Глава 21
Белый «Эконолайн» размеренно катил вперед. Двигаясь быстрее, чем прежде. Крутые повороты закончились. Выехав на прямой участок, машина набрала скорость. Шум в кузове стоял громче, чем прежде, поскольку грузовик ехал быстрее, и к тому же свистел воздух, врывающийся тонкими струйками через сотню с лишним отверстий в крыше.
Ричер и Холли лежали рядом на полуторном матрасе. Лежали на спине, уставившись на продырявленный потолок. Каждое отверстие казалось им яркой точкой. Не голубой, а просто настолько яркой, что цвет уже отсутствовал. Светлые точки на абсолютно черном фоне. Некие абстрактные понятия. Внутри полная темнота, а за листом тонкой стали абсолютный свет. Свет, противоположность темноты. Темнота, полное отсутствие света. Позитив и негатив. Оба абстрактных понятия контрастировали на металлической крыше.
– Мне хочется увидеть небо, – заявила Холли.
В кузове было тепло. Не жарко, как в первый день. Эту проблему решили врывающиеся со свистом потоки воздуха. Создававшие в кузове относительный уют. И все же здесь оставалось настолько тепло, что Ричер снял рубашку. Скатал ее в комок и подложил под голову.
– Мне хочется увидеть все небо целиком, – продолжала Холли. – А не только его крохотные кусочки.
Ричер ничего не ответил. Он был занят тем, что считал отверстия в крыше.
– Сколько сейчас времени? – спросила Холли.
– Сто тринадцать, – ответил он.
Она недоуменно повернулась.
– Что?
– В крыше сто тринадцать отверстий, – объяснил Ричер.
– Замечательно. А времени сейчас сколько?
– Половина четвертого по центральному поясному времени.
Холли перевернулась на бок. Прижалась к ричеру. Положила голову ему на правое плечо. Закинула ногу ему на бедро. Колено Ричера оказалось зажато между ногами Холли.
– Сегодня среда, так? – спросила она.
– Среда, – подтвердил Ричер.
Ему нечасто приходилось наслаждаться такой физической близостью с женщиной. Тело Холли было гибким и атлетическим. Упругим, но нежным. Молодым. Приятно пахнущим. Забываясь, Ричер наслаждался этим ощущением. У него участилось дыхание. Однако он не обманывал себя по поводу чувств Холли. Она прижималась к нему, но делала это для того, чтобы дать отдых больному колену, чтобы не скатиться с узкого матраса на пол.
– Пятьдесят один час, – с тоской произнесла Холли. – Вот уже пятьдесят один час я не видела неба.
Сто тринадцать – простое число. Его нельзя получить, перемножив два целых числа. Вот число сто двенадцать можно получить, умножив пятьдесят шесть на два, или двадцать восемь на четыре, или четырнадцать на восемь. Число сто четырнадцать можно получить, умножив пятьдесят семь на два, или девятнадцать на шесть, или тридцать восемь на три. Но число сто тринадцать простое. Оно не имеет целых делителей. Число сто тринадцать можно получить, только умножив сто тринадцать на один. Или выпустив в крышу заряд дроби.
– Ричер, я начинаю беспокоиться, – призналась Холли.
Пятьдесят один час. Число пятьдесят один не является простым. Его можно получить, умножив семнадцать на три. Трижды десять будет тридцать, трижды семь будет двадцать один, тридцать и двадцать один будет пятьдесят один. Это не простое число. Оно имеет целые делители. Подтянув левой рукой цепь, Ричер обнял Холли, прижимая ее к себе.
– С тобой все будет в порядке, – убежденно заявил он. – Тебя не тронут. Ты для похитителей представляешь большую ценность. Они с тобой ничего не сделают.
Ричер ощутил, как Холли покачала головой. Всего один раз, но решительно.
– Я беспокоюсь не о себе. О тебе. Ты-то представляешь какую-нибудь ценность?
Ричер промолчал. На это ему нечего было ответить. Холли заморгала, и он ощутил прикосновение ее ресниц к коже своей груди. Грузовик с ревом несся вперед, быстрее, чем ему хотелось. Водитель выжимал из машины больше того, на что она была рассчитана.
– Поэтому я начинаю беспокоиться, – повторила Холли.
– Ты присматривай за мной, а я буду присматривать за тобой, – успокоил ее Ричер.
– Я тебя ни о чем не прошу.
– Знаю.
– И я не могу принять помощь от тебя.
– Но ты не можешь мне помешать, – сказал Ричер. – Теперь это и мое дело тоже. Ублюдки совершили ошибку. Они пытались меня застрелить. У меня есть правило, Холли: те, кто идет против меня, сильно рискует. Я стараюсь быть очень терпеливым. Однажды, когда я учился в начальной школе, у меня была учительница. Кажется, это было на Филиппинах, потому что она постоянно носила белую шляпу с широкими полями. Так что это было где-то в жаркой стране. Я с самого детства был вдвое выше ростом всех своих сверстников, и она мне говорила: «Ричер, перед тем, как разозлиться, сосчитай до десяти.» И вот сейчас я тоже считал до десяти. И гораздо дальше. Но теперь тебе не остается ничего иного, кроме как принять: мы с тобой идем до конца, каким бы он ни был.
Они умолкли. Грузовик натужно ревел, глотая мили.
– Ричер, – окликнула Холли.
– Что?
– Обними меня.
– Обнимаю.
В доказательство своих слов Ричер нежно сжал ее обеими руками. Холли прильнула к нему.
– Ричер, – повторила она.
– Да?
– Хочешь поцеловать меня еще раз? Мне так легче.
Повернувшись к ней, Ричер улыбнулся в темноте.
– И мне тоже большого вреда не будет.
* * *
Восемь часов со скоростью шестьдесят пять или семьдесят миль в час. Где-то от пятисот до пятисот пятидесяти миль. Вот сколько они проехали. По крайней мере, такова была оценка Ричера. И у него наконец появились первые мысли по поводу того, куда направлялись похитители.
– Мы находимся там, где отменили верхний предел скорости, – сказал он.
Холли потянулась и зевнула.
– Что?
– Мы едем быстро. Под семьдесят миль в час, на протяжении четырех часов. Лодер человек дотошный. Он не позволил бы Стиви гнать так быстро, если бы существовал риск оказаться задержанным за превышение скорости. Значит, мы находимся там, где предел скорости повысили или вообще отменили. В каких штатах это сделали?
Холли пожала плечами.
– Точно не могу сказать. В основном, в западных.
Ричер кивнул. Мысленно провел на карте в голове дугу.
– На восток мы не едем, – сказал он. – Это мы уже решили. Так что мы сейчас где-то в Техасе, Нью-Мексико, Колорадо, Вайоминге или Монтане. Быть может, добрались до Айдахо, Юты, Невады или Аризоны. В Калифорнию еще не попали.
Грузовик сбавил скорость, и рев двигателя стал более натужным. Послышался лязг коробки передач: водитель переключился с пятой на четвертую.
– Горы, – определила Холли.
И это был не холм. А длинный, затяжной подъем. Шоссе начало взбираться вверх. На каждую милю грузовик набирал несколько сотен футов высоты. Время от времени он дергался влево, обгоняя медленно ползущие машины. Редкие. Водитель ехал на четвертой передаче, вдавив педаль газа в пол. Наконец рев двигателя утих, водитель переключился на пятую передачу, проехал на ней немного и снова перешел на пониженную. Начался затяжной спуск.
– У нас должен кончиться бензин, – сказала Холли.
– Этот двигатель дизельный, а не бензиновый, – возразил Ричер. – У нас были такие машины в армии. Бак емкостью тридцать пять галлонов. На одном галлоне дизель делает по шоссе миль двадцать пять. Так что бака хватит почти на девятьсот миль.
– То есть, до самых отдаленных уголков Соединенных Штатов, – печально заключила Холли.
* * *
Путешествие продолжалось. Грузовик в течение нескольких часов надрывно ревел, борясь с горами, затем свернул с шоссе. Спустилась ночь. Яркие отверстия в крыше померкли. Затем совсем исчезли. Стали темнее самой крыши. Позитив и негатив. Грузовик резко вильнул вправо, сворачивая с шоссе. Покрышки завизжали на асфальте. Далее последовала беспорядочная последовательность поворотов, остановок и рывков вперед. Ухабистые спуски и крутые виражи, преодолеваемые на пониженной передаче. Относительно ровные отрезки, плохой асфальт, хороший асфальт, уклоны, щебенка, выбоины. Ричер представил себе, как лучи фар мечутся влево и вправо, вверх и вниз.
Грузовик уменьшил скорость, практически останавливаясь. Сделал крутой поворот направо. Подпрыгивая, проехал по деревянному мосту. Затем затрясся по грунтовой дороге с торчащими корнями. Машина двигалась медленно, виляя из стороны в сторону. Казалось, она едет по высохшему руслу реки. По узкой, каменистой дороге. Судя по всему, это был самый последний отрезок пути. Похоже, конечная цель была уже близка. Водитель больше никуда не торопился. Чувствуя себя дома.
Однако последний отрезок пути отнял много времени. Дорога была плохая, и грузовик едва тащился. Из-под колес вылетали мелкие камешки. Покрышки сердито гудели на неровной поверхности. Так продолжалось сорок минут. Пятьдесят минут. Ричеру стало холодно. Усевшись, он встряхнул свою рубашку. Надел ее. Тряска продолжалась уже целый час. За это время с такой скоростью можно было проехать миль пятнадцать, от силы двадцать.
И вот наконец грузовик приехал на место. Взобравшись на последний пригорок, он остановился. Двигатель затих. Наступила гнетущая тишина. В безмолвии необъятной пустоты было слышно, как капает влага с остывающего глушителя. В кабине двое похитителей, измученные и опустошенные, сидели и молчали. Затем они вылезли. Послышался звук открывающихся дверей, заскрипели пружины сидений. Раздались шаги по гравию. Двери захлопнулись – оглушительный металлический лязг в полной тишине. Шаги зашуршали по гравию, направляясь к задней двери кузова. В руке водителя тихо звякнули ключи.
В замке зашерудил ключ. Щелкнул язычок. Рукоятка повернулась. Распахнулась одна створка. Лодер подпер ее железной стойкой. Затем распахнул вторую створку. Подпер ее. Махнул «глоком», предлагая пленникам вылезать. Ричер помог Холли пробраться по неровному полу. Выпрыгнул из кузова. Отрезок цепи, прикованный к руке, со звоном упал на землю. Подхватив Холли на руки, Ричер опустил ее рядом с собой. Они стояли, опираясь на неровную сталь пола кузова грузовика. Оглядываясь по сторонам.
Совсем недавно Холли хотелось увидеть небо. Теперь она стояла под самым бескрайним небом, какое только когда-либо видел Ричер. Небо было темно-темно синее, почти черное, и оно казалось необъятным. Оно уходило в бескрайнюю высь бесконечно. И было размером с целую планету. На нем рассыпанной солью сверкали сотни миллиардов ярких звезд. Бесконечно далеких, но при этом неестественно живых. Звездная пыль терялась в самых дальних холодных закутках вселенной. Ночное небо было огромным и простиралось в бесконечность.
Грузовик стоял на поляне в лесу. Воздух был насыщен терпким ароматом сосен. Запах был очень сильным. Чистым и свежим. Повсюду вокруг чернела сплошная масса деревьев. Покрывавших рваные склоны гор. Поляна была окружена лесистыми горами. Она была просторной, бесконечно черной, безмолвной. Справа вдалеке смутно виднелись черные силуэты строений. Это были длинные, приземистые бараки. Деревянные, затаившиеся в темноте.
На краю поляны стояли люди. Рассыпавшиеся среди ближайших деревьев. Ричеру были видны их смутные тени. Всего человек пятьдесят – шестьдесят. Стоящих неподвижно, молча. Все в темной одежде. Все с черными лицами. Выкрашенными ночной камуфляжной краской. На фоне черных деревьев сверкали белые глаза. Все держали в руках оружие. Ричер различил автоматические винтовки и пулеметы. Небрежно перекинутые через плечи молчаливых, настороженных людей. И еще здесь были собаки. Крупные овчарки, на толстых кожаных поводках.
Среди собравшихся было несколько детей. Ричер разглядел их в темноте. Дети жались в кучки, притихшие, смотрящие на прибывших заспанными глазами. Они прятались за спины взрослых, испуганные, но охваченные любопытством. Сонные дети, разбуженные среди ночи для того, чтобы стать свидетелями какого-то знаменательного события.
Лодер повернулся на месте, подзывая жестом молчаливых зрителей подойти ближе. Он неопределенно махнул рукой, словно инспектор манежа в цирке.
– Мы ее привезли! – крикнул Лодер, разрывая ночную тишину. – Сучка из ФБР здесь!
Его голос отразился от отдаленных гор.
– Где мы находимся, черт побери? – спросила Холли.
Обернувшись к ней, Лодер усмехнулся.
– У нас, – тихо ответил он. – Там, где твои дружки из ФБР тебе не помогут.
– Почему? Где мы, черт побери?
– Ты это не поймешь.
– Почему? Где-то же мы ведь находимся, так? На территории Штатов?
Лодер покачал головой.
– Нет.
– В Канаде? – удивленно спросила Холли.
Лодер снова покачал головой.
– И не в Канаде, сучка.
Холли обвела взглядом хвойные деревья и горы. Посмотрела на бескрайнее ночное небо. Поежилась, ощутив холод.
– Ну, это уж точно не Мексика.
Лодер торжественно распростер руки.
– Это совершенно новая страна, – объявил он.
