Он один из самых тщательно охраняемых людей на земле, но теперь ему нужноа помощь сыщика номер один, Джека Ричера.

Они узнали о нем в июле и весь август наливались злостью. А убить попытались в сентябре. Малость поторопились. Плохо подготовились. И попытка провалилась. Это могло стать для них катастрофой, однако стало чудом. Потому что никто ничего не заметил.

Они использовали обычный метод – просочились через охрану и устроились метрах в тридцати от помоста, с которого он произносил речь. Оружие было с глушителем, пуля прошла в паре сантиметров от его головы. Может быть, даже сквозь волосы, потому что он сразу поднял руку и пригладил волосы, как будто их растрепал порыв ветра. Стрелять второй раз они не стали. Они были слишком потрясены.

Октябрь они провели, действуя как профессионалы – все начиная сначала, успокаиваясь, собирая информацию, подготавливая вторую попытку. Попытку, которая не провалится.

А потом наступил ноябрь, и все переменилось.

Чашка Ричера была пустой, но еще теплой. Он снял ее с блюдца, наклонил, наблюдая, как со дна стекает осадок, неторопливый и коричневый, точно речной ил.

– Когда это нужно сделать? – спросил он.

– Как можно скорее, – ответила она.

Он кивнул, выбрался из кабинки, выпрямился во весь рост.

– Я позвоню вам дней через десять.

– Чтобы сообщить о решении?

Он покачал головой:

– Чтобы рассказать, как все прошло.

– Как все пройдет, я и так узнаю.

– Ладно, тогда для того, чтобы сказать, куда выслать деньги.

Она улыбнулась. Он смотрел на нее сверху вниз:

– Вы думали, я откажусь?

– Я думала, что уговорить вас будет немного труднее. Он пожал плечами:

– Как говорил вам Джо, я человек, падкий до сложных задач. В таких вещах Джо обычно не ошибался.

– Ну, просто не знаю, что вам и сказать, кроме спасибо. Он не ответил. Она встала. Протянула руку, и он пожал ее.

Потом она потянулась и чмокнула его в щеку. Прикосновение ее губ обожгло его, как точечный электрический разряд.

– Одного рукопожатия маловато, – сказала она. – Вы ведь едва не стали моим деверем.

Он лишь кивнул. Потом направился к лестнице, вышел на улицу. У него было целых десять дней на то, чтобы придумать, как убить одного из самых охраняемых людей на свете.

Все началось восемью часами раньше: руководитель группы М.-И. Фрелих в понедельник утром пришла на работу – спустя тринадцать дней после выборов и через семь после того, как впервые прозвучало слово «покушение», – пришла и приняла решение. После этого она отправилась на поиски своего непосредственного начальника, которого и обнаружила в коридоре. Она дала ему понять, что ей необходимо поговорить с ним. Так что ему пришлось вернуться в кабинет.

Он был ветераном с двадцатипятилетним стажем, вышедшим на финишную прямую, которая ведет к пенсии; ему было уже за пятьдесят. Звали его Стайвесант. Всю свою жизнь он проходил в костюмах от «Брукс бразерз», однако в том, что касается тактики, считался человеком гибким. Кабинет у него был маленький, скромный, скудно обставленный и очень чистый.

– Мне нужна ваша санкция, – сказала Фрелих.

– На что?

– На то, что я собираюсь сделать.

Ей было тридцать пять. Роста довольно высокого. Может быть, всего на пару-другую сантиметров выше среднего. Она застряла где-то на полпути между гибкостью и мускулистостью, однако благодаря яркому румянцу и решительному взгляду походила на спортсменку. Она оставляла впечатление женщины, впопыхах облачившейся в повседневную одежду после душа, который она торопливо приняла, после того как выиграла олимпийское золото.

– И что же это? – осведомился Стайвесант.

Он положил на стол папку, которую держал в руке. Стол был большой, со столешницей из серого композита.

– Я хочу, чтобы это сделал человек со стороны, – сказала Фрелих.

– Кто?

– Вам следует оставаться вне всего этого, – продолжала Фрелих.

Он кивнул:

– Его кто-нибудь рекомендовал?

– Да. Рекомендация превосходная.

– Давайте-ка я попробую изобразить завзятого зануду, – сказал Стайвесант. – Четыре месяца назад я дал вам вашу нынешнюю должность. Решение использовать аутсайдера сейчас может свидетельствовать об отсутствии уверенности в себе.

– Я не могу позволить себе волноваться по этому поводу.

– А может, и стоило бы. На ваше место метили шестеро мужчин. Поэтому, если вы сделаете то, что задумали, и об этом станет известно, у вас появятся большие проблемы.

– Мне и самой это не по душе, – сказала Фрелих. – Однако я думаю, другого выхода нет. Так вы даете мне разрешение?

Стайвесант пожал плечами:

– Зачем вы спрашиваете? Нужно было просто взять и сделать все самой.

– Это не в моем стиле, – ответила Фрелих.

– В общем, так, больше никому ни слова. И никаких записей. Во что это нам обойдется?

– Думаю, недорого, – ответила Фрелих. – Может быть, нам придется оплатить только его расходы.

– Вы были моей кандидатурой, – сказал Стайвесант. – Вас выбрал я. Поэтому все, что вредит вам, вредит и мне.

– Это я понимаю, сэр.

– Так что наберите в грудь воздуху, сосчитайте до десяти, а после скажите мне, что это действительно необходимо.

Фрелих сделала глубокий вдох и простояла молча секунд десять-одиннадцать.

– Это действительно необходимо. Стайвесант снял со стола папку.

– Ладно, действуйте, – сказал он.

Она приступила к делу немедленно и сразу же поняла, что действовать – это и есть самое сложное. Обратиться к Стайвесанту за разрешением казалось ей прежде таким трудным. Теперь же в ее распоряжении имелась только фамилия да биография, которая восемь лет назад могла быть достаточно точной – однако могла и не быть. И так ли уж верно помнит она детали? Все они однажды ночью были мимоходом сообщены ее любовником. Стало быть, полагаться следует только на фамилию.

Она заглавными буквами записала фамилию на листке желтой бумаги, перечеркнув фамилию, написала взамен «НЕПЕР». «Неизвестной персоной» был некто, кого надлежало установить и найти.

Главным ее оперативным преимуществом был компьютер. У нее имелся куда больший, нежели у среднего гражданина, доступ к гораздо большему числу баз данных. НЕПЕР был военным – это Фрелих знала точно, – поэтому она обратилась к базе данных Государственного центра личных дел. Она набрала фамилию, и поисковое программное обеспечение выдало ей три коротких ответа. Один она исключила сразу – по причине имени. Другой – по причине даты рождения. Стало быть, НЕПЕР – третий. С секунду она смотрела на имя, потом переписала на желтый листок дату рождения и номер социального страхования. Затем щелкнула по иконке ДЕТАЛИ и ввела пароль. На экране появилось короткое описание карьеры.

Карьера оборвалась пять лет назад – почетная отставка после тринадцати лет службы. Последний чин – майор.

Следующий логический шаг состоял в том, чтобы заглянуть в Главный указатель смертей службы социального страхования. Запрос вернулся с пустым результатом. НЕПЕР был все еще жив, во всяком случае, по сведениям правительства. Следующий шаг – проверка в Государственном центре информации о преступлениях (ГЦИП). На экране появилось сообщение – сведения об арестах и преступлениях отсутствуют.

Водительских прав НЕПЕР не имел. А отсутствие водительских прав означает отсутствие свежей фотографии и адреса.

Резко распрямившись в кресле, она запустила секретную программу, приведшую ее в укромные недра банковской индустрии. Это уже было очевидное нарушение официального протокола. Однако, если НЕПЕР когда-либо имел банковский счет хотя бы в одном из пятидесяти штатов, тот должен был появиться на экране. Она ввела номер социального страхования. Ввела фамилию. Нажала кнопку поиска.

К утру этого понедельника в Соединенных Штатах насчитывалось около двенадцати тысяч застрахованных ФКСД банковских организаций, однако против имени и номера социальной страховки НЕПЕР'а появилось название лишь одной из них. Простой текущий счет в филиале регионального банка города Арлингтон, штат Виргиния. Фрелих переписала реквизиты на листок. Потом позвонила старшему коллеге из совершенно другого отдела организации и попросила его связаться с банком и получить от него все подробности, какие удастся. В особенности домашний адрес.

Джек Ричер поежился от холода. Атлантик-Сити в разгар ноября – не самое теплое место на свете. Ветер, налетающий с океана, несет с собой соль, которая делает все вокруг влажным и липким. Пять дней назад он находился в Лос-Анджелесе и очень жалел, что не остался там. Теперь он был совершенно уверен, что самое лучшее – вернуться туда.

Он приехал сюда со старой черной женщиной и ее братом. Он пробирался автостопом из Лос-Анджелеса на восток, хотел взглянуть на пустыню Мохаве. Старики, ехавшие в древнем «бьюике-роудмастере», подсадили его. Среди чемоданов багажного отделения он заметил микрофон и коробку с синтезатором «Ямаха». Старуха сказала ему, что она певица, едет в Атлантик-Сити, у нее там контракт на несколько выступлений. Сказала, что брат аккомпанировал ей на клавишных и водил машину, однако теперь говорун из него никакой и водитель тоже, да и «роудмастер» давно уже не машина. Все это было правдой.

Местом выступлений оказался шикарный бар в восьми кварталах от пляжного променада. Управляющий не производил впечатление человека, от которого можно ожидать неукоснительного соблюдения контракта, так что Ричер взял себе за правило пересчитывать посетителей, отслеживая сумму, которую должны были в конце недели выдавать певице в конверте. Два выходных дня Ричер отсиживал в баре все три отделения, но затем его стало одолевать привычное беспокойство. И холод. Так что в понедельник утром он совсем уж было собрался снова пуститься в путь, однако после завтрака к нему подошел старый клавишник – и наконец нарушил молчание.

– Если ты не останешься, этот управляющий нас точно надует, – сказал он. – Пока-то нам платят, денег хватит, чтобы добраться до Нью-Йорка, может, получим у Би Би Кинга разовый ангажемент на Таймс-сквер, попробуем воскресить нашу карьеру.

Ричер промолчал.

– Ты вон какой здоровый, сможешь помочь нам выпутаться из неприятностей, если захочешь. Ты, кстати, кто? Что-то вроде боксера?

– Нет, – ответил Ричер. – Не вроде боксера. Я служил в военной полиции. В армии, тринадцать лет.

– Живешь в Лос-Анджелесе?

– Я нигде не живу, – ответил Ричер. – Я перемещаюсь.

– Ну так мы, дорожные люди, должны держаться друг за друга, – сказал старик.

– Уж больно здесь холодно, – пожаловался Ричер.

– Это точно. А ты бы купил пальто.

И вот теперь он стоял на продуваемом ветром углу – штанины липли к ногам под налетающими с моря штормовыми порывами – и пытался принять окончательное решение. Автострада или одежный магазин? В голове промелькнула короткая фантазия: Ла-Холла, дешевая комната, теплые ночи, холодное пиво. А с другой стороны, старая певица в Нью-Йорке, в новом клубе Би Би Кинга, она записывает компакт, получает контракт на турне по всей стране – слава, деньги. Новая машина. Он повернулся спиной к автостраде и, сгорбясь под ветром, двинулся на восток, на поиски магазина одежды.

Пройдя три квартала в сторону океана, Ричер обнаружил магазин, торгующий по сниженным ценам. Внутри уходили вдаль стеллажи и вешалки с одеждой.

– Могу я вам чем-то помочь?

Он обернулся и увидел у себя за спиной женщину.

– Вот эти пальто способны защитить от здешней погоды? – спросил он.

– Они превосходны, – ответила женщина. – Вам нужен размер 3XLT, – сказала она. – Рост метр девяносто пять?

– Вроде бы, – подтвердил он.

– Вес?

– Сто десять – сто пятнадцать килограммов.

– Тогда вам точно нужно что-то длинное и объемное. Пальто 3XLT, которое она ему вручила, было темно-оливковым. И как раз по нему. Прилегающее, ему такие нравились.

– Как насчет брюк? – спросила женщина.

Она нырнула к другой вешалке, на которой висели плотные брезентовые рабочие брюки, и начала перебирать их, поглядывая на его талию и ноги. Потом передала ему брюки того же цвета, что и фланелевая подкладка пальто.

– И вот эти рубашки попробуйте. Наденете под нее футболку, и все, вы в полном порядке. Вам какой цвет больше нравится?

– Что-нибудь тусклое.

Она уложила все поверх одной из вешалок: пальто, брюки, рубашку, футболку. Вместе они выглядели довольно симпатично – темновато-оливковые и цвета хаки.

– Годится?

Он кивнул, и женщина отвела его к кассе.

– Сто восемьдесят девять долларов ровно, – сообщила она.

– Я думал, вы тут со скидкой торгуете, – сказал он.

– Цена просто невероятно низкая, честное слово, – ответила продавщица.

Ричер покачал головой, вытащил из кармана смятый ком банкнот и отсчитал сто девяносто. Доллар сдачи, полученный от женщины, – и он остался с четырьмя баксами в кармане.

Старший коллега из другого отдела перезвонил Фрелих через двадцать пять минут.

– Домашний адрес раздобыли? – спросила она.

– Бульвар Вашингтона, сто, – ответил коллега. – Арлингтон, Виргиния. Почтовый индекс 20310-1500.

Фрелих записала все это.

– Спасибо. Думаю, больше мне ничего не понадобится.

– А я думаю, понадобится еще кое-что. Вам известно, что такое бульвар Вашингтона? Это просто автострада.

– Без домов? Должны же там быть дома.

– Один дом есть. Пентагон. Адрес фальшивый, Фрелих. По одну сторону от бульвара Вашингтона находится Арлингтонское кладбище, по другую Пентагон. И все. Ничего больше.

– Значит, я снова ни с чем.

– Может быть, и нет. Это какой-то странный счет. Шестизначная сумма, однако деньги просто лежат там, и все, не принося никакого дохода. А хозяин счета обращается в банк только через «Вестерн юнион». Сам никогда не появляется. Звонит, называет пароль, банк телеграфом переводит деньги, и так каждый раз. За пять лет – сорок штатов. Когда он позвонит в следующий раз, они перезвонят мне.

– А вы мне?

– Могу.

– Какая-нибудь система в частоте его звонков наблюдается?

– Она все время меняется. Хотя понедельник – день наиболее популярный.

– То есть сегодня мне может повезти.

– Определенно может, – сказал коллега. – А мне, случаем, не повезет?

– В интересующем вас смысле – нет, – ответила Фрелих.

В регистратуре мотеля Ричер разменял доллар на четвертаки и направился к телефону-автомату. Набрал по памяти номер своего банка, назвал пароль и попросил к концу рабочего дня перевести пятьсот баксов в Атлантик-Сити.

Фрелих узнала о предполагаемом переводе одиннадцать минут спустя. Закинув руку за спину, она сняла с полки карту Восточного побережья. «Часа примерно три, если движение не помешает. Вполне могу успеть».

Ричер провел час в своем номере, а после вышел на улицу, намереваясь проверить защитные свойства нового пальто. Он пошел на восток, к океану, выглядывая по пути контору «Вестерн юнион».

Перед конторой стоял «шевроле». Черная, безупречно чистая машина. За рулем одиноко сидела женщина. Ричер вошел в контору, попросил выдать ему деньги. А выйдя на улицу, обнаружил, что женщина стоит на тротуаре и смотрит прямо на него.

– Джек Ричер? – спросила она.

Он рылся в своей памяти. Такую женщину он бы запомнил. Но нет. Стало быть, он никогда ее прежде не видел.

– Вы знали моего брата, – сказал он. – Я всегда узнаю его знакомых. Люди смотрят на меня и думают о том, до чего мы похожи и как все-таки сильно отличаемся.

Она ничего не ответила.

– Приятно было с вами познакомиться, – сказал он и двинулся дальше.

– Постойте, – окликнула его она. – Мы не могли бы поговорить? Прошу вас.

Он обернулся, кивнул:

– Можно поговорить в машине.

Он забрался на пассажирское сиденье «шевроле», а женщина, обойдя машину, уселась за руль.

– Я очень хорошо знала вашего брата, – сказала она. – Мы с Джо встречались. Собственно, не просто встречались. В то время мы относились друг к другу очень серьезно.

– Когда? – спросил Ричер.

– Мы провели вместе два года. Расстались за год до его смерти. Я – М.-И. Фрелих.

– Эмми? – переспросил он. – Вроде той телевизионной ерунды?

– М.-И., – ответила она. – Это мои инициалы.

– И что они означают?

– Этого я вам не скажу.

– А как называл вас Джо?

– Он называл меня Фрелих, – ответила женщина. Ричер кивнул:

– Да, это в его духе.

– Мне его все еще не хватает, – сказала она.

– Мне, наверное, тоже, – ответил Ричер. – Так в чем дело – в Джо или в чем-то еще?

– Я хочу нанять вас для выполнения одной работы. Исходя из своего рода предсмертной рекомендации Джо.

Ричер кивнул:

– Что за работа? Фрелих помолчала.

– Я хочу нанять вас для покушения на вице-президента Соединенных Штатов.