Карабкаться вниз по вбитым в стену шахты скобам, надев костюм, было непросто: попробуйте-ка хвататься за ступени невидимыми руками и ставить на них невидимые ноги. Спустившись на два этажа, Трэвис выбрался на уровне Б-2 из лифтовой шахты в коридор. У Кина он разузнал о расположении Главной лаборатории и обоих пультов управления — оборонительного и внутренней безопасности; где-то там должен был находиться Пилгрим со своими людьми. Пульт управления оборонительными системами находился на уровне Б-4. Трэвис вышел на лестничную клетку и начал спускаться вниз.

Сквозь дверное окошко он увидел четверых молодых, лет двадцати с хвостиком, людей, смотревших на мониторы высокого разрешения так внимательно, словно там показывали финальный матч на Суперкубок. В действительности там была видна лишь окружавшая убежище голая пустыня.

С виду аппаратная представляла собой одну большую комнату: ни внутренних коридоров, ни ведущих неизвестно куда дверей, ни отгороженных углов. Санузел, правда, имелся, но дверь туда была открыта, и Трэвис видел, что там пусто. Больше в помещении никого не было, если не считать мертвых, с простреленными головами, тел — женщины, голос которой он слышал по громкой связи, и еще пятерых человек, дежуривших там первоначально.

Стена, противоположная той, у которой находились мониторы, была покорежена взрывом, сорвавшим с нее гипсокартон: даже несущие стальные конструкции потрескались и покрылись окалиной. Между двумя опорами тянулась сеть из множества всякого рода проводов и компьютерных кабелей, соединенных с помощью зажимов и адаптеров. Выглядело все это хаотично, но, так или иначе, в результате получасовой работы специалистов управление защитными системами «Пограничного города» было полностью восстановлено.

На плече у Трэвиса висела винтовка, которая, в отличие от всего остального, была видна. Впрочем, войти в комнату и пристрелить этих четырех парней он мог бы и без костюма, потому как ни у кого из них под рукой не было оружия. Проблема заключалась в том, что прямо под этим помещением находилось другое — пульт управления системой безопасности, где, надо полагать, тоже сидели люди. Звуки выстрелов могли их переполошить, а стало быть, этих четверых следовало прикончить тихо. Чем тише, тем лучше.

Сняв винтовку с плеча, Трэвис прислонился к стене у двери и, не отрываясь глядя сквозь стекло на людей внутри, повернул ручку и открыл дверь. Спустя миг он закрыл ее снова уже изнутри. Все лица оставались обращенными к мониторам.

Как действовать? Тут имелись варианты. Под сетью проводов валялись разнообразные инструменты, некоторые колющие или режущие, хотя не слишком большие. Наиболее впечатляюще выглядели восьмидюймовые отвертки фирмы «Филиппс», особенно одна штуковина, показавшаяся Трэвису достаточно увесистой: монтировка в два фута длиной. Он поднял ее двумя руками, чтобы она не заскрежетала по полу и не выдала его, повернулся к сидевшим к нему спиной людям и перехватил ее, как бейсбольную биту. Взгляд его скользнул по мертвым телам на полу: в их открытых глазах запечатлелся предсмертный ужас.

Никаких угрызений совести по поводу того, что он собирался сделать, у него не было.

Все четверо сидели на расстоянии не более чем в фут один от другого, подставив макушки, как превосходные мишени. Трэвис решил начать с правого края, так было удобнее размахиваться.

Первый удар прозвучал так, словно сломалась сырая ветка: угодив противнику повыше уха, Трэвис оставил на его черепе вмятину не меньше дюйма в глубину. Тело повалилось набок, на соседа, который повернулся как раз вовремя, чтобы получить ломиком прямо в лоб. Глаза его закрылись, и он тоже рухнул со стула. У третьего на то, чтобы отреагировать, была целая секунда: он так и не понял, что происходит, но прикрыл рукой лицо и закричал. Толку от этого не было: сделав шаг вперед, Трэвис вскинул монтировку и обрушил ее сверху парню на макушку, как топор на полено. Примерно с тем же результатом. Только до четвертого противника дошло, что происходит. Он слетел со стула, приземлился на задницу и отъехал по полу назад, пока не уткнулся спиной в стену, закрываясь обеими руками. Перед собой он видел только плясавшую в воздухе монтировку.

— Эй, погоди! — заорал парень.

На вид ему было лет двадцать пять, с физиономии еще не совсем сошли подростковые прыщи. Должно быть, бедолага гадал, кто-то это вырядился в костюм-невидимку его босса, а главное, пытался сообразить, что ему следует сказать сейчас, чтобы спасти свою задницу. Смотреть на это было, в определенном смысле, забавно. Хотя бы потому, что английский язык тут помочь не мог.

— Ты мог бы меня просто связать, — выдал наконец парень.

Решив, что звучит это предложение более чем убого, Трэвис занес ломик, отвлекая все внимание на него, а сам изо всех сил нанес ему удар ногой под ребра. У парня вышибло из легких весь воздух; заорав, он скрючился в сидячем положении, словно эмбрион в утробе, и Трэвис что было мочи врезал ему монтировкой по затылку.

Крик оборвался.

В комнате царила тишина. Все четверо явно были мертвы, но Трэвис для пущей уверенности добавил каждому по черепушке. После чего подобрал с пола кусачки, сунул в карман и вернулся в коридор.

Забрав винтовку оттуда, где оставил, и прихватив заодно монтировку, он вышел на лестницу и спустился на уровень Б-5, где располагался пульт контроля безопасности. Здесь тоже наверняка находились люди Пилгрима, а вот следующая их группа, скорее всего, караулила Пэйдж и остальных пленников пятью этажами ниже. Для стрельбы все равно слишком близко: здание было пронизано воздуховодами, по которым звук мог разноситься на значительное расстояние.

Двери к пульту контроля безопасности были такими же, как этажом выше, да и сама аппаратная повторяла верхнее помещение. Но здесь дежурил лишь один человек Пилгрима.

Трэвис зашел внутрь и убил его ударом ломика.

В определенном смысле последние полчаса были для Пэйдж мучительнее, чем пытки, перенесенные на Аляске. Конечно, не в физическом смысле, но во всех иных отношениях.

Всему тому, чему она посвятила свою жизнь, приходил конец. Хуже того, все это грозило не просто сгинуть, а преобразиться в свою вредоносную противоположность. Все то, что «Тангенс» сохранял и изучал, дабы применить во имя высших интересов человечества, Пилгрим собирался использовать против людей в своих личных целях. Но и это не самое страшное; хуже, если в действительности он, сам того не ведая, лишь воплощает в жизнь некий план «Шепота». Нечто такое, чего даже Пэйдж не могла себе представить.

Все эти тридцать минут ее мысли были заняты смертельно опасными объектами, сокрытыми в стальных катакомбах внизу, и тем страшным вредом, который они способны причинить.

Труп Трэвиса тоже оставался здесь. Так и лежал прямо перед ней. Всего сорок пять минут назад она проснулась обнаженной в его объятиях — и это, пожалуй, были самые счастливые моменты в ее полной ограничений жизни в «Пограничном городе». И вот его не стало. Он погиб, пытаясь выполнить ее просьбу, и не стоило напоминать себе, что другого выхода все равно не было. Это не помогло. Ничто не помогало.

Пэйдж посмотрела на охранников. Те следили за пленниками, не сводя глаз. Ни малейшего шанса на какое-либо действие. Разве что попробовать заставить их убить ее.

Что не было полным сумасшествием…

Она знала, что такое желать смерти как избавления. Что бы ни уготовил Пилгрим ей и остальным, оставленным им в живых, это, вероятно, означало возвращение к тому же положению. Весьма вероятно.

Ну уж к черту!

От ближайшего охранника ее отделяло пять футов. Внезапно, ничем не выдав своих намерений, Пэйдж, что было очень непросто со связанными за спиной руками, совершила кувырок и снова подскочила вверх, подтягивая в прыжке правую ногу к груди, уже в футе от караульного. Тот непроизвольно отпрянул. Точнее, одна его нога отступила назад, другая же осталась на месте, выпрямленная в колене. Вот и прекрасно.

Пэйдж что было сил ударила его ногой по колену. Раздался треск, пострадавшая нога прогнулась в противоестественном направлении. Караульный взвыл и упал на пол, но винтовку не выронил. Он целился ей прямо в лицо.

Пэйдж закрыла глаза, а спустя секунду комнату разорвала очередь.

Конечно, трудно сказать, что ощущает человек, умирая, но испытываемое ею на агонию не походило. Она слышала, как падают тела, отстраненно удивляясь тому, что вообще может слышать. Особенно учитывая, что ее голове пора бы уже разлететься на части.

Стрельба смолкла.

Она открыла глаза.

Все трое охранников были мертвы. А в воздухе плавала винтовка.