Глава
40

Ричер сделал первый глоток кофе. Он был превосходным. Горячий, крепкий, приятный и в правильной чашке. Ричер посмотрел на Воэн и сказал:

— Большое тебе спасибо.

— Что же еще там происходит? — спросила Воэн.

— Я не знаю. Но они там что-то тщательно прячут. После того как полицейский участок обезлюдел, я зашел к местному судье, чтобы он взял меня на место помощника шерифа.

— Неужели ты собирался там остаться?

— Нет, конечно. Но я притворился, что таковы мои намерения, чтобы увидеть его реакцию. Он страшно запаниковал. Чуть с ума не сошел. Сказал, что прежде он поставит под ружье все население Диспейра. Они самым серьезным образом намерены не допускать в город чужаков.

— Из-за контракта с военными.

— Нет, — покачал головой Ричер. — Это дело военной полиции. Если бы возник малейший намек на шпионаж, люди Тармана связались бы по рации с военной полицией, и через минуту весь Диспейр был бы наводнен «хамви». Никто не стал бы использовать жителей города.

— Так что же там происходит?

— По меньшей мере еще две вещи.

— Почему две?

— Потому что реакция Диспейра совершенно непоследовательна. Из чего следует, что в этом замешаны как минимум еще два игрока, которые могут ничего не знать друг о друге. Скажем, сегодня утром Тарман меня проверил. Это не слишком сложно, если предположить, что компьютеры в полицейском участке все еще работают. Тарман увидел, что мой бумажный след теряется десять лет назад, а значит, я не представляю для него реальной угрозы. Потом он пробил номер твоего «шевроле» и понял, что я каким-то образом связан с копом из соседнего города, а значит, остаюсь в некотором смысле неприкасаемым, после чего он повел себя очень мило и устроил мне тур по заводу. Роль гида играл он сам. Между тем кто-то, не имеющий этой информации, разбил окна твоей машины. Но никто не станет портить машину копа ради развлечения. Получается, левая рука не знает, что творит правая.

— Тарман водил тебя по заводу?

— Он пообещал, что покажет мне все.

— И показал?

— Нет. Он держался как можно дальше от секретной части завода. Тарман сказал, что там свалка.

— А ты уверен, что это не так?

— Ранее я видел, что там шла какая-то работа. Дым и искры. К тому же этот огороженный участок тщательно прячут. Кто же станет так поступать со свалкой?

— А кто два других игрока?

— Понятия не имею. Но к происходящему имеют какое-то отношение молодые парни. Муж Люси Андерсен и мертвый парнишка. Кстати, муж Люси Андерсен еще один пример того, что левая рука не ведает, что творит правая. Они дали ему приют и переместили куда-то, но вышвырнули его жену из города, словно парию. Какой в этом смысл?

— Он уехал?

— Я видел его возле дома с меблированными комнатами в три часа дня, а к семи вечера его уже там не было. Никаких следов, и никто не признает, что он там жил.

— Самолет улетает в семь, — заметила Воэн. — Это как-то связано?

— Я не знаю.

— Совсем никаких следов?

— Никаких физических следов и множество людей, не желающих говорить.

— Что же там происходит?

— Когда в последний раз кто-нибудь из нормальных людей являлся в Диспейр, оставался там сколько хотел и покидал город по собственному желанию?

— Я не знаю, — ответила Воэн. — Наверняка прошло несколько месяцев.

— В регистрационной книге гостиницы есть запись, сделанная семь месяцев назад.

— Похоже на правду.

— Вчера вечером я встретил новую девушку, — сказал Ричер. — Славная малышка. Ее зовут Мария. Я практически уверен, что умерший парень был ее возлюбленным. Она показывала мне его фотографию. Его звали Рафаэль Рамирес.

— Ты ей сказал?

Ричер покачал головой.

— Нет.

— Почему?

— Она спросила, видел ли я его. На самом деле я ведь его не видел. Было темно. А я не могу сказать ей такое, не имея полной уверенности.

— То есть она будет и дальше пребывать в неизвестности.

— Я думаю, в глубине души она знает правду.

— Что стало с телом?

— В окружном морге его нет. Я проверял.

— Мы это знали.

— Нет, мы всего лишь знали, что его не повезли в морг сразу. И не более того. Мне пришло в голову, что его могли просто бросить где-то за пределами Диспейра и там его кто-то мог найти. Но нет. Значит, тело не покидало Диспейр. Единственный санитарный фургон с носилками в Диспейре принадлежит металлическому заводу. А у завода есть дюжина способов, позволяющих избавиться от тела. В плавильных печах оно может испариться за пять минут.

Воэн немного помолчала, потом встала и налила себе стакан воды из бутылки в холодильнике. Она стояла, прижимаясь бедром к стойке, и смотрела в окно. Ее пятки касались пола, но большая часть веса приходилась на пальцы. На футболке образовалась поперечная складка в том месте, где спина переходила в ягодицы. Свет шел со стороны окна, и хлопок слегка просвечивал. Волосы высохли и теперь изящной золотой волной спускались на шею.

Она выглядела впечатляюще.

— Что еще сказала Мария? — спросила Воэн.

— Ничего. Я не задавал ей вопросов, — ответил Ричер.

— Почему?

— Не имеет смысла. Ни жены, ни подруги ничего нам не расскажут. Или постараются сбить со следа.

— Почему?

— Потому что у них свой интерес. Их мужья и возлюбленные прячутся в Диспейре не по собственному желанию. Они рассчитывают, что здесь им окажут помощь. Они надеются получить доступ к тайной системе, позволяющей им скрыться. Диспейр — промежуточная станция. Женщины хотят сохранить это в тайне. Люси Андерсен охотно со мной разговаривала до тех пор, пока я не сообщил, что прежде был полицейским. С этого момента она меня возненавидела. Она была уверена, что я так и остался копом. Она боялась, что я собираюсь арестовать ее мужа.

— Но от чего они бегут?

— Не знаю. Однако ясно, что Андерсен оказался правильным парнем, а Рафаэль Рамирес — нет.

Воэн вернулась к столу, взяла опустевшую чашку Ричера и вновь налила в нее кофе из кофеварки. Затем она добавила в свой стакан воды из холодильника, села и спросила:

— Могу я задать личный вопрос?

— Пожалуйста.

— Почему ты это делаешь?

— Что именно?

— Вникаешь во все. Тебя тревожит то, что происходит в Диспейре. Почему это имеет для тебя значение?

— Любопытство, и ничего больше.

— Это не ответ.

— Я должен где-то находиться и что-то делать.

— И опять ты не ответил на мой вопрос.

— Мария, — сказал Ричер. — Вот ответ. Она милый ребенок, и ей больно.

— Ее парень скрывается от полиции. Ты сам так сказал. Может быть, она это заслужила. Может быть, Рамирес был продавцом наркотиков или совершал другие преступления. Был членом банды или убийцей.

— И еще фотография, — добавил Ричер. — Фотография может быть причиной. Рамирес показался мне вполне безобидным парнишкой.

— Ты можешь судить по фотографии?

— Иногда. Разве Мария стала бы иметь дело с плохим парнем?

— Я ее не видела.

— А Люси Андерсен?

Воэн не ответила.

— И еще мне не нравятся города, принадлежащие одной компании, — сказал Ричер. — Я не люблю феодальные системы. Терпеть не могу самодовольных толстых боссов, командующих людьми. И ненавижу, когда людей ломают так, что они готовы с этим мириться.

— Ты видишь то, что тебе не нравится, и считаешь, что должен это уничтожить?

— Да, черт побери. Ты думаешь иначе?

— Нет.

Они сидели и молча пили кофе и воду. Воэн подняла свободную руку с колен и положила на стол. Теперь эта часть ее тела оказалась ближайшей к Ричеру. Он спросил себя, сознательный это жест или бессознательный. Попытка сближения или просьба о первом шаге.

На руке не было обручального кольца.

«Сейчас его здесь нет».

Он тоже положил свободную руку на стол.

— Какие у нас основания считать, что они от кого-то скрываются? — спросила Воэн. — Может быть, они агенты или активисты движения за охрану окружающей среды, проверяющие загрязнение почвы. Добровольцы. Может быть, Андерсен сумел обмануть жителей Диспейра, а Рамирес — нет.

— Как он мог их обмануть?

— Не знаю. Но меня тревожит то, что в Диспейре используют какие-то яды. Мы берем для своих нужд те же грунтовые воды.

— Тарман упомянул трихлороэтилен. Это вещество, которое применяется для очистки металла. Не знаю, опасно оно или нет.

— Я проверю.

— Но зачем жене борца за охрану окружающей среды бояться полицейских?

— Я не знаю.

— Андерсен не пытался кого-то обмануть. Он был в Диспейре гостем. Его там охотно приняли, дали пристанище и защиту. Ему помогли.

— Но Люси Андерсен не приняли. Ее вышвырнули вон.

— Как я уже говорил, левая рука не знает, что творит правая.

— А Рамирес убит.

— Нет, его не убивали. Просто оставили умирать.

— Почему же они помогли одному и поступили так жестоко с другим?

Почему они вообще так с ним поступили? Почему они выдворили его из города, как меня и Люси?

Воэн глотнула воды.

— Потому что он чем-то отличался, — сказала она. — Он относился к другой категории. Был для них опасен.

— Тогда почему они не разобрались с ним сразу? И не сделали так, чтобы он исчез? Конечный результат получился бы тем же.

— Этого я не понимаю.

— Может быть, я ошибся, — сказал Ричер. — Может быть, они не имели отношения к его проблемам и даже не подозревали о его существовании. Может быть, он держался подальше от центра города, чтобы никому не попадаться на глаза, и искал способ проникнуть в тайны Диспейра. Он отчаянно хотел добиться результата, но у него не хватило сил и умения.

— Или и то и другое, — предположила Воэн. — Возможно, они сумели его найти, а он сбежал.

— Не исключено. Тамошние полицейские просто придурки.

— И он остался в Диспейре, потому что у него имелась какая-то причина, но старался никому не мозолить глаза. Он рассчитывал на себя, понял, что не справится, и попытался вернуться, однако у него кончились силы.

— Не исключено, — повторил Ричер.

Воэн убрала руку со стола.

— Мы должны узнать, кем он был, — сказала она. — Нужно поговорить с Марией.

— Она ничего нам не скажет.

— Мы можем попробовать. Она наверняка сидит в кафе. Давай встретимся там позднее.

— Позднее чего?

— Нам обоим необходимо поспать.

— Могу я задать личный вопрос? — спросил Ричер.

— Давай.

— Твой муж в тюрьме?

Воэн помедлила, а потом улыбнулась немного удивленно и печально.

— Нет, — сказала она. — Вовсе нет.