Глава 67
Фрейзер упал на пол возле стола, но не ударился об него, а просто осел с таким звуком, какой бывает, когда толстяк плюхается на диван. Никакой тревоги. Ведь никто же не бросается вызывать копов, когда какой-либо толстяк усаживается на диван. Тем более что на полу был ковер, что-то наподобие персидского, оставшийся еще от предшественника, уже давно умершего от сердечного приступа. Под ковром была постелена подкладка, лежавшая на прочном пентагоновском бетоне. Таким образом, звукопередача сильно подавлялась. Никто вообще не услышит ничего, так говорил полковник. Так оно и вышло, подумал я. Задница.
Я вынул не разрешенную здесь «беретту» из кармана своей шинели класса А и, наведя пистолет на Фрейзера, подержал так некоторое время. На всякий случай. Надейся на лучшее, планируй худшее. Но полковник не двигался. Да он и не мог двигаться. Может быть, только веки. Его шея потеряла устойчивость в самой верхней части. Казалось, что позвонков в его теле вообще не было. Череп соединялся с телом только лишь посредством кожи.
Я оставил его там, где он лежал, и собрался отойти в центр комнаты, чтобы осмотреть, в каком виде я оставляю поле боя, как вдруг дверь открылась.
И вошла Френсис Нигли.
Она была в камуфляже сухопутных сил, руки в тонких резиновых перчатках. Внимательно осмотрев комнату один раз, а затем и второй, она сказала:
— Надо перенести его туда, где находится картина.
Я стоял, не проявляя желания двигаться.
— Давай, и побыстрее, — велела она.
Заставив себя шевелиться, я перетащил его туда, куда Фрейзер с наибольшей достоверностью мог свалиться, вешая картину. Он мог упасть спиной вниз и удариться о край стола. Расстояние казалось вполне подходящим для такого исхода.
— С чего ему падать? — поинтересовался я.
— Он вколачивал гвоздь, — объяснила Нигли. — Отклонился, когда увидел, что гвоздодерная прорезь слишком приблизилась к его лицу при замахе. Просто спонтанная реакция. Его ноги запутались в ковре, когда он отклонился и отпрянул назад.
— Ну а куда делся гвоздь?
Она взяла его со стола и бросила на пол у основания стены. Тот слабо звякнул, упав в узкий промежуток между кромкой подстилки и стеной.
— А где же молоток?
— Он-то как раз на месте, — ответила она. — Всё, нам надо идти.
— Мне надо стереть из расписания встреч мое назначение.
Вынув из кармана листы регистрационной книги, Френсис их показала мне.
— Все уже сделано, — объявила она. — Ну, пошли же.
Нигли провела меня вниз по двум лестничным пролетам, затем мы прошли по коридору, стараясь идти спокойно и вместе с тем с некоторой сосредоточенной поспешностью. Выйдя из здания через южный вход, мы сразу же направились на парковку, где остановились среди зарезервированных парковочных мест, и Нигли открыла большой «Бьюик»-седан. «Бьюик Парк-авеню». Синяя, очень чистая машина. Возможно, даже новая.
— Залезай, — скомандовала она.
И вот я внутри, на мягкой бежевой коже. Нигли, подав машину назад, повернула руль и поехала к выезду с парковки; почти сразу мы оказались за ограждением и вскоре после этого подъехали к пропускным автоматам перед автотрассой. Проехав последний из них, мы оказались наконец на шестиполосной дороге, ведущей к югу, и наша машина, влившись в поток, стала одной из тысячи.
— В справочном отделе есть отметка о моем приходе, — спохватился я.
— Ты употребил неправильное время, — отмахнулась Нигли. — Запись действительно была. Но ее уже нет.
— Когда ты успела все это провернуть?
— Я поняла, что с тобой все благополучно, как только узнала, что ты остался один на один с этим мужиком. Хотя на твоем месте я бы так много не рассуждала. Тебе следует как можно скорее переходить к физическим действиям. Судьба не обделила тебя талантами, но умение вести беседу не находится во главе списка твоих достоинств.
— Ну а зачем ты вообще здесь?
— Получила сообщение.
— Какое сообщение?
— Рассказ об этой безумной ловушке. Пойти в Пентагон таким образом…
— И от кого было сообщение?
— Оттуда, откуда ты начал свой путь в Миссисипи. От шерифа Деверо собственной персоной. Она просила меня помочь.
— Она звонила тебе?
— Нет, у нас был спиритический сеанс связи.
— Зачем она тебе звонила?
— Да потому, что она волновалась, пойми это, идиот. Так же, как разволновалась и я, как только услышала то, что она сказала.
— Не понимаю, из-за чего там было волноваться.
— Было из-за чего.
— И что она хотела, чтобы ты сделала?
— Она просила меня приглядывать за тобой. Дабы удостовериться, что с тобой все в порядке.
— Что-то не припомню, чтобы говорил ей о времени, на которое была назначена встреча.
— Она знала, на каком автобусе ты едешь. Ее заместитель сказал, в какое время он доставил тебя в Мемфис, а этого оказалось вполне достаточно для того, чтобы понять, куда ты отправишься дальше.
— Ну и как это помогло тебе сегодня утром?
— Это помогло мне не сегодня утром. Это помогло мне вчера вечером. Я повисла у тебя на хвосте, как только ты вышел из автобуса на автовокзале. И не выпускала тебя из виду ни на минуту. Кстати, отель ты выбрал отличный. Если бы они подловили меня на обслуживании номера, тебе пришлось бы сильно раскошелиться, чтобы компенсировать мои затраты.
— Ну а это что за машина? — спросил я.
— Она принадлежит автопарку одного учреждения. Согласно соответствующей процедуре.
— И что это за процедура?
— Когда один из старших офицеров штата умирает, подразделение возвращает его машину в автопарк, где та незамедлительно проходит тестирование на дорогах для того, чтобы выяснить, какие ремонтные работы необходимо произвести до того, как снова передать ее в эксплуатацию. Вот сейчас и происходит дорожное тестирование.
— И сколько времени оно продолжается?
— По-моему, что-то около двух лет.
— А кто был этот усопший офицер?
— Это ведь практически новая машина, верно? Значит смерть настигла его совсем недавно.
— Фрейзер?
— Для автопарка выполнять бумажную работу всегда предпочтительнее утром. Мы все ставили на тебя. Случись что-либо не так, нам всем пришлось бы гореть от стыда.
— Я же мог арестовать его вместо всей этой ерунды.
— В таком случае результат был бы одним и тем же. Умер он или арестован, для автопарка это не представляет никакой разницы.
— А куда мы сейчас едем?
— Тебе надо быть в части. Гарбер хочет тебя увидеть.
— Зачем?
— Не знаю.
— Так нам же еще пилить часа три.
— Поэтому откинься назад и расслабься. Возможно, это будет твой последний отдых в течение некоторого времени.
— Я думал, тебе не нравится Деверо.
— Но это не значит, что я не стану помогать ей, если она встревожится. Думаю, с нею что-то не то, только и всего. Кстати, а сколько времени вы знакомы?
— Четыре дня, — ответил я.
— Бьюсь об заклад, ты мог бы рассказать мне четыре странные вещи о ней.
— Я должен позвонить ей, если она волнуется, — решительно объявил я.
— Я уже пыталась, — ответила Нигли. — С телефона чиновника, планирующего встречи Фрейзера. Как раз в то время, когда ты вешал полковнику на уши всю эту теоретическую лапшу. Хотела сказать ей, что ты почти дома и в безопасности. Но ее телефон не ответил. Я звонила по всем телефонам ведомства шерифа, но никто не снял трубку.
— Может, они все заняты.
— Возможно. Потому что есть кое-что еще, о чем тебе необходимо знать. Я проверила слухи, циркулирующие среди сержантов. Наземная служба Беннинга сообщает, что «Блэк Хок», вылетевший из Келхэма в воскресенье, прибыл пустым. Если, конечно, не считать пилота. Никаких пассажиров в вертолете не было. Рид Райли никуда не перемещался. Он все еще находится в расположении своей части.
