Глава 65
– И где она? – спросил Спрингфилд.
– Я не могу выдать эту информацию.
– Ты полон дерьма.
Я покачал головой.
– Только не в этот раз.
– Ты уверен? Ты можешь отвести нас туда?
– Я могу подвести вас на расстояние в пятнадцать футов. Остальное – ваше дело.
– Почему? Она под землей? В банковской ячейке? В доме?
– Нет во всех трех случаях.
– Так где же она?
– Позвони Сэнсому, – сказал я. – Договорись о встрече.
Спрингфилд допил воду, и к нам подошел официант с чеком. Спрингфилд расплатился платиновой картой, так же как за нас двоих в «Четырех временах года». Хороший знак, решил я. Он показывал позитивную динамику. Поэтому я решил еще раз испытать удачу.
– Не хочешь снять мне номер? – спросил я.
– Зачем?
– Потому что Сэнсому потребуется время, чтобы отбить меня от полиции, а я устал. Я всю ночь провел на ногах. Мне нужно поспать.
Десять минут спустя мы вошли в номер с большой кроватью на одном из верхних этажей. Симпатичное место, но неудачное с тактической точки зрения. Как во всех номерах, расположенных на верхних этажах, здесь имелось окно, от которого мне не было никакой пользы. Иными словами, выйти я мог только через дверь. Я видел, что Спрингфилд думает о том же. Более того, он считал, что с моей стороны будет безумием здесь остаться.
– Я могу тебе доверять? – спросил я.
– Да, – ответил Спрингфилд.
– Докажи.
– Как?
– Отдай мне пистолет.
– Я не вооружен.
– Такой ответ не способствует доверию.
– Зачем тебе пистолет?
– Ты и сам знаешь. Чтобы у меня была возможность защититься, если ты приведешь не тех людей к дверям моего номера.
– Я не приведу.
– Так успокой меня.
Спрингфилд довольно долго колебался. Я знал, что он скорее воткнет иголку себе в глаз, чем отдаст мне свое оружие. Однако он произвел в уме какие-то расчеты, засунул руку под пиджак, вытащил из-за спины девятимиллиметровый пистолет «Штайр ГБ» и протянул мне рукоятью вперед. В восьмидесятых годах прошлого века «Штайр ГБ» использовали в спецназе США. Пистолет оказался отличным; далеко не новым, но в превосходном состоянии, восемнадцать пуль в обойме и одна в стволе.
– Спасибо, – сказал я.
Спрингфилд развернулся и молча вышел из номера. Я тщательно запер за ним дверь, накинул цепочку и заблокировал ручку стулом. Затем выложил содержимое карманов на ночной столик и засунул одежду под матрас. И долго стоял под горячим душем.
Потом я улегся в постель и заснул с пистолетом Спрингфилда под подушкой.
Четыре часа спустя меня разбудил стук в дверь. Я предпочитаю не смотреть в глазок двери, когда останавливаюсь в отелях. В такой ситуации ты становишься слишком уязвимым. Убийце в коридоре достаточно подождать, когда глазок потемнеет, и выстрелить в него. Даже пуля из пистолета калибра.22 с глушителем будет смертельной. Между роговицей и стволом головного мозга нет никаких серьезных препятствий. Однако рядом с дверью висело зеркало в человеческий рост. Наверное, чтобы постоялец мог проверить перед выходом из номера, в порядке ли его одежда. Я взял из ванной полотенце, обернул его вокруг пояса и вытащил из-под подушки пистолет. Отодвинув стул, открыл дверь, не снимая цепочки, сам же остался со стороны петель, чтобы иметь возможность увидеть в зеркало того, кто стоит снаружи.
Спрингфилд и Сэнсом.
Щель получилась довольно узкой, в коридоре царил полумрак, но я легко узнал обоих. Насколько я мог определить, они пришли вдвоем. Им не следовало брать с собой еще кого-то, если только они не привели больше девятнадцати человек. На «штайре» нет предохранителя. Самовзводный механизм срабатывает после первого выстрела, после чего можно сделать еще восемнадцать. Я поджал курок и снял цепочку.
Они были вдвоем.
Сначала в номер вошел Сэнсом, затем Спрингфилд. Сэнсом выглядел как в то утро, когда я впервые его увидел. Загорелый, богатый, могущественный человек, полный энергии и обаяния, свежий, как маргаритка. На нем был темно-синий костюм, белая рубашка и красный галстук. Сэнсом взял стул, которым я подпирал дверь, отнес его к столу у окна и сел. Спрингфилд закрыл дверь и накинул цепочку. Я продолжал держать в руке пистолет, затем коленом приподнял матрас и одной рукой вытащил из-под него свою одежду.
– Две минуты, – сказал я. – Вы пока можете поболтать.
Потом оделся в ванной комнате и вернулся к ним.
– Тебе действительно известно, где находится флешка? – спросил Сэнсом.
– Да, действительно, – ответил я.
– Зачем тебе знать, что на ней?
– Потому что я хочу понять, насколько все серьезно.
– Ты не хочешь, чтобы я попал в Сенат?
– Мне безразлично, как ты будешь проводить свое время. Я просто любопытен.
– Почему бы тебе прямо сейчас не рассказать нам, где находится флешка? – спросил Сэнсом.
– Потому что мне сначала нужно кое-что сделать. И я хочу, чтобы ты избавил меня от внимания полицейских, пока я буду этим занят. Мне необходимо полностью сосредоточиться на работе.
– Возможно, ты меня обманываешь.
– Да, я бы мог, но это не так.
Он ничего не ответил.
– Кстати, зачем тебе в Сенат? – спросил я.
– А почему бы и нет?
– Ты был хорошим солдатом, сейчас ты богаче самого бога… Почему бы тебе не поселиться в каком-нибудь местечке с пляжем?
– Это один из способов вести счет. Уверен, у тебя тоже такой имеется.
Я кивнул.
– Да, я сравниваю число ответов, которые получил, с числом заданных вопросов.
– И какой у тебя счет?
– Близко к ста процентам.
– Зачем ты вообще задаешь вопросы про флешку? Почему бы тебе не пойти и не взять ее?
– Я не могу.
– Почему?
– Потребуются ресурсы, которые мне не по силам мобилизовать.
– Где она?
Я не ответил.
– Она здесь, в Нью-Йорке?
Я вновь промолчал.
– Она в безопасном месте?
– Пожалуй, да, – ответил я.
– Я могу тебе доверять?
– Мне многие доверяли.
– И?
– Полагаю, большинство из них охотно дали бы мне рекомендации.
– А остальные?
– Некоторым трудно угодить.
– Я видел твой послужной список, – сказал он.
– Ты мне уже говорил.
– Там всего понемногу.
– Я старался изо всех сил. Однако у меня собственный взгляд на вещи.
– Почему ты ушел в запас?
– Мне надоело. А ты?
– Стал слишком старым.
– Что на флешке?
Сэнсом не ответил. Спрингфилд молча стоял за тумбочкой с телевизором, ближе к двери, чем к окну. Привычка, не более того, решил я. Простой рефлекс. Он оставался невидимым для снайпера, который находился снаружи, и достаточно близко к коридору, чтобы атаковать противника в ту самую секунду, когда распахнется дверь номера. Специальная подготовка остается навсегда – в особенности если ты проходил ее вместе с бойцами «Дельты». Я подошел к нему и вернул пистолет. Он молча взял его и засунул за пояс брюк.
– Расскажи, что тебе известно, – сказал Сэнсом.
– Вас по воздуху доставили из Форт-Брэгга в Турцию, оттуда в Оман. Затем, вероятно, в Индию. Потом Пакистан и Северо-Западная пограничная провинция.
Сэнсом молча кивнул, и в его глазах появилось отсутствующее выражение. Наверное, он снова переживал то путешествие. Транспортные самолеты, вертолеты, грузовики, долгие пешие переходы.
Как давно все это было…
– Наконец, Афганистан, – сказал я.
– Продолжай.
– Ваша команда наткнулась на Григория Хоса, отобрала у него снайперскую винтовку, и вы его отпустили.
– Продолжай.
– Вы продолжили путь к намеченной цели.
Он кивнул.
– Вот все, что мне известно, – сказал я.
– Где ты был в марте 1983 года? – спросил Сэнсом.
– В Вест-Пойнте.
– И что тогда было главной новостью?
– Советская армия пыталась остановить кровопролитие.
Он снова кивнул.
– То была безумная кампания. Никому прежде не удавалось победить племена Северо-Западной пограничной провинции. За всю историю. К тому же они имели возможность изучить наш опыт во Вьетнаме. Есть вещи, которые сделать невозможно. Получилось что-то вроде медленно работающей мясорубки. Как если бы на тебя напали птицы и клевали, пока ты не умрешь. По понятным причинам нас все больше чем устраивало.
– Мы помогали, – сказал я.
– Естественно. Мы давали моджахедам все, что они хотели. Бесплатно.
– Как ленд-лиз.
– Хуже, – сказал Сэнсом. – Ленд-лиз состоял в том, чтобы помочь друзьям, которые оказались банкротами. Моджахеды таковыми не являлись. Как раз наоборот. Там существовало множество необычных племенных союзов, вплоть до самой Саудовской Аравии. И на самом деле у моджахедов денег было больше, чем у нас.
– И?
– Когда ты привыкаешь давать людям все, что они хотят, очень трудно остановиться.
– А что еще они хотели?
– Признание, – ответил Сэнсом. – Моджахедам хотелось, чтобы им отдали должное. Они желали почестей и чтобы с ними вели переговоры. Мне трудно описать тогдашнюю ситуацию.
– И в чем состояла ваша миссия?
– Мы можем тебе доверять?
– Вы хотите получить флешку с файлами?
– Да.
– Так в чем состояла миссия?
– Мы отправились на встречу с главным моджахедом. С дарами, разнообразными яркими безделушками от самого Рональда Рейгана. Мы являлись его личными представителями и прошли инструктаж в Белом доме. Нам предложили сделать губки бантиком и целовать главному моджахеду задницу при каждом удобном случае.
– И вы это сделали?
– А как же.
– С тех пор прошло двадцать пять лет.
– И что с того?
– Кого это интересует теперь? Так, исторические подробности. К тому же у вас все получилось – коммунизму пришел конец.
– Но не моджахедам, они остались в деле.
– Я знаю, – сказал я. – Они превратились в «Талибан» и «Аль-Каиду». Но это детали. Избиратели в Северной Каролине едва ли вспомнят ту давнюю историю. Большинство из них не смогут сказать, что они ели на завтрак.
– Смотря по обстоятельствам, – сказал Сэнсом.
– О чем речь?
– Все дело в имени.
– Каком имени?
– Это происходило в Коренгале, где находился небольшой форпост, но как раз там Советской армии пришел конец. Моджахеды воевали в тех краях превосходно, и потому их лидер пользовался особой популярностью. Он был восходящей звездой. Именно с ним нам предстояло встретиться. И мы встретились.
– И ты поцеловал ему задницу?
– Всеми известными способами.
– Так кто же это был?
– Поначалу он производил яркое впечатление. Молодой, высокий, привлекательный, очень умный и преданный делу. И, кстати, невероятно богатый. С превосходными связями. Он родился в Саудовской Аравии в семье миллиардера. Его отец дружил с вице-президентом Рейгана. Однако парень стал революционером и ради идеи отказался от легкой жизни.
– И кто он?
– Усама бен Ладен.