Глава 33
Дунканы перешли из кухни Джонаса к Джасперу, потому что у него в шкафу оставалась почти полная бутылка бурбона «Ноб крик». Все четверо уселись вокруг стола, локоть к локтю, в тяжелых старых стаканах искрилось по полдюйма янтарной жидкости. Они пили понемногу и вели неспешный разговор. Они знали, что товар доставят не раньше чем через двенадцать часов, но не позже чем через двадцать четыре. Обычно это было время празднования. Как ночь перед Рождеством. Но сейчас они находились в немного подавленном настроении.
— Как вы думаете, где он в данный момент? — спросил Джонас.
— Остановился на ночлег, — ответил Джейкоб. — Во всяком случае, я на это надеюсь. Рядом с границей, дожидается рассвета. Сейчас благоразумие — ключ ко всему.
— Пятьсот миль, — сказал Джонас. — Немногим больше десяти часов. Плюс непредвиденные обстоятельства.
— Сколько времени нужно, чтобы прочитать полицейские досье? — спросил Джаспер.
— Хороший вопрос, — заметил Джейкоб. — Естественно, я уже об этом думал. Документов наверняка очень много, и они должны где-то храниться. Предположим, государственные служащие начинают работать в девять утра и заканчивают в пять вечера. Не вызывает сомнений, что, прежде чем получить доступ к документам, он столкнется с бюрократическими препонами, которые ему придется преодолевать. Таким образом, точкой отсчета следует считать полдень завтрашнего дня. У него будет пять часов завтра и целый рабочий день послезавтра. Возможно, этого времени ему хватит.
— Значит, он вернется не раньше чем через сорок восемь часов.
— Ну, я лишь строю предположения. Полной уверенности быть не может.
— И все же у нас остается достаточно времени для маневра.
— Он сюда не вернется, — сказал Сет Дункан. — Зачем ему? Сто человек читали досье и пришли к выводу, что расследование проведено безупречно. А этот парень вовсе не в сто раз умнее всех остальных. Такого просто не может быть.
Сету никто не ответил.
— Что такое? — спросил младший Дункан.
— Он не должен быть умнее, сын, — наконец заговорил Джейкоб. — Во всяком случае, в сто раз. Просто он должен думать иначе. В иной плоскости.
— Но мы знаем, что там нет улик.
— Согласен, — сказал Джейкоб. — Проклятье, в этом как раз и дело. Значение имеет то, чего нет в досье.
«Малибу» походил на половину «Кадиллака»: четыре цилиндра вместо восьми, одна тонна вместо двух и почти в два раза короче. Однако автомобиль работал как часы и легко поддерживал нужную скорость. Впрочем, Ричер не обращал на это особого внимания. Он думал о мертвом иранце и о вероятности попасть в нужную точку зубца Т. Парень был маленьким, похожим на птицу, а Ричер считал, что люди, являющиеся его полной противоположностью в физическом плане, точно так же отличаются и в личностном отношении. Следовательно, иранец был напряжен и нервничал, значит, его пульс на парковке составлял 180 ударов в минуту и зубцы Т шли быстро и яростно, по три в секунду. Получалось, что вероятность попасть в критические промежутки в пятнадцать миллисекунд, предшествовавших пику, составляли около пятидесяти пяти к тысяче, или чуть больше, чем один к двадцати.
Не повезло — во всяком случае, иранцу. Но его смерть не вызвала у Ричера сожалений. Скорее всего, его пришлось бы убрать так или иначе, раньше или позже, но непременно в течение следующих нескольких биений сердца. Это было практически неизбежно. После того как иранец вытащил пистолет, вариантов оставалось совсем немного. И все же он оказался первым. И последним — во всяком случае, на ближайшее время. Ричер не сомневался, что следующим будет кто-нибудь из футболистов.
Дунканы сообразили или узнали от кого-то, что он уехал из городка на день или навсегда. Они наверняка захватили доктора и заставили его выложить им все, что ему известно. Дунканы являлись реалистами, склонными к осторожности. Пятерых парней они отправят отдыхать, одного оставят охранять южную дорогу. Так что ему придется иметь дело с одиноким часовым. И он не станет прибегать к сотрясению сердца. Ричер не собирался наносить тяжелые удары в центр масс «кукурузника». Никогда в жизни. Он бы просто сломал себе руку.
«Малибу» ехал все дальше — восемь миль, девять; потом Ричер начал высматривать бар, который видел на обочине дороги. Маленькое деревянное строение. Тюремный блок. Где-то на границе города. Точнее, за границей. Не исключено, что это как-то связано с лицензией и местными законами. В воздухе клубился туман, и фары «Малибу» прорубали в нем узкие яркие туннели. И тут Ричер увидел, как впереди засиял воздух. Ореол, далеко впереди и слева. Неон — ярко-зеленый, красный и синий. Обозначение пива. И желтый вольфрам из нескольких мест на парковке.
Ричер сбросил скорость и припарковал желтый автомобиль рядом с пикапом, почти полностью коричневым от коррозии. Выйдя из машины, запер двери и направился к бару. Вблизи тот совсем не походил на тюрьму. Обычная лачуга, которая когда-то была домом или магазином. Даже название написали неправильно. Слова «Тюремный блок» больше напоминали указания на чертеже электрика, точно речь шла о чем-то технологическом. Изнутри доносились шум, гул голосов, смех и музыка, как и положено поздним вечером в полупустом злачном заведении. Музыкальный автомат, решил Джек; мелодия незнакомая, но она ему понравилась.
Ричер вошел и оказался в левом углу главного зала. Стойка шла от задней части направо, слева стояли столы и стулья. Всего в баре было около двадцати посетителей, главным образом мужчины. Все предельно просто. Деревянные столы, стулья со спинками в виде руля, табуреты перед стойкой, дощатый пол. Тюремная тема не обыгрывалась — лишь слова «Тюремный блок», написанные на задней стене. По бокам стояли усилители, украшенные молниями.
Ричер прошел между стульями и перехватил взгляд бармена, который двинулся ему навстречу. У молодого парня было приветливое открытое лицо.
— Вы выглядите смущенным, — сказал бармен.
— Я думал, что увижу решетки на окнах и кабинки в виде тюремных камер. А на бармене будет костюм со стрелами.
Парень не ответил.
— Как в старых тюрьмах, — добавил Джек. — Как в тюремном блоке.
Сначала парень удивленно посмотрел на Ричера, но уже в следующее мгновение улыбнулся.
— Это не такой тюремный блок, — сказал он. — Достаньте ваш сотовый телефон.
— У меня нет телефона.
— Если бы был, вы бы обнаружили, что он здесь не работает. Нет сигнала. Тут мертвая зона. Вот почему люди сюда приезжают. Чтобы насладиться миром и покоем.
— А разве они не могут просто не отвечать на звонки?
— Человеческая природа так не работает. Люди не могут игнорировать звонящий телефон. Это связано с чувством вины. Ну, вы понимаете, жена или босс. Когда тебя все достает. Лучше, чтобы твой телефон совсем не звонил.
— А у вас здесь есть телефон? На всякий случай?
Парень показал.
— Там, в заднем коридоре.
— Благодарю, — сказал Ричер. — За этим я к вам и заехал.
Он прошел через зал, мимо занятых и пустых столиков и оказался в коридоре, который вел к туалетам и заднему выходу. Телефон Джек обнаружил напротив женского туалета, на прямоугольном столике, потемневшем от времени и почти сплошь исписанном выцветшими чернилами. Ричер порылся в карманах, нашел пять монет в двадцать пять центов и пожалел, что не взял мелочь иранца. Он набрал тот номер, по которому звонил четверть часа назад — и по которому звонила Дороти Коэ более четверти века назад. Трубку взяли, Джек снова попросил позвать Хоуга, и тот заговорил через десять секунд.
— Еще одна услуга, — сказал Ричер. — У вас есть телефонные справочники на весь округ?
— Да, — ответил Хоуг.
— Мне нужен номер парня, которого зовут Сет Дункан, он живет примерно в шестидесяти милях к северу от вас.
— Подожди минутку, — сказал Хоуг, и Ричер услышал, как застучала клавиатура. Компьютерная база, а не справочник. — Этот номер не включен в справочники, — сказал Хоуг.
— То есть у тебя его нет или ты не можешь его сообщить?
— То есть ты подставишь меня, если я сообщу тебе номер.
— Ладно, тогда я снимаю свой вопрос. А что известно про Элеонор Дункан?
— Ее здесь нет. Только четыре Дункана, все мужчины. И все не включены в официальные справочники.
— Тогда дай мне телефон доктора.
— Какого доктора?
— Того, что там живет.
— А как его зовут?
— Я не знаю, — ответил Ричер. — Мне неизвестно его имя.
— Тогда я не могу тебе помочь. У нас здесь алфавитный список. Скорее всего, там написано: Смит, доктор Билл или что-то вроде того. Очень мелким шрифтом.
— У вас должен быть телефон врача. Вдруг произойдет несчастный случай. Как вы тогда его найдете?
— Я ничего не вижу.
— Подожди, — сказал Ричер. — Я знаю, как следует поступить. Дай мне номер мотеля «Аполло».
— «Аполло», как космический корабль?
— Совершенно верно.
Снова застучала клавиатура, и Хоуг прочитал номер, код 308 для западной части штата и еще семь цифр. Ричер мысленно их повторил.
— Спасибо, — сказал он, повесил трубку и тут же начал набирать номер мотеля.
Десятью милями южнее человек Махмени звонил домой. Махмени ответил по своему сотовому телефону.
— У нас проблема, — сказал его человек.
— А конкретно?
— Асгар сбежал.
— Невозможно.
— Однако его нет. Я послал его к машине за бутылкой воды. Он не вернулся, и я пошел проверить. Он исчез вместе с машиной.
— Позвони ему.
— Я пытался десять раз. Его телефон отключен.
— Я не верю.
— Что мне делать?
— Я хочу, чтобы ты его нашел.
— Я не знаю, где его искать.
— Он пьет, ты же знаешь, — сказал Махмени.
— Знаю. Но в городе нет бара. Только магазин спиртных напитков. Он бы пошел туда пешком. До него всего три квартала.
— Там должен быть бар. Это Америка. Спроси у консьержа.
— Здесь нет консьержа. Это не «Белладжио» . В номерах даже нет воды.
— Там наверняка есть портье. Спроси у него.
— Я никуда не могу поехать. У меня нет машины. И не могу просить помощи у остальных. Не сейчас. Это будет признанием слабости.
— Найди способ, — сказал Махмени. — Отыщи бар и возможность туда добраться. Это приказ.
Ричер слушал гудки, громкие и пронзительные — продукт старомодного динамика телефонной трубки в полтора дюйма диаметром, который являлся частью трубки весом в фунт. Ричер представил два телефона, звонящих в мотеле пятьюдесятью милями севернее, один на письменном столе, другой за стойкой бара. Или там больше двух телефонов? Возможно, есть третий, в заднем кабинете, и четвертый, в комнатах, где живет Винсент. Может быть, весь мотель представляет собой сплошное переплетение проводов, точно внутренности лунного модуля. Так или иначе, но гудки звучали долго, пока наконец трубку не сняли.
— Гостиница «Аполло», — сказал Винсент, весело и с энтузиазмом, словно это совсем новое заведение и он в первый раз отвечает на звонок, в первый день его работы.
— Мне нужен телефон Элеонор Дункан, — сказал Ричер.
— Ричер? — спросил Винсент. — Это вы? Вы где?
— Я не в городе. Мне нужен телефон Элеонор.
— Вы возвращаетесь?
— А что могло меня задержать?
— Разве вы не собирались в Вирджинию?
— Надеюсь, со временем я туда отправлюсь.
— У меня нет телефона Элеонор.
— Разве ее нет в вашем телефонном дереве?
— Трубку может взять Сет.
— Ладно, доктор у вас?
— Сейчас его нет.
— Значит, выдался тихий вечер.
— К сожалению.
— У вас есть его номер?
— Подождите немного, — сказал Винсент.
Он со стуком положил трубку, наверное, на стойку бара, потом возникла пауза, достаточно длинная для того, чтобы пройти через зал и взять другую трубку, возможно, на письменном столе. Теперь, когда обе были сняты, Джек слышал, как эхо отражается от сводчатого потолка. Винсент назвал номер и код, и Ричер мысленно его повторил.
— Благодарю, — сказал он, повесил трубку и стал набирать новый номер.
Портье «Марриотта» сказал, что бар существует, но находится в десяти милях к северу, за границей города, на левой обочине двухполосного шоссе, и называется «Тюремный блок». Очень приятное место с разумными ценами, и да, там открыто допоздна, можно вызвать такси, и он с радостью для него это сделает.
Менее чем через пять минут человек Махмени уселся на виниловое заднее сиденье древнего «Шевроле Каприс», и водитель, проехав по улице Макнолли, свернул направо.
Доктор взял трубку намного быстрее, чем Винсент.
— Мне нужен телефон Элеонор Дункан, — сказал Ричер.
— Ричер, где вы? — спросил доктор.
— Я не в городе.
— Вы возвращаетесь?
— Вы без меня скучаете?
— Я не сказал Дунканам про «Кадиллак».
— Молодец! Сет уже дома?
— Когда я уходил, он был у отца.
— Он там останется?
— Говорят, он часто у него ночует.
— Вы в порядке?
— Все не так уж плохо. Я воспользовался пикапом. «Кукурузник» меня поймал.
— И?
— Ничего особенного. Так, одни слова.
Ричер представил себе доктора, стоящего в коридоре или на кухне, трясущегося и поглядывающего в окна и проверяющего двери.
— Вы не пили?
— Немного, — ответил доктор.
— Немного?
— Боюсь, что в последнее время лучше не бывает.
— Мне нужен телефон Элеонор Дункан.
— Он отсутствует в справочниках.
— Мне это известно.
— Она не принадлежит к телефонному дереву.
— Но она ваша пациентка.
— Я не могу.
— Насколько серьезны неприятности, которые могут вам грозить?
— Дело не в этом. Речь идет о соблюдении врачебной тайны. Вы же сами говорили, что я дал клятву.
— Мы делаем омлет, — сказал Ричер. — Придется разбить несколько яиц.
— Они узнают и придут за мной.
— Если до этого дойдет, я скажу, что у меня был другой источник.
Доктор немного помолчал, вздохнул и назвал номер.
— Благодарю, — сказал Джек. — Берегите себя. И передавайте привет жене.
Он повесил трубку, набрал очередной номер, услышал новые гудки, знакомое электронное урчание, но теперь оно доносилось из другого места — из перестроенного фермерского дома, выдержанного в пастельных тонах, с дорогими коврами и картинами. Ричер решил, что Сет возьмет трубку, если сидит дома. Пожалуй, у них все должно быть устроено именно так. Однако он не сомневался, что Сета дома нет. У Дунканов возникло сразу два вида проблем, и они будут держаться вместе до тех пор, пока не разберутся с ними. Значит, Элеонор дома одна и возьмет трубку. Или нет. Может быть, она не станет подходить к телефону, что бы ни думал о человеческой природе бармен, находившийся в тридцати футах от Ричера.
Она взяла трубку.
— Алло? — сказала Элеонор.
— Сет дома? — спросил Ричер.
— Ричер? Где вы?
— Не имеет значения. Где Сет?
— У отца. Я не жду его сегодня домой.
— Это хорошо. Вы еще не ложились спать? Вам не нужно одеваться?
— Почему вы спрашиваете?
— Я хочу, чтобы вы кое-что для меня сделали.
