ГЛАВА 3
Бруклин находится в ста десяти километрах к северо-востоку от базы Макгуайр. Вертолет морской пехоты покрыл это расстояние за тридцать семь минут.
— В вашем распоряжении четыре часа, — сообщил летчик после приземления. — Опоздаете — ждать не будем, ясно?
— Ясно, — ответил Ричер.
Он отстегнул ремни, стянул головной телефон и спустился по трапу. На площадке его ждал темно-синий седан с флотскими опознавательными знаками. Ричер сел рядом с водителем.
— Я из резерва ВМС, — сказал тот, нажимая на газ. — Мы выручаем полковника. Взаимодействие родов войск.
— Понимаю и ценю, — ответил Ричер.
— Итак, куда едем?
— На Манхэттен. Мне нужно в китайский квартал.
Машин на шоссе было немного, но дорога все равно заняла полчаса. Водитель, резко затормозив, остановился у гидранта.
— Разверну машину и жду на этом месте ровно три часа, считая с этой минуты. Так что не опаздывайте, о’кей?
Ричер вылез из автомобиля и пошел на юг. Время приближалось к полудню, он встревожился — не слишком ли рано?
Минут через пять он остановился. Эта улица, по обеим сторонам которой тянулись китайские ресторанчики, в самый раз подходила для его целей: полно народу, автофургоны теснили у тротуаров машины, образуя второй ряд парковки. Ричер дважды прошел улицу из конца в конец, изучая обстановку, высматривая тех, кто был ему нужен.
Бросив взгляд на часы, он увидел, что время бежит. Он заглядывал в двери. Тщетно. Следил за проходами между домами. Впустую. Пройдя квартал к югу, он свернул на другую улицу. Никого. Вернулся на прежнее место, прислонился к стене и стал наблюдать за приливом и отливом толпы обедающих. Прошли два часа, у него остался всего один.
Ресторанчики почти опустели. Ричер прогулялся на восток и на юг, затем снова вернулся, прошел по одной стороне улицы и назад — по другой. Сверился с часами: осталось тридцать минут.
И тут он их заметил. Двоих парней. Китайцев, понятно. Молодых ребят с блестящими черными волосами до плеч. На обоих были черные брюки, легкие ветровки и шарфы вокруг шеи.
Один нес сумку, другой держал записную книжку. Они заходили в ресторанчики, не пропуская ни одного, потом выходили, первый закрывая на «молнию» сумку, второй что-то отмечая в книжке. Ричер пересек улицу и стал за ними следить. Войдя в ресторан, парни направились к старику за кассой. Старик сунул руку в ящик и извлек пачку сложенных вдвое банкнот. Парень с книжкой принял деньги, передал напарнику и что-то отметил в книжке, а пачка тем временем исчезла в сумке.
Ричер прошел в узкую щель, разделяющую два здания, и принялся ждать, прижавшись спиной к стене. Затем возник из щели прямо перед китайцами. Вцепившись каждому в ветровку — одному правой рукой, другому левой, — он развернул их на сто восёмьдесят градусов и со всего маху впечатал спинами в стену. Парень с сумкой пролетел чуть больше и потому приложился крепче. Когда его отбросило от стены, Ричер врезал ему локтем, и тот без сознания рухнул на землю.
Второй парень выронил записную книжку и сунул руку в карман, но Ричер первым успел вытащить «беретту» Трента и навел ее на коленную чашечку парня.
— Делаешь ошибку, приятель, — прошептал китаец.
— Нет, — отрицательно покачал головой Ричер, — мы всего лишь делаем ход.
— Кто «мы»?
— Петросьян.
— Петросьян? Шутишь.
— Вот уж нет, — возразил Ричер. — Говорю совершенно серьезно. С нынешнего дня эта улица — Петросьяна.
Левой рукой он ударил парня в живот. Тот согнулся, Ричер стукнул его над ухом рукояткой пистолета, уложив на напарника. Вернув пистолет в карман, он поднял с земли сумку, сунул под мышку и вышел из проулка.
Ричер опаздывал, но не переходил на бег — в городе на бегущего человека обращают внимание. И только увидев, как отъезжает от тротуара синий автомобиль с надписью «Резерв ВМС» на дверце, он побежал.
Ричер опоздал на четыре секунды, однако от автомобиля его отделяли уже три машины. Но тут на светофоре загорелся красный свет, водитель послушно притормозил и остановился. Ричер домчался до перекрестка, распахнул дверцу и рухнул на сиденье, переводя дух. Водитель ему просто кивнул. На флоте три часа — это ровно три часа и ни секунды больше.
Во время обратного полета в Форт-Дикс Ричер сосчитал деньги в сумке. Оказалось — тысяча двести долларов, шесть пачек по двести. Деньги он отдал пилоту на офицерскую вечеринку, а сумку разорвал по швам и выкинул куски в люк.
Дождь прекратился. Лейтенант привез Ричера назад в узкий проулок. Ричер подошел к окну Трента и тихо постучал в стекло. Трент открыл окно, Ричер влез в кабинет.
— Все в порядке? — спросил он.
Трент кивнул:
— Весь день просидела на месте тихо, как мышка. Наша самоотверженность произвела на нее должное впечатление. Мы работали даже в обеденный перерыв.
Ричер возвратил незаряженный пистолет, повесил на шею бирку со своим именем и взял папку.
— Удачно? — спросил Трент.
— Думаю, да. Впрочем, время покажет.
— Не забудьте свои записи, — напомнил Трент, вручая Ричеру листок со списком примерно из трех десятков фамилий. Вероятно, полный состав футбольной команды Трентовой средней школы. Ричер сунул листок в карман, пожал полковнику руку и вышел в приемную, где его ждала Харпер.
— Ну как, нашли нашего типа? — спросил Блейк.
Он, Поултон и Ламар сидели за тем же самым столиком в кафетерии в Квонтико.
— Возможно. Я раздобыл тридцать имен. Одно из них может принадлежать ему.
— Давайте посмотрим.
— Немного позже. Мне нужно больше данных.
— Вздор, — уставился на него Блейк. — Нам требуется приставить к этим парням «наружку».
— Не получится, — покачал головой Ричер. — Туда, где они служат, вам хода нет. Даже за ордером на них придется обращаться к министру обороны. Министр потопает прямиком к верховному главнокомандующему, а верховный у нас, как я слышал, сам президент.
— Ну и что же вы предлагаете?
— Предлагаю подождать, пока я не разберусь что к чему. Мне нужно поговорить с сестрой Ламар.
— Сводной сестрой, — уточнила та.
— Зачем? — спросил Блейк.
«Затем, что время лучше гробить в дороге», — просилось Ричеру на язык, но он скроил серьезную мину и заявил:
— Затем, что проблема требует всестороннего подхода. Если этот тип убивает женщин определенной категории, мы должны знать почему. Не мог же он разом обозлиться на всех скопом. Одна из них, должно быть, когда-то первой вызвала его ненависть. А потом эта ненависть, должно быть, распространилась на многих. Так кто же была та, первая? Чем плохо начать с сестры Ламар? Она работала в двух разных подразделениях, а это вдвое увеличивает число ее возможных контактов.
— Хорошо, — согласился Блейк, — мы это устроим. Отправитесь завтра.
— Где она живет?
— В штате Вашингтон, — сказала Ламар. — Недалеко от Спокана.
— Вам следовало бы охранять этих женщин, — обратился Ричер к Блейку.
— Каким образом? — тяжело вздохнул Блейк. — Сами подумайте: восемьдесят восемь женщин, и мы не знаем, какая на очереди. Ждать остается семнадцать дней, если только он не нарушит графика. Это же больше ста тысяч человекочасов. Мы не потянем, у нас не хватит агентов.
— А женщин предупредили?
Блейк смущенно поежился:
— Мы не можем. Раз не можем их охранять — не можем и предупредить. Что мы им скажем? Девочки, вам грозит опасность, но, простите, выкручивайтесь сами? Не пойдет.
— Нужно поймать этого типа, — сказал Поултон, — только так им можно реально помочь.
Ламар кивнула:
— Он на свободе. Нам требуется его задержать.
— Так что поешьте — и в постель, — сказал Блейк. — До Спокана не близко, рейс ранний. Харпер, само собой, отправится с вами.
— В постель?
— В Спокан, бестолочь.
Решение принято. Промежуток — дело вчерашнее. Сегодня три недели — слишком долго. Так оно и бывает. Даешь над собой волю замыслу, присматриваешься к нему, оцениваешь. Находишь привлекательным — и вот уже все решено за тебя. Выпусти джинна из бутылки — назад не загонишь. А джинн уже выпущен. Выпущен, вырвался и понесся. Остается одно — не отставать.
Ричер ни свет ни заря был уже на ногах. Харпер застала его полуодетым. Стоя в одних штанах, он ладонью разглаживал складки разложенной на матрасе рубашки.
— Какие милые шрамы, — произнесла она, шагнув к нему и с неприкрытым любопытством разглядывая его живот. — Как заработали вот этот?
Ричер опустил взгляд на чудовищное переплетение швов в форме перекрученной звезды и ответил:
— Матушкина работа.
— Матушкина?!
— Меня растила медведица гризли. На Аляске.
Харпер закатила глаза, потом перевела взгляд на левую сторону его груди. Там красовалась пулевое отверстие.
— Хирургическое исследование. Проверяли на наличие сердца.
— Откуда они на самом деле? — спросила она.
Он застегнул рубашку.
— На животе — от осколков бомбы, на груди — в меня стреляли.
— Веселенькая жизнь.
— Да нет, не очень, — возразил он, доставая из стенного шкафа пальто. — Жизнь вполне нормальная. Солдат, рассчитывающий обойтись без насилия, похож на бухгалтера, который рассчитывает обойтись без цифр.
— И поэтому вам безразлична судьба этих женщин?
— Кто говорит, что безразлична?
— Я полагала, вы станете больше из-за них волноваться.
— От волнения мало проку.
— А от чего много? — спросила она, помолчав.
— От работы с уликами, как обычно.
— Улик у нас нет. Он их не оставляет.
— Разве это само по себе не улика? — улыбнулся Ричер.
Тот же водитель из автопарка подогнал к дверям все тот же автомобиль. На сей раз он остался за рулем и отвез их в аэропорт. Они подъехали к аэровокзалу еще до рассвета. Харпер получила два билета эконом-класса и прошла к стойке регистрации.
— Мы будем не против, если нам удастся вытянуть ноги, — заявила она служащему за стойкой, помахав у него перед носом удостоверением ФБР.
Служащий пощелкал клавишами и устроил им места поудобнее. Харпер улыбнулась.
Половина кресел в салоне первого класса пустовала. Харпер заняла кресло у прохода, оттеснив Ричера, словно подконвойного, к иллюминатору, и вытянула ноги. Она в третий раз надела другой костюм — приглушенного серого цвета в мелкую клеточку.
Когда самолет взлетел, Ричер извлек журнал авиакомпании и начал его перелистывать. Харпер в ожидании завтрака разложила столик-поднос.
— Что вы имели в виду, когда сказали, что это само по себе улика? — спросила она.
— Должно быть, я думал вслух. Ламар говорила, что у вас проводят судебные экспертизы, какие мне и не снились. Готов спорить, по одному-единственному волокну из коврика они вам точно скажут, где и когда коврик купили, какого вида блоха сидела на нем и с какой породы собаки она спрыгнула.
— Ну, и что из этого?
— Тому, кто прикончил Эми Каллен, все ваши экспертизы нипочем, верно?
— Верно.
— Как называют людей такого типа?
Харпер скривилась:
— Их много как называют.
— Конечно, называют, но как бы ни называли, убийца в первую очередь очень умен. Потому что он повторил преступление, убив Кук. И еще раз, убив Стенли.
— И что из этого следует?
— А то, что это и есть улика. Мы ищем очень умного, чертовски, дьявольски умного мужчину.
— А то мы не знаем.
— Думаю, нет, — покачал головой Ричер. — Вы не учитываете этот фактор.
— В каком смысле?
— Раскиньте мозгами. Я всего лишь мальчик на побегушках. Ваши коллеги по Бюро могут взять на себя всю тяжелую работу.
Стюардесса выкатила из кухни тележку с завтраком. В первом классе кормили вполне прилично. Почуяв запах яичницы с грудинкой и колбасой и аромат крепкого кофе, Ричер разложил свой столик.
— Как именно не учитываем? — спросила Харпер.
— Сами додумайтесь.
— Значит ли это, что он не военный?
Ричер повернулся и уставился на нее:
— Потрясающе. Мы решаем, что он и вправду умный и хитрый, и вы тут же заявляете, что, значит, он заведомо не военный. Премного благодарен, Харпер.
Она в замешательстве отвела взгляд:
— Простите, я совсем не это имела в виду. Мне просто непонятно, как именно мы не учитываем этот фактор.
Он не ответил, только допил кофе, выбрался из кресла, перешагнув через ее ноги, и пошел в туалет. Когда он вернулся, она все еще переживала из-за своего ляна.
— Скажите, — попросила она.
— Нет.
Они замолчали и до самого Сиэтла не обменялись ни словом. Целых пять часов. Ричера это устраивало. Харпер переносила молчание болезненнее. Сидя рядом со знакомым человеком, она, как большинство людей, чувствовала себя обязанной вести разговор. Но Ричер оставался непреклонным.
Из-за разницы во времени с западным побережьем пять часов полета превратились в два. В зале прилетов, как обычно, выстроились водители, поднимая плакатики с фамилиями прибывших. На одном мужчине с короткой прической были темный костюм и галстук в полоску. Ему разве что не хватало татуировки лбу: «ФБР».
— Лайза Харпер? — осведомился он. — Я из отделения в Сиэтле.
Они пожали друг другу руки.
— Летим в Спокан, — сказал он. — У компании воздушных такси перед нами небольшой должок.
Салон воздушного такси был примерно таких же размеров, что и у «бьюика» Ламар. «Сессна» вырулила на взлетную полосу и пристроилась позади «Боинга-747», летевшего в Токио, как мышь могла бы пристроиться позади слона. Затем она застрекотала винтом, разбежалась и через несколько секунд была в небе.
В Спокане их ждал автомобиль ФБР, чистый темный седан. Облаченный в костюм водитель стоял, опершись о крыло.
— Из споканского филиала, — заметил агент из Сиэтла.
Водитель сначала повел машину на восток, где между штатами Вашингтон и Монтана вклинивается узкий кусок штата Айдахо, но затем свернул к северу на неширокую, забирающую вверх дорогу. Впереди, ни далеко ни близко, поднимались огромные горы со снежными вершинами. Вдоль дороги через каждые полтора-два километра стояли дома, разделенные густым лесом и широкими лугами.
Дом, куда они направлялись, стоял на небольшом участке, обнесенном проволочным забором. За забором шло пастбище, участок же представлял собой аккуратный газон. Небольшой сарай был переделан в гараж с воротами в боковой стене; от подъездной дорожки к парадному крыльцу вилась тропинка. До ближайшего жилья отсюда было не менее полутора километров.
Местный агент остался в машине, Харпер с Ричером вышли и направились по сланцевой дорожке к парадному. На двери висела большая железная колотушка — львиная голова с массивным кольцом в зубах. Над ней был прорезан круглый глазок. Харпер взялась за железное кольцо и дважды стукнула в дверь.
Никто не ответил. Харпер стукнула еще раз. Они стали ждать. В доме скрипнули половицы, раздались шаги.
— Кто там? — раздался встревоженный женский голос.
Лайза Харпер предъявила в глазок свой жетон и громко произнесла:
— ФБР. Мы вчера вам звонили и договорились о встрече.
Дверь открылась. В просторной прихожей стояла, улыбаясь от облегчения, женщина.
— Джулия меня напугала, теперь я вся на нервах, — сказала она.
Харпер улыбнулась в ответ, представилась и представила Ричера. Женщина поздоровалась с ними за руку:
— Элисон Ламар. Искренне рада познакомиться.
Она пригласила их в дом. Пол в квадратной прихожей был из старой сосны, отполированной и натертой воском до насыщенного золотого блеска.
— Можно угостить вас кофе? — спросила Элисон Ламар.
— Пока не нужно, — ответила Харпер.
— Да, спасибо, — сказал Ричер.
Элисон провела гостей на кухню, занимавшую всю заднюю часть первого этажа. Там было красиво — все тот же сосновый, натертый до блеска пол, новые шкафы из дерева неброских тонов, желтые в полоску ситцевые занавески на окнах.
Элисон Ламар была среднего роста, темноволосой, с упругой походкой натренированной мускулистой женщины. Открытое, располагающее к себе лицо покрывал загар. От нее пахло лимоном, она носила чистый, тщательно отглаженный джинсовый костюм и ковбойские сапоги.
Она налила в кружку кофе из кофеварки, подала Ричеру и улыбнулась такой улыбкой, что стало ясно: между ней и ее сводной сестрой нет кровного родства. Улыбкой приятной, полной внимания и дружелюбия. Джулия Ламар даже не подозревала, что такая улыбка существует на свете.
— Разрешите походить посмотреть, — попросил Ричер.
— Будьте как дома.
На первом этаже находились четыре помещения — прихожая, кухня, столовая и гостиная. Дом построен был основательно, из хорошего дерева, и великолепно модернизирован. Все окна были новейшей противоураганной модели, с крепкими деревянными рамами, и каждое запиралось на ключ. Парадная дверь из натуральной сосны толщиной пять сантиметров. Задняя дверь была из такого же дерева и такой же толщины.
Снаружи в подвал вела стальная дверь, запертая на большой висячий замок. Гараж представлял собой прекрасно ухоженный сарай. В нем стоял новенький «джип-чероки», а пирамида картонных коробок свидетельствовала, что дом обновили совсем недавно. Новая стиральная машина все еще стояла нераспакованной, на полке над верстаком были аккуратно разложены электроинструменты.
Ричер вернулся в дом и поднялся на второй этаж. Окна такие же, как внизу. Четыре спальни. Новая хозяйская ванная комната с туалетом, раковиной и душем. И ванной.
Он спустился на кухню. Харпер стояла у окна, смотрела на вид. Элисон Ламар сидела за столом.
— Ну как? — спросила она.
— На мой взгляд, в порядке. Этот тип двери не взламывает, так что, если не станете никому отпирать, ничего плохого случиться не может.
— И я так считаю. Вам нужно меня о чем-то спросить?
— За этим, думаю, меня и прислали.
Он сел напротив и постарался придумать что-нибудь умное.
— Как ваш отец? — спросил он.
— Именно это вы и хотели узнать?
Ричер пожал плечами:
— Джулия упоминала, что он болен.
— Болен уже два года. Рак. Он в больнице в Спокане. Я каждый день его навещаю.
— Очень вам сочувствую.
— Джулии не мешало бы приехать, но она совсем свихнулась на сводном родстве, словно оно и впрямь имеет значение. Что до меня, я считаю ее самой настоящей сестрой. А сестры не дадут друг дружку в обиду, верно? Впрочем, сейчас это не так уж и важно. Чем я могу вам помочь?
— У вас имеются догадки, кем может быть этот тип?
— Кем-то, кто не видит ничего плохого в сексуальных домогательствах. А может, напротив, видит. Или считает, что нельзя выносить сор из избы.
— Что, в вашем случае можно было и промолчать? — спросила Харпер, усаживаясь рядом с Ричером.
— Честно сказать, не знаю. Тут либо держишь язык за зубами, либо идешь на грандиозный скандал.
— Кто вас домогался? — спросил Ричер.
— Полковник по фамилии Гаскойн. Он всегда приглашал заходить к нему, если что-то меня беспокоит. Вот я и пошла поговорить с ним о переводе в другую часть.
— И что произошло?
Элисон вздохнула.
— Сперва я подумала, что он меня разыгрывает. — Она помолчала. Опустила глаза. — Он сказал, чтобы в следующий раз я была без формы. Я подумала, он предлагает встретиться, ну, вы знаете, — в городе, в каком-нибудь баре, во внеслужебное время и в штатском. Но затем он недвусмысленно дал мне понять, что я должна раздеться прямо там, у него в кабинете.
— Не очень приятное предложение.
Элисон скривилась:
— Поначалу он все пошучивал. Словно флиртовал. Но как только сообразил, что до меня не доходит, перешел на похабщину. Описал, чего именно от меня ждет, понимаете? Как в порнофильме. Тут на меня разом нашло, я словно взбесилась, побежала и заложила его.
— Как он отреагировал? — спросил Ричер.
— В первую очередь был ошарашен, — улыбнулась она. — Уверена, он уже вытворял такое, и ему всегда сходило с рук.
— Может, это он?
Она отрицательно покачала головой:
— Нет. Этот тип несет с собой смерть? А Гаскойн — несчастный усталый старик. Не думаю, чтобы у него хватило пороху.
Ричер согласно кивнул:
— Если составленный вашей сестрой психологический портрет верен, этот парень сам домогательствами не занимался, лишь наблюдал со стороны, однако взял на себя роль мстителя.
— Правильно, — согласилась Элисон. — Но круг намеченных жертв настолько необычен, что убийца не может не быть военным. Кто еще мог установить наши фамилии? Но это очень странный военный, я таких никогда не встречала.
— Никогда? — переспросила Харпер. — Никто не угрожал вам, пока шло разбирательство?
— Ничего серьезного, а то бы я запомнила. Я даже летала в Квонтико и дала Джулии себя загипнотизировать — вдруг что-нибудь застряло в подсознании. Но она сказала, что там все чисто.
Все опять помолчали.
— Ладно. Слетали впустую, — заметила Харпер.
— Мне жаль, ребята, — отозвалась Элисон.
— Ничего не делается впустую, — возразил Ричер. — А кофе у вас великолепный.
Элисон проводила их из кухни в прихожую и открыла дверь.
— Никого не впускайте, — сказал Ричер.
— Не буду, — улыбнулась Элисон.
— Я серьезно, — продолжал он. — По всей видимости, этот тип обходится без применения силы — просто входит в дом. Так что вы можете быть с ним знакомы. А может, это артист своего дела с убедительным объяснением наготове. Не попадитесь на удочку.
Ричер вышел на дорожку вслед за Харпер. Они услышали, как за спиной у них захлопнулась дверь и щелкнул замок.
Сотрудник местного отделения ФБР сэкономил им два часа лета, подсказав, что можно лететь из Спокана в Чикаго, а там успеть на рейс до Вашингтона. Харпер обменяла билеты, и они сели на «боинг» до Чикаго. В этот раз им пришлось удовольствоваться эконом-классом.
— Так что вы думаете? — спросила Харпер.
— Мне не платят, чтобы я думал. До сих пор мне вообще ничего не заплатили. Я всего лишь консультант. Задавайте вопросы, а я буду отвечать.
— Я уже задала вам вопрос. Спросила, что вы думаете.
Ричер пожал плечами:
— Думаю, круг намеченных жертв достаточно широк, но если остальные восемьдесят семь поведут себя так, как Элисон Ламар, с ними ничего не должно случиться.
— Только-то? — заметила Харпер. — По-вашему, нам следует всего лишь предупредить женщин, чтобы запирались покрепче?
— Да, по-моему, предупредить следует.
— Это не поможет поймать убийцу.
— А вам его и не поймать.
— Почему?
— Потому что вы не принимаете в расчет, какой он умный.
— Еще как принимаем. Если верить психологическому портрету, он очень умен. А портреты срабатывают. У психологов бывали поразительные успехи.
— А сколько неудач? Это ведь не точная наука.
— Значит, вы считаете, что от психологического портрета никакого толку?
— Не считаю, а знаю. Он содержит два взаимоисключающих утверждения.
— Какие конкретно?
— А вот этого я не скажу. Пусть Блейк извинится за то, что угрожал Джоди, и отстранит от дела Джулию Ламар.
— С какой стати? Она его лучший психолог.
— Вот именно.
В аэропорту их встречал все тот же водитель автопарка. В Квонтико они вернулись уже в сумерках. Джулия Ламар встретила их в одиночестве: Блейк был на финансовом совещании, а Поултон взял увольнительную и ушел домой.
— Как она? — спросила Ламар.
— В порядке, — ответил Ричер.
— А какой у нее дом? Отрезан от мира?
— Отрезан, но надежен, — сказал Ричер. — Запоры, как в Форт-Ноксе.
Она кивнула. Он ждал.
— Она хочет, чтобы вы приехали, — наконец сказал он.
— Не могу. Мне добрую неделю туда добираться.
— Ваш отец при смерти.
— Отчим.
— Не важно. Она считает, что вам надо приехать.
— Не могу, — повторила Джулия Ламар. — Она все такая же? Одевается под ковбоя, загорелая, хорошенькая?
— В точку.
Она снова рассеянно кивнула:
— Не такая, как я.
Он окинул ее взглядом: дешевый черный рабочий костюм, запыленный и мятый; бледность, худоба, ожесточенность.
— Да, вы не такая, — согласился он.
— Из двух сестер я — дурнушка, — сказала Джулия и ушла.
