Глава 44
Я снова пришел в себя, но не стал сразу открывать глаза. У меня возникло ощущение, что мои часы возобновили ход, и я хотел дать им время спокойно произвести калибровку. Сейчас они показывали шесть часов вечера. Из чего следовало, что я провел без сознания около восьми часов. Мне очень хотелось есть и пить. Рука болела так же, как нога. Я ощущал небольшой горячий синяк в верхней части предплечья. Ботинок у меня на ногах по-прежнему не было. Однако на сей раз мои запястья и щиколотки не пристегнули к койке. Немалое облегчение. Я лениво потянулся, потер ладонью лицо и обнаружил, что щетина стала гуще. Скоро у меня появится борода.
Я открыл глаза, огляделся и обнаружил две вещи. Первое: Тереза Ли находилась в клетке справа от меня. Второе: Джейкоб Марк – в клетке слева.
Они оба служили в полиции.
Оба были босиком.
Вот тут я начал беспокоиться.
Если я не ошибся и было шесть часов вечера, значит, Терезу Ли притащили сюда из дома. А Джейкоба Марка – с работы. Они оба смотрели в мою сторону. Ли стояла на полу босиком возле прутьев своей клетки, примерно в пяти футах от меня. На ней были синие джинсы и белая рубашка. Джейк в форме офицера полиции сидел на койке, однако у него отобрали ремень, пистолет, рацию и ботинки. Я сел на койке, спустил ноги на пол и провел руками по волосам. Потом встал, подошел к раковине и напился воды из-под крана. Нью-Йорк – наверняка. Город я узнал по вкусу воды. Я посмотрел на Терезу Ли.
– Ты знаешь, где мы находимся? – спросил я у нее.
– А ты? – сказала она.
Я покачал головой.
– Мы должны иметь в виду, что это помещение прослушивается.
– Не сомневаюсь, но они знают, где мы находимся. Значит, мы не выдадим никаких секретов, если поговорим об этом.
– Думаю, нам вообще следует помолчать.
– Мы можем поговорить о географии. Сомневаюсь, что Патриотический акт запрещает обсуждать названия улиц – во всяком случае, пока.
Ли промолчала.
– Что такое? – спросил я.
Она выглядела смущенной.
– Ты думаешь, я веду какую-то игру?
Она не ответила.
– Ты полагаешь, я здесь для того, чтобы спровоцировать тебя на разговор, который они запишут?
– Понятия не имею. Я ничего о тебе не знаю.
– Так что ты об этом думаешь?
– Клубы на Бликер, о которых ты говорил, находятся ближе к Шестой авеню, чем Бродвей. Здесь ходят поезда А или В, а также С и D. Так почему ты оказался в поезде шестого маршрута?
– Закон природы, – заявил я. – Мы все к чему-то предрасположены. В нашем мозгу что-то заложено. В середине ночи, в полной темноте, все млекопитающие инстинктивно стремятся на восток.
– В самом деле?
– Нет, я это только что придумал. У меня не имелось определенной цели. Я вышел из бара, свернул налево и зашагал по улице. Других объяснений у меня нет.
Ли ничего не ответила.
– Что еще? – спросил я.
– У тебя не было вещей. Я никогда не видела бездомных, которые ничего бы с собой не носили. Большинство из них таскает на себе больше барахла, чем есть у меня дома. Они пользуются тележками из магазинов.
– Я другой, – сказал я. – И я не бездомный – точнее, не такой, как они.
Тереза молчала.
– Тебе завязывали глаза, когда сюда везли?
Она долго смотрела на меня, потом покачала головой и вздохнула.
– Мы находимся на бывшей пожарной станции в Гринвич-Виллидж. На Западной Третьей улице. Здание наверху не используется. Мы в подвале.
– Тебе известно, кто эти парни?
Она молча посмотрела на камеру.
– Тот же принцип. Они знают, кто они такие. Во всяком случае, я на это надеюсь. Хуже не будет, если и мы узнаем.
– Ты думаешь?
– Конечно. Они не могут заставить нас прекратить размышлять. Так тебе известно, кто они такие?
– Они не показывали документы. Ни сегодня, ни прошлой ночью, когда приходили в участок поговорить с тобой.
– Но?
– Не показывать документы – это почти то же самое, что их показать, если ты служишь в единственном подразделении, которое никогда этого не делает. До нас доходят всякие истории.
– И кто же они?
– Они работают непосредственно на министра обороны.
– Это многое объясняет, – заметил я. – Обычно министром обороны становится самый тупой парень в правительстве.
Ли снова посмотрела в сторону камеры, словно я ее оскорбил. Словно она меня спровоцировала.
– Не беспокойся, – сказал я. – Эти парни похожи на бывших военных, значит, они знают, что министр обороны идиот. Тем не менее он входит в кабинет, следовательно, ребятишки работают на Белый дом.
– Тебе известно, что они хотят? – спросила Ли после небольшой паузы.
– Кое-что.
– Не говори нам.
– Не буду, – обещал я.
– Но это достаточно крупное дело с точки зрения Белого дома?
– В потенциале – да.
– Дерьмо.
– Когда они за тобой пришли?
– Сегодня днем. В два часа. Я еще спала.
– С ними были копы?
Ли кивнула, и в ее глазах появилась боль.
– Ты знакома с патрульными? – спросил я.
Она покачала головой.
– Крутые парни из антитеррористического подразделения. Они играют по собственным правилам и держатся особняком. И постоянно разъезжают на спецмашинах. Иногда это фальшивые такси. Один сидит впереди, двое – сзади. Ты про это знал? Они делают большие круги, вверх по Десятой, вниз по Второй. Как Б-32, патрулировавшие небо.
– Сколько сейчас времени? Шесть минут седьмого?
Она посмотрела на часы и заметно удивилась.
– Точно.
Я повернулся к другому полицейскому.
– Джейк, как ты сюда попал?
– Они сначала забрали меня. Я здесь с полудня. Наблюдал за тем, как ты спал.
– Что слышно от Питера?
– Ничего.
– Мне очень жаль.
– Тебе известно, что ты храпишь?
– Мне всадили дозу транквилизатора, которыми вырубают горилл. Из пистолета, стреляющего дротиками.
– Ты шутишь.
Я показал ему кровь на брюках и на плече.
– Это безумие, – сказал он.
– Ты был на работе?
Он кивнул.
– Диспетчер позвонил мне в машину и сказал, чтобы я возвращался на базу. Они меня уже ждали.
– Ваш департамент знает, где ты находишься?
– Только кто меня увез.
– Ну, уже что-то, – сказал я.
– Я не стал бы на это рассчитывать, – проворчал он. – Департамент ничего не станет делать, чтобы меня найти. Когда за тобой заявляются такие парни, на твою репутацию падает тень, и ты сразу становишься в чем-то виноват. И все стараются держаться от тебя подальше.
– Как в тех случаях, когда приходят из отдела внутренних расследований, – добавила Ли.
– А почему здесь нет Доэрти? – спросил я у нее.
– Он знает меньше меня. На самом деле он сделал все, чтобы держаться подальше от этой истории. Разве ты не заметил? Он стреляный воробей.
– Он твой напарник.
– Сегодня – да. Но на следующей неделе он забудет, что у него вообще был напарник. Ты же знаешь, как происходят такие вещи.
– Здесь только три клетки, – заметил Джейк. – Возможно, Доэрти в другом месте.
– Вас допрашивали? – спросил я.
Они оба покачали головами.
– Вы волнуетесь? – спросил я.
Оба кивнули.
– А ты? – поинтересовалась Ли.
– Я прекрасно выспался. Главным образом, благодаря транквилизаторам, – ответил я.
В шесть тридцать нам принесли поесть. Сэндвичи в пластиковых коробочках из кафе – их просунули сквозь прутья клеток. И бутылки с водой. Сначала я выпил воду и сразу наполнил бутылку из-под крана. В мой сэндвич положили салями и сыр. Это была лучшая трапеза в моей жизни.
В семь они увели Джейкоба Марка на допрос. Ему не связывали руки и не надевали цепи. Тереза Ли и я сидели на своих койках на расстоянии восьми футов друг от друга, разделенные прутьями клеток. Мы почти не разговаривали. Ли казалась угнетенной.
– Когда рухнули Башни, я потеряла нескольких хороших друзей, – в какой-то момент сказала она. – Среди них были не только полицейские, но и пожарные. Люди, с которыми я вместе работала. Я знала их много лет.
Она произнесла эти слова так, словно надеялась, что они защитят ее от безумия, начавшегося после тех событий. Я не стал ничего спрашивать. Большую часть времени я сидел молча и мысленно повторял все, что услышал в течение нескольких часов. Джон Сэнсом, Лиля Хос, парни из соседнего помещения. Я проверял то, что они говорили, – так плотник, перед тем как взять в руки рубанок, проводит ладонью по дереву, отыскивая неровности. Кое-что мне удалось обнаружить. Странные обрывки фраз, незаметные нюансы, не вполне очевидные выводы. Я не понимал, что они значат. Тогда не понимал. Но знать о том, что они существуют, было полезно.
В семь тридцать они вернули Джейкоба Марка и увели Терезу Ли. Ей не связывали руки и не надевали цепи. Джейк сел на койку, скрестив ноги, и повернулся спиной к камере. Я вопросительно посмотрел на него, он едва заметно пожал плечами и закатил глаза. Потом положил руки на колени так, чтобы их не было видно в камеру, и сделал пистолет из указательного и большого пальцев правой руки. Далее постучал левой ладонью по своему бедру и посмотрел на мое. Я кивнул. Пистолет, стреляющий дротиками. Джейк засунул два пальца между колен, третий поднял и отвел влево. Я снова кивнул. Два парня остались сидеть за столом, третий стоял слева с пистолетом. Вероятно, в дверном проеме, ведущем в третью комнату. Часовой. Вот почему не было ни наручников, ни цепей. Я принялся массировать виски и одними губами произнес:
– Где наша обувь?
– Не знаю, – также одними губами ответил Джейк.
После этого мы сидели молча. Я не знал, о чем думал Джейк. Наверное, о сестре. Или о Питере. Я размышлял о выборе. Существует два способа борьбы. Изнутри или снаружи. Я относился к числу тех, кто борется снаружи. Всегда.
В восемь часов они привели Терезу Ли и снова взялись за меня.
