Пролог

Александр Замков сидел в удобном кресле в своей каюте и смотрел на большой монитор, заменяющий окно. На монитор выводилось изображение с кормовых видеокамер. Огромная планета — очередная «надежда» человечества, источник ресурсов и, как следствие, толчок к новому витку экспансии. Люди не так давно вступили в космическое сообщество, которое, как и следовало ожидать, отнеслось к новым конкурентам без энтузиазма. Приходилось быть сильными, бороться, показывать клыки и когти, а для этого требовались ресурсы.

Уже две недели научно — исследовательский корабль «Ишиана» висел на орбите Гефеста, бомбардируя его зондами и иногда высылая пилотируемые капсулы. С первых дней стало понятно: планета готова поделиться своим богатством с теми, кто осмелится, а главное, сможет произвести на ней разработки.

Толстый слой атмосферы не спасал Гефест от чрезвычайно низких температур, чему был виной красный карлик с его слабой активностью. Поверхностная кора состояла в основном из кварца, но часто встречались достаточно крупные месторождения промышленно важных металлов. Главная же проблема Гефеста состояла в высокой гравитации, но даже с ее учетом разработка этих месторождения должна оказаться выгодной.

— Любуешься?

Александр услышал бархатистый женский голос, и тут же прохладные ладони легли ему на плечи.

— Какое там. Меня уже воротит от этого вида.

Рутина по разведке новых доступных систем иногда захлестывала настолько, что приносила опустошение. Это поначалу, отправляясь в первые экспедиции, чувствуешь себя большим и значимым, а потом оказывается, что среди множества планет пригодных для жизни практически нет. Зато готовых отдать накопленные за миллиарды лет богатства весьма много. Потому разведка складывалась из бесчисленных перелетов и маркировки пригодных для разработки космических тел. Вот и теперь: данные по Гефесту собраны, обработаны, дело за окончательной сортировкой, а потом новый курс к очередной планете.

Полугодовой цикл начался всего два месяца назад, а казалось, что прошел уже не один год.

— Тогда что за самоистязание? — в ее голосе звучали насмешливые нотки.

— Не знаю… устал… Интересно, что ощущали первые люди, взглянувшие на свою планету с орбиты?

Женщина фыркнула, отстранилась.

Александр отлично знал, как Инна — его помощница и по совместительству любовница — относится к Земле. Колыбель человечества давно утратила свои позиции даже в Триумвирате, уступив их Луне и таинственной Нибиру. Легендарную планету ожидали, ее появление предсказывали, но в то же время мало кто в нее верил всерьез. Тем не менее, прогнозы оказались верны. В 2156 году планета — призрак показалась на небе, намереваясь надолго обосноваться в Солнечной системе. Из-за значительного наклона к плоскости эклиптики Нибиру попала в пояс астероидов, столкновение с чем, снизило ее скорость. Проходя возле Солнца планета начала разогреваться, замерзшие газы испарились и создали атмосферу. Растаявшая вода образовала моря и океаны, после чего планета обзавелась магнитным полем. Постепенно, под действием притяжения крупных планет Солнечной системы, Нибиру вписалась в плоскость эклиптики и заняла положение между Землей и Марсом.

Но прежде обломки астероидов были увлечены в сторону Земли, и часть из них ударила по родине человечества. Небывалые катаклизмы до неузнаваемости изменили лик планеты, но в то же время подвигли человечество самоотверженно работать в одной — единственной, самой приоритетной области — космической. Земля неминуемо должна была погибнуть. Шанс на спасение виделся лишь в увеличении количества внеземных колоний (на Луне и Марсе) и, как ни странно, в причине катаклизмов — самой Нибиру, которая вскоре стала тем самым прорывом, которого так не хватало.

— Ну, не обижайся, — примирительно сказал Александр, поднимаясь с кресла.

Инна стояла у разобранной кровати, к нему спиной. Одежды на ней не было, смуглая кожа слегка поблескивала в приглушенном свете.

— Умеешь ты испортить настроение, — девушка передернула плечами, отчего длинные каштановые волосы слегка колыхнулись. — Земля, Земля… сборище грязных ублюдков! Может быть, когда-то они что-то и умели. Может быть… Не удивлюсь, если все россказни о возрождении высоких ценностей всего лишь выдумка Земного триумвира.

— Я же извинился, — сказал Замков твердо и обнял Инну за плечи. Та заметно дрогнула от его прикосновения, ненадолго задержала дыхание. — Скажи, как я могу заслужить твое прощение?

— Даже не знаю… — девушка потянулась.

Со стороны все еще работающего монитора раздался высокий переливчатый звук.

— Это что такое?! — нахмурился Александр. — Подожди, что-то случилось…

Он в три шага миновал тесную каюту, остановился у монитора.

— Компьютер, принять вызов.

Изображение планеты сменилось взволнованным лицом младшего научного сотрудника Майкла Глановски.

— Мы поймали сигнал! — без предисловий начал Глановски. Его голос еле заметно дрожал. — Сигнал определенно искусственного происхождения. Источник — Алкон.

— Вы уверены?!

— Абсолютно!

— Что за сигнал? Давно поймали?

— Впервые тридцать минут назад, и с тех пор он стабильно слышим в широком диапазоне частот. Расшифровать пока не удалось. Если в нем и есть какие-то опознавательные коды, нам они не известны.

— Почему не сообщили раньше? Впрочем, ладно, сейчас буду! — сказал Замков. — Компьютер, закончить вызов.

«Вот и кончилась рутина…»

— С ума они, что ли, там все посходили?! — сидя на кровати и натягивая эластичный комбинезон, раздраженно спросила Инна. — Алкон! Ну, надо же!

— Я буду на мостике! — уже выбегая из каюты, бросил Александр.

Источник сигнала действительно крайне странный. Алкон — небольшая планета, был признан безжизненным и бесперспективным в плане дальнейших разработок. Лишенный водоемов, с атмосферой, состоящей из двуокиси углерода и азота, он не представлял для Триумвирата никакого интереса. Его поверхность покрывали пустыни из силикатного песка, и только в нескольких местах их нарушали горы вулканического происхождения — единственное укрытие от резкого, наполненного пылью ветра.

Корабль медленно опускался на Алкон. Обзорные мониторы оставались слепы. Очередная буря поднимала над поверхностью планеты огромные массы песка. Они закручивались в многокилометровые воронки, скрывая неровности рельефа сплошной коричневой пеленой.

Предварительное сканирование не показало ничего нового. Сигнал по — прежнему отчетливо слышался на разных частотах, но параметры самой планеты остались неизменны.

Наконец корабль в последний раз тряхнуло, послышался характерный скрежет опор об откуда-то взявшуюся под слоем песка каменную подложку.

— Сколько до источника сигнала? — спросил Замков. Он стоял на командном мостике, напряженно всматриваясь в бушующую за бортом непогоду.

Пять человек уже облачились в легкие защитные скафандры и ожидали в шлюзовом отсеке. Все было готово: местность, насколько это возможно, просканирована; примерный маршрут до источника сигнала проложен.

В глазах членов небольшой экспедиции горело спокойствие и сосредоточенность. Никакой суеты и бравады. Еще бы — это вам не банальная разведка месторождений. Сигнал искусственной природы мог обернуться новыми открытиями. Должен обернуться! Версии его происхождения были разные: от оставленного исчезнувшей цивилизацией маяка до пока неизвестной аномалии. Как бы то ни было, но данные в любом случае важные. Особенно если учесть, что систему Рог изобилия обнаружил именно Триумвират и присутствие здесь представительств иных рас просто невозможно. Если только это не абсолютно новая раса.

— Метров пятьсот — семьсот, — ответил штурман. — Точнее сказать сложно — буря создает помехи.

— Хорошо, будем вести их.

Они двигались цепочкой. Пять человек в бесконечном бушующем океане песка. Каждый шаг давался с заметным трудом. Исследовательские скафандры не обладали ни сколько-нибудь эффективной броней, ни экзоскелетом. Легкие, не сковывающие движения, они не предназначались для долгой работы в экстремальных условиях. Тем не менее, обеспечивали четыре часа автономной работы при полной изоляции от окружающего мира. Большего для первой вылазки и не требовалось. Тем более что альтернативы нет. Персонал научно — исследовательских кораблей наподобие «Ишианы» редко выходил в открытый космос или ступал на чужие планеты. Вся диагностика производилась с орбиты корабля или с борта спускаемой капсулы посредством многочисленных зондов. Работа в скафандре — случай из ряда вон выходящий.

Ветер рвал ткань скафандров, норовил повалить людей. Ноги тонули в сыпучем песке, словно в сугробах. Но, несмотря ни на что, люди продолжали идти.

Проснувшийся азарт подгонял. Ученые, словно натасканные псы, стремились поскорее добраться до интересующего их места.

Идущий во главе цепочки Майкл Глановски рукой указал на что-то впереди. Там, среди непрекращающейся бури, вырисовывались очертания округлого отверстия, зияющего в почти отвесной стене вулкана.

— Источник прямо перед вами, — сообщил по внутренней связи штурман. — Осторожно. Сигнал идет из-под поверхности. Но я не могу определить с какой глубины.

— Принято, — отозвался Глановски.

— Не торопитесь, лучше вернуться когда буря стихнет, — остерег Замков.

На каждом из шлемов была установлена портативная видеокамера, и потому на корабле видели все то же самое, что и члены экспедиции. Разве что в худшем качестве.

Отверстие походило на вход в древнюю пещеру: выщербленное по краям, словно обкусанное. Однако чем дальше, тем все более гладкими становились стены и пол, пока не сделались матовыми, идеально отшлифованными. Несмотря на крупный протектор сапог, ноги не находили опоры, скользили. Лучи фонарей метались по внутренностям открывшегося перед исследователями тоннеля и поглощались без следа, словно проваливались в пустоту черной дыры. Темная неизвестность провала манила, притягивала подобно магниту. И этому зову почти нельзя противиться.

Уверенный сигнал в наушниках членов экспедиции сменился потрескиванием и отрывистыми репликами.

— «Ишиана», как меня слышите? — Глановски выбежал из тоннеля.

— Теперь слышим, — в голосе Замкова послышалось облегчение. — Вы исчезли и из эфира, и со сканеров.

— И что будем делать, док? Похоже, здесь что-то экранирует наш сигнал.

— Надо возвращаться, — немного подумав, сказал Замков. — Как бы мне ни хотелось узнать, что там впереди, а идти вслепую нельзя.

— Брось, док! — протянул Глановски. — И стоило нырять в бурю, чтобы вот так просто уйти?

Замков замолчал в нерешительности. Несмотря на огромное желание разобраться с таинственным сигналом, он не мог позволить себе рисковать людьми.

— Бурю надо переждать, — наконец сказал он. — Проведем освещение, определимся с параметрами связи. Работать вслепую нельзя.

— Как ты можешь быть таким скучным? — в эфире послышался голос Инны. Девушка, которая одной из первых выказала желание рассмотреть источник таинственного сигнала поближе, тоже покинула туннель. — Нам каждый день выпадает наткнуться на что-то странное? Копаешься в своих отчетах и ничего не видишь вокруг! Ну же, Саш, хоть раз в жизни поступи как настоящий первопроходец космоса, — последние слова она произнесла с особенной, многообещающей теплотой.

Все на корабле знали про их отношения, и потому Инна не стеснялась изредка подкалывать своего любовника. Однако он не среагировал на ее слова. Одно дело — постель и совсем другое — служба.

— Нет! — отрезал Замков.

— Док, мы одним глазом, — подхватил Майкл Глановски. — Туда и обратно.

— Еще одно слово, и каждому из вас грозит арест за неподчинение!

— Принято! — громко вздохнул Глановски. — Пойдем, позовем ребят. Док, мы пропадем ненадолго.

Войдя в тоннель и убедившись, что связь с кораблем снова пропала, Майкл Глановски перехватил Инну за руку.

— Давай посмотрим!

Внутренняя связь работала без проблем.

— Что? — девушка искренне удивилась.

— Посмотрим, что там в тоннеле. Неужели тебе не интересно?

— Он не шутил насчет ареста. Я его знаю. Не пожалеет даже меня…

— Мы же быстро.

Уставшая от монотонного исследования ничем ни примечательных планет Инна колебалась, уже понимая, что не сможет устоять перед искушением. Кроме того, что-то подталкивало ее согласиться с предложением Глановски. Она чувствовала, если уйдет сейчас, то упустит что-то очень важное, невосполнимое.

— А что скажем остальным?

— Что у нас есть полчаса. Уверен, они, как и мы, — сгорают от нетерпения!

— Бездна с тобой, идем!

Тоннель тянулся прямой стрелой — идеально ровный, словно прожженный мощным лазером. Вскоре звуки шагов стихли. Сначала они стали просто глухими, потом еле слышными, пока не исчезли вовсе. Люди, которые еще несколько минут назад весело переговаривались, примолкли. Густая темнота еще сильнее отдаляла их друг от друга, создавая ощущение замкнутости небольшого пространства. И если у самого входа ощущение близости непознанного затмевало все доводы разума, то теперь в манящем зове что-то изменилось. Даже сквозь скафандр, сквозь шланги системы регенерации кислорода ощущалось нарастающее напряжение. Что-то определенно приближалось. А точнее — люди к чему-то приближались. К чему-то выжидающему, оценивающему.

Инна начала жалеть, что поддалась на уговоры. С каждым шагом в ней все сильнее крепло чувство, что за ними кто-то наблюдает. Десятки, сотни незримых глаз буравили сознание, маленькими острыми коготками цеплялись за мысли, за страхи и сомнения. Вытаскивали их на самую поверхность, рассматривали.

Она уже готова была все бросить и бежать, когда шедший впереди Глановски внезапно остановился. Луч его фонаря уперся во что-то темное.

— Дверь… — прошептал Майкл. Голос его сильно изменился, стал тусклым. Недавнего воодушевления нет и следа.

— Вот и посмотрели… — с трудом сдерживая дрожь, проговорила Инна, толком даже не рассмотрев находку. — Пора на корабль. Нам здесь все равно не пройти.

— Да, на корабль… — повторил Глановски.

Но никто не повернул обратно. Больше того, Глановски вплотную приблизился к двери, словно в забытьи провел по ней руками: почти полностью гладкая, кое — где с еле заметными неровностями. Письмена, определенно это письмена. Угловатые, изгибающиеся, словно застывшие в исступлении черви.

Внимание незримых глаз усилилось. Глановски хотел кричать, хотел сделаться маленькими и незаметным. С ужасом он наблюдал, как собственные пальцы, повинуясь чьим-то приказам, скользят по неведомым письменам, перепрыгивают с буквы на букву.

В наушниках послышался надрывный стон. За спиной кто-то не выдержал, но не побежал, а медленно осел на пол.

По туннелю прокатилась дрожь, дверь завибрировала, а потом медленно отползла в сторону, скрывшись в стене. Взорам людей открылась светлая комната. Туманный свет исходил отовсюду: из стен, потолка, пола. Молочно — белый, он успокаивал, снимал напряжение, прогонял страхи. Стоя на самом пороге, Глановски отчетливо видел, что мрак тоннеля не смешивается со светом комнаты. Впечатление, словно две разнородные субстанции отталкиваются друг от друга, не в силах соприкоснуться.

Он сделал шаг, переступил через порог. Туман начал собираться к центру комнаты. Он становился гуще, обретал форму шара, внутри которого росло нечто напоминающее сильно вытянутую сверкающую призму.

Глановски облизал соленые губы. Он чувствовал, как по лбу и спине бегут капли пота. Страх, неуверенность — всего этого не стало. Все его внимание приковано к призме. Вдруг ее кристальная белизна подернулась, в нее словно капнули кровью. Алое пятно начало набухать, набирать цвет.

Он даже не понял, в какой момент заложило уши, а голову сдавило с нечеловеческой силой. В лицо будто кипятком плеснуло, комната взорвалась. Жар чувствовался даже через ткань скафандра. Майкл Глановски упал на колени, обхватил голову руками и рванул шлем, стараясь освободиться от невыносимого давления. Сознание конвульсивно дернулось и погасло.