Глава 57

В ту ночь Ричер не сомкнул глаз ни на минуту, ни на секунду. «Они посмели связаться с отрядом спецрасследований, а мы не можем достойно им ответить». Он ворочался с боку на бок и лежал без сна час за часом. Глаза его оставались открытыми, но перед ними лихорадочно проносились образы и видения. Кельвин Франц, оживленный, разговаривающий, смеющийся, полный сил и энергии. Хорхе Санчес с его прищуренными глазами и легкой улыбкой, демонстрирующей золотой зуб, с его бесконечным цинизмом и постоянно хорошим настроением. Тони Суон, невысокий, широкоплечий, искренний и достойный человек. Мануэль Ороско с его дурацкой татуировкой, фальшивым акцентом, шутками и бесконечными щелчками неизменной зажигалки.

Его друзья.

Неотмщенные друзья.

Брошенные друзья.

Потом перед ним возникли другие люди, столь же реальные, словно они парили под потолком его номера. Анджела Франц, опрятная, аккуратно одетая, с расширенными от страха глазами. Мальчик Чарли, раскачивающийся в маленьком креслице. Милена, словно призрак ускользающая с яркого солнца Вегаса в темноту бара. Тэмми Ороско, сидящая на диване. Ее трое сбитых с толку детей, бродящих по разоренной квартире в поисках отца. Они предстали перед Ричером как две девочки и мальчик, девяти, семи и пяти лет, хотя он их не видел. Там же была и собака Суона, виляющая хвостом и громко лающая. Даже почтовый ящик Суона, сверкающий в ослепительном солнце Санта-Аны.

В пять часов утра Ричер сдался. Он встал, оделся и вышел прогуляться. Свернув на запад по Сансет, он энергично прошагал целую милю, без особых на то оснований надеясь, что кто-то к нему пристанет и он сможет выплеснуть свое раздражение. Но на тротуарах было пусто. Никто не разгуливает по Лос-Анджелесу в пять часов утра, не говоря уже о том, чтобы близко подходить к незнакомому великану, пребывающему в ярости. На бульваре также царила тишина. Лишь изредка проезжали старенькие седаны, которые везли на работу кротких клерков, да еще промчался одинокий «харлей» с толстым седовласым типом в кожаном прикиде. Ричера разозлил шум, и он показал байкеру средний палец. Мотоцикл замедлил ход, и на мгновение у Ричера появилась надежда, что байкер остановится, чтобы выяснить с ним отношения. Но нет, удача от него отвернулась: байкер внимательно посмотрел на Ричера, до предела выжал газ и умчался прочь.

Впереди справа Ричер увидел проволочную ограду. Возле автобусной стоянки на боковой улице собралась небольшая толпа рабочих, дожидавшихся восхода солнца и начала работы. Маленькие мужчины со смуглой кожей и усталыми лицами стоиков пили кофе, которым угощали представители какой-то миссии. Ричер двинулся в этом направлении и заплатил сотню из украденных долларов за чашку кофе. Он сказал, что это пожертвование. Женщины, разливавшие кофе, молча взяли деньги. «Они видели и более странные вещи, — подумал Ричер. — Это Голливуд».

Кофе оказался хорошим. Как у «Денни». Ричер медленно тянул горьковатый напиток, опираясь на ограду. Проволока поддерживала его спину, как батут. Ричер слегка покачивался, глотая кофе. В голове у него клубился туман.

Затем туман рассеялся, и Ричер начал думать.

В основном о Нигли и о ее таинственном приятеле из Пентагона.

«Он мне должен, — сказала Нигли. — Больше, чем ты можешь представить».

К тому моменту, когда Ричер допил кофе и выбросил бумажный стаканчик, у него появилась слабая надежда и первые очертания нового плана. Шансы на успех — пятьдесят на пятьдесят. Лучше, чем при игре в рулетку.

К шести утра он вернулся в мотель, но не смог разбудить остальных: в их номерах никто не отвечал. Тогда он отправился на Сансет и нашел всю компанию у «Денни», в той же кабинке, которую Нигли выбрала с самого начала. Он уселся на оставшееся свободным место, и официантка положила перед ним бумажную салфетку и выдала нож, вилку и чашку. Он заказал кофе, блины, ветчину, сосиски, яичницу, тосты и джем.

— Ты проголодался, — заметила Диксон.

— Ужасно, — ответил Ричер.

— Где ты был?

— Гулял.

— И не спал?

— Ни минуты.

Вернулась официантка и налила в его чашку кофе. Он сделал большой глоток. Остальные молчали и ели без особого аппетита. Все трое выглядели усталыми и мрачными. Было видно, что они плохо спали или не спали совсем.

— Когда же мы позвоним в полицию? — спросил О'Доннел.

— Возможно, нам не придется это делать, — ответил Ричер.

Все насторожились.

— Давайте кое-что проясним с самого начала, — продолжил Ричер. — Если у Махмуда есть еще и ракеты, то все настолько серьезно, что нам одним не справиться. Нужно будет сообщить куда следует и отойти в сторону. Слишком многое поставлено на карту. Либо он имеет какое-то отношение к военным и хочет превратить весь Ближний Восток в зону, где не смогут летать самолеты, либо он террорист, планирующий учинить такое, что башни-близнецы покажутся легкой прогулкой по пляжу. В любом случае речь пойдет о сотнях или тысячах погибших. Или даже о десятках тысяч. Подобные цифры ставят крест на наших собственных интересах. Вы согласны?

Диксон и Нигли кивнули и опустили глаза.

— Тут не может быть никаких «если», — сказал О'Доннел. — Мы обязаны предположить, что у Махмуда есть ракеты.

— Нет, — возразил Ричер. — Мы обязаны предположить, что у него есть электроника. Мы не знаем, есть ли у него сейчас ракеты и пусковые установки. Наши шансы — пятьдесят на пятьдесят. Либо он сначала достал ракеты, либо сначала взялся за электронику. Мы позвоним в полицию, лишь когда убедимся, что он получил и то и другое.

— А как мы это узнаем?

— Нигли вновь обратится к своему приятелю из Пентагона. Она использует все свои фишки. А приятель организует проверку в Колорадо. Если там что-то уже пропало, то для нас игра закончена. Если же ракеты на месте, тогда игра продолжается.

Нигли посмотрела на часы. Чуть больше шести часов на западе — чуть больше девяти на востоке. Пентагон включился в работу час назад. Она вытащила телефон и стала набирать номер.