— Смотри, да это же девица! — обрадованно констатировал первый мужчина. — А я-то сначала подумал, будто мы на призрака лесного напоролись. — Он рывком откинул мой капюшон и восхищенно присвистнул. — Ого, не зря, видать, дело к Новому году движется… Глянь, да она же вылитая Снегурочка!

— Ага, она самая и есть! — согласился второй, через узкую прорезь своей маски внимательно разглядывая мое лицо, и довольно заржал, словно жеребец. — И куда это мы такие задумчивые шагаем, красавица?

— А мне почем знать, куда вы намылились?! — неприветливо буркнула я, способная думать лишь о том, как я устала, как сильно оттягивает плечи рюкзак с упитанным котом и как больно врезается в руку ремень самодельной волокуши.

— Слышь, Валет, она еще и огрызаться надумала! — искренне удивился первый. — Да ты хоть сама-то понимаешь, на кого батон крошишь, фифа?

— Вы чего ко мне прицепились, придурки? — зашипела я, возмущенная этими ненужными подкатами. — Шли своей дорогой и идите себе дальше. Я вас не видела — вы меня не видели…

— Не, мы так не договаривались, красотка! — ехидно фыркнул смешливый второй. — Придется тебе теперь с нами прогуляться. А мы в благодарность по-джентльменски поможем, мужика твоего потащим, рюкзачок понесем. Давай… — И он миролюбивым жестом протянул ко мне правую руку.

Я отпустила ремень, прицепленный к куртке Кирилла, выхватила из ножен кинжал и одним неуловимым глазу прыжком очутилась рядом с незнакомым нахалом под номером один. Приставила обнаженный клинок к его шее, а вторую ладонь с нажимом опустила на неприятные, слюнявые, чужие губы… Ничего лучшего я тогда не придумала, ибо прекрасно понимала: если и спорить с идиотом — то только физически!

— Цыц, сатрап! — грубо скомандовала я, к месту ввернув словечко из репертуара Маврикия. — Мне провожатые не нужны. Молчи, не кричи, и тогда я ничего тебе не сделаю!

По панически расширившимся зрачкам мужчины было видно, что ему стало довольно жутковато. Оно и понятно, ибо когда твой рот закрыт, а к горлу приставлен острый ножичек, то желание сопротивляться отпадает само собой…

— Девчушка, а ты, часом, не заигралась ли? — неожиданно поинтересовался у меня второй мужчина, разговаривая со мной таким спокойным тоном, каким обычно доктора говорят с душевнобольными пациентами. — На рожон-то не лезь! — Приказ сопровождался выразительным лязгом передернутого затвора. — Немедленно отпусти Фуфела, не дури.

К счастью, я уже знала много чего полезного об огнестрельном оружии, поэтому раздосадованно скрежетнула зубами, но все-таки сделала то, что положено делать приличной девушке в неприличной ситуации, а точнее: кинжал нехотя убрала и Фуфела — отпустила. Что я, дура, на автомат без магии переть? Совсем не хочется, чтобы меня в расцвете лет прикопали на каком-нибудь захолустном погосте… Тут я от своих грустных мыслей вздохнула так тяжко-тяжко, что даже мои обидчики сочувствием прониклись.

— Молодец, умная девочка! — похвалил меня Валет, словно щенка, одобрительно потрепав по щеке. — Значит, договоримся так: пойдешь теперь с нами, своими пилками для ногтей размахивать не станешь и вопросов задавать не будешь. А я тогда тебе конфетку дам, за хорошее поведение!

— Куда пойду? — насмешливо спросила я. — И зачем?

— Затем! — с прежним нахальством гаркнул уже очухавшийся Фуфел, потирая шею. — Валет, а чего она вдруг такая резвая и разговорчивая? Шеф ведь обещал — клиентка достанется нам сонной и вялой…

— Это с какого еще перепугу? — заплетающимся языком осведомилась я, стараясь не выдавать этим бандитам своего плохого самочувствия.

— Заткнись ты уже, а? — выразительно поводя автоматом, то ли потребовал, то ли попросил Валет. Потом он внезапно напрягся и начал озабоченно озираться по сторонам. — Слышали? — спросил он у нас.

Туповатый Фуфел отрицательно помотал головой, зато я кивнула. Еще бы не слышать! Кто-то приближается к нам с противоположной стороны чащи, причем ломится шумно, словно медведь, особо не скрываясь. Значит, уверен в собственных силах…

— Кажется, сучок хрустнул? — неуверенно предположил наивный Фуфел.

— Машина — большая и тяжелая, — усмехнувшись, я точно расшифровала его смутные ощущения. — Едет медленно, напрямую через лес. Ее сопровождают пять пеших мужчин. Все вооружены. Все опасны. Бегите, парни, пока они вам задницу не надрали…

— Вот это слух! — восхитился Фуфел.

— Точно? — недоверчиво прищурился Валет.

— Порохом от них пахнет! — спокойно добавила я. — А вот потными подмышками и трусостью, как от него, — я снисходительно махнула ресницами в сторону его напарника, — нет.

— Уходим, срочно. — Валет выхватил у меня ремень волокуши и рысцой направился обратно. — На дачу…

Я по инерции сделала несколько шагов вслед за ним и встала как вкопанная.

— Я туда не вернусь! — уперлась я, понуждаемая к тому не только острым нежеланием снова очутиться в неприятном месте, но и своими буквально подламывающимися, дрожащими в коленках ногами.

— Дебилка конченая! — бесцеремонно рявкнул Валет. — Они, — он красноречиво ткнул пальцем мне за спину, — пришли за тобой. Понимаешь? Поэтому ты пойдешь с нами. Если, конечно, жить хочешь. — Он криво усмехнулся. — Нам велено доставить тебя в безопасное место. Поэтому не бойся и иди с нами. А те, другие, тебя точно не пощадят…

— Кем велено? — Перед глазами у меня все плыло, голова кружилась так сильно, что мне казалось, будто ближайшие сосенки качаются туда-сюда, отплясывая веселую сарабанду.

— Шефом нашим, — сквозь зубы процедил Фуфел, снимая рюкзак у меня с плеч. — Пашей Бубликом. Уж не знаю, на кой черт ты ему сдалась… Если только в койку тебя уложить, такую гладкую и сладкую…

— Молчи, идиот! — гневно прикрикнул на напарника Валет. — Не распускай язык попусту. Вот доставим их обоих на базу, пусть тогда шеф сам и рассказывает ей то, что сочтет нужным. Пошли… — Он требовательно дернул меня за рукав. — Ну, чего стоишь, глазами лупаешь?

— Не могу! — через силу прошептала я.

— Э-э-э? — не понял Валет.

— Идти не могу… — скорее подумала, чем сказала я и рухнула в снег.

— Вот черт! — заорал мужчина, бросая волокушу с Кириллом и склоняясь надо мной. Холодные пальцы скользнули по шее, нащупывая пульс. — Живая! — с облегчением выдохнул Валет. — Просто засыпает. Эй, Фуфел, живо хватай ее в охапку и бегом за мной!

Фуфел не посмел протестовать, поднял меня, с кряхтеньем взвалил себе на плечо и, не разбирая дороги, грузно ломанулся по снежной целине, напрямик через крохотную, окаймленную сосенками поляну.

Все последующее я помню весьма смутно. Наверное, той ночью я пребывала в состоянии зыбкого полусна, то погружаясь в небытие, то вновь выныривая из него на краткие промежутки времени. Иногда перед моими глазами навязчиво маячили две большие металлические кнопки, наклепанные на задний карман штанов Фуфела. А порой я замечала бледное лицо Кирилла и резво мелькающие ботинки Валета, волокущего по снегу моего нао. Спустя какое-то время до меня донесся натужный рев мотора, издаваемый буксующей в снегу машиной, и разноголосые крики погони, становящиеся все громче…

— Сдавайтесь, и мы вас не тронем! — на все лады вопили наши преследователи, лишь подстегивая моих похитителей. — Сдавайтесь, все равно не уйдете!

Им вторила бессильная ругань Валета и бурлящие хрипы запыхавшегося Фуфела.

А чуть позднее я разобрала звуки выстрелов и неожиданно упала лицом в снег, уткнувшись в лужу теплой, густой жидкости. Кажется, это была кровь. Надеюсь, что не моя…

— Ты жива? — Меня перевернули на спину, свет звезд ударил в глаза, и я зажмурилась. — Не ранена?

Мгновенно слипшиеся от крови ресницы разлеплялись долго, с трудом. Но я все же справилась с этой тяжелой работой и увидела уже знакомое уродливое лицо, испещренное шрамами.

— Франк? — удивилась я, едва шевеля губами. — Ты?

— Узнала меня, сидка! — обрадованно ухмыльнулся монстр. — Соображаешь, значит — не помрешь…

— Франк! — шептала я, пока он поднимал меня на руки, заботливо прижимая к своей широкой груди. — Спаси меня, Франк!

— Молчи! — осуждающе нахмурился живой мертвец. Плавно покачиваясь у него на руках, я понимала, что мы куда-то идем. — Не проси того, в чем ничего не смыслишь…

— Я же обещала, что мы еще встретимся! — Я не отрываясь смотрела в его черные глаза, собрала все оставшиеся у меня силы, протянула руку и нежно погладила монстра по шероховатой, будто наждак, щеке.

— Вот и накаркала, дурочка! — Франк вздрогнул словно от удара, уклоняясь от моего прикосновения. — А теперь спи, спи… — Его голос звучал все настойчивее. — Ты же устала.

«Точно, устала! — напомнила себе я. — О, богиня Дану, как же я устала!» — Мои глаза закрылись сами собой. Мне было так спокойно на руках у Франка, так тепло и надежно. С ним я не боялась ничего. Эта странная мысль мелькнула в моем угасающем сознании и пропала без следа. А потом я и вправду уснула.

Говорят, в день, когда я родилась, пошел снег… Мелочь, по идее, но проблема в том, что мой день рождения приходится на середину лета, а снег летом — это как-то… неправильно. Не должно так быть. Вот и в моей жизни, к сожалению, все происходит неправильно, а зачастую случается такое, чего вообще быть не может…

Я лежала с открытыми глазами и бездумно занималась визуальным изучением низкого каменного потолка… А о чем тут думать? Знакомый потолок, знакомый ободранный топчан, знакомая слабая лампочка над знакомой запертой дверью… Короче говоря, все в жизни повторяется, ибо я опять попала в тот самый подвал в доме Айвалин, откуда не так давно сбежала не без участия уже знакомого мне Франка. И этот же самый мужчина снова привез меня сюда. Уже во второй раз. Обидно. Ну что за несправедливость, завянь мои фамильные лотосы!

— Фыпустите феня… — вдруг неразборчиво донеслось откуда-то снизу. — Нефетленно!

Я свесилась с лежанки и несколько секунд с удивлением рассматривала резво прыгающий по полу рюкзак, а потом громко расхохоталась. Да это же Маврикий! Слезла с топчана, помассировала пальцами нудно ноющие виски, наступила ногой на лямку шустро передвигающегося по камере рюкзака и дернула «собачку» молнии… Кот серой стрелой вымахнул из раскрывшейся сумки и встал в боевую стойку: балансируя на одной задней лапе — остальные три с выпущенными когтями выставлены в разные стороны, усы — встопорщены, глаза — выпучены, хвост — трубой…

— Кий-я! — отважно выкрикнул Маврикий.

— Иван показывал нам отрывок из фильма с китайским мастером кун-фу Джеки Чаном, — насмешливо сообщила я коту, по достоинству оценив его выпендрежную позу. — Знаешь, так вот ты сейчас вылитый Чан…

— А-а-а, это всего лишь ты… А я-то думал… — с облегчением констатировал узник рюкзака, съеживаясь и хлопаясь на свое мохнатое седалище. — И нечего на мой чан бочку катить, он и так гудит словно церковный колокол!

— И о чем же ты думал, разреши узнать? — насмешливо хмыкнула я. — Полагаешь, у нас мало проблем?

— М-да-а, настоящее дежавю… — пробурчал кот, осматриваясь по сторонам и задумчиво почесываясь. — Все здесь выглядит так, будто мы из этого злополучного подвала и не уходили вовсе… Вот скажи на милость, какого черта мы опять сюда попали?

— Не знаю, что значит ваша дежавю, — иронично фыркнула я, — но некоторые мои друзья из Чумного двора назвали бы нашу ситуацию «сплошной котовасией». Хоть ты и не Вася, конечно, а Маврикий!

— Правильнее говорить не «котовасия», а «катавасия», — с умным видом поправил меня кот. — Катавасия — это песнопение, которое в православном богослужении поется по утрам в заключение церковного канона. А в переносном смысле «катавасия» используется для обозначения беспорядка, сумятицы.

— Ну точно, про нас! — расхохоталась я и коротко поведала Маврикию о тех событиях, которые он проспал, возместив дефицит информации.

— Обалдеть! — коротко, но выразительно резюмировал кот.

— У нас есть поговорка, гласящая: все пути ведут в Листоград, — улыбнулась я. — А в этом мире, похоже, все дороги ведут в тайный подвал Айвалин, чтоб ее Тени забрали…

— А кто они такие вообще, эти Тени? — внезапно раздалось из самого темного угла камеры. — Второй раз о них слышу, но до сих пор ничего не понимаю…

Мы с Маврикием подпрыгнули от неожиданности, едва не прикусили себе языки, а в следующий же миг синхронно бросились обнимать сидящего на куртке Кирилла, растерянно помаргивающего заспанными глазами. Вернее, обнимала его я, а кот терся полосатым боком о ноги моего нао и мурчал-тарахтел громче трансформаторной будки.

— Они тебя в самый темный угол бросили, — повинилась я, — вот я и не заметила…

— Сюрприз! — рассмеялся Кирилл, горячо отвечая на мои объятия и деликатно отпихивая приставучего кота. — Фу, постыдись, гражданин кот, я же тебя не кошка…

— Ну и пожалуйста… — Маврикий обиженно отошел, уселся на рюкзак и принялся умываться, искоса поглядывая на нас.

Пока я повторяла свой рассказ о событиях минувшей ночи, нао отцепил ремень от куртки, подпоясался, набросил ее мне на плечи, потому что в камере было довольно прохладно, и заботливо усадил меня обратно на топчан.

— Ну и не везет же нам! — Он недовольно почесал свой подбородок, темный от отросшей щетины. — Похоже, мне предстоит лично познакомиться со знаменитой Айвалин. Интересно, на кой ляд я ей сдался?

Я неосведомленно пожала плечами.

— Может, они меня случайно прихватили, за компанию с тобой? — предположил Кирилл, размеренно шагая по камере для упорядочения мыслительного процесса.

— Жалеешь, что попался в одну кутузку вместе с нами? — ехидно подначил кот.

— Анализирую факты! — сердито поправил его мой нао. — Спорный вопрос, что лучше и выгоднее — самому очутиться в центре событий или остаться вне ситуации, планируя спасательную операцию… Думаешь, это нас Блоха подставила? — Он вопросительно посмотрел на меня. — Она оказалась засланным агентом Айвалин, подсыпала всем снотворного и вызвала ее боевиков?

— Возможно… — неуверенно предположила я. — Но, с другой стороны, зачем тогда Валет и Фуфел так порывались идти на дачу? А еще они упоминали о своем шефе по имени Паша Бублик… — Я наморщила лоб, пытаясь вспомнить, где и когда уже слышала о каком-то бублике. Видимо, атмосфера оного подвала действовала на меня чрезвычайно плохо, ибо моя память почему-то не торопилась откликаться на обращенный к ней призыв.

— Бублик… — в унисон со мной протянул Кирилл. — Вот черт, где же я уже о нем слышал? Стоп, да ведь он проходил по нашим ориентировкам — тот еще преступник. Настоящий гангстер!

— Чтоб его Тени забрали! — сердито ругнулась я, разочаровавшись в своих мыслительных способностях.

— Вот опять! — Нао чуть не споткнулся на ходу, услышав эту фразу. — Да кто они такие в конце концов?

— Поверь, тебе вовсе не обязательно о них знать. — Я отвела глаза, не желая обсуждать столь неприятную тему. — Тени — наш очень древний и очень страшный фольклор. Иногда матери пугают ими своих непослушных детей, ну типа: «Не будешь кушать кашу — Тени придут и тебя заберут». Вернее, раньше пугали… Кажется, в вашем мире их называют чертями… Ну или чем-то навроде того…

— Страшными, кровожадными существами, которых никто никогда не видел, зато все о них знают! — насмешливо встрял Маврикий.

— Вот и наши Тени примерно то же самое, — неохотно кивнула я, при этом изрядно покривив душой, ибо на самом деле по сравнению с чудовищными Тенями земные черти просто белые и пушистые котята. — И не стоит продолжать разговор о них, ибо ни к чему хорошему он не приведет.

— А почему раньше пугали? — сразу же прицепился к моим словам въедливый Кирилл.

— Вот дотошный! — скривилась я. — Потому что Тени и в самом деле забирают и детей и взрослых! Доволен?

— Правда? — удивленно округлил глаза мой нао. — Или ты меня разыгрываешь?

— Правда, — нехотя кивнула я. — И очень тебя прошу, давай закроем эту тему, незачем на себя беду накликивать. О Тенях даже упоминать опасно, вдруг они нас услышат…

— Ладно, — правильно оценив насупленное выражение моего лица, согласился Кирилл, — вернемся к этой теме позже, тем более что сейчас у нас имеются более существенные проблемы. Кстати, я считаю наше положение не столь уж безысходным, ведь если наши друзья остались на свободе, то нас в беде они точно не бросят и предпримут все нужное для нашего спасения…

— Хочешь сказать, Сидор соберет армию и нападет на дом Айвалин? — иронично спросила я.

— Теперь ему известно, где находится ее логово, замаскированное под «Магический салон», и, не станет сидеть сложа руки. — В голосе Кирилла не было ни нотки сомнения. — А поскольку я знаю своего друга, то могу лишь посочувствовать нашей ведьме — ей точно не поздоровится.

И словно в подтверждение его слов, где-то в доме — над нашими головами — раздался громкий хлопок, затем второй…

— Ага! — ликующе поднял палец мой нао. — Кажется, в дело пошли гранаты!.. Видишь, я не ошибся, все случилось даже раньше, чем я ожидал… — Его речь оборвала трескучая автоматная очередь.

— Думаешь, это наши спасатели прибыли? — недоверчиво приподняла бровь я.

— Сидор со спецназом! — самоуверенно улыбнулся Кирилл. — Максимум через полчаса мы будем на свободе, сама увидишь…

— Ну-ну, свежо предание, да верится с трудом… — саркастично хмыкнула я и замолчала. Ладно, уговорил — подождем, хотя многократно проверенная интуиция почему-то подсказывала мне, что не стоит столь преждевременно надеяться на удачу. Не разочароваться бы…

Потянулись томительные минуты ожидания. Толстые стены подвального карцера хоть и значительно приглушали звуки, но не подавляли их полностью. Поэтому мы стали полноценными слушателями происходящей наверху схватки. До нас доносились многочисленные крики, взрывы и выстрелы, похоже, бой там шел нешуточный. Потом раздался совсем уж дикий вой, и сильно потянуло запахом горелого…

— Людей заживо поджарили!.. — возмущенно фыркнула я. — Ох, как бы и нас тут того…

— Давайте на помощь позовем, покричим! — предложил кот, испуганно запрыгивая на топчан и забираясь ко мне на колени. — Может, жизнь у меня и не сахар, но почему-то мне сегодня особенно не хочется умирать… Вдруг они нас найти не могут? А если мы покричим, да еще и в дверь постучим…

Я вопросительно взглянула на Кирилла.

— Попытка не пытка, хуже не станет. — Он шагнул к двери, но в этот самый момент лязгнул затвор и стальная створка распахнулась во всю ширь.

На пороге нашей камеры стояла группа мужчин, одетых в бронекостюмы, с автоматами в руках…

— Вы пойдете с нами! — вместо приветствия, безапелляционно, властно взмахивая рукой, заявил тот, кто вошел в камеру первым. Лицо мужчины почти полностью скрывала черная маска, в прорези которой виднелись колючие серые глаза.

— А вы из какого отдела? — насторожился Кирилл, изумленно всматриваясь в лишенные каких-либо опознавательных знаков бронежилеты. — Вас полковник Иванцов прислал или…

— Или, — лишенным эмоций голосом уточнил военный. — Не советую задавать вопросы. Вот прибудем на место, там все и узнаете.

— На какое место? — не удержалась от вопроса я, попутно поймав себя на мысли: «Ох, не нравится мне этот вояка и поведение его не нравится».

— На нужное! — Его ответ сильно смахивал на издевательство.

— А если мы с вами не пойдем? — попробовал поторговаться Кирилл.

— Никаких «если», — внес конкретику наш суровый оппонент. — Сопротивление бесполезно. Помогите даме.

По его команде два бойца пересекли камеру и довольно невежливо сдернули меня с топчана, подхватив под руки. Ошеломленный подобным нахальством Маврикий кулем свалился на пол и на подгибающихся лапах пополз под лежанку.

— Куда? — Командир наступил коту на хвост, нагнулся, схватил Маврикия за шкирку, поднял с пола и поднес к своему лицу. — Тоже вопросы имеются? — предположил он.

— У-мняу? — испуганно выдал Маврикий и звучно испортил воздух.

— Исчерпывающе! — Командир чихнул, сердито помотал головой, подхватил валяющийся без дела рюкзак и ловко упаковал в него вонючего кота. А затем перебросил багаж одному из своих бойцов.

— Пройдемте с нами! — повторил он, уточняюще указывая на дверь.

— А если откажусь? — уперлась я, но в следующий же миг меня бесцеремонно подняли с двух сторон и понесли к выходу из камеры.

— Отпустите ее, немедленно! — Кирилл ринулся наперерез моим конвоирам, но тут раздался негромкий хлопок и в шею моего нао впилась крохотная стрелка, оперенная красными пластиковыми пластинками.

— Ах так!.. — Капитан выдернул оружие из раны и, взревев словно раздразненный медведь, навалился на явно не ожидавшего ничего подобного командира. Пальцы Кирилла еще успели сомкнуться на шее противника, после чего он вдруг закатил глаза и начал медленно оседать на пол.

— Ого, силен мужик, — уважительно признал командир, проследив, как мой нао обмяк на руках у второй пары бойцов. — Такая ампула слона за секунду с ног валит, а он в атаку попер!

— Подождите, вот он придет в себя, и тогда вам всем не поздоровится! — хвастливо пообещала я.

— Отлично, потом и увидим! — довольно кивнул командир. — Пусть отдыхает. А ей, — он указал на меня, — глаза завяжите. — И на мою голову тут же напялили черный мешок из плотной ткани.

Почти не касаясь ногами пола, я преодолела коридор, откуда пахнуло запахом гари, лестницу и очутилась на улице, встретившей меня потоком свежего воздуха. Похоже, Айвалин потерпела сокрушительный разгром… Интересно, жива ли она? Подозреваю, что убить двухсотпятидесятилетнюю жрицу, поддерживаемую темными силами, не так-то просто… Но додумать я не успела, ибо чья-то сильная рука неожиданно легла мне на затылок, заставляя пригнуть голову, и меня аккуратно усадили на заднее сиденье автомобиля, бросив рядом рюкзак с котом.

Я схватила сумку, немного расстегнула молнию и, засунув руку внутрь, принялась успокаивающе гладить взъерошенного, трясущегося мелкой дрожью Маврикия. Я слышала дыхание сидящих в машине людей и понимала: кроме меня и водителя в салоне этой большой машины находятся еще трое крепких, здоровых, отлично вооруженных мужчин. Но Кирилла здесь нет… Возможно, нас разделили, разместив по разным машинам. Сейчас нет никакого смысла сопротивляться или пытаться узнать больше. Приходится надеяться, что нас привезут в одно и то же место. Я обладаю мизером информации, поэтому воздержусь от скоропалительных выводов — послушаю, понаблюдаю. Ведь если они не убили нас сразу, значит, мы нужны им для чего-то важного… Но при этом мне очень хочется знать: кто такие эти люди, кем подосланы и куда именно они нас везут?

Поездка продолжалась долго. Настолько, что, невзирая на свое взбудораженное состояние, я даже успела задремать. Проснулась от резкого прекращения укачивающего движения машины. Кстати, если укачивало, значит, мы ехали по бездорожью. Скорее всего, по какой-то проселочной дороге, расположенной вне территории города. Интересно, куда все-таки нас везут? Услужливая фантазия тут же нарисовала безрадостную картинку: вот нас с Кириллом вывозят в некий заброшенный карьер и убивают особо изощренным способом… Обоих! И кота в придачу! Я замотала головой, отгоняя назойливое видение. Глупости, если бы нас хотели убить, то уничтожили бы еще там, в подвале Айвалин. Ведь лишние хлопоты уместны лишь тогда, когда оправданны и выгодны. А если мы все еще живы — значит, очень ценны для кого-то, значит, имеем все шансы и дальше оставаться в целости и сохранности. Главное для нас сейчас — понять, что нужно от нас этим неведомым похитителям, и правильно использовать оное ценное преимущество. Не пороть горячку, не поддаваться на уловки противника, правильно взвешивать все «за» и «против», не продешевить, не выказать слабость… По силам ли мне такое? Ох, сомневаюсь!

Увлекшись собственными размышлениями, я снова замотала головой, чем, видимо, привлекла внимание своих охранников, ибо грубая мешковина была в сей же миг сдернута и отброшена прочь.

— Расслабьтесь, дамочка, приехали! — сообщил сидящий напротив меня охранник. — Выходите. И скунса своего прихватите… — насмешливо напомнил он, указывая мне на рюкзак с котом. После чего распахнул дверцу машины и, особо не церемонясь, просто выпихнул меня наружу…

Прижимая к груди сумку с Маврикием, я неуклюже вывалилась из салона большой черной машины, вполголоса проклиная свои затекшие ноги. Ткнулась коленками в снег, поднялась, обмахнула штаны рукой и замерла с открытым ртом, очарованная окружающей меня красотой. Мы находились в заснеженном лесу. Белом, узорчатом, сказочно-прекрасном. Идеально ровные, стройные сосны — словно специально подобранные одна к другой, стояли в ряд, образуя непроходимый частокол. Яркий солнечный свет переливался на покрытых изморозью еловых лапах, превращая их в собрание бесценных сокровищ. Пара машин, доставивших нас в лесную чащу, припарковалась на крохотной, заблаговременно расчищенной площадке, которая примыкала к небольшому бункеру, поблескивающему новенькими стальными воротами. К своему величайшему облегчению, я увидела, как из второй машины вытаскивают так и не пришедшего в себя Кирилла.

— Нравится? — Командир отряда по-свойски хлопнул меня по плечу и выразительно указал на лес, поясняя свою мысль: — Ну чистый Фаберже!

Я не поняла его слова, но поторопилась согласно кивнуть, решив не спорить попусту. Видимо, мужчина почувствовал всю неискренность моей реакции, потому как недовольно крякнул и пихнул меня уже намного грубее, направляя к воротам в бункер.

— Шагай! — буркнул он. — Нечего тут время зря терять…

Повинуясь направляющей меня руке, я прошла в распахнувшиеся створки и очутилась в довольно широком коридоре, через равные промежутки освещенном укрепленными на стенах лампами в стальных сетках. Туннель шел под уклон, плавно спускаясь вниз. Судя по всему, здесь, под землей, вдали от городской суеты, располагался целый комплекс тайных сооружений, ибо, продвигаясь по коридору, мы миновали несколько боковых проходов, ответвляющихся от основного штрека. Иногда до меня доносился гул работающих механизмов, а пару раз мы разминулись с куда-то спешащими людьми, облаченными в белые халаты. На нас они не обращали ни малейшего внимания, целеустремленно шагая по своим непонятным мне делам.

— Пришли! — внезапно сообщил командир, останавливаясь перед ничем не примечательной железной дверью. — Девочка у нас пойдет сюда, — он удержал меня за руку, — а мальчик у нас пока в карцере отдохнет.

После того как Кирилла унесли дальше по коридору, дверь распахнулась и меня втолкнули в какое-то помещение, то ли специально, то ли непреднамеренно забыв забрать рюкзак с Маврикием. Я нерешительно топталась на пороге, но тут дверь захлопнулась — сильно наподдав мне чуть пониже спины и вынудив сделать несколько шагов внутрь совершенно темной комнаты.

Свет вспыхнул внезапно, заставив меня зажмуриться от неожиданности. Будучи совершенно сбитой с толку, я неосторожно уронила на пол рюкзак с котом и кулаками потерла заслезившиеся глаза. Сумка звучно шлепнулась на каменные плиты, из нее раздалось невнятное ругательство.

— Извини! — смущенно пробормотала я, проморгавшись и удивленно озираясь по сторонам. — Однако…

А удивляться тут и правда нашлось чему, ибо за непритязательной серой дверью скрывалась шикарно обставленная комната с резной мебелью из натурального дерева. Стены комнаты были обшиты белым шелком, декорированным замысловато переплетающимися серебристыми шнурами. В центре помещения возвышался изящный столик с ужином, сервированным на две персоны. Мое внимание сразу же привлекли хрустальная и серебряная посуда, графинчик с рубиново-красным вином, бокалы на высоких ножках и блюдо с фруктами. В комплект к столу имелись два стула с обитыми парчой сиденьями. Рядом, на низкой этажерочке, тускло поблескивал комплект то ли врачебных, то ли слесарных инструментов, аккуратно разложенных на замшевом лоскуте. В углу комнаты разместились не менее изысканный диванчик и пузатый комод, служивший подставкой для незнакомого мне прибора. Окон в комнате не было.

Ведомая любопытством и острым чувством голода, я сделала несколько шагов вперед, к столу. В этот момент прибор на комоде тихонько щелкнул и ожил — засиял разноцветными огоньками, светящиеся полоски побежали по его лицевой панели, и помещение наполнилось прекрасной музыкой. А еще несколько мгновений спустя в мелодию вплелся печальный женский голос:

— Понравилось? — неожиданно спросил кто-то, выводя меня из задумчивости.

Судя по направлению звуков, говорящий находился где-то позади, появился в комнате неслышно и незаметно и поэтому до сего момента успешно выпадал из моего поля зрения. Зато он с толком использовал представившуюся возможность немного понаблюдать за мною исподтишка, а значит, был прагматичен и не глуп. Только теперь я заметила, что песня закончилась уже давным-давно и в комнате воцарилась прежняя тишина. Просто эта баллада настолько идеально сочеталась с моими нынешними чувствами и переживаниями, что я невольно поддалась ее сказочному очарованию, абстрагировавшись от суровой действительности.

— А я и не сомневался, что тебе понравится эта баллада! — между тем продолжил самоуверенный голос у меня за спиной. — Признаться, я и сам к ней неравнодушен. К тому же в старинных книгах часто упоминается о том, как высоко вы, сиды, цените все красивое — музыку, природу, песни… Вот поэтому я и решил обставить нашу первую встречу так романтично, почти как первое свидание! — Незнакомец позволил себе ироничный смешок. — Так что уж ты, лапуля, не разочаровывай дяденьку, выкажи себя умной девочкой, отплати мне добром за добро… И знай, если не согласишься по-хорошему, я все равно найду способ получить желаемое… — Интонации говорящего приобрели угрожающую окраску, я не выдержала и обернулась.

У стены стоял невысокий, очень толстый мужчина. Скорее всего, пока я слушала песню, он беззвучно проник в помещение через другую дверь, скрытую под обшивкой. Кургузую фигуру незнакомца нелепо обтягивал синий костюм-тройка. Воротник белой рубашки подпирал третий подбородок бледной, луноподобной физиономии. Черные глаза-бусинки взирали на меня с неприкрытым интересом. Этот человек не обладал ни одной симпатичной чертой, наоборот, все в нем внушало отвращение и какой-то безотчетный страх. И его жидкие, прилизанные, словно прилипшие к черепу волосы грязно-серого цвета; и мертвенно-белая, будто присыпанная мукой, дряблая кожа; и одутловатые щеки, свисающие на воротник рубашки. Но самым отвратительным элементом его внешности оказалось единственное яркое пятно — кроваво-красные губы, маленькие и вместе с тем толстые, образующие идеальную букву «о», в точности повторяющие очертание присоски рыбы-прилипалы.

— Не молчите, немедленно рассказывайте: куда меня привезли и кто вы такой? — требовательно спросила я, закончив рассматривать несимпатичного незнакомца. — И вообще, по какому праву нас захватили и…

— Стоп-стоп. — Толстяк властно вскинул короткую руку. — Попридержи-ка язык, милая! Усвой для начала пару правил. Первое: вопросы здесь задаю я. И второе: я очень не люблю бессмысленную суету, а также…

— Значит, это место принадлежит вам! — возмущенно ахнула я, прерывая напыщенный монолог толстяка. — И нас похитили именно по вашему приказу?

— В точку! — самодовольно ухмыльнулся хозяин бункера, подходя ко мне вплотную. Ростом он оказался еще ниже, чем я полагала изначально — макушка толстяка светила лысиной на уровне моей груди. Но последнее ничуть не обескуражило самовлюбленного коротышку, ибо он заложил руки за спину, сильно задрал голову — чтобы встретиться со мной взглядом, и, важно покачиваясь с носка на пятку, заявил: — Все верно, дорогуша, это я приказал захватить вас троих и привезти в мое тайное лесное убежище.

— Но зачем? — не понимала я.

— Поужинаем, побеседуем, авось все и прояснится! — уклончиво ответил толстяк. — Прошу! — Он любезным жестом указал мне на стол, мгновенно сменив манеры с фамильярных на подчеркнуто обходительные. — Не стесняйтесь, угощайтесь, ваше высочество. Как говорится, для меня честь принимать настоящую принцессу в своем скромном доме! Кстати, — добавил он, галантно пододвигая мне стул, — разрешите представиться: бизнесмен, меценат, ученый, любящий семьянин со скромным именем Павел Бубликов. Можете смеяться, но все друзья называют меня короче и ласковее — просто Паша Бублик. Прошу любить и жаловать! А впрочем, — он с наигранной забывчивостью шлепнул себя ладонью по лбу, — зачем я распинаюсь, ведь ранее вы уже имели честь познакомиться с моим старшим братом Егором Васильевичем Сидоровым, более известным вам под кличкой Сидор…

— С кем? — оторопело выдала я, едва не падая со стула. — Так Сидор ваш брат?

— Именно, — расплылся в довольной улыбке Бублик, — родной. Может, соизволите попробовать фуа-гра, ваше высочество? — Из-под поднятой им крышки поплыл упоительный аромат.

— Подождите. — Я отодвинула соблазнительное блюдо. — А почему он ничего нам об этом не говорил? А почему у вас разные фамилии и…

— Ах, почему, почему? — насмешливо пропел толстяк, передразнивая меня. — А потому! Пока не покушаете — ничего рассказывать не стану. Посмотрите на себя! Разве можно так наплевательски относиться к собственному здоровью? Вы же худенькая, аж просвечиваете… Хотя, — тут Бублик покосился на меня с явной завистью, — чего вам, бессмертной, сделается…

Я издала неопределенный смешок, способный сойти как за согласие, так и за протест.

— А мне почему ничего не предлагают? — вдруг глухо раздалось из рюкзака.

Я понимающе рассмеялась, нагнулась к валяющейся на полу сумке и отстегнула застежку клапана… Серый взъерошенный клубок тут же выкатился из своей импровизированной тюрьмы и негодующе уставился на Бублика.

— Христопродавец, сатрап, тиран! — с хриплым придыханием завопил раб рюкзака. — Ирод, деспот, мучитель!

— Ого, он и вправду разговаривает! Прелесть какая! — некрасиво отвесил нижнюю челюсть Бублик. — Зря, выходит, я брату не поверил…

— Сам ты прелесть! — обиженно огрызнулся кот. — А я — Маврикий! Запомните: Маврикий, а не скунс! И я хочу жрать! — Полосатый нахал поднялся на задние лапы и схватил со стола креветку в кляре. — Мм… фкуфно. Мошь фут и фульма, но формят фполне фнофно… — Дальнейшие его слова потонули в увлеченном чавканье.

— Да вы садитесь, не стесняйтесь, будьте как дома! — засуетился наш хозяин, выдвигая из-под стола табуреточку и предлагая ее коту.

Маврикий не заставил долго себя упрашивать, с табуретки запрыгнул прямо на стол и по уши вгрызся в вышеупомянутое фуа-гра. Несколько последующих минут до нас с Бубликом доносились лишь упоенное кошачье мурлыканье и громкий стук тарелок.

— Может, вы все-таки посвятите меня в подробности ваших приключений? — почти жалобно попросил толстяк, завороженно наблюдающий за вовсю уписывающим наш ужин котом. — Я, конечно, уже много чего знаю от брата, но такое… — Он шокированно схватился за сердце и замолчал.

Я одарила толстяка сочувствующим взглядом, побаиваясь, как бы того не хватил удар, пригубила бокал с вином — дабы смочить горло, и заговорила…