4.

Совсем небольшой краешек солнца еще освещал землю.

Хэдон перекатил валун с лесной опушки к краю утеса футов сорок в сторону от внутреннего прохода. Он столкнул глыбу и смотрел, как она катилась по склону. Внизу люди, услыхавшие грохот от удара при “приземлении” валуна на дно утеса, уставились вверх. Затем они быстро откатились к одному склону, надеясь не оказаться на пути скачущей смерти; другие просто побежали; кто-кто, потеряв равновесие на крутом склоне, упал.

Огромный камень, врезавшись в выступ и подскочив, ударил проводника собаки в грудь. Тот отлетел, прокатившись на спине футов сто, и затих. Валун, лишь слегка “отметившийся” при столкновении, перекатывался и подпрыгивал, продолжая путешествие к подножию горы, забирая по луговине, и, наконец, остановился, уткнувшись в столб.

Хэдон надеялся отправить к праотцам поболее одного проводника. Однако он не слишком огорчился. Главная цель — убедить солдат, что он все еще здесь, рядом с ними, заставить их думать, что он намерен охранять проход до наступления сумерек, а возможно — и потом.

Хэдон преуспел. Солдаты отправились по склону обратно, на луговину. Здесь они некоторое время совещались, то и дело поглядывая на ущелье. Очевидно, решили ждать подкрепление.

Но на сей раз он ошибся. Солдаты двинулись по луговине. Хэдон наблюдал, как они начали взбираться вверх — теперь уже под углом. Конец их тропы находился милях в пяти — там, где отвесные скалы уже едва виднелись.

Солдаты намеревались подняться там на доступную высоту и вернуться обратно по краю утеса. Хэдон прикинул, что, если судить по их темпам, солдатам понадобится на это не менее девяти часов, и отправился в лес. Он перелез через упавший ствол, поддерживаемый двумя дубами. “Лалила!” — тихо позвал он. Ответа не было. Хэдон взобрался на ветку — как раз над тем толстым суком, где лежала Лалила. Она спала на боку. Хэдон окликнул ее еще раз, Лалила открыла глаза. Он свесился с ветки.

— Не волнуйся, — произнес он. Потом Хэдон поведал ей о происходящем.

— Что ты собираешься предпринять? — спросила она. Покрасневшие сейчас фиалковые глаза ее смотрели широко. Лалила выглядела измученной. Позабыв о травме, она пошевелила ногой, на лице ее отразилась острая боль.

— Нам надо уходить, — объявил Хэдон. — Часть пути я понесу тебя на спине, а потом буду поддерживать. Ты сможешь идти?

— Должна, — попыталась улыбнуться Лалила. — Выбора нет, не так ли? Но ты же собирался оставить меня здесь…

— Я передумал, поскольку ситуация изменилась. Спрятать тебя на время можно и потом, если они подойдут слишком близко. Но чем дальше я проведу тебя в лес, тем короче расстояние, которое мне придется преодолеть, возвращаясь за тобой. Кроме того, остается шанс, что мы сможем вовсе оторваться от них. Но…

— Но тебе все равно придется оставить меня, — сказала Лалила. — Ты же не можешь позволить им преследовать остальных.

— Если они обнаружат их след… Нам остается только уповать на лучшее… И верить Кхо.

Хэдон помог Лалиле спуститься с дерева, что тоже оказалось не простым делом. Наконец они оба оказались на земле. Хэдон надел на грудь мешок с провизией, который он снял с убитого. Он присел, и Лалила, сжав губы, чтобы сдержать стон, забралась к нему на спину.

Хэдон поднялся и, охватив ее ноги под коленями, двинулся в путь.

Вскоре они оказались под ветвями дубов, нависшими над тропой. Стараясь сберечь силы, Хэдон шел не слишком быстро — путь предстоял долгий. Да и события вчерашнего дня и сегодняшние ослабили его. Он почти не спал и затратил немало физических сил, разделываясь с преследователями.

Хэдон внимательно следил за тропой, отмечая, что следы группы Авинет заметит и неопытный человек; на каком-то отрезке проступали и его следы, затем они исчезли. В этом месте он скрылся в лесу, чтобы вернуться сюда по собственным следам. Да, это не было пустой тратой сил. Он сбил собак со следа и выиграл время, чтобы потом разделаться с ними.

В тени дубов становилось холодно. Было довольно тихо, если не принимать во внимание близкого карканья ворона да отдаленного гомона обезьян. Вскоре Хэдон заметил несколько обитающих на дубах обезьян, созданий не крупнее белок, с которыми они состязались в сборе орехов и ягод. Обезьяны имели красноватый окрас, лишь вокруг мордочек кольца белой шерсти. Небольшая стая обезьян какое-то время следовала за ним, перескакивая с дуба на дуб, но затем потеряла к людям всякий интерес. Но крики животных еще долго оглашали лес.

Время от времени Хэдон нагибался, и Лалила ступала с его спины на землю. Они медленно продолжали путь, Хэдон поддерживал Лалилу, хромавшую на одну ногу. Когда ее здоровая нога уставала, они минут пятнадцать отдыхали, и Лалила опять звала его в путь.

Тропа упрямо, хотя и не круто уходила вверх. К сумеркам они добрались до верхней части седловины с остроконечными вершинами по обеим сторонам. Впереди виднелась гора, раза в два выше той седловины, на которой они стояли. Снежная вершина ее освещалась заходившим солнцем. В самой долине господствовала тьма — различить что-либо не удавалось Теперь их окружали сосны — дубам здесь было слишком холодно.

Сидя на влажной листве, Лалила дрожала.

— Мы замерзнем, — проговорила она.

Хэдон молча жевал кусок черствого хлеба и еще более жесткую вяленую говядину.

— Спать не так уж и холодно. Немного отдохнем, пока не выйдет луна. Часа два, должно быть. Потом пойдем дальше. Согреемся в движении.

— Ты же не сможешь идти, — сказала Лалила. Ты слишком устал. Разве мы предусмотрительно не получили преимущество перед ними? Неужели нельзя поспать хотя бы до рассвета?

Хэдон промолчал и шагнул к роднику, который журчал рядом. Зачерпнув ладонями воды, он напился и тогда ответил:

— Все зависит от того, преследуют ли они нас в темноте или решили дождаться рассвета. Скорее всего солдаты не осмелятся войти ночью в здешние леса. Говорят…

Он запнулся. Лалила прошептала:

— Говорят — что…?

Хэдон прикусил губу. Он вовсе не хотел пугать ее, но теперь, если он промолчит, она подумает черт знает что.

— Говорят, что этот лес населен демонами. А еще леопарды и гиены. Выдумки о демонах явно пустые, некоторые люди склонны пугать себя злыми духами. До меня доходило много таких рассказов. Хотя мне никогда не доводилось видеть демона, тем не менее, я слышал разные истории от тех, кто утверждает, что они-то видели… или знали людей, которые клялись, что видели…

Вот насчет леопардов, гиен и медведей сомнений нет. В горных лесах Кхокарсы их предостаточно. На двигающихся людей они обычно не нападают, а вот на спящих… кто знает.

Он не рассказал ей о кокеклакааре — Длинноруком Убийце, обитающем среди деревьев. По описаниям это было волосатое получеловеческое существо, подстерегавшее, спрятавшись в ветвях, неосторожного путника. Когда его жертва проходила внизу, получеловек свешивался, держась одной рукой за ветку, хватал другой добычу и смыкал свои клешни, похожие на крабьи, вокруг шеи несчастного. Хруст! Клешни прерывали дыхание, вдавливались в плоть, почти отрывая голову.

Затем тварь забрасывала тело на ветви, взбиралась сама и, расположившись поудобнее, высасывала кровь роговым ртом, похожим по форме на трубу.

Нет, он не станет все это живописать. Ей достаточно волнений и без того.

— Люди Минрута сочтут, что их слишком много, и потому вряд ли демоны осмелятся наброситься на них. И тогда они зажгут факелы и последуют за собаками. Они ведь могут двигаться намного быстрее нас. Если поторопятся — вполне способны появиться здесь к рассвету. Или еще раньше. Смотри-ка, — Хэдон показал на ключ, который превращался далее в небольшой ручей. — По всей видимости, ручей пересекал гору наискось! Насколько сейчас можно было видеть, он струился далеко. Возможно, далее он образовывал водопад. Они могли бы пройти по ручью и скрыть свои следы.

— Почему бы Авинет с людьми тоже не пройти по ручью? — спросила Лалила.

— Не знаю. Может, они поступили так где-то подальше, внизу.

— Разве солдаты не сообразят, что беглецы задумали, когда наши следы исчезнут?

— Ты слишком логична, — сказал Хэдон. — Конечно же, поймут. Пошлют людей преследовать нас по воде, а другие станут высматривать следы на земле. Но если мы оторвемся от преследователей, я смогу где-то спрятать тебя. Затем вернусь — посмотрю, что можно предпринять.

Вода в ручье оказалась очень холодной. Прошли они не слишком много, а ноги совсем окоченели. Лалила не жаловалась, но ноги ее не слушались, и, наконец, оступившись, оба они упали. Хэдон, ругаясь, быстро поднялся и помог встать Лалиле.

— Я совсем не чувствую ног ниже колен, — сказала она.

— Это же здорово! — заметил Хэдон. Значит не болит твоя несчастная лодыжка. И ты можешь идти дальше.

Может, в этом и была своя доля правды, но его собственные ноги так застыли и одеревенели, что сделались похожими на костыли. Хэдон не ощущал теперь ни камней, ни углублений на дне русла. То и дело он падал, и каждый раз испытывал шок, окунаясь в ледяную воду. Он дрожал, уверенный, что, посмотри он сейчас на свою кожу, ему была бы неприятна ее синеватость. Лалила стучала зубами; Хэдон, поддерживавший ее, чувствовал, как дрожит тело женщины.

Спустя какое-то время, показавшееся им нестерпимо длительным, они добрались до водопада. Темнота не позволяла определить, как далеко вниз устремляются его воды. Да и какая разница! Все равно надо выбираться отсюда и идти лесом, где склон не так крут. Наверное, полпути они проскользили на задницах по мокрой листве и грязи. Ветви царапали все части тела, до которых могли добраться. Камни обдирали ноги и ягодицы.

Появилась луна. Не очень большая помощница здесь — под плотным покровом деревьев. Вскоре они заметили отблески воды и возвратились к ручью. Прошли по нему с милю — опять водопад, на сей раз определенно крупный. Они остановились в верхней части глубокого, но узкого ущелья, что вынудило их идти вдоль его краев, хотя и не очень близко. Один раз Хэдон поскользнулся на комке плотной грязи, и оба едва не проследовали в бездну. Лалила вновь повредила лодыжку.

Над долиной, куда они все-таки добрались, повисли облака, закрывая звезды в ее западной части. Вскоре плотно замаскировалась и луна. Крупный дождь обрушился на утомленных беглецов. Они нашли убежище под деревом и недвижно сидели, прижавшись спинами к стволу. Дождь проникал сквозь листву, струился к ним по стволу. Было холодно, но не так, как в горном потоке.

— Знать бы, что будет дождь, — сказал Хэдон, — я бы и шел себе по тропе. Ни следов, ни запаха — все смылось бы.

— Так теперь нам не обнаружить Абет! — вскричала Лалила.

— Найдем тропу и пойдем по ней. Но если их не покинул здравый смысл, им следовало бы сойти с тропы в первом же месте, где они не оставили бы следов. Не беспокойся. Если это вообще возможно, мы разыщем их. Если мы выйдем на замок, жрицы помогут нам отыскать их.

Хэдон поднял Лалилу, обнял ее, и она прильнула к нему. Так и стояли они, мокрые и усталые. Наконец Хэдон разомкнул объятия и нарочно резко, пытаясь скрыть изнеможение и отчаяние, сказал:

— Пока не будем возвращаться на тропу. Попробуем срезать угол, чтобы добраться до ущелья, которое мы видели. Наверняка тропа проходит через него. Доберемся и посмотрим, нельзя ли там забраться повыше. И не оставить бы нам нигде никаких улик.

Ущелья они достигли почти перед рассветом. Оно имело почти сотню ярдов ширины, крутые стены из известняка. Однако в нескольких местах, очевидно, можно было подняться, а на одной из вершин виднелся даже плоский выступ.

— Доберемся туда и поспим. Надеюсь, собаки не учуют нас на такой высоте. На камнях запах удерживается слабее. Он и вовсе исчезнет, когда они дойдут досюда. Надеюсь.

В нормальном состоянии они достигли бы выступа минут за пятнадцать. Сейчас же приходилось часто останавливаться, чтобы отдышаться, справиться с судорогами и дрожью в ногах. Лалила почти половину пути проделала на спине у Хэдона. С большим трудом беглецы продвигались вперед и, наконец, добрались до выступа — плоской поверхности пятнадцати футов в длину и десяти в ширину.

— Пещера! — вскричала Лалила.

Хэдон поднялся, вытащил меч и осторожно двинулся вперед. Зловонный запах ударил ему в нос, едва он приблизился к пещере, — запах гиен. Хэдон хорошо запомнил эту вонь — мерзкий запах преследовал его в течение всей экспедиции через саванны к северу от Кхокарсы. Однако гибкий, с выгнутой спиной, с челюстями, обладающими хваткой капкана, зверь не выскочил на него. Заглянув внутрь, Хэдон разглядел раздробленные кости, волосы и засохший помет.

Внимательно оглядываясь вокруг, Хэдон продвигался внутрь, пока свод потолка резко не пошел вниз. Опустившись на колени, он на четвереньках продвинулся еще немного, вглядываясь в темноту. Снова кости и камень, камень…

Выходя, он сказал:

— Можем спать здесь. Но сперва…

Хэдон окинул взглядом горную долину, которую они миновали. Крошечные фигурки пересекали дно долины — вереница фигурок. Сотни две по грубому счету.

Лалила сказала:

— Как хорошо, что выступ с солнечной стороны. Хотя не думаю, что мне когда-нибудь еще доведется изведать тепло.

— Они идут, — произнес Хэдон. Лалилу словно ударили. Хэдон поспешно добавил: — Сюда они доберутся нескоро. Нет смысла плестись дальше. Мы свалимся, обессилив, так и не дойдя до следующего ущелья. Давай спать.

— А что же потом?

— Собаки наделают достаточно шума и разбудят нас. Потом… потом Лалила, мне придется оставить тебя. Что я предприму затем — я не знаю. Что-то придумаю Молись Кхо помочь почитающему ее в борьбе против людей Ресу.

Он съел немного хлеба и вяленого мяса, настояв, чтобы Лалила тоже подкрепилась. Потом они улеглись у входа в пещеру, обняв друг друга. Ощущая телом обнаженные груди, он удивлялся волнующему желанию. Он думал, что усталость не позволит ему поднять голову, не говоря уж о чем-то еще. Он убеждал себя, что не время сейчас даже помышлять о таком.

Но помышляя — заснул.