Глава 23

А увидеть Холли не мог никто, потому что она находилась в полном одиночестве, запертая в тюрьме, построенной специально для нее. Ее привели сюда с поляны четыре молчаливых женщины в темно-зеленой форме армейского образца, с лицами, выкрашенными камуфляжем, с перекинутыми через плечо автоматическими винтовками, позвякивая подсумками с боеприпасами, закрепленными на поясе. Оторвав Холли от Ричера, они протащили ее в сгущающейся темноте через толпу собравшихся, которые насмехались над ней, провожали ее оскорбительными замечаниями, плевались ей вслед. Молодую женщину заставили с огромным трудом, превозмогая боль, преодолеть милю каменистой тропинки, петляющей среди деревьев, которая привела к большому белому зданию. За всю дорогу женщины не обмолвились с Холли ни словом. Пленницу провели внутрь и, подталкивая в спину, заставили подняться наверх. Открыв массивную, прочную дверь, женщины затолкнули Холли внутрь. Та с трудом взобралась на ступеньку больше фута высотой, потому что пол в комнате был приподнят относительно пола в коридоре. Холли пришлось карабкаться, опустившись на четвереньки. Как только она очутилась внутри, за ней громко захлопнулась дверь и в замке повернулся ключ.

Окон в помещении не было. Лампочка в потолке, закрытая железной решеткой, заливала комнату ярким, горячим желтым светом. Все четыре стены, пол и потолок были обшиты новыми сосновыми досками, необработанными, источающими сильный аромат свежей древесины. В дальнем конце стояла кровать. Простая железная рама и тонкий матрас. Такую можно увидеть в армейском бараке или в тюремной камере. На кровати лежали два комплекта одежды. Две пары брюк и две рубашки защитного цвета. Темно-зеленые, как и те, что были на четверых молчаливых женщинах. Доковыляв до кровати, Холли ощупала одежду. Старая и ношеная, но чистая. Выглаженная. Складки на брюках были острые как бритва.

Обернувшись, Холли осмотрела комнату внимательнее. Помещение было довольно просторным. Площадью около шестидесяти квадратных футов. Однако Холли почувствовала, что на самом деле оно должно было бы быть больше. Пропорции показались ей странными. Она вспомнила приподнятый пол. Находящийся на целый фут выше, чем следовало бы. Холли предположила, что то же самое можно сказать про стены и потолок. Хромая, она с трудом приблизилась к стене и постучала по новым доскам обшивки. Звук был глухой. Значит, внутри пустота. Кто-то встроил эту новую деревянную оболочку внутрь более просторной комнаты. И выполнил работу хорошо. Ровные новые доски были плотно подогнаны друг к другу. Однако в узких щелях скопилась влага. Холли внимательно посмотрела на влагу, принюхалась. В комнате пахло страхом.

Один угол был отделен. Простая перегородка наискосок от стены к стене, в ней дверь. Доковыляв до двери, Холли открыла ее. Туалет. Унитаз, раковина. Мусорный бак с новой пластмассовой окантовкой. И душ над ванной. Дешевая белая керамика, но совершенно новая. Тщательно установленная. Все очень аккуратно. На полочке мыло и шампунь. Прислонившись к дверному косяку, Холли уставилась на душ. Она смотрела на него очень долго. Затем скинула грязный костюм от Армани. Свернула его в комок и бросила в мусорное ведро. Включила душ и шагнула под струи воды. Вымыла голову трижды. Отскребла ноющее тело. Холли стояла под душем почти целый час.

Затем она, хромая, добралась до кровати и выбрала комплект старой формы. Одежда оказалась ей впору. Холли улеглась на кровать и, уставившись в потолок, вслушалась в тишину. Впервые больше чем за шестьдесят часов она осталась совершенно одна.

Ричер был не один. Он по-прежнему оставался на поляне в лесу. В двадцати футах от белого «Эконолайна», прикованный к дереву, под охраной шестерых молчаливых мужчин с автоматами. По поляне разгуливали спущенные с привязи собаки. Прислонившись к грубой коре, Ричер внимательно разглядывал своих сторожей. Ему было холодно. Тонкая рубашка липла к смоле. Охранники вели себя очень осторожно. Они стояли, выстроившись в ряд, наведя на него оружие. На вымазанных камуфляжем лицах блестели глаза. Все мужчины были одеты в форму защитного цвета. На плечах какие-то полукруглые нашивки. В темноте Ричер не мог разобрать, что было на них изображено.

Всем шестерым было лет по сорок. Все поджарые, бородатые. Уверенно обращающиеся с оружием. Молчаливые. Настороженные. Привыкшие к ночным дежурствам. Это не вызывало сомнений. Мужчины напоминали солдат, оставшихся в живых после гибели пехотного взвода. Казалось, лет двадцать назад они, тогда еще зеленые новобранцы, вошли в лесную чащу ночным дозором и так и не вышли оттуда.

Услышав приближающиеся сзади шаги, охранники вытянулись по стойке «смирно». В ночной тишине шаги прозвучали неестественно громко. Армейские ботинки щелкнули на щебенке. Ладони стиснули приклады. Взглянув на поляну, Ричер увидел приближающегося седьмого мужчину. Он был моложе, лет тридцати пяти. Высокий, гладко выбритый, без камуфляжа на лице, новенькая форма, начищенные до блеска ботинки. Та же полукруглая нашивка на плече. Судя по всему, что-то вроде офицера.

Шесть сорокалетних новобранцев отступили назад и вытянулись в струнку, и новоприбывший остановился лицом к лицу перед Ричером. Он достал из кармана пачку сигарет, вытряхнул из пачки сигарету. Закурил и не стал гасить зажигалку, чтобы осветить лицо Ричера. Долго безучастно разглядывал его в свете дрожащего огонька. Ричер выдержал его взгляд. У этого мужчины были маленькая голова, посаженная на широкие плечи, и узкое, суровое лицо, иссеченное преждевременными морщинами и складками. В резких тенях огонька зажигалки казалось, что у него совсем нет губ. Лишь щель там, где должен быть рот. Холодные глаза, горящие под тонкой кожей, обтянувшей лоб. Армейская стрижка «под ежик», выполненная с неделю назад, только начавшая отрастать. Не отрывая взгляда от лица Ричера, мужчина наконец погасил зажигалку. Провел ладонью по голове. В ночной тишине раздался громкий скрежет щетины.

– Я Делл Фаулер, – представился мужчина. – Я здесь начальник штаба.

Тихий голос. Акцент Западного побережья. Спокойно выдержав взгляд человека по фамилии Фаулер, Ричер медленно кивнул.

– Не хочешь открыть мне, начальником штаба чего ты являешься?

– Разве Лодер не объяснил?

– Лодер ничего не объяснил, – ответил Ричер. – Он был полностью поглощен тем, чтобы только доставить нас сюда.

Фаулер кивнул, и у него на лице появилась леденящая усмешка.

– Лодер идиот. Он совершил пять серьезных ошибок. И ты – одна из них. Лодер вляпался в дерьмо по самые уши. Как и ты.

Он жестом подозвал одного из охранников. Тот подошел и достал из кармана ключ. Пока охранник стоял, держа оружие наготове, Фаулер отпер замок цепи, которой был скован Ричер. Цепь с лязгом сползла по стволу сосны на землю. Металл, скользящий по дереву, – звук далеко разнесся по ночному лесу. Одна из собак, подбежав ближе, принюхалась. В зарослях деревьев произошло какое-то движение. Оторвавшись от ствола, Ричер сжал затекшие руки, восстанавливая кровообращение. Все шестеро охранников шагнули вперед. Вскидывая оружие. Ричер посмотрел на черные дула. Фаулер поймал его запястье и завел руку назад. Снова защелкнул наручники, сковывая руки за спиной. Кивнул. Двое охранников растаяли среди деревьев. Третий ткнул дулом автоматической винтовки Ричеру в спину. Четвертый занял позицию сзади. Двое оставшихся разместились спереди. Фаулер подошел к Ричеру и схватил его за локоть. Повел его через поляну к небольшому бревенчатому домику на противоположной стороне. На открытом месте лунный свет был более ярким. Ричер смог разобрать надпись на нашивке на плече Фаулера. «Вооруженная милиция Монтаны».

– Так это Монтана? – спросил он. – А Лодер сказал, что это совершенно новая страна.

Фаулер на ходу пожал плечами.

– Он поторопился. Пока что это еще Монтана.

Они подошли к домику. Охранники, шедшие спереди, открыли дверь. В темноту выплеснулся желтый свет. Охранник, стоявший за Ричером, ткнул его дулом автомата в спину, заталкивая внутрь. У дальней стены стоял Лодер. Руки у него были скованы за спиной. Его сторожил еще один поджарый бородатый мужчина с автоматом. Этот тип был помоложе остальных новобранцев, и борода у него была более ухоженная. Лоб наискосок пересекал налившийся краской шрам.

Зайдя внутрь, Фаулер сел за простой стол. Указал на стул. Ричер сел, скованный наручниками. Шестеро бойцов остались стоять у него за спиной. Проследив взглядом, как он усаживается, Фаулер повернулся к Лодеру. Ричер сделал то же самое. Когда он в понедельник впервые увидел Лодера, в его жестких глазах светилась спокойная уверенность. Теперь от нее не осталось и следа. Лодер трясся от страха. Наручники, которыми были скованы за спиной его руки, громко звенели. Окинув его взглядом, Ричер пришел к выводу, что бедняга до смерти боится своих начальников.

– Итак, пять ошибок, – сказал Фаулер.

Он по-прежнему говорил очень тихо. И убежденно. Невозмутимо. Спокойная уверенность человека, сознающего свою силу. Когда голос затих, Ричер услышал за спиной скрип деревянных половиц под ботинками.

– Я старался как мог, – сказал Лодер. – Эта сучка ведь здесь, так?

В его голосе прозвучали мольба и отчаяние. Это был голос человека, сознающего, что он по уши в дерьме, но не понимающего, как он туда попал.

– Она ведь здесь, так? – повторил Лодер.

– По какому-то чуду, – возразил Фаулер. – Ты доставил всем массу хлопот. Нашим людям пришлось приложить все силы, чтобы расхлебать последствия твоих глупых поступков.

– Что я сделал не так? – спросил Лодер.

Оторвавшись от стены, со скованными за спиной руками, он шагнул к Ричеру. Бросил на него взгляд, полный отчаяния, словно призывая его в свидетели.

– Пять ошибок, – повторил Фаулер. – Во-первых, ты сжег пикап, и, во-вторых, ты сжег машину. Оставил слишком заметные следы. Почему бы тебе было просто не поместить объявление в газете?

Лодер ничего не ответил. Его рот шевелился, но совершенно беззвучно.

– В-третьих, ты притащил сюда этого типа, – продолжал Фаулер.

Снова взглянув на Ричера, Лодер лихорадочно затряс головой.

– Этот парень – никто. Его не будут искать.

– И тем не менее, ты должен был бы подождать, – сказал Фаулер. – А в-четвертых, ты потерял Питера. Что все-таки сталось с ним?

Лодер снова пожал плечами.

– Не знаю.

– Он перепугался, – ответил за него Фаулер. – Ты совершил столько ошибок, что Питер перепугался и смылся. Вот что произошло. У тебя есть какие-нибудь другие объяснения?

Лодер лишь тупо смотрел перед собой.

– Ну и, в-пятых, вы убили этого чертова зубного врача. Это станет известно всем, так? Операция должна была быть военной, так? Политической. А ты добавил дополнительный фактор.

– Какого еще зубного врача? – спросил Ричер.

Повернувшись к нему, Фаулер изогнул в снисходительной усмешке свой рот, лишенный губ, словно с помощью Ричера он мог еще больше унизить Лодера.

– Эти болваны угнали машину у одного зубного врача, – объяснил Фаулер. – Тот застал их за этим занятием. Им следовало бы дождаться, когда он уйдет.

– Он встал у нас на дороге, – заявил Лодер. – Не могли же мы тащить его с собой, правда?

– Меня-то вы притащили, – заметил Ричер.

Лодер посмотрел на него как на полного кретина.

– Этот тип был еврей, – сказал он. – А здесь не место для евреев.

Ричер обвел взглядом комнату. Прочитал надписи на нарукавных нашивках. «Вооруженная милиция Монтаны». Он кивнул. Ну да, совершенно новая страна.

– Куда вы отвели Холли? – спросил он у Фаулера.

Тот пропустил его слова мимо ушей. Его по-прежнему интересовал только Лодер.

– Завтра ты предстанешь перед трибуналом. Перед особым трибуналом. Председательствовать будет сам командир. Тебе будет предъявлено обвинение в том, что ты подставил под угрозу срыва ответственную операцию. Обвинителем буду выступать я.

– Где Холли? – снова спросил Ричер.

Фаулер пожал плечами. Смерил его холодным взглядом.

– Совсем рядом. Не беспокойся о ней. – Затем он повернулся к охранникам, стоявшим у Ричера за спиной. – Положите Лодера на пол.

Лодер не оказал никакого сопротивления. Просто позволил молодому парню со шрамом схватить себя сзади. Ближайший охранник, развернув винтовку, с размаху ткнул прикладом Лодеру в живот. Ричер услышал, как тот ахнул. Уложив Лодера на пол, молодой парень аккуратно переступил через него. Вышел из домика с сознанием выполненной работы. Дверь громко захлопнулась за ним. Фаулер снова повернулся к Ричеру.

– Теперь давай поговорим о тебе.

Его голос оставался тихим. Тихим и уверенным. Спокойным. Однако почему бы не быть совершенно спокойным человеку, затерявшемуся в глуши у черта на рогах, вместе с шестью подчиненными, окружившими сидящего на стуле мужчину в наручниках? Причем этот мужчина в наручниках только что стал свидетелем неприкрытой демонстрации силы и жестокости.

Ричер пожал плечами.

– А что обо мне говорить? Мое имя вам известно. Я сказал его Лодеру. Тот наверняка передал его вам. Надеюсь, ничего не напутал. Больше говорить особенно не о чем.

Наступила тишина. Фаулер обдумал его слова. Кивнул.

– Решение будет принимать командир.

Окончательно убедил Холли душ. Именно на нем были основаны ее окончательные выводы. Как хорошие, так и плохие. Совершенно новая сантехника, дешевая, но установленная аккуратно. Такую выбрала бы бедная, но гордая женщина для своего временного жилища, которое она вынуждена терпеть, потому что от нее отвернулась удача. Эта ванная сообщила Холли многое.

Она поняла, что ее собираются держать в заложниках довольно долго, однако с определенной степенью уважения. Потому что она представляет собой какую-то ценность, относительно которой можно торговаться. Не должно возникать никаких сомнений по поводу ее безопасности и повседневных удобств. Это принималось как должное. Как пленница Холли имела очень высокий статус. Благодаря той ценности, которую представляла. Благодаря тому, кем она являлась.

Но сама она была тут ни при чем. Все дело было в ее отце. В ее связях. Ей предстояло сидеть в этой жуткой, наполненной страхом комнате и ждать, пока кто-то будет определять ей цену. Пока кто-то будет решать, как отнестись к ее похищению, отчасти успокоенный тем обстоятельством, что у нее в личном распоряжении есть душ.

Холли встала с кровати. Катись все к черту! Она не желает быть предметом торгов. У нее внутри вскипела ярость. Превратившаяся в непоколебимую решимость. Доковыляв до двери, Холли в двадцатый раз подергала за ручку. И вдруг услышала шаги на лестнице. Прошедшие по коридору. Остановившиеся у двери. В замке повернулся ключ. Дверная ручка опустилась, превозмогая сопротивление руки Холли. Молодая женщина отступила назад, и дверь открылась.

В комнату втолкнули Ричера. У него за спиной мелькнули неясные силуэты в камуфляже. Ричера затолкали внутрь, и дверь захлопнулась у него за спиной. Холли услышала щелчок замка и удаляющиеся шаги. Ричер стоял у порога, озираясь по сторонам.

– Похоже, нам придется потесниться, – заметил он.

Холли недоуменно посмотрела на него.

– Наши друзья ожидали только одного гостя, – объяснил он.

Холли ничего не ответила. Она молча следила, как взгляд Ричера изучает комнату. Исследует стены, пол, потолок. Обернувшись, Ричер взглянул на ванную. Кивнул, соглашаясь с собственными рассуждениями. Снова повернулся к Холли, ожидая ее замечаний. Она молчала, напряженно думая о том, что ей сказать и как.

– Кровать односпальная, – наконец промолвила Холли.

Она попыталась произнести эти слова так, чтобы они прозвучали многозначительно. Так, словно это была длинная речь. Рассуждения, изобилующие весомыми доводами. Она попыталась сказать этими словами: «Да, в грузовике мы были близки. Да, мы целовались. Дважды. Первый раз это произошло само собой. Второй я сама попросила тебя, потому что хотела получить поддержку и успокоиться. Но затем мы оказались разлучены на час или два. Достаточно для того, чтобы я начала немного стыдиться того, что между нами произошло.» Холли попыталась передать все это двумя словами, при этом глядя Ричеру в глаза, чтобы прочесть его реакцию.

– У тебя кто-то есть, да? – спросил Ричер.

Холли поняла, что он сказал это в шутку, показывая, что полностью согласен с ней, что понимает ее. Его вопрос должен был стать своеобразным спасательным кругом, способом разрядить ситуацию так, чтобы ни у кого не осталось обид друг на друга. Но Холли не улыбнулась. Больше того, она помимо своей воли кивнула.

– Да, есть. Что я могу сказать? Если бы не было, возможно, я бы согласилась потесниться.

Ей показалось, Ричер был разочарован.

– Наверное, я даже захотела бы этого, – продолжала она. – Но у меня есть парень, так что извини. Это было бы некрасиво.

Увидев выражение его лица, Холли почувствовала, что ей нужно сказать еще что-то.

– Извини, – повторила она. – Просто так получилось.

Холли не отрывала от него взгляда. Ричер просто пожал плечами. Она увидела, что он думает: «Это еще не конец света.» А затем: «Хотя очень близко.» Холли залилась краской. Абсурд, но ее это очень обрадовало. И все же она поспешила переменить тему.

– Что здесь происходит? Тебе что-нибудь сказали?

– И кто этот счастливчик? – спросил Ричер.

– Так, один человек. Что здесь происходит?

Его взгляд затуманился. Он посмотрел ей в лицо.

– Очень счастливый человек.

– Он даже не знает.

– О том, что ты исчезла?

Холли покачала головой.

– О моих чувствах.

Ричер удивленно посмотрел на нее. Ничего не сказал. Наступила тишина. Затем снова послышались шаги. На улице, торопливые. Загромыхавшие внутри. Поднимающиеся по лестнице. Остановившиеся перед дверью. В замок вставили ключ. Дверь открылась. В комнату шумно вошли шестеро охранников. Шесть автоматических винтовок. Холли непроизвольно отпрянула назад. Однако охранники не обратили на нее никакого внимания.

– Командир готов принять тебя, Ричер, – сказал один из них.

Он знаком приказал Ричеру развернуться. Защелкнул у него за спиной наручники. С силой затянул их. Подтолкнул Ричера дулом к двери, вывел в коридор. Дверь закрылась, отгораживая шумную толпу людей, щелкнул замок.

Сняв наушники, Фаулер остановил магнитофон.

– Что-нибудь интересное? – спросил командир.

– Ничего. Она сказала, что кровать односпальная; он, похоже, расстроился. Судя по всему, намеревался забраться к ней под трусики. Поэтому она сказала, что у нее есть дружок.

– Мне об этом ничего не известно, – нахмурился командир. – Она назвала его?

Фаулер покачал головой.

– Но она своего добилась? – продолжал командир.

– А то как же, – подтвердил Фаулер.

Ричера заставили спуститься вниз по лестнице и снова вытолкнули в ночную темноту. Провели назад туда, откуда он пришел, – милю по каменистой тропинке. Тот из охранников, что был за старшего, стиснул Ричеру локоть и тащил его вперед. Они торопились. Чуть ли не бежали. Используя дула винтовок в качестве палок, которыми пастухи погоняют скот. Расстояние было преодолено за пятнадцать минут. Маленький отряд вышел на поляну перед бревенчатым домиком. Ричера грубо затолкали внутрь.

Лодер по-прежнему лежал на полу. Однако за простым письменным столом сидел новый человек. Командир. У Ричера не возникло никаких сомнений. Он увидел перед собой примечательную личность. Рост шесть с лишним футов, вес около четырехсот фунтов. Возраст лет тридцать пять, волосы густые, настолько светлые, что они казались почти белыми, коротко остриженные на висках, а сверху длинные, зачесанные назад, словно у немецкого школьника. Гладкое розовое лицо, одутловатое, под стать общим габаритам, на щеках ярко-красные пятна. Крохотные бесцветные глазки, зажатые в щелки между щеками и белесыми бровями. Влажные алые губы, волевой подбородок, способный сохранить форму несмотря на обилие жира.

На командире была черная форма необъятных размеров. Безукоризненная черная рубашка военного покроя без каких-либо знаков различия за исключением тех же нашивок на плече, которые были у всех. Широкий кожаный ремень, сверкающий словно зеркало. Отутюженные черные галифе, сверху широченные, снизу заправленные в высокие черные ботинки, сиянием сравнимые с ремнем.

– Проходи и садись, – тихим голосом произнес он.

Ричера подтолкнули к тому самому стулу, на котором он сегодня уже сидел. Он сел, неуклюже держа за спиной скованные руки. Охранники застыли вокруг в напряженном внимании, не смея вздохнуть, тупо уставившись в пустоту.

– Я Бо Боркен, – сказал великан. – Я здесь командир.

Голос у него оказался визгливый. Оглядев командира с ног до головы, Ричер ощутил исходящую от него ауру, подобную сиянию. Сиянию безграничной власти.

– Мне предстоит принять решение, – продолжал Боркен. – И я хочу, чтобы ты мне в этом помог.

Ричер поймал себя на том, что отвел от него взгляд. Как будто сияние было для него слишком невыносимым. Он заставил себя медленно повернуть голову и посмотреть прямо в большое бледное лицо.

– Какое решение?

– Оставить ли тебя жить, – объяснил Боркен, – или убить.

Холли сняла с ванны боковую панель. Ей приходилось сталкиваться с тем, что сантехники сваливают в полость под ванной разный мусор и прикрывают его панелью. Обрезки труб, доски, иногда даже инструменты. Затупившиеся ножи, затерявшиеся гаечные ключи. В тех квартирах, в которых ей приходилось жить, Холли чего только не находила под ванной. Однако здесь за панелью не оказалось ничего. Холли улеглась на пол и пошарила до самой задней стенки, но так ничего и не нашла.

И половое покрытие было очень прочным. Все трубы были плотно вставлены в отверстия строго по диаметру. Было видно, что тут поработал профессионал. Конечно, можно было бы попытаться каким-нибудь рычагом надавить на доски со стороны большой сливной трубы унитаза. Если бы у нее была фомка, можно было бы оторвать одну доску. Вот только фомки не было. И ничего похожего на нее. Вешалка для полотенец была пластмассовая. Она согнется или сломается. И больше ничего. Усевшись на пол, Холли ощутила накатившееся волной отчаяние. И тут за дверью послышались шаги.

На этот раз тихие. Приглушенные. Кто-то приближался бесшумно и осторожно. Кто-то, не имеющий права здесь находиться. Холли медленно поднялась с пола. Вышла из ванной, закрыв за собой дверь, чтобы спрятать снятую панель. Успела дохромать до кровати как раз к тому моменту, как щелкнул замок и дверь открылась.

В комнату вошел мужчина. Довольно молодой, одетый в форму камуфляжной расцветки, с лицом, испачканным грязными подтеками. Его лоб пересекал наискосок ярко-алый шрам. На плече висела автоматическая винтовка. Обернувшись, мужчина тихо закрыл за собой дверь. Повернулся к Холли и приложил палец к губам.

Та изумленно смотрела на него. Чувствуя, как в ней вскипает ярость. На этот раз она была без оков. На этот раз подонок умрет. На лице Холли появилась зловещая усмешка. Ее защитит ванная. Этого требует логика. Как пленница она пользуется особым статусом. К ней должны относиться с уважением. Если она беспощадно расправиться с нагрянувшим к ней насильником, с этим ведь никто не станет спорить, правда?

Однако парень со шрамом, не отрывая пальца от губ, кивнул в сторону ванной. Бесшумно подошел и толкнул дверь. Жестом пригласил Холли присоединиться нему. Та заковыляла следом. Взглянув на снятую боковую панель, парень покачал головой. Включил душ на полную мощность. Направил шумную струю прямо в ванну.

– Здесь установлены микрофоны, – объяснил парень. – Комната прослушивается.

– Кто ты такой, черт побери? – спросила Холли.

Опустившись на корточки, парень поставил панель на место.

– Бесполезно, – объяснил он. – Отсюда нет выхода.

– Должен быть.

Парень покачал головой.

– Здесь устроили пробу. Командир запер в комнате одного из плотников, которые ее отделывали. Пообещал отпилить руки, если тот не выберется отсюда. Так что, полагаю, бедолага старался изо всех сил.

– И что с ним случилось? – спросила Холли.

Парень снова пожал плечами.

– Командир отпилил ему руки.

– Кто ты такой, черт побери? – повторила Холли.

– ФБР. Отдел по борьбе с терроризмом. Я сюда внедрен. Полагаю, мне придется вызволять тебя.

– Как?

– Завтра, – объяснил парень. – Я смогу достать джип. Нам придется нестись сломя голову. Вызвать помощь не удастся, потому что радиочастоты прослушиваются. Так что мы просто угоним джип и помчимся на юг, надеясь на лучшее.

– А что насчет Ричера? Куда его отвели?

– Забудь о нем. К утру его уже не будет в живых.

Холли покачала головой.

– Без него я никуда не пойду.

– Лодер меня разочаровал, – сказал Бо Боркен.

Пожав плечами, Ричер перевел взгляд вниз. Лодер с трудом уселся боком, втиснувшись в угол между стеной и полом.

– А тебя он разочаровал? – спросил Боркен.

Ричер ничего не ответил.

– Хочешь пнуть его ногой?

Ричер молчал. Он понимал, к чему идет дело. Если он согласится, ему надо будет причинить Лодеру сильную боль. В принципе Ричер не имел ничего против этого, однако он предпочел бы сделать это на своих условиях. Если же он откажется, Боркен назовет его трусом, лишенным чувства собственного достоинства. Игра очевидная, и одержать победу в ней невозможно. Поэтому Ричер промолчал. К этой тактике ему уже приходилось прибегать тысячу раз: если сомневаешься, просто держи язык на замке.

– В лицо? – настаивал Боркен. – Или, может быть, по яйцам?

Лодер молча посмотрел на Ричера. Тот не сразу понял, что означает выражение его лица. Он широко раскрыл глаза от изумления. Лодер безмолвно умолял его дать ему хорошего пинка, чтобы это не сделал Боркен.

– Лодер, ну-ка, ложись снова на пол, – приказал Боркен.

Оторвавшись от стены, Лодер сполз на пол. Поерзав, распластался на животе, лицом вниз. Боркен кивнул ближайшему охраннику.

– В лицо.

Шагнув ближе, охранник каблуком развернул голову Лодера так, чтобы его лицо было обращено к собравшимся. Затем отступил назад и нанес удар ногой. Сильный удар, выполненный тяжелым ботинком. Голова Лодера дернулась в сторону и ударилась о стену. Из носа потекла кровь. Боркен рассеянно следил за происходящим. Затем он повернулся к Ричеру.

– Лодер – один из моих самых давних друзей, – объяснил он.

Ричер ничего не сказал.

– Сразу же напрашиваются два вопроса, не так ли? – продолжал Боркен. – Первый вопрос: почему я требую такой дисциплины даже от своих лучших друзей? И второй вопрос: если я так обращаюсь со своими друзьями, как же я буду относиться к врагам?

Ричер ничего не сказал. Если сомневаешься, просто держи язык за зубами.

– С друзьями я обращаюсь хуже в тысячу раз, – сказал Боркен. – Настолько плохо, что тебе даже не захочется об этом думать. Ей богу, не захочется, поверь мне. А почему я так строг? Потому что осталось всего два дня до незабываемого момента в истории. Произойдут события, которые изменят весь мир. Планы детально разработаны и находятся в стадии осуществления. Поэтому я повысил свою природную осторожность до новой ноты. Мой старинный друг Лодер пал жертвой некой исторической силы. Как, боюсь, и ты.

Ричер молчал. Опустив взгляд, он следил за Лодером. Тот еще не пришел в сознание. Его дыхание шумно вырывалось сквозь сгустки крови, забившие нос.

– Имеешь ли ты для меня ценность в качестве заложника? – спросил Бо Боркен.

Ричер задумался. Ничего не ответил. Боркен, следивший за выражением его лица, усмехнулся. Приоткрыл розовые губы, обнажая маленькие белые зубки.

– Я думаю, не имеешь. Так зачем же мне держать человека, не имеющего ценности в качестве заложника? В момент величайшего исторического события?

Ричер продолжал молча смотреть на него. Готовый ко всему.

– Ты думаешь, тебя будут бить? – спросил Боркен.

Ричер напряг мышцы ног, готовясь прыгнуть.

– Успокойся. Тебя бить не будут. Когда придет время, ты получишь пулю в голову. В затылок. Знай, я не дурак. У меня есть глаза и мозг. Сколько в тебе, шесть футов пять дюймов? И около двухсот двадцати фунтов? Накаченный, сильный. Я смотрю на тебя и вижу, как напряглись мышцы бедер, готовые распрямиться. Определенно, ты прошел хорошую подготовку. Но ты не боксер. Потому что тебе никогда не ломали нос. Тяжеловес с целым носом должен был бы обладать феноменальным талантом, и мы бы видели твои фотографии в газетах. Значит, ты просто умеешь хорошо драться. Вероятно, служил в армии, так? Поэтому я буду вести себя с тобой очень осторожно. Никаких ударов ногами – только пуля.

Охранники поняли намек. Дула шести винтовок поднялись вверх, шесть указательных пальцев напряглись на спусковых крючках.

– У тебя есть судимости? – спросил Боркен.

Пожав плечами, Ричер заговорил – впервые:

– Нет.

– Законопослушный гражданин?

Ричер снова пожал плечами.

– Наверное.

Боркен кивнул.

– Хорошо, я подумаю. Завтра утром я сообщу тебе, будешь ты жить или умрешь, хорошо?

Подняв мясистую руку, он щелкнул пальцами. Пятеро из шестерых охранников пришли в движение. Двое подскочили к двери и распахнули ее. Третий прошел между ними на улицу. Еще двое остались ждать. С поразительной для человека его габаритов легкостью Боркен встал и вышел из-за стола. Под его весом скрипнули деревянные половицы. Четверо охранников окружили его со всех сторон, и он, не оглянувшись, вышел ночную темноту.

Пройдя через поляну, Боркен вошел в другой домик. Там его ждал Фаулер с наушниками в руке.

– По-моему, кто-то к ней приходил.

– Ты так думаешь?

– Душ был включен. К ней пришел кто-то, знающий о микрофонах. Ей самой душ был не нужен. Она ведь только что вымылась, так? Кто-то пришел к ней и включил душ, чтобы заглушить разговор.

– Кто? – спросил Боркен.

Фаулер покачал головой.

– Не знаю. Но постараюсь узнать.

Боркен кивнул.

– Да, постарайся. Узнай.

В полумраке внутренних помещений казарм мужчины и женщины были заняты работой. Они чистили оружие. Известия относительно Лодера распространились быстро. Все знали насчет трибунала. Никто не сомневался в наиболее вероятном исходе. Любые шестеро могут быть назначены приводить приговор в исполнение. Если Лодера приговорят к расстрелу. Большинство сходилось во мнении, что так и произойдет. Наказывая такого высокопоставленного офицера как Лодер, командир, скорее всего, ограничится расстрелом. Не станет изобретать ничего страшнее. Поэтому все чистили оружие и клали его, снаряженное и поставленное на предохранитель, у изголовья кроватей.

Те, кого за накопившиеся провинности завтра ждало наказание, пытались урвать хоть немного сна. Если дело не ограничится расстрельной командой, работы будет много. Грязной, неприятной. И если даже Лодеру удастся выпутаться, все равно остается тот, второй. Большой парень, которого привезли вместе со стервой из ФБР. У того почти нет шансов дожить до обеда. Никто не мог припомнить, когда случайно попавшие сюда чужаки протягивали дольше.

У Холли Джонсон было одно правило. Это правило было привито ей с детства, словно фамильный девиз. А затем укреплено долгим обучением в Квантико. Это правило было отточено тысячелетиями истории войн и столетиями опыта правоохранительных органов. Это правило гласило: надейся на лучшее, но будь готова к худшему.

У Холли не было причин сомневаться в том, что она умчится отсюда прочь на джипе, как только ее новый союзник сможет это устроить. Парень со шрамом, как и она, прошел подготовку в Бюро. Холли понимала, что если бы они поменялись местами, она вытащила бы его из беды, без особого труда. Поэтому она могла просто сидеть спокойно и ждать. Однако Холли не делала этого. Надеясь на лучшее, она готовилась к худшему.

Ванную она оставила в покое. Через нее выхода нет. Теперь Холли изучала саму комнату, дюйм за дюймом. Все шесть поверхностей были обшиты сосновыми досками, плотно пригнанными одна к другой. Это выводило Холли из себя. Сосновые доски в дюйм толщиной, древнейшая технология, применяемая в строительстве на протяжении десяти тысяч лет, и ее никак не обойти. Для одинокой женщины без каких-либо инструментов это было все равно что броня линкора.

Поэтому Холли сосредоточилась на поисках инструмента. Она словно проходила лично весь путь развития человека по Дарвину. Обезьяны спустились с деревьев и сделали себе орудия труда. Холли сосредоточила свое внимание на кровати. От матраса никакого толку. Тонкий, промятый, без пружин внутри. Но вот сама рама была более обещающей. Она была сделана из железных труб и уголков, скрепленных болтами. Если ее разобрать, можно будет вставить маленький угольник в самую длинную трубу и получить фомку длиной семь футов. Однако все болты были закрашены краской. У Холли были сильные руки, но даже они не могли сдвинуть болты с места. Холли лишь ободрала скользкие от пота пальцы.

Лодера утащили, и Ричер остался один на один с последним охранником из шестерых. Охранник сел за грубый деревянный стол и положил винтовку перед собой, направленную дулом прямо в Ричера, сидящего на стуле. Руки Ричера по-прежнему оставались скованы за спиной. Ему предстояло принять несколько решений. Во-первых, он ни за что не сможет просидеть вот так всю ночь. Спокойно глядя на охранника, Ричер завел руки под себя. Вжал грудь в бедра и пропустил руки под ногами. Выпрямившись, откинулся назад и натянуто улыбнулся, опуская скованные руки на колени.

– Длинные руки, – объяснил он. – Иногда бывает полезно.

Охранник медленно кивнул. У него были маленькие пытливые глазки, глубоко посаженные на узком лице. Они блестели над окладистой бородой, сквозь пятна камуфляжной краски, однако блеск этот был достаточно безобидным.

– Как тебя зовут? – спросил Ричер.

Охранник замялся. Заерзал. Врожденная вежливость требовала его дать ответ. Однако полученный приказ не допускал различных толкований. Ричер продолжал натянуто улыбаться.

– Моя фамилия Ричер. Тебе она известна. А тебя как зовут? Нам ведь предстоит провести здесь всю ночь, так что можно вести себя культурно, ты не согласен?

Охранник снова медленно кивнул. Пожал плечами.

– Рэй.

– Рэй? – повторил Ричер. – Это имя или фамилия?

– Фамилия. Меня зовут Джозеф Рэй.

Ричер кивнул.

– Очень хорошо, мистер Рэй, рад с вами познакомиться.

– Зови меня Джо, – смущенно произнес Джозеф Рэй.

Ричер снова заставил себя улыбнуться. Лед растоплен. Это все равно что вести допрос. Ричеру приходилось проделывать это не одну тысячу раз. Однако ни разу, сидя с противоположной стороны стола. Ни разу, когда наручники были надеты на нем.

– Джо, тебе предстоит немного мне помочь. Ты должен кое в чем меня просветить. Я не знаю, где нахожусь и почему, и кто вы такие. Ты не мог бы ввести меня в курс основных событий?

Рэй посмотрел на Ричера так, словно не мог решить, с чего начинать. Затем он испуганно огляделся по сторонам, словно гадая, а можно ли ему вообще говорить.

– Где мы находимся? – спросил Ричер. – Это ведь ты можешь мне сказать, так?

– В Монтане, – ответил Рэй.

Ричер кивнул.

– Хорошо. А в каком именно месте Монтаны?

– Неподалеку от города Йорк. Это бывший шахтерский поселок, теперь почти совсем опустевший.

Ричер снова кивнул.

– Хорошо. А вы что здесь делаете?

– Возводим бастион. Наш собственный.

– Для чего?

Рэй пожал плечами. Неразговорчивый собеседник. Помолчав, он вдруг подался вперед и начал читать что-то вроде заклинания, которое, по-видимому, повторял уже много раз. Или которое много раз от кого-то слышал.

– Мы пришли сюда для того, чтобы освободиться от тирании Америки. Мы проведем новую границу, и у нас все будет по-другому.

– В чем по-другому? – спросил Ричер.

– Мы должны будем отвоевать Америку обратно, кусок за куском. Мы построим место, где белый человек сможет жить свободным, без притеснений, в мире, пользуясь надлежащими свободами и подчиняясь надлежащим законам.

– И ты думаешь, это у вас получится? – недоверчиво спросил Ричер.

– Такое уже бывало, – уверенно заявил Рэй. – Такое уже произошло в 1776 году. Народ сказал: «Хватит!» И решил построить новую страну, лучше той, что была. И вот сейчас мы снова говорим то же самое. И мы собираемся вернуть эту страну. Потому что сейчас мы действуем вместе. Здесь собрался десяток добровольных вооруженных объединений. Все мы хотели одного и того же. Но раньше мы действовали разобщено. Задача Бо заключалась в том, чтобы объединить нас. И вот теперь мы вместе и мы отвоюем свою родину. Начнем мы здесь. И сейчас.

Ричер кивнул. Посмотрел направо, вниз, на темное пятно на полу, оставленное кровью из разбитого носа Лодера.

– Вот таким вот образом? А что же насчет свободного волеизъявления и демократии? И всего остального? Вы собираетесь сместить одних людей и выбрать на их место других?

Печально усмехнувшись, Рэй покачал головой.

– Мы ходили на выборы на протяжении двухсот двадцати лет. И становилось только хуже и хуже. Правительство не интересуют наши голоса. Оно отобрало у нас всю власть. Распродало нашу родину. Ты знаешь, где находится правительство нашей страны?

Ричер пожал плечами.

– В Вашингтоне, да?

– Нет. В Нью-Йорке. В штаб-квартире Организации объединенных наций. Ты никогда не задавался вопросом, почему ООН располагается так близко от Уолл-стрит? Потому что это и есть правительство. Организация объединенных наций и банки. Они заправляют всем миром. А Америка лишь небольшая его частица. Наш президент имеет в этом проклятом сборище всего один голос. Вот почему выборы бессмысленны. Ты думаешь, ООН и международным банкам есть какое-то дело до наших голосов?

– Ты в этом уверен? – недоверчиво спросил Ричер.

Рэй истово закивал.

– Конечно, уверен. Я видел все это в деле. Как ты думаешь, почему мы отдаем миллиарды долларов русским, когда у нас в Америке существует нищета? Потому что так нам приказало всемирное правительство. Ты знаешь, что у нас есть особые лагеря? Сотни лагерей, разбросанных по всей стране? В основном они предназначены для войск ООН. Иностранные солдаты готовы вмешаться в любой момент, если у нас начнутся какие-то беспорядки. Но сорок три лагеря – концентрационные. Вот куда нас отправят, когда мы заговорим слишком громко.

– Ты уверен?

– Конечно, уверен, – продолжал Рэй. – У Бо есть документы. У нас есть доказательства. Происходят такие вещи, в которые трудно поверить. Ты знаешь, существует секретный федеральный закон, предписывающий вживлять микросхему всем младенцам, родившимся в больницах? Когда новорожденных отнимают от матерей, делается это не для того, чтобы их взвесить и обмыть. На самом деле им под кожу вживляют микросхему. Скоро за каждым отдельным человеком можно будет следить с помощью специальных спутников, о которых никто не знает. Ты думаешь, космические челноки используются для проведения научных экспериментов? Ты думаешь, всемирное правительство позволит тратить деньги на подобную чушь? Какой же ты глупец! Челноки используются для вывода на орбиту спутников наблюдения.

– Ты шутишь, да? – спросил Ричер.

Рэй покачал головой.

– И не думаю. У Бо есть документы. Есть еще один закон – об этом Бо сообщил один парень из Детройта. Каждая машина, выпущенная в Америке начиная с 1985 года, оснащена специальным радиопередатчиком, поэтому со спутников можно следить за всеми ее перемещениями. Человек покупает себе машину, а затем экраны радаров в здании ООН показывают его местонахождение, день за днем, минута за минутой. Уже сейчас на территории Америки проходят обучение иностранные войска, которые готовятся к захвату власти. Знаешь, почему мы отправляем так много денег Израилю? Вовсе не потому, что нам есть какое-то дело до евреев. Просто именно в Израиле ООН готовит тайную всемирную армию. Это что-то вроде испытательного полигона. Как ты думаешь, почему ООН не запрещает Израилю нападать на своих соседей? В первую очередь потому, что сама ООН отдала такой приказ. Израиль готовит войска для всемирного переворота. В настоящий момент по авиабазам на всей территории США разбросаны три тысячи вертолетов, которые будут использовать против нас. Все вертолеты выкрашены в черный цвет и не имеют опознавательных знаков.

– Ты уверен? – в который раз спросил Ричер, и в его голосе прозвучал нескрываемый скептицизм. – Я ни о чем подобном не слышал.

– Это и есть лучшее доказательство, так? – обрадовался Рэй.

– Почему?

– Но это же очевидно! Неужели ты думаешь, что всемирное правительство позволит рассказать о своих планах средствам массовой информации? Газеты, радио и телевидение контролируются всемирным правительством. Они принадлежал ему с потрохами. Поэтому логично заключить, что в действительности происходит как раз то, о чем средства массовой информации не говорят ни слова. Они кормят нас безобидной чепухой, умалчивая о тайнах. Все это правда, поверь мне. Как я тебе уже говорил, у Бо есть документы. Ты знаешь, что на каждом дорожном указателе в Америке сзади есть особый секретный знак? Будешь ехать – оглянись, проверь. Эти секретные знаки предназначены для того, чтобы обеспечить перемещение всемирных войск по нашей территории. Они готовятся захватить власть. Вот почему нам нужно свое собственное место.

– Вы боитесь, что на вас нападут?

– В этом не может быть никаких сомнений, – решительно заявил Рэй. – Нас попытаются стереть с лица земли.

– И вы полагаете, что сможете защититься? Горстка людей, затерявшихся в окрестностях маленького поселка в Монтане?

Джо Рэй покачал головой.

– Не горстка. Нас целая сотня.

– Сотня? Против всемирного правительства?

Рэй снова покачал головой.

– Мы сможем защитить себя. Бо очень хитер. Эта территория подходит как нельзя лучше. Мы находимся в долине. Шестьдесят миль с севера на юг, шестьдесят миль с востока на запад. На севере проходит канадская граница.

Демонстрируя географию, он рассек воздух ладонью, чуть выше уровня глаз, слева направо, словно каратист. Ричер кивнул. Ему было известно, что представляет собой канадская граница. Рэй опустил другую руку, очерчивая на своей воображаемой карте левый край.

– Река Рэпид-ривер. Это наша западная граница. Река широкая и очень стремительная. Переправиться через нее невозможно.

Переместив руку, изображающую канадскую границу, Рэй поводил в воздухе ладонью, словно протирая стекло.

– Заповедный лес. Ты его видел? Пятьдесят миль, с востока на запад. Густой девственный лес, совершенно непроходимый. Вот и восточная граница, лучше которой не о чем и мечтать.

– А что на юге? – спросил Ричер.

Рэй рубанул рукой горизонтально на уровне пояса.

– Овраг. Естественный противотанковый рубеж. Поверь мне, в танках я разбираюсь. Пути через овраг нет: только одна дорога и одна тропа. Тропа проходит через деревянный мост.

Ричер кивнул. Вспоминая, как белый грузовик подпрыгивал на каком-то дощатом настиле.

– Мост будет взорван, – объяснил Рэй. – И тогда тропой никто не сможет воспользоваться.

– Ну а дорога?

– То же самое. Мы взорвем мост и окажемся в полной безопасности. Взрывчатка уже заложена.

Ричер медленно кивнул. Он подумал об авиационном ударе, артиллерии, ракетах, «умных» бомбах, войсках специального назначения, воздушном десанте. Подумал о морских саперах, наводящих мост через реку, и армейских саперах, наводящих мост через овраг. Подумал о войсках НАТО, вторгающихся с территории Канады.

– А что насчет Холли? – спросил он. – Зачем вам она нужна?

Рэй улыбнулся. Сквозь щелку в растительности на лице блеснули зубы.

– Это секретное оружие Бо. Сам подумай. Всемирное правительство заставит ее папашу возглавить штурм. Именно для того его и назначили на эту должность. Ты думаешь, наших генералов назначает президент? Не смеши меня! Старик Джонсон – ставленник всемирного правительства; он ждет лишь секретного приказа, чтобы начать действовать. Но когда Джонсон окажется здесь, что он обнаружит?

– Что? – спросил Ричер.

– Он ведь придет с юга, так? И первым зданием, которое он увидит, будет то самое старое здание суда, на юго-восточной окраине города. Ты сам только что там побывал. Холли находится на втором этаже, так? Ты обратил внимание на ее комнату? Она особенная. Двойные стены, промежуток двадцать два дюйма. Все полости заполнены динамитом и взрывателями, оставшимися на шахтах. Первый же шальной снаряд разорвет девочку старика Джонсона на миллион мелких клочков.

Ричер снова медленно кивнул. Рэй не отрывал от него взгляда.

– Мы ведь многого не просим. Клочок земли шестьдесят мил на шестьдесят миль, только и всего. Три тысячи шестьсот квадратных миль.

– Но почему именно сейчас? – спросил Ричер. – Почему такая спешка?

– Какое сегодня число? – ответил вопросом на вопрос Рэй.

Ричер пожал плечами.

– Какое-то июля.

– Второе июля. Осталось два дня.

– До чего?

– До четвертого июля. До Дня независимости.

– И?

– Мы объявим о своей независимости, – торжественно произнес Рэй. – Послезавтра. Рождение совершенно нового государства. Вот почему нас ни за что не оставят в покое. Какие-то мелкие людишки захотели свободы? В планы всемирного правительства это не входит.