Глава 2
И живые позавидуют мертвым
Казалось бы, ничего не изменилось: все так же шелестит дождь по листьям, в выгоревшей за лето траве лениво стрекочет кузнечик, звенят, перекликаясь, пичуги. И эта мирная картина заставляет думать, что ничего не случилось. ППШ за спиной – потому что так надо. Допустим, игра. И что телефон молчит, тоже игра. До чего же прочная вещь – человеческий разум. Случилось невозможное, и сразу же включились компенсаторные механизмы. О масштабах катастрофы Андрей не думал, он даже вычеркнул из сознания, что убил человека, пусть и превратившегося в животное.
Андрей был уверен, что правда еще хуже, чем он предполагает, и лучше ее не знать. Пока он под защитой неведения, но когда купол незнания рухнет и правда обрушится осколками – как жить тогда?
Несколько часов назад жизнь была светла и понятна, впереди маячили непокоренные вершины будущих достижений. Теперь же там разверзлась пропасть, куда было страшно смотреть.
– Андрей, – Таня взяла его за руку.
Он остановился, как и Таня, запрокинул голову. Увлеченный мыслями, он только сейчас заметил, что небо черно от ворон. Несметное множество птиц летело на северо-запад, в Москву, они махали крыльями сосредоточенно, изредка доносилось скупое «кра». Берегут силы, сволочи, предвкушают пиршество.
– Вечереет, и они возвращаются в город с помойки, – не веря себе, успокоил Андрей.
Таня продолжала завороженно смотреть вверх, ноздри ее трепетали, в изумрудно-зеленых глазах дрожали слезы.
Грязнющая машина Короля никуда не делась, стояла там, где ее бросили, въехав одним колесом на траву. У него была старинная «лада», он купил ее с поломанной сигнализацией, чтоб научиться ездить, и ремонтировать сигналку не стал – кому нужно такое корыто?
Потому забыл, что в нормальной машине нужно выключить сигнализацию прежде, чем совать ключ в замочную скважину. «Тойота» взревела, красным замигала кнопка над торпедой. Таня подпрыгнула, вскрикнула. Андрей исправил ошибку и нажатием кнопки заставил сигналку заткнуться, шагнул к автомобилю и открыл перед девушкой дверцу.
На машине с коробкой-«автомат» Андрей не ездил никогда и некоторое время разбирался, где задняя передача. Таня беззвучно шевелила губами, вцепившись в подлокотники, – наверное, молилась.
Дорога размокла от дождя. Расшвыривая грязь, с горем пополам доехали до полянки, пригодной для разворота. Смяв малину, Андрей вывел внедорожник на раскатанную колею грунтовки. Ревел двигатель, радио хрипело помехами, летящая из-под колес грязь шлепала по крыше. Таня выключила радио и обхватила себя руками.
До дачного поселка было километра два. Чем ближе подъезжали, тем труднее Андрею дышалось и тем непослушнее становилось тело. Украдкой он поглядывал на Таню, она смотрела в никуда и продолжала шевелить губами.
Через полчаса выехали на более-менее приличную грунтовку. Андрей следил за дорогой и не замечал деталей, а зря.
– Смотри! – воскликнула Таня.
Андрей резко затормозил, повернул голову и увидел «жигули» с прицепом, где были аккуратно сложены сосновые поленья. В траве возле машины валялась бензопила, виднелись ноги в кирзовых сапогах.
– Мамочки, – шепнула Таня.
Глупенькая, она надеялась, что в большом мире все по-прежнему, кошмар остался в берлоге Сталкера, а не тут-то было. «Тойота» поехала дальше. Оглянувшись на «жигуль», Андрей понял, что машина закрывала самое страшное. Над трупом в кирзовых сапогах сидел человек и будто делал покойнику искусственное дыхание. Выживший вскинул голову, и Андрей выжал газ – «тойота» рванула с места.
Как он ни старался забыть, перед глазами стояла окровавленная морда этого второго. Он не пытался помочь умирающему, он жрал его и уже обглодал щеки, выел нос… Хорошо, что Таня не видела.
Отъехав от «жигуля», Андрей остановил машину, чтобы перевести дыхание.
– Ты уверена, что нам нужно в Москву? Тебе не понравится то, что ты увидишь, а матери с братом все равно не поможешь, как я не помогу своей. У меня всего семьдесят патронов, нас сожрут! Там ад.
– Я не прощу себе, если хотя бы не попытаюсь.
Андрей поймал себя на мысли, что и он не простит, он обязан сделать хоть что-то, чтоб успокоить совесть. Таня смотрела вперед, а вот Андрей поглядывал в боковые зеркала и заметил шатающуюся фигуру позади, которая медленно двигалась к машине. Наверное, это тот самый людоед, который был возле прицепа. Ничего не говоря, он поехал дальше. Силуэт еще пару минут был виден, а потом исчез из поля зрения.
Когда перебрались через небольшой ручей, Андрей вспомнил, что скоро будут дачи, а значит, люди и эти, переродившиеся. Хорошо, что Таня ошиблась и укус зараженного не превращает человека в зомби, иначе она уже потеряла бы человеческий облик. Андрей скорее сам умер бы, чем убил бы ее.
Вот и первый сруб, окруженный высокой, в человеческий рост, крапивой. Эту дачу давно забросили, забор почернел и свалился в заросший огород. Возле второго, современного, дома стоял «мерседес». Калитка была закрытой, и что творится во дворе, Андрей знать не хотел.
За этими домами, стоящими особняком, начиналась территория дачного кооператива, огороженная бетонным забором. Местная ребятня раскрасила бетон во все цвета радуги, а кто-то осквернил художество черной надписью: «Юлька – уротка козлоногая». Вокруг ограды росла вездесущая малина, возле которой… Андрей отвернулся, увидев окровавленный трупик ребенка. Таня вскрикнула, закрыла лицо руками.
Убийца обнаружилась немного дальше. Посреди дороги стояла девочка-подросток с красной челкой, в гетрах, белом топе, заляпанном кровью, и разодранной клетчатой юбке. Лицо у нее тоже было все в крови. Андрей посигналил, но инстинкт самосохранения у зомби отсутствовал. Девчонка оскалилась и кинулась на машину.
Андрей просто не успел вырулить и зацепил ее бампером, но девчонка не отлетела в сторону, а принялась карабкаться на капот. Так… Выжать газ. Теперь – по тормозам. Зомби впечаталась мордой в лобовое стекло, перекатилась через крышу, глухо шлепнулась позади, приглушенно вскрикнув. Осталась кровавая полоса на лобовом.
Таня по-прежнему закрывала лицо руками и не видела нападения.
– Уже все, – проговорил Андрей чужим голосом и прибавил скорость, чтобы быстрей миновать дачи, где полно народу.
Белая как мел Таня снова вцепилась в подлокотники. Наконец грунтовка слилась с асфальтовой дорогой. Повернув, Андрей глянул в боковое зеркало: возле распахнутых ворот в кооператив начали собираться зомби. Наверное, выползли на шум мотора. Таня открыла окно, выглянула:
– Их много. Господи, и дети… Они убивают выживших и жрут.
– Да. И умерших от судорог тоже жрут. Представляешь, что сейчас в Москве? Десять миллионов людей, гигантский муравейник. Три миллиона трупов. Три миллиона зомби. Может, больше. И три миллиона таких, как мы, которые пытаются отбиться. Мы никого не найдем, Таня!
Девушка вжалась в спинку кресла, ее бледное лицо застыло, как у фарфоровой куклы, костяшки пальцев, судорожно сжимающих подлокотники, побелели. Она даже не моргала. Только ветер теребил медные пряди, выбившиеся из прически. Андрей ехал вперед по изрытому выбоинами асфальту, сознание цеплялось за осколки привычной реальности. Вопреки голосу разума все еще казалось, что если выбраться в город из гиблого, проклятого места, кошмар закончится.
За небольшим холмом начиналась деревня – домов десять, стоящих вдоль дороги, которая дальше выходила на трассу, мимо нескольких сел убегающую к Наро-Фоминску. Возле домов Андрей увеличил скорость, но все равно ужасов пандемии избежать не удалось: поперек дороги валялся человек. Старуха в разорванных лохмотьях, окровавленная. Платок съехал с головы и закрыл половину лица.
Таня уже не отводила взгляда. Андрей свернул, объехал старуху полем.
Или показалось, или в домах кто-то был. Шевелились занавески на окнах, мелькали смутные силуэты. Наверное, нервы расшатались. Люди, которые там жили, или мертвы, или сожраны изменившимися домочадцами.
У ворот крайнего дома четверо зомбей переминались с ноги на ногу. Потрепанный алкоголик, старик, толстая женщина в алом халате и мальчишка. Словно по команде, они повернули головы в сторону «тойоты», подождали, когда она приблизится, и ринулись в атаку – слаженно, как животные одной стаи.
Андрей выжал газ и оторвался от зомби, но они продолжали бежать по влажно поблескивающей дороге. Зачастил дождь – Андрей включил дворники.
На главной дороге было пусто. Ни влево машины не ехали, ни вправо. В километре отсюда, над центром деревни, поднимались черные клубы дыма. Вдалеке, возле второго поворота, виднелась съехавшая в кювет алая малолитражка.
«Тойота» неуклюже вырулила и направилась в сторону Наро-Фоминска, туда, где дымил горящий дом. Миновали черный «ниссан ноут» с разбитыми стеклами, чуть не сбили шатающегося зомби – Андрей вовремя крутанул руль и объехал его. У тварей совершенно отсутствовал инстинкт самосохранения, единственное, чего они жаждали, – крови.
Зомби потрусил за «тойотой», швырнул в машину камень. Промахнулся. Второй камень попросту не долетел. Андрей подумал, что если тварей будет много, придется несладко – измененные соображали, что можно использовать подручные средства, и запросто могли машину шапками закидать.
На остановке, что в двадцати метрах от поворота, стоял автобус с открытыми дверями. Один труп валялся на тротуаре, другие остались в салоне – стекла забрызгало кровью изнутри. Зомби поблизости не наблюдалось, закончив свое кровавое дело, они разбрелись.
– Жуть какая, – шепнула Таня и передернула плечами. – Как в фильме ужасов.
Андрей, внимательно следящий за дорогой, промолчал. Он был настороже, ведь зомби могли напасть в любую секунду. Странно, что они куда-то подевались.
Когда вырулил на трассу, соединяющую два поселка, он понял, где все зомби. Особей двести скопилось возле деревенского продуктового магазина, стоящего у перекрестка. Как голодные звери, они бродили вокруг здания, но пролезть в забранные решетками окна не могли.
Около входа стояла «лада» с разбитыми стеклами.
– О-о-ой, – протяжно вздохнула Таня.
Видимо, там забаррикадировались выжившие. Андрей остановил машину, не доезжая метров сто. Зомби повернули головы, большая часть продолжила осаждать магазин. Четверо парней в спортивных штанах и кепках встали на четвереньки и принялись догладывать валяющийся на пороге труп. Штук десять зомби отделились от толпы и направились к «тойоте». Мужчина с рыжей бородкой держал в руках то ли арматуру, то ли кувалду. Голову он склонил набок, будто шею перекосило параличом. Рядом с ним шагала девушка, жгучая брюнетка в коротеньких шортиках, на стройных ногах чернели капли засохшей крови. При жизни она была красавицей, сейчас же шла, вытянув шею, как готовящийся к атаке гусь, нижняя часть лица взялась бурой коркой – видно, деваха тоже грызла труп, но ее отогнали.
– Там люди, им нужно помочь, – проговорил Андрей. – Сами они не справятся.
Таня взмолилась, сложив руки на груди:
– Поехали отсюда, пожалуйста! Посмотри, сколько их! Да тут все село! А у нас сколько патронов?
Андрей сосредоточенно молчал, глядя на выбитые стекла магазина. Выжившие могут там продержаться хоть месяц, хоть два – еды достаточно. Зомби, если останутся, подохнут от голода.
– Фридрих… Ой, Андрей, поехали, а? Смотри, они наступают!
Андрей кивнул, машина дернулась, трогаясь с места. Зомби вздрогнули и бросились наперерез. Бац! – один перекатился через капот. Брюнетка врезалась макушкой в лобовое и свернула себе шею. Черные от крови пальцы заскользили по боковому стеклу. Мужик с толстой ряхой прилепился к нему щекой, оскалился. Зомби ударил арматурой по заднему стеклу – клац! Хорошо, оно выдержало, только трещина пошла. Андрей выжал газ, оставляя толпу позади. Некоторое время твари бежали следом, потом отстали.
– Нельзя спасти всех, – шептала Таня.
– Мы и себя обрекаем на смерть, – сказал Андрей. – В Москве их миллионы.
– Но там правительство, военные, полиция. Они должны что-то придумать!
– Нельзя спасти всех, – повторил Андрей ее слова. – Они будут спасать себя и близких. Мы для них кто? Трава под ногами.
Таня отказывалась в это верить:
– Они должны вывозить выживших в безопасное место, иначе всем конец. Человечеству – конец! Они – наша последняя надежда.
– Было бы здорово, если бы ты оказалась права.
Воцарилось молчание. Андрей объезжал брошенные легковушки и грузовики и думал, что на трассе, ведущей в Наро-Фоминск, должны быть заторы из столкнувшихся машин. По Москве придется идти пешком, даже думать об этом страшно. Если с кем-то объединиться и действовать сообща, то есть шанс уцелеть, иначе – увы.
Хваткой умирающего бультерьера он вцепился в мысль о том, что военные должны помочь гражданским. Действительно, такой вариант не исключен! Ведь кто они без гражданских? Кому нужно правительство, кем ему управлять? Кого защищать военным? Да, все логично. Осталось добраться до них.
Он притормозил возле развернутой поперек дороги легковушки, тихонько газанул, сталкивая ее в кювет. Но он и ста метров не проехал, как на пути возникло новое препятствие: маршрутка «Мерседес», столкнувшаяся с перевернутым пикапом. Дорогу усеивали куриные окорочка в целлофане, чуть дальше, в канаве, валялся обглоданный трупик младенца. Зомби поблизости не наблюдалось, но Андрей не спешил радоваться.
Не жалея бампера «тойоты», он сдвинул маршрутку на обочину. Полкилометра запруженной машинами дороги преодолевали полчаса. А потом увидели пирующих зомби. У них хватило ума вытащить людей из минивэна, и теперь они пировали – толкались локтями, рычали друг на друга. Насыщались мужчины, женщины не могли пролезть к трупам и ждали своего часа.
Заметили «тойоту», оживились, встали. Дальше дорогу преграждала перевернутая фура. Клац! – ударился камень о крышу. Таня дернулась, повернулась назад:
– Андрей, посмотри…
Зомби лезли из придорожных кустов, из зарослей борщевика, у одних в руках палки, у других – камни.
– Дальше дороги нет. – Андрей включил заднюю передачу.
– А если полем? – шепнула Таня, но он ее уже не слушал, ехал назад, чтобы развернуться на более широком участке дороги.
Полем – можно, но между стеблями борщевика просматривается рогоз, а значит, там сыро и велик шанс забуксовать. Тогда все, конец. Даже если удастся объехать затор, вскорости дорогу перекроет новый. Андрей представил МКАД или Кутузовский проспект, разбитые, перевернутые машины, и передернул плечами.
Развернуться удалось на автобусной остановке, и Андрей поехал обратно, к берлоге.
– Таня, у нас нет другого выхода. Сейчас в Москве паника. Страшно представить, что там. Настоящая мясорубка. Если кто кого и спасает, то только себя. Нам нужно подождать, пока хотя бы разгребут заторы, нужно же военным ездить туда-сюда…
В шум мотора вплелся посторонний звук. Поначалу Андрей подумал, что двигатель барахлит, но вскоре невысоко над дорогой пролетел вертолет.
– Люди! – крикнула Таня. – Езжай за ними! Эй! Куда же они?!
Сердце забилось часто и гулко. Андрей остановил машину, забыв об опасности, побежал по дороге, запрокинул голову, замахал руками:
– Эй! Мы тут! Э-гей!
Таня запрыгала рядом, размахивая тряпкой, которую взяла, видимо, в машине.
– Ну куда же вы?! Куда… Андрей, почему? Они же нас видели!
Андрей обнял ее за плечи и повел к машине, настороженно озираясь. Усадил ее, сел сам, уронил голову на руки, сложенные на руле:
– Им не до нас. Пока не до нас. Теперь-то ты поняла, что нужно возвращаться?
Поехали дальше. Таня молчала, снова сделавшись похожей на фарфоровую куклу. Заговорила она, только когда «тойота» свернула на дорогу, ведущую в дачный кооператив.
– А если и потом им будет не до нас?
– Одним придется очень тяжело, – вздохнул Андрей и надавил на педаль газа. – Давай надеяться на лучшее.
Вдалеке, между поселком и дачами, по дороге брели зомби, и уступать путь они не собирались. Андрей вдавил в пол педаль газа и сказал:
– Закрой глаза.
Таня послушалась. Машина рванула с места, от столкновения с первым телом она дернулась, подпрыгнула, переезжая второго измененного. Андрею показалось, что он слышит хруст костей. По заднему стеклу забарабанили камни, откуда ни возьмись на дороге появился крепенький дед, обеими руками держащий кирпич над головой. Кирпич ударил по стеклу – оно пошло трещинами, но не высыпалось. Дед отлетел в кювет, машина вильнула, но Андрей выровнял ее и устремился в лес.
Возле дачного поселка зомби вроде отстали, машина свернула на грунтовку, где ее стало кренить в сторону на грязи. Опыта у Андрея было маловато, и он тратил много времени на пробуксовку. Грязь летела направо и налево, шлепалась на крышу, залепляла стекла. Проклятый дождь!
– Они за нами гонятся? – спросила Таня.
– Помолчи, не отвлекай.
Андрей чувствовал себя укротителем быка на родео. Это ж, черт побери, внедорожник!
На этот раз удалось проехать чуть дальше, «тойота» забуксовала возле березовой рощи, зарывшись в грязь чуть ли не по дверцы. Андрей ударил кулаком по рулю.
– Уходим.
Он повернулся, пошарил за задним сиденьем, нащупал ППШ и сказал, распахивая дверцу:
– Господи, помоги!
В бурую жижу падали капли дождя. Андрей не спешил покидать салол машины, ему казалось, что под открытым небом он более уязвим. И пузатые тучи, затянувшие небо, и подпирающие их сосны, и раскисшая земля – всё излучало враждебность. Пришла мысль, что Земля отвергла человечество, нигде теперь не будет покоя.
– Андрей! – воскликнула Таня.
Он встрепенулся и увидел, что через вырубку ломятся зомби.
Первый выбрался на взрыхленную колесами дорогу. Одежда висела на нем клочьями, на толстом животе, исполосованном ветвями, проступала кровь. Андрей отметил, что кровь у него не свернулась, значит, зомби – не вполне зомби. То есть не восставший мертвяк. Скорее всего, вирус одних убивает, а другим выжигает мозги. Осталось понять, что заставляет их нападать на выживших: повышенная агрессивность, желание уничтожить чуждое или голод.
– Таня, выходи, становись за моей спиной, – велел он, выхватил магазин из кармана и прищелкнул к ППШ.
Отвести предохранитель вправо до отказа. Оттянуть затвор назад, отпустить рукоятку. Стрелять будем одиночными, значит, переводчик – вперед. Черт, пальцы такие непослушные! И руки трясутся.
Пока он готовился, зомби устремился к нему, Таня, стоящая за спиной, судорожно вцепилась в локоть.
– Отпусти. Стреляю.
Упереть приклад в плечо, прицелиться, нажать на спусковой… Блин… Нажать! Грохнул выстрел, руку толкнуло отдачей. Чуть выше пупка толстяка появилось темное отверстие, он взмахнул руками, ощупал ранение и продолжил идти. Кровь текла алой струйкой, на джинсах расплывалось красное пятно.
Из кустов вылезла женщина, оскалилась. Надо лучше целиться. Непослушный палец лег на спусковой крючок. Снова выстрел. Андрей попал женщине в голову, она сделала несколько шагов и рухнула.
– Бежим! – скомандовал он. – Надеюсь, их не много.
– А если они погонятся? Они ж по следам могут прийти. И наверняка придут. Может, лучше их… ну, которые уже лезут, тут перебить, чтоб не увязались и других не привели?
Андрей обалдел, перевел взгляд на хрупкую девушку.
– А ведь и правда, – кивнул он и прицелился в траву, подошел ближе, чтоб не промахиваться. Встал в паре метров от толстяка, который упал, но продолжал шевелиться и хрипеть.
Тех, что погнались, было около десятка. Двоих уже нет. Он ощущал себя героем шутера. Нажал на кнопку – нет зомби, мозги в стороны, кровь-кишки. Ничего страшного, надо действовать, как в компьютерной стрелялке.
Прутья малины раздвинулись, появилась перепачканная кровью мордаха бритого налысо очкастого паренька. Палец дрогнул. Это ведь человек! Нет, враг, убийца, и кровь на его лице – человеческая. Зажмурившись, Андрей выстрелил, снова уставился в заросли, стараясь не смотреть на подергивающийся труп.
Загорелая девушка в ядовито-зеленом топе была последней. Андрей застрелил ее и продолжал ждать зомби, но они не стали преследовать машину. Кровь колотилась в висках, дыхания не хватало, словно он только что провел тяжелейший бой и выиграл его. Боль он почувствует потом, когда «перегорит» адреналин. Будет адски болеть голова, двоиться в глазах, пару дней он не сможет встать на ноги, покрытые гематомами… Сейчас он по крайней мере цел, не избит, как после выхода на ринг или в клетку.
А ведь они были людьми! Толстый пенсионер наверняка боролся с повышенным давлением, жил на даче, ухаживал за садом. Девчонка мечтала, чтобы ей признался в любви сокурсник. Бритый очкарик – выиграть в «танки» или прокачать эльфа до девяностого уровня. И все это внезапно кончилось.
Таня потянула его за рукав:
– Пойдем, уже все… Андрей?
– Что? – шепнул он одними губами.
– У тебя такое лицо… Неживое, бледное.
Он молча зашагал вперед, механически отмечая, что дождь кончился, и это хорошо. Таня рядом, живая и здоровая, что тоже замечательно. А еще они попали в игру, в дурацкий шутер, где каждый встречный может тебя сожрать и прав тот, кто первым выстрелит.
У Андрея была отменная память, на автопилоте он добрался до складов, обнесенных бетонным забором, отыскал тропинку и лаз, ведущий на территорию некогда режимного объекта.
Таню он оставил у входа в берлогу, а сам отправился вытаскивать трупы. Сначала – Карташова. Ему повезло, он умер быстро. Андрей схватил его под мышки и поволок наверх, положил возле двери ногами к выходу.
Выключить бензогенератор Андрей забыл, он израсходовал горючее под ноль, и, понятное дело, лампочка погасла. Пришлось доставать фонарь из кармана разгрузки и крепить его к стене. Эх, Сталкер! И химза тебе не помогла, подумал Андрей, приподнимая тело. Ну и тяжеленный он, и окоченел быстро, тащишь его, как бревно.
Сталкер лег рядом с Карташовым. Таня стояла и смотрела, жевала губу, и осмысленности не было в ее взгляде. А вот когда Андрей вытащил Короля, девушка встрепенулась, укусила себя за руку и заскулила. Села возле тела Гены Королева, положила его голову к себе на колени и принялась перебирать шелковистые пряди волос. Она бормотала что-то типа: «просыпайся, хватит спать», «вставай, мы без тебя не справимся». Неужели психика не выдержала? Но Таня повернула бледное, мокрое от слез лицо и прошептала:
– Давай их похороним. Просто в землю закопаем, чтобы… птицы…
Она отвернулась, уронила голову на грудь, спряталась за прядями медных непослушных волос.
Нормальной лопаты у Сталкера не было, и Андрей решил воспользоваться саперной. Разобрал огромный деревянный ящик, сколотил из реек три креста, отнес Тане, протянул ей стеклянную банку с застывшей сверху серой краской.
– Мне нужен карандаш, – сказала она.
Андрей выполнил ее просьбу и отдал тот, что Сталкер планировал использовать для заметок. Таня благодарно кивнула, сорвала кистью пленку и, уже не обращая на Андрея внимания, принялась красить кресты. И правильно, пусть хоть чем-то занимается, иначе начнет рефлексировать.
Хоронить приятелей Андрей решил возле ограждения. Проверив территорию складов, выглянув за ее пределы, Андрей положил на асфальтовый тротуар ППШ, накрыл футболкой и принялся копать. Мокрая земля липла к лопате, корни кустов приходилось перерубать, но Андрей не останавливался ни на миг, с упоением преодолевая трудности. Если бы на него сейчас напали зомби, он не успел бы дать им отпор.
Сколько времени прошло, он не знал. Очнулся – только когда сообразил, что под ногами хлюпает вода и яма уже по пояс глубиной и в ширину такая, что как раз можно уложить рядом три человеческих тела, чтобы они не соприкасались. А еще дождь закончился, и припекало закатное солнце, а по щекам катились жгучие соленые капли, и Андрей сам не понимал, что это – пот или слезы.
Он вылез из ямы, весь черный от грязи, и по одному перетащил тела, сложил их, скрестив руки на груди. Впервые в жизни Андрей пожалел, что не знает ни одной молитвы. И Таня не знала, в медицинский редко поступают набожные.
Первую горсть бросила девушка – она упала на белую рубаху Карташова. Андрей заработал лопатой, глядя в сторону, чтобы не видеть, как исчезают под землей друзья, он ведь не людей сейчас хоронил, он хоронил свое прошлое и будущее.
Таня переживала молча, кусала ногти.
Когда на могиле вырос свежий холмик, Андрей взял первый крест, еще липкий от серой краски. В месте пересечения досок, на неокрашенном квадрате, Таня нарисовала портрет Карташова – вечно улыбающегося, с ежиком русых волос.
На других крестах тоже были портреты. Сталкер получился не сильно похожим на себя, а вот Король… Он словно жил в рисунке, смотрел снисходительно, насмешливо.
Когда холм увенчали три креста, Андрей поднял ППШ и сказал:
– Пойдем, Таня, в берлогу. Нам придется провести там дня три, не меньше.
Девушка вздрогнула от прикосновения и позволила себя увести.
Изнутри берлога запиралась на огромный засов, который сюда приварил, скорее всего, Сталкер. А снаружи… Андрей напряг память и вспомнил, как Сталкер крутил штурвал: влево, вправо, вверх, вправо, вверх, влево, вниз.
Таня ничком рухнула на продавленный диван и осталась лежать неподвижно. Андрей снял со стены фонарик, положил на стол ППШ и отправился смотреть, что у Сталкера еще есть полезного.
За сейфами – канистра с бензином… Две канистры. Картонная коробка со свечами и спичками. Хорошо. Еще коробка. Гречка, горох, рис – по три упаковки. Пять пакетов с овсянкой. Тушенка армейская, десять штук. Упаковка черного шоколада. Кофе заварной – десять пачек по двести грамм. Столько же чаю черного крупнолистового, с бергамотом.
Газовая горелка, к ней – баллон, небольшой совсем, хватит его недели на две, если очень экономить. Алюминиевый котелок, почерневший от огня костров. Термос…
А что, интересно, в двух других шкафах-сейфах? Ключ он так и не вытащил из замка сейфа, где хранился ППШ. Андрей взял связку ключей, их было шесть штук. С третьего раза открыл сейф, что стоял между двумя другими.
Осенний камуфляжный костюм, кирзовые сапоги. Маскировочный костюм «березка». Белый ватник и белые же ватные штаны – на зиму. Похоже, Сталкер всерьез готовился к катастрофе, да погиб, не продумал всех нюансов.
Крайний сейф, оказывается, был открыт, там хранилось постельное белье, мыло, стиральный порошок, носки, трусы и прочее. Только сейчас Андрей почувствовал, что он весь испачкался, захотелось смыть с себя не только грязь – кожу снять, вычистить кошмарные воспоминания из памяти.
Когда он закончил ревизию, Таня все так же лежала лицом вниз. Он уселся рядом, поднял с пола два уцелевших стакана, початую бутылку водки, которая не пролилась благодаря дозатору, наполнил свой стакан, Танин – наполовину, похлопал ее по спине:
– Предлагаю сделать анестезию.
Девушка промычала что-то нечленораздельное и перевернулась, взяла стакан, опустошила залпом. Откашлявшись, прошептала:
– Пусть земля будет пухом всем… Им. Честно, я им завидую, нам придется труднее.
Андрей осилил половину стакана – горло с непривычки обожгло. Он мало пил, может, раза три в год, а сейчас хотел нажраться в зюзю, или – до свинячьего визга. Упиться в хлам и вырубиться, чтоб не думать и не чувствовать.
Он любил постапокалипсис, смотрел много фильмов про катастрофы, эпидемии, зомби, и книги почитывал, а теперь примерял на себя все то, что узнал из книг или видел на экране. Обычно таким, как он и Таня, отводились роли второго плана: набежали мутанты (зомби), загрызли милых молодых людей, жалко. Главный герой не успел их спасти.
Про таких, как они, писать скучно и снимать фильмы – тоже. Надо, чтоб герой был Героем, попадал мухе в глаз, разбирался во всех видах оружия, зомби взглядом останавливал. Перешагивал через трупы боевых товарищей, а не рыдал над ними. С ходу принимал единственно верное решение… То есть был киборгом, гемодом – кем угодно, но только не человеком, потому что человек, даже самый тренированный и хладнокровный, так не сможет.
Андрей не заметил, как начал размышлять вслух, в реальность его вернула Таня:
– Если не станем такими, мы не выживем. Я точно не стану, я и отжиматься не умею, ни разу в жизни не дралась и пауков боюсь. Так боюсь, что аж в обморок падаю. А ты – молодец, не ожидала. У тебя есть шанс. Не только стрелять, но и попадать умеешь.
– Ты многого обо мне не знаешь. Я тебя не брошу, обещаю…
Всхлипнув, Таня подползла к Андрею и уткнулась в его бедро.
– Спа… спасибо.
Он опустил руку на ее затылок, поворошил волосы. Налил еще Тане и себе. Мысли закружились, как кабинки карусели, понеслись галопом. Тепло, хорошо, и нет больше в груди зияющей бездны, и все по-прежнему, если не покидать убежища.
Потом Таня заснула, Андрей, пошатываясь, добрел до распахнутого сейфа, принес куртку Сталкера и укрыл девушку – было все-таки холодновато. Улегся рядом. Над ухом зудел комар, пахло бензином и картофельными очистками. Набравшись смелости, он обнял Таню и сделал то, о чем мечтал с первого курса – зарылся лицом в ее волосы.
Проснулся он оттого, что Таня начала кричать и брыкаться. Отстранился, попытался ее растолкать, но ничего не получилось, и тогда до него дошло, что ей не кошмар снится – она бредит, горячая, как печка.
И что с ней? Простудилась, промокнув, или поднялась температура от стресса? А может, пошло заражение крови от того, что ее укусил зомби? В аптечке Сталкера имелось пять пакетиков с порошком от простуды, Андрей растворил порошок в воде и влил в рот Тане, но жар не уменьшился.
Черт побери! Почему в аптечках нет седативных препаратов? Сбросив грязную рубаху, он обнял дрожащую девушку, прижал к себе, и она успокоилась, затихла. Засыпал он с мыслью о том, что, забрав у него все, судьба подарила любимого человека, и хотя это неправильно и недостойно, но он счастлив.
Когда он проснулся, фонарик не горел – батарейки разрядились. Голова Тани лежала у Андрея на плече, рука затекла, и пальцы не слушались, но он не шевелился, чтоб не тревожить сон девушки. Наконец она сама перекатилась на середину дивана, и Андрей поднялся, отмечая, что здесь нет туалета, так что хочешь – не хочешь, придется периодически бегать на улицу. А еще он почувствовал зверский голод. Ощупью он нашел фонарик, понажимал на кнопку, заряжая аккумулятор, посветил на выход.
Прихватив ППШ и сняв его с предохранителя, Андрей подошел к стальной двери, прислонился к ней ухом, ничего не услышал. Щелкнул щеколдой. Выглянул. Чисто. Переступил через ведро, где в пакете лежало замаринованное мясо.
Прилипший к позвоночнику живот заурчал. Андрею даже неловко стало: мир катится в тартарары, а зверь внутри требует еды. Он сел на корточки, понюхал мясо: ночи уже прохладные, и оно, сдобренное солью и уксусом, не испортилось.
На обратном пути он затащил мясо в берлогу, проверил, как Таня, и решил развести костер и сделать шашлык – и голод утолит, и займется хоть чем-то. Сидеть, закупорившись в подземелье, невыносимо.
* * *
Шашлык Андрей ел два дня. Он то поднимался на поверхность и бродил по складам, как неприкаянный дух, то возвращался к Тане, которая продолжала бредить. Очнулась она на третьи сутки, молча уставилась в потолок. Андрей ее не трогал, боялся шевельнуться – а вдруг она повредилась рассудком?
– Пить хочется, – прошелестела она.
Андрей выдохнул с облегчением, бросился к ней, обнял и услышал «спасибо».
Помолчав немного, Таня улыбнулась и добавила:
– В кино показывают, что с героем рядом обязательно есть девушка. Глупости. Девчонки умирают первыми.
– Ты не умрешь, – сказал Андрей. – Обещаю.
– Не говори глупостей. Ты ж не Бог. А я… встать не могу.
– Мы никуда не спешим. – Он погладил Таню по бледному лбу. – Подождем, пока ты наберешься сил.
– Скажи, что все это мне приснилось, – взмолилась она.
Андрей промолчал. Налил ей остывшего чаю из термоса, протянул тарелку с черным шоколадом.
К вечеру она начала вставать. Андрей планировал выдвигаться через три дня. По его расчетам, к этому времени в большом мире станет хотя бы понятна расстановка сил. То, что они с Таней не единственные выжившие, это точно. Были же ведь и вертолет, и люди в деревенском магазине.
