Глава 07
Когда летишь на запад, время удлиняет день, а не укорачивает. В результате мы получили назад то время, которое потеряли два дня назад. Мы приземлились в Даллесе в два часа дня. Я попрощался с Джо, он сел в такси и уехал в город. Я пошел искать автобусную остановку, но тут меня арестовали.
Кто сторожит сторожей? Кто арестовывает представителя военной полиции? В моем случае это были три уоррент-офицера, подчиняющиеся непосредственно начальнику ВП. Два третьей категории и один четвертой. Четвертая Категория показал мне свои документы и приказ, а двое других продемонстрировали две «беретты» и наручники. Их командир предоставил мне выбор – вести себя хорошо или получить по полной программе. Я улыбнулся. Мне понравилось, как он держался, – сам я вряд ли вел бы себя иначе или лучше.
– Вы вооружены, майор? – спросил он.
– Нет, – ответил я.
Я бы всерьез начал беспокоиться за судьбу нашей армии, если бы он поверил мне на слово. Некоторые на его месте так бы и поступили. Их бы смущала эта непростая ситуация. Арест старшего офицера из своего подразделения – дело не простое. Но этот парень сделал все правильно. Он услышал, что я сказал: «Нет», – а затем кивнул своим подчиненным, и они тут же принялись меня обыскивать, да так быстро, словно я сказал: «Да, ядерной боеголовкой». Один из них занялся мной, а другой – моими вещами. Оба проделали все очень старательно, и им потребовалось несколько минут, чтобы удовлетвориться результатами.
– Я должен надеть на вас наручники? – спросил Четвертая Категория.
Я покачал головой.
– А где машина?
Он не ответил. Уоррент-офицеры третьей категории встали по бокам от меня и чуть позади, а их командир зашагал впереди. Мы прошли по тротуару, миновали автобусную стоянку и направились на парковку для служебных машин, где стоял седан оливкового цвета. Для них наступал самый сложный момент. Если бы я собирался сбежать, я бы сейчас напрягся, приготовившись от них оторваться. Они это знали и окружили меня немного плотнее. Хорошая команда. Трое против одного – мои шансы в такой ситуации снижались ровно наполовину. Однако я позволил им засунуть меня в машину и стал размышлять о том, что произошло бы, если бы я побежал. Иногда я думаю, что мне так и следовало сделать.
«Шевроле каприз» когда-то был белым, но армия выкрасила его в зеленый цвет. Первоначальный цвет проступал на внутренней поверхности дверцы. Виниловые сиденья и открывающиеся вручную окна. Такие машины принято использовать в гражданской полиции. Я устроился позади пассажирского сиденья, один из парней сел рядом со мной, другой – за руль, а Четвертая Категория – рядом с ним. Никто ничего не говорил.
Мы поехали по главному шоссе на восток в сторону города. Я находился примерно в пяти минутах позади Джо, мчавшегося в такси. Мы свернули на юг и на восток и миновали Центр Тайсона. Через пару миль появился указатель с названием Рок-Крика, маленького городка, расположенного в двадцати милях к северу от Форт-Бельвуара и в сорока – к северо-востоку от Корпуса морской пехоты в Квантико. Иными словами, очень близко от моего постоянного места службы. Там размещался штаб 110-го особого отдела. Итак, я знал, куда мы направляемся, но не имел ни малейшего понятия почему.
Штаб 110-го особого отдела – это главным образом офис и место хранения технических средств. Там нет надежных камер для содержания преступников. Меня заперли в комнате для допросов. Швырнули мой вещмешок на стол, оставили меня и заперли за собой дверь. Я и сам не раз запирал в этой комнате людей, поэтому знал процедуру. Один из уоррент-офицеров остался стоять на посту в коридоре перед дверью. Или даже оба. Поэтому я слегка отодвинул простой деревянный стул, положил ноги на стол и стал ждать.
Я прождал час. Мне было неудобно, я хотел есть и пить после полета на самолете. Если бы они это знали, то наверняка заставили бы меня просидеть здесь два часа. Или даже больше. Но они вернулись через шестьдесят минут. Впереди шагал их командир, он кивком показал, чтобы я встал и проследовал за ним. Меня заставили подняться на два этажа, потом повели по простым серым коридорам. Теперь я уже точно знал, куда мы идем. Мы направлялись в кабинет Леона Гарбера. Только я не мог понять почему.
Они остановили меня перед дверью из ребристого стекла с надписью золотыми буквами: «Командир подразделения». Я множество раз входил в нее, но еще ни разу под арестом. Четвертая Категория постучал, подождал немного, открыл дверь и отошел, пропуская меня внутрь. Затем он закрыл за мной дверь и остался в коридоре вместе со своими парнями.
За столом Гарбера сидел человек, которого я никогда до сих пор не видел. Полковник. В полевой форме. На именной табличке значилось: «Уиллард, армия США». У него были седые волосы, расчесанные на пробор, как у прилежного ученика. Но их уже давно пора было подстричь. Очки в стальной оправе красовались на землистом одутловатом лице, которое наверняка казалось старым и в двадцать лет. Я отметил, что он невысокого роста, приземистый, а то, как на нем выглядела форма, говорило о его нелюбви к спортивным залам. Ему никак не удавалось спокойно усидеть на месте. Он то и дело наклонялся влево, поглаживал брюки на левом колене – в общем, за десять секунд, что я провел в комнате, трижды изменил положение. Может, у него был геморрой. Или он нервничал. Мягкие руки с обломанными ногтями. Обручального кольца нет. Судя по всему, разведен. Никакая жена не позволила бы ему появляться на людях с такими волосами. И никакая жена не стала бы терпеть его раскачиваний и подергиваний. По крайней мере, долго.
Мне следовало встать по стойке «смирно», отдать честь и доложить: «Сэр, майор Ричер прибыл по вашему приказу». Так принято в армии. Но я решил, что ни за что не стану этого делать. Я лениво огляделся по сторонам и встал перед его столом по стойке «вольно».
– Я требую объяснений, – заявил тип по имени Уиллард.
И снова принялся ерзать на своем стуле.
– Вы кто? – поинтересовался я.
– Ты видишь, кто я.
– Я вижу, что вы полковник армии США по имени Уиллард. Но я не стану вам ничего объяснять до тех пор, пока не пойму, являетесь ли вы моим командиром.
– Я являюсь твоим командиром, сынок. Что написано на моей двери?
– Командир подразделения, – ответил я.
– А где мы находимся?
– В Рок-Крике, Виргиния.
– Хорошо. Ты спросил, я ответил, – сказал он.
– Я вас не знаю, мы прежде не встречались, – сказал я.
– Я получил эту должность сорок восемь часов назад. Теперь мы познакомились, и я требую объяснений, – заявил он.
– По какому поводу?
– Для начала СО, – сказал он.
– Самовольная отлучка? – переспросил его я. – Когда?
– Последние семьдесят два часа.
– Неверно, – сказал я.
– Это еще почему?
– Мое отсутствие санкционировано полковником Гарбером.
– Ничего подобного.
– Я звонил в его офис, – сказал я.
– Когда?
– Перед тем, как уехал.
– Ты получил от него подтверждение разрешения на отсутствие?
– Я оставил ему сообщение. Вы хотите сказать, что он отказал мне?
– Его там не было. За несколько часов до этого он получил приказ отправиться в Корею.
– В Корею?
– Он возглавит там отряд военной полиции.
– Это должность для бригадного генерала.
– Он на нее заступил. Не сомневаюсь, что осенью его повышение будет подписано.
Я молчал.
– Гарбер уехал, – продолжал Уиллард. – А я здесь. Военная карусель продолжает работать. Привыкай.
В комнате воцарилась тишина. Уиллард улыбался мне. Очень неприятная улыбка. Скорее, ухмылка. Из-под моих ног выдернули ковер, и он наблюдал, рассчитывая увидеть, как я рухну на землю.
– С твоей стороны было очень разумно доложить нам о своих намерениях и о том, куда ты направился, – заявил он. – У нас сегодня не возникло никаких трудностей.
– Вы считаете, что арест – это уместная мера при СО? – спросил я.
– А ты думаешь иначе?
– Произошла самая обычная накладка.
– Ты оставил свой пост без разрешения, майор. Это факт. То, что ты рассчитывал получить разрешение, ничего не меняет. Мы с тобой в армии. Мы не действуем до получения приказа или разрешения. Мы ждем, когда они поступят и будут приняты по всем правилам. Иначе воцарятся анархия и хаос.
Я не стал ему возражать.
– Где ты был?
Я представил свою мать, опирающуюся на алюминиевый ходунок. Вспомнил лицо брата, когда он наблюдал за тем, как я собираю вещи.
– Я решил взять короткий отпуск, – ответил я – Летал на пляж.
– Тебя арестовали не за СО, – заявил Уиллард. – Причина в том, что ты был в форме класса «А» в новогоднюю ночь.
– А что, это теперь преступление?
– На форме была табличка с твоим именем.
Я молча ждал продолжения.
– Из-за тебя двое гражданских лиц попали в больницу. А на твоей форме была табличка с именем.
Я уставился на него, обдумывая ситуацию. Сомнительно, чтобы толстяк и фермер на меня настучали. Это невозможно. Они глупы, но не настолько. Они знают, где я смогу их найти.
– И кто это сказал? – поинтересовался я.
– Ты собрал большую толпу зрителей на той парковке.
– Кто-то из наших?
Уиллард кивнул.
– Кто? – спросил я.
– Тебе это знать ни к чему.
Я ничего не ответил.
– Хочешь что-нибудь сказать? – спросил Уиллард.
Я подумал: «Он не станет свидетельствовать на военном суде. Это совершенно точно. Вот что я мог бы ему сказать». Но вместо этого я произнес:
– Мне нечего сказать.
– И что, по-твоему, я должен с тобой сделать?
Я не стал давать ему советов.
– И что, по-твоему, я должен сделать? – повторил он.
«Ты должен сообразить, в чем состоит разница между жесткой задницей и тупой задницей, приятель. Причем как можно быстрее».
– Ваш выбор, – сказал я. – И ваше решение.
Уиллард кивнул.
– Я также получил докладные от генерала Васселя и полковника Кумера.
– И что там?
– Что ты вел себя с ними неуважительно.
– В таком случае в их докладных содержится неверная информация.
– Так же, как относительно самовольной отлучки?
Я ничего ему не ответил.
– Встань по стойке «смирно», – потребовал Уиллард.
Я посмотрел на него. Произнес в уме: «Одна тысяча. Две тысячи. Три тысячи». И встал по стойке «смирно».
– Ты не спешил, – заметил он.
– В мои планы не входит победа в соревнованиях по военной подготовке.
– Почему тебя заинтересовали Вассель и Кумер?
– Пропали бумаги с повесткой дня конференции бронетанковых войск. Я должен был выяснить, содержались ли в них секретные сведения.
– Повестки дня не было, – сказал Уиллард. – Вассель и Кумер четко дали это понять. Тебе и мне. Задать вопрос позволительно. Строго говоря, ты имеешь такое право. Но сознательно не верить старшему офицеру – это уже неуважение. Я бы даже сказал, оскорбление.
– Сэр, я зарабатываю этим на жизнь. И уверен, что повестка дня была.
На сей раз пришла очередь Уилларда замолчать.
– Могу я спросить, где вы служили перед тем, как вас перевели сюда?
Он снова поерзал на стуле.
– В разведке.
– Полевой агент? Или кабинетная работа?
Он не ответил. Значит, кабинетная крыса.
– У вас когда-нибудь проводились конференции без повестки дня? – спросил я.
Он посмотрел прямо на меня и заявил:
– Слушай мой прямой приказ, майор. Первое: ты больше не будешь интересоваться Васселем и Кумером. С нынешнего момента. Второе: ты не будешь заниматься генералом Крамером. Нам не нужна шумиха, учитывая все обстоятельства. Третье: ты немедленно прекращаешь вовлекать лейтенанта Саммер в дела особого отдела. Она младший офицер военной полиции, я внимательно изучил ее документы и пришел к выводу, что она таковым и останется – по крайней мере, насколько это будет зависеть от меня. Четвертое: ты не должен входить в контакт с гражданскими лицами, которых травмировал. И пятое: не пытайся найти свидетеля, давшего против тебя показания по данному вопросу.
Я молчал.
– Тебе все ясно? – спросил он.
– Я хочу получить этот приказ в письменном виде, – сказал я.
– С тебя хватит и устной формы. Ты понял, что от тебя требуется?
– Да, – ответил я.
– Свободен.
Я начал считать: «Одна тысяча, две тысячи, три тысячи». Затем отдал ему честь и развернулся. Уже когда я был около двери, он сделал последний выстрел.
– Мне сказали, что ты настоящая звезда, Ричер, – проговорил он. – Теперь тебе придется решать, хочешь ли ты остаться большой звездой или станешь высокомерным умником и сукиным сыном. Кроме того, тебе следует помнить, что никто не любит высокомерных умников. А еще, что сейчас ты оказался в положении, когда для тебя будет иметь значение, как к тебе относятся окружающие. Огромное значение.
Я ничего ему не ответил.
– Я понятно выразился, майор?
– Исключительно, – сказал я и взялся за дверную ручку.
– И последнее, – продолжал он. – Я постараюсь придержать жалобу о грубом обращении с гражданскими лицами. Столько, сколько смогу. Из уважения к твоему послужному списку. Но я хочу, чтобы ты помнил: жалоба есть, и ее всегда можно пустить в ход.
Я покинул Рок-Крик около пяти вечера. Сел на автобус до Вашингтона, а потом на другой, который направлялся на юг по автостраде I-95. После этого я снял свои знаки отличия и проехал последние тридцать миль до Бэрда, остановив на дороге машину. Так обычно получается быстрее. Как правило, здесь в основном ездят военные, или отставники, или их семьи, и большинство из них с подозрительностью относятся к военной полиции. По опыту я знал, что лучше держать значки в кармане.
Я вышел из машины в двухстах ярдах от ворот Бэрда в самом начале двенадцатого, четвертого января, после того как провел в дороге почти шесть часов. В Северной Каролине царили непроглядный мрак и холод. Жуткий холод, поэтому я пробежал двести метров до ворот, чтобы согреться. Когда я до них добрался, я задыхался. Отметившись на проходной, я помчался в свой кабинет. Там было тепло. Сержант, у которой был маленький сын, дежурила в приемной. Она налила мне чашку кофе, и я вошел в кабинет, где обнаружил на столе записку от Саммер, прикрепленную к тонкой зеленой папке с тремя листками. Список женщин, имеющих доступ к «хаммерам», список женщин, переведенных из Ирвина, и копия записей из журнала на проходной. Первые два оказались довольно короткими. Третий привел меня в ужас. Люди только и делали, что входили и выходили с базы, поскольку был праздник. Но лишь одно имя имелось на всех трех листках: «Подполковник Андреа Нортон». Саммер обвела его красным карандашом. В записке она написала: «Позвоните мне касательно Нортон. Надеюсь, с вашей мамой все в порядке».
Я нашел бумажку с телефоном Джо и позвонил сначала ему.
– Как ты? – спросил я у него.
– Мы должны были остаться, – ответил он.
– Она дала сиделке выходной на один день, – сказал я. – Один день – это все, чего она хотела.
– Нам все равно следовало остаться.
– Ей не нужны зрители, – возразил я.
Джо молчал, и безмолвный телефон обжигал мне ухо.
– У меня вопрос, – заговорил я. – Когда ты служил в Пентагоне, ты встречал урода по имени Уиллард?
Некоторое время он ничего не отвечал, видимо, пытался вспомнить. Джо уже довольно давно ушел из разведки.
– Такой приземистый коротышка? – спросил он. – Не может ни минуты посидеть спокойно. Постоянно елозит на своем стуле и поправляет штаны. Канцелярская крыса. Кажется, майор.
– Теперь он уже полковник, – сказал я. – Его только что перевели в Сто десятый отдел. Он мой начальник в Рок-Крике.
– В Сто десятый отдел? Звучит разумно.
– А по-моему, не очень.
– Это новая теория, – пояснил Джо. – Они решили сделать так же, как в гражданском секторе. Им представляется, что те, кто ничего не знают, добьются большего, потому что они не знакомы с положением вещей в той области, куда их переводят. Начальству кажется, что таким образом возникают новые перспективы.
– Мне нужно что-нибудь знать о нем? – спросил я.
– Ты назвал его уродом, так что, похоже, ты уже и сам про него все знаешь. Он умный, но это не мешает ему быть уродом. Злобный, мелочный, невероятно обожает самого себя и великолепно лижет начальственные зады. А еще он всегда знает, в какую сторону дует ветер.
Я молчал.
– Безнадежен с женщинами, – добавил Джо. – Это я отлично помню.
Я продолжал хранить молчание.
– Он идеальный вариант, – проговорил Джо. – В том смысле, о котором я говорил. Уиллард занимался Советами. Следил за производством танков и использованием горючего, насколько я помню. Кажется, он придумал какой-то алгоритм, по которому мы могли рассчитать, как проходят учения в бронетанковых войсках Советов в зависимости от количества потраченного ими топлива. Около года он наслаждался своей славой. Но, думаю, сообразил, что скоро все изменится, и слинял оттуда, выбрав подходящий момент. Тебе следует сделать то же самое. По крайней мере, подумай об этом. Мы ведь с тобой это уже обсуждали.
Я по-прежнему ничего не говорил.
– А пока будь осторожен, – предупредил Джо. – Я бы не хотел иметь Уилларда в качестве начальника.
– Со мной все будет в порядке, – заверил я.
– Нам следовало остаться в Париже, – повторил он уже в который раз и повесил трубку.
Я нашел Саммер в баре офицерского клуба. Она пила пиво, прислонившись к стене, и разговаривала с двумя уоррент-офицерами второй категории. Увидев меня, она отошла от них.
– Гарбера отправили в Корею, – сообщил я. – У нас новый начальник.
– Кто?
– Полковник Уиллард. Из разведки.
– У него есть опыт работы?
– Никакого. А еще он настоящий придурок.
– Это вас не огорчило? – спросила она.
– Он приказал нам держаться подальше от дела Крамера, – пожал плечами я.
– И мы будем?
– А еще он запретил мне разговаривать с вами. И сказал, что намерен отклонить ваше прошение о переводе.
Саммер затихла и отвернулась.
– Мне жаль, – сказал я. – Я знаю, что вы очень хотели перейти в наш отдел.
Она посмотрела на меня и спросила:
– Он серьезно не хочет, чтобы вы занимались Крамером?
Я кивнул.
– Он вообще очень серьезный тип. Приказал арестовать меня в аэропорту, чтобы я лучше его понял.
– Арестовать?
Я снова кивнул.
– Кто-то настучал на меня по поводу тех ребятишек на парковке.
– Кто?
– Кто-то из пехоты, кто присутствовал в толпе и все видел.
– Один из наших?
– Я не знаю.
– Это отвратительно.
– До сих пор со мной ничего подобного не случалось.
Она снова затихла, потом спросила:
– Как ваша мама?
– Сломала ногу, – ответил я. – Ничего особенно серьезного.
– Пожилые люди в такой ситуации могут заболеть пневмонией.
– Ей сделали рентген. Пневмонии нет.
У нее дрогнули нижние веки.
– Могу я задать очевидный вопрос? – спросила она.
– А такой есть?
– Нападение на гражданское лицо с причинением ему увечий – это серьезное обвинение. У них есть докладная и свидетель, достаточно надежный, чтобы взять вас под арест.
– И что?
– Так почему они этого не сделали?
– Уиллард решил придержать жалобу.
– С какой стати ему это делать, если он такой придурок, как вы говорите?
– Из уважения к моему послужному списку. Он так сказал.
– И вы ему поверили?
Я покачал головой.
– Судя по всему, с жалобой что-то не так, – сказал я. – Мерзавец вроде Уилларда непременно пустил бы ее в ход, если бы мог. Я в этом нисколько не сомневаюсь. Ему плевать на мой послужной список.
– С жалобой должно быть все в порядке. Военный свидетель – это лучшее, что может быть. Он подтвердит все, что ему прикажут. Все равно как Уиллард сам бы написал заявление. И вообще, почему вы здесь?
Я вспомнил слова Джо: «Узнай, кому ты так сильно понадобился в Бэрде, что он вытащил тебя из Панамы, а на твое место поставил придурка».
– Я не знаю, почему я здесь. Я ничего не знаю. Расскажите мне о подполковнике Нортон.
– Нам запретили заниматься этим делом.
– Ну а вы расскажите мне ради интереса.
– Это не она. У нее алиби. Она была на вечеринке в баре за пределами базы. Всю ночь. Ее видела сотня человек.
– А кто она такая?
– Инструктор по психологическому воздействию на противника. У нее степень доктора философии, она специализируется на сексопатологии. Занимается тем, что разрабатывает методы атаки на внутреннее эмоциональное состояние врага при помощи воздействия на его мужское начало.
– Интересная дамочка.
– На вечеринку в бар ее пригласили. Кто-то еще, кроме вас, считает ее интересной дамочкой.
– Вы проверили, кто сидел за рулем машины Васселя и Кумера?
Саммер кивнула.
– На проходной записано, что его зовут майор Маршалл. Я его проверила. Он из штаба Двенадцатого корпуса, временная командировка в Пентагон. Он здесь с ноября.
– Вы проверили телефонные звонки из отеля в Вашингтоне?
– Звонков не было, – ответила Саммер. – В номер Васселя позвонили один раз в двенадцать двадцать восемь ночи. Думаю, из Германии, из Двенадцатого корпуса. Никто из них никому не звонил.
– Вообще?
– Да.
– Вы уверены?
– Абсолютно. Там электронный коммутатор. Нужно набрать девятку, чтобы позвонить из отеля, и компьютер автоматически записывает вызов. Чтобы после внести звонок в счет.
Тупик.
– Хорошо, – сказал я. – Забудьте об этом деле.
– На самом деле?
– Приказ есть приказ, – сказал я. – Иначе воцарятся анархия и хаос.
Я вернулся в свой кабинет и позвонил в Рок-Крик, посчитав, что Уиллард давно ушел. Он был из тех, кто строго придерживается рабочих часов и никогда не задерживается. Я попросил ротного писаря найти копию приказа, по которому меня перевели из Панамы в Бэрд. Ему потребовалось пять минут, чтобы отыскать документ, а я тем временем читал записи Саммер, длинные списки имен, которые мне ничего не говорили.
– Я нашел приказ, сэр, – сказал писарь.
– Кто его подписал? – спросил я.
– Полковник Гарбер, сэр.
– Спасибо.
Я положил трубку и целых десять минут сидел, пытаясь понять, почему люди мне врут.
А потом я забыл про этот вопрос, потому что зазвонил мой телефон и молодой рядовой из военной полиции, который патрулировал базу, сообщил мне, что в лесу обнаружен труп. Похоже, дело было серьезным, потому что его пару раз вырвало, прежде чем он сумел довести свой доклад до конца.
