Расчёты и перспективы

Ахмад с энтузиазмом потёр ладони: «Наконец-то настоящая задача для моего «Ломоносова»!» – Он оттолкнулся от пола, и кресло, шурша по покрытию, покатило между чёрных шкафов из металла, в которых хранилось всё его богатство. Это богатство он добыл тридцать три года назад, собственноручно смонтировал, а потом много раз отстаивал от покушавшихся на него – бункеру постоянно требовался металл, поэтому многие облизывались как на эти шкафы, так и на их содержимое. Но никто не мог ослушаться Клёна, который запретил на пушечный выстрел приближаться к компьютерной.

– Тихо! Слышишь, как шуршат электроны?! – услышал он за стеллажами таинственный шёпот.

– Слышу-у!!! А ты, Лизка, их когда-нибудь видела? – внук тоже пытался шептать, но у него не очень получалось.

Ахмад покачал головой: вот наконец-то он и дождался своих учеников. Из пятерых детей, четырёх девчонок и сына – никто не пошёл по его пути, никого не интересовали его компьютеры…

– Деда, – из-за поворота показалось лицо внучки Лизоньки, – можно я останусь тут и посмотрю, как «Ломоносов» будет справляться с задачей?

– Деда, я тоже хочу, хочу! – вынырнул сбоку Михайло.

– Ты ещё мал! – тряхнула светлыми кудрями двенадцатилетняя Лиза.

– А ты – дылда! – не остался в долгу семилетний внук.

– Не спорьте! – Ахмад ласково посмотрел на внуков. – Можете остаться оба. Сегодня посмотрим, как «Ломоносов» справится с задачей. Я вам покажу, как и в каком порядке вводить данные. Когда-то этот компьютер выполнял задачи производительностью в петафлоп, за ним шел суперкомпьютер «Чебышев». Но «Ломоносов» был уникальным универсальным инструментом, который помогал ученым практически всех специальностей получать результаты мирового уровня. А теперь ты остался один, – обратился он к шкафам, – правда, мне не удалось восстановить тебя на петафлоп, но статерафлопные задачи ты решать можешь.

– Дед, ты чего, опять с ним разговариваешь? – удивился Михайло.

– Да, внучек, ты не смотри, что он железо, он всё понимает, с ним надо лаской, – Ахмад погладил шкаф. Он вспомнил, как двое суток не возвращался в бункер и подгонял бойцов, демонтируя во втором Гуманитарном корпусе МГУ «Ломоносова», следил за погрузкой и отправкой. Правда, вначале пришлось выдержать бой с Клёном по поводу очередности доставки груза в бункер. Имам распорядился в первую очередь транспортировать источники бесперебойного питания и систему охлаждения, а потом и вовсе перебросил людей к корпусам Института ядерной физики для погрузки конструкций и документации на солнечные батареи. Потом что-то вывозили из лабораторий факультета биоинженерии, потом физического и химических факультетов… Но хоть Ахмад и убеждал Клёна, что суперкомпьютер необходимо перевезти первым, но на самом деле эта отсрочка помогла ему самому вникнуть во все особенности «Ломоносова», что потом принесло свои позитивные плоды при его сборке в бункере.

Ахмад подъехал к столу, уставленному мониторами разных размеров. Лет пять назад он был вынужден сесть в инвалидную коляску, которую нашел для него один из следопытов. Ахмад её конструктивно доработал: ему теперь не обязательно было подъезжать к мониторам, он мог получить любую информацию с компьютера, но многолетняя привычка работать за столом всегда побеждала.

– Вот, мои милые, – обратился он то ли к внукам, то ли к мониторам, – сегодня у нас не просто вычислительная задачка, дадим работу и графическим процессорам. Нам необходимо рассчитать и построить чертежи летательного аппарата…

– Воздушного шара? – уточнил внук. Он привалился боком к коляске и завороженно следил, как дед быстро стучит по клавиатуре.

– Ты что?! Воздушный шар уже давно летает! – Лизонька гневно повернулась к брату.

– Сегодня перед нами задача иная. Мы будем работать над дирижаблем, – прекратил спор Ахмад. – Вначале рассчитаем и сделаем чертежи для теплового дирижабля, потом для гелиевого, а потом для вакуумного. Потом всё это сравним.

– Деда, а что такое дили-жабль? – внук снизу заглядывал в глаза Ахмада.

– А я вам сейчас покажу. – Ахмад пощелкал по клавишам. «Ломоносов» хранил огромное количество информации. На одном из мониторов тут же появился цеппелин, летящий на фоне неба.

– Вот это да! – внук, не отрывая глаз, следил за ним и разочарованно вздохнул, когда картинка исчезла. Ахмад усмехнулся и нажал повтор. Потом поставил на воспроизводство фильм о дирижаблях советского времени. Рядом, на другом мониторе появились колонки цифр, а на следующем чертежи.

– Ну вот, расчеты готовы. – Ахмад подался вперёд и стал внимательно вчитываться в текст. – Молодец, «Ломоносов», быстро справился. Надеюсь, Игорь будет доволен…

Под потолком мигнула красная лампочка. Взглянув на угловой монитор, Ахмад нажал на кнопку открывания двери.

– А, вот вы где, пострелята! – В лабораторию вошла его жена Алиса, и в пятьдесят пять сохранившая фигуру и стать. – Мать ваша с ног сбились, ищет вас, а ну, марш! – она потрепала по волосам Михайло и приобняла Лизавету, подтолкнув их слегка к двери. – Бегите!

– Деда, мы только узнаем, что надо, и обратно, – внук с неохотой оторвался от монитора.

Алиса ласково посмотрела на мужа:

– Ну что, пойдёшь обедать?.. – она прекрасно знала ответ, поэтому поставила сумку на приставной столик и стала вытаскивать кастрюльки и пакетики. – Поешь, а я с тобой немного посижу. На занятия мне только через полтора часа…

Алиса присела рядом и по-бабьи подперла щёку рукой, будто и не была в той далёкой жизни начинающей оперной певицей и не ей прочили большое будущее, славу и деньги.

Ахмад улыбнулся:

– А помнишь, как ты меня отшила в самом начале, когда я попросил у тебя стакан воды?

– Ну, ещё бы! Ведь до чего надо было додуматься: чтобы я встала, прошла через всё помещение и подала неизвестно кому стакан воды! Вот наглость-то! – рассмеялась Алиса, тряхнув уложенной короной светлых волос. – Ты мне тогда совсем не понравился. Такой серьёзный и мрачный. Коханый мой! – Она протянула руку и ласково дотронулась до плеча Ахмада.

– А ты мне очень даже понравилась, не знал, как к тебе подступиться. – Ахмад открыл крышку кастрюльки, и по залу распространился чесночный запах пампушек. – Но я даже не догадывался тогда, что ты искусная повариха.

– А, – Алиса вновь тряхнула головой, – я и сама не знала. Это потом уже бабушкины рецепты откуда-то вспомнились. Пампушки, галушки, варенички, борщ… Родовая память, наверное. Мне прабабка Ульяна рассказывала, как она варила суп из лебеды и крапивы и делала затирку из ложки муки и сала. Никогда не думала, что вспомнится! А вот вспомнилось, когда приспичило. Да ты пампушки с борщом ешь! Они друг друга дополняют…

– Очень вкусно, – облизнул пальцы Ахмад, – сейчас и борщик испробую. Ты сама бы поела!

– Та не хочу. Напробовалась, пока готовила. Да и дышать сейчас пойду, на полный желудок будет тяжко.

Алиса, выйдя замуж за Ахмада, в течение длительного времени практически не работала. Не назовёшь же работой кружок по вокалу. Родила пятерых детей одного за другим, потом растила их и занималась хозяйством. В бункере поощрялись многодетные семьи, поэтому ей была предоставлена возможность выбора: или и дальше воспитывать детей, или пойти работать. Когда дети подросли, она выбрала второе – пошла в школу, где преподавала вокал, пение и домоводство. Однажды на её урок пришел Клён, посмотрел, как она обучает девочек и мальчиков правильному дыханию при пении, и предложил проводить среди бойцов аналогичные тренинги. С тех самых пор она была единственным специалистом в бункере, обучающим правильно дышать и сохранять дыхание при нагрузках.

– Ты опять до ночи будешь тут колготиться?

– Пока не знаю. Сейчас должен прийти Гарик, будем проверять расчеты на давление в вакуумном дирижабле. Ты сама-то когда освободишься?

– Та не знаю! У меня сегодня школа и два тренинга у бойцов. Потом ещё огородная повинность. Буду учить девчонок полоть сорняки, дышать и петь…

– На периметр? – удивлённо изогнул бровь Ахмад.

– Нет, тут в спецлабе, в цессарке. Если внуки придут, ты присмотри за ними, хорошо? Они тебе не помешают?

– Да что ты, Алисик, я только рад, что наконец-то обрел сторонников.

Алиса легко поднялась, поцеловала мужа и, напевая: «Тореодор, смелее…» – вышла из зала. Ахмад, положив ложку, долго следил за ней по мониторам на стене. «Удачи, моя кохана!» – мысленно пожелал он.

Не успел он приняться за борщ, как красная лампочка замигала вновь. На экране монитора он увидел длинного и худого Игоря Эдуардовича, за спиной которого возвышался шкафоподобный Гаргар – сын Игоря Эдуардовича, получивший такое прозвище из-за имени-отчества Игорь Игоревич и прозвища отца – Гарик.

– Компьютерщику – наше с кисточкой, – произнёс, входя в зал, Игорь Эдуардович. – О, какое блаженство! Борщок! Ты уже поел? – он, не церемонясь, отобрал у Ахмада ложку и принялся есть, постанывая: – О! Пампушечки!.. Нет слов! И куда я смотрел в молодости?! Таку гарну кралю не углядел!..

– Отец, кончай объедать друга, – вступился за Ахмада сын, непроизвольно сглатывая. – Отдай ложку!

– Да пусть ест, не жалко. А мы с тобой, Игоряшка, посмотрим, что в этой кастрюльке… – Ахмад открыл крышку.

– О! Ма и дранички принесла! – на этот раз простонал Игоряшка, выхватывая из кастрюли два драника, и тут же оба отправил в рот. – Блаженство!..

– Вы садитесь, сиротки, и ешьте, ешьте, – Ахмад откатился в сторону и стал наблюдать, как отец и сын поглощают Алисино творение.

Мать Игоряшки умерла в родах, поэтому он воспитывался Алисой, вместе с ее детьми, и Людмилой Ивановной, которая своих детей не имела. И так повелось с детства, что Игорь их обеих называл «мама».

– Нет ничего прекрасней Алисы твоей! – отчаянно зафальшивил Игорь Эдуардович, шутливо подняв ложку вверх и отставив ногу в сторону.

– Отец, не порть аппетит, – сурово произнёс Игорь.

– Вот всегда так, никто моего пения не выносит. Уж не знаю почему! А в детстве тебе нравилось, когда я тебе колыбельные пел. – Он облизнул ложку и тут же выхватил из кастрюльки драник.

– Да, в детстве я быстро закрывал глаза, чтобы только ты замолчал… А что, «Ломоносов» уже посчитал? Так, что тут у нас? – Игорь потянулся к монитору.

– Не хватай жирными руками! – Ахмад слегка ударил его по протянутой руке.

Игорь, не обращая на него внимания, прилип глазами к экрану, нашаривая двумя пальцами в кармане платок. С другой стороны к компьютеру подступил Игорь Эдуардович:

– Так-так-так… А тут, значит, так…

– Ага, а вот тут так…

Ахмад, больше не слушая этот содержательный диалог, стал собирать опустошённую посуду в сумку. Теперь можно было в течение часа спокойно заняться другими проблемами компьютерного зала. Пока отец и сын заняты любимым делом, Ахмад сможет проверить компьютеры и связь, настроить мониторы, да много чего переделать.

Опять замигала красная лампочка. Ахмад посмотрел на монитор:

– Ну, не судьба!

В компьютерную быстро вошёл Ворон.

– Всем присутствующим привет и наилучшие пожелания, – он пожал руку Ахмаду, потом повернулся к столу, чуть повысил голос: – Здравствуйте!

Но и его пожелание здоровья отцу и сыну Никифоровым осталось без ответа. Его появление вообще осталось незамеченным. Они прилипли к мониторам, и остальной мир перестал для них существовать. Ахмад наблюдал, как Ворон, нарочито топая ногами, подошёл к ним сзади, ударил обоих ладонями по плечам и гаркнул:

– Пожар!!!

Отец и сын Никифоровы очумело посмотрели друг на друга, потом на Ворона, но не сделали никаких попыток покинуть помещение или попытаться потушить пожар.

– Игоряшки, ёшкин кот, привет, говорю я вам!

Никифоровы – вначале сын, потом отец – пожали руку Ворону и вновь молча и синхронно склонились к мониторам.

– Мда… тяжёлый случай. Можно сказать, клинический, – задумчиво произнёс Ворон и обратился к Ахмаду: – Чем они так заняты?

– Да тем же, зачем, полагаю, ты сюда явился.

– Вона как! Это очень интересно! Зачем же я пришёл? – Ворон уставился на Ахмада.

– Ты хочешь, чтобы я вывел на экран в класс всю инфу по дирижаблям.

– Мда… – Ворон в задумчивости почесал в затылке. – Я подозреваю, что твои мониторы не только показывают, но и передают мысли.

– Я просто очень хорошо знаю своего Михася. Полагаю, что он не стерпел, чтобы не рассказать любимому учителю о таинственных летательных аппаратах. Что, не прав?

– Как всё просто! Даже неинтересно стало! – обиженно произнёс Ворон. – Зачем я тогда сюда шёл, если ты такой умный и догадливый? Мог бы просто сразу вывести мне информацию на монитор!

– Ну, отправил бы я тебе инфу, так ты бы не увидел старых друзей ещё очень долго. Видишь ли, им поручено новое дело – строительство дирижабля. Хотя… лучше бы тебе было прийти немного пораньше, пока они не увлеклись расчётами. Сейчас ты, конечно, можешь их видеть, но не общаться…

– Да не может такого быть! – вдруг подал голос Гаргар и с возмущением повернулся к Ахмаду. – Туфтит твой «Ломоносов»!

– Иди, Ворон, я сейчас тебе всё загружу, не волнуйся. А у нас начинается дискуссия. Удачи!

Ахмад пожал Ворону руку и толкнул колёса коляски к мониторам.

– Итак, дети! – Воронов сделал паузу и обвел взглядом класс. Тридцать пар блестящих глаз внимательно наблюдали за ним. – Сейчас я вам продемонстрирую фильм, который сохранил наш «Ломоносов».

Воронов свято выполнял данное Фишеру обещание всегда подчёркивать значение суперкомпьютера, чтобы заинтересовать ребят работой на компьютере. Но Ахмад был очень привередлив: почти всех отсеивал после первой же встречи.

– Мы будем смотреть фильм о дирижаблях. Кто знает, что такое дирижабль?

Несколько человек подняли руки. Михась Злотников подпрыгивал на месте:

– Владимир Сергеевич, можно я?! Я знаю!

– Нет, Миша. Ответит Маша, а ты пока подумай над вопросом: чем отличается воздушный шар от дирижабля? Машенька, мы тебя слушаем.

– Дили… дирижабль, – запнувшись, старательно выговорила пятилетняя Маша, – это такой большой шар, который будет строить наш анклав, и построит.

– Правильно, Машенька, обязательно построит. А теперь, Миша, дополни.

– Дирижабль – это аэростат или тот же воздушный шар, но имеющий управление двигателями, – отрапортовал Михась, давно и несколько раз посмотревший фильмы у деда.

– Всё правильно. А теперь – внимание на экран. – Воронов нажал на клавишу.

Старенький, сто раз ремонтированный проектор зажужжал, проецируя изображение на экран. Воронов отодвинулся в сторону, в тень, наблюдая за детьми, – это было его любимым занятием.

За последние пять лет Владимир Сергеевич Воронов, в прошлом боевой командир с позывным Ворон, пришёл к неутешительному выводу, что он всю жизнь растратил на призрачные и неверные цели. Он понял, что завет «Не убий!» первичен. Когда он убивал террористов, всё было ясно и понятно – они были врагами, они вытворяли то, что люди были не способны сотворить, и поэтому их было легко убивать, зная, что делаешь мир чище. Но теперь всё смешалось, он долго спорил с собой, уговаривал себя, что выполнял приказ, что иначе было нельзя, что муты – не люди, но понимание того, что ещё вчера они были людьми, что многие из них ни в чём не виноваты, не давало покоя.

Между боевыми операциями на периметре он читал в бункере лекции по истории России и мировой истории. Но когда, отражая нападение мутантов, заразился и умер его сын, а потом от горя скончалась жена, он ушел из боевой группы и посвятил себя занятиям в школе, начиная с самых младших классов. Колька, его Колька умер… нет, не просто умер. Смерть – это легко, а вот всадить пулю в лоб собственного сына, родной кровиночки…

Ворон следил за непосредственной реакцией детей, и лёд в его сердце таял. Он рассказывал им о том мире, который знал когда-то сам, о полях, лугах, лесе, море, показывал видео, и будто бы вторично рождался. Он старался посеять в их сердцах доброту и любовь друг к другу.

– В 1783 году во Франции братья Монгольфье наполнили сшитый из холста и оклеенный бумагой шар горячим дымом и запустили его ввысь. Через полгода в Париже поднялись на воздушном шаре первые воздухоплаватели. В том же году французский физик Шарль запустил шар, наполненный более легким, чем горячий дым, газом – водородом…

Учитель наблюдал, как самые маленькие пятилетки с изумлением и любопытством смотрят на экран, где по небу летят белые шары.

– Спустя шестьдесят девять лет после начала эры воздухоплавания, в 1852 году, француз Анри Жиффар сконструировал первый управляемый аэростат – дирижабль. Он установил на воздушный шар паровой двигатель, винт и примитивный руль. Его дирижабль мог подниматься на высоту около двух километров и развивать скорость до десяти километров в час. Отныне воздухоплаватели получили возможность лететь не туда, куда дует ветер, а туда, куда им было нужно. Дирижабль в переводе с французского значит «управляемый аэростат». До его появления человек, сидевший в гондоле воздушного шара, летел куда ветер понесет. Когда же полет стал управляемым, человек начал мечтать о путешествиях и научных экспедициях…

Фильм закончился, дети сразу загомонили. Для них, не знавших иной жизни, кроме как под землёй, в бункере, всё показанное было сказкой.

– А мы будем строить такой же дирижабль?

– А кто на нём полетит?

– А мы скоро будем жить наверху и не болеть?

– А правда, что дирижабль полетит за лекарством, чтобы мы жили на земле?..

– Тихо, тихо, давайте по одному, – попытался успокоить учеников Воронов. – Сейчас я отвечу на все ваши вопросы. А потом расскажу про авиацию…

Когда поток вопросов иссяк, он опять включил проектор.

– Я буду вам рассказывать, а вы смотрите на картинки и рисунки. Если что-то будет непонятно – сразу спрашивайте. У авиации…

– А что такое авиация? – сразу последовал вопрос.

– «Авис» в переводе с латинского – птица. Значит, авиация – это…

– Это полёт птицы! – закричала маленькая Маша, с гордостью оглядывая всех.

– Ну, шар же не птица, и дирижабль не птица, – тут же перебил Марат.

– Дети, вы все правы, – Воронов щелкнул клавишей. – Здесь вы видите рисунок орла, на спине которого сидит древнешумерский царь. В вавилонской рукописи «Эпос об Этане», которая датируется примерно две тысячи четырехсотым годом до нашей эры, подробно описана местность с большой высоты, перспектива, атмосферная дымка, будто бы этот шумерский царь всё это действительно видел и описал. Возможность сравнить появилась только в 1960-х годах, когда появились первые ракеты и человек начал покорять космос. Были сделаны первые фотографии Земли из космоса. В своде законов «Хальката» имеются такие строки: «Управлять летающей машиной – это великая привилегия. Знания о полёте – самые древние, они – дар богов древности, предназначенный для спасения жизней».

– Так вот для чего нужен дирижабль! – ахнул кто-то из задних рядов. – Он спасёт нас!

– Да, команда дирижабля полетит за антивирусом, чтобы мы все могли жить на земле. Ну, успокойтесь, ребята, и слушайте. – Воронов вновь нажал клавишу, оживляя картинку. – Свидетельства о полётах и летательных аппаратах имеются также в древнекитайских рукописях. По приказу китайского императора Чен Тана в 1766 году до нашей эры была создана летающая машина, а затем по его же приказу разобрана, чтобы секрет полёта не попал в чужие руки. Но в третьем веке до нашей эры поэт Чу Юн построил такую машину и пролетел на ней над пустыней Гоби. Информация о полётах также сохранилась в хрониках Непала. Секрет полёта был известен яванас – светлокожим людям…

– Это Володя Николаев? – спросил всёзнающий Михась.

– …с побережья Средиземного моря, – закончил фразу Воронов. Дети засмеялись. – Кстати, завтра он придет к вам на урок, поэтому подготовьте интересующие вас вопросы.

Дети вновь зашумели, принявшись обсуждать эту новость.

Учитель вновь щелкнул клавишей. На экране появился маленький деревянный самолётик.

– Эту находку археологи сделали в 1898 году при раскопках в Египте. Ученые долгое время считали, что это какой-то артефакт, и он многие годы хранился в Каирском музее с пометкой «птица». Он никому не был интересен. Только в 1969 году, рассматривая его, археолог Касил Мессиха заметил, что он очень напоминает самолёт, и решил собрать о нём информацию. Мессиха показал его авиаинженерам, которые сказали, что эта конструкция полностью соответствует конструкции летательных аппаратов, которые умели строить в то время. Случайность ли это?

Воронов вновь нажал на клавишу, и по экрану полетели самолёты.

– Ух ты!

– Вот это да!

Вскоре возгласы смолкли. Дети с изумлением смотрели на кадры хроники XX и XXI веков, на которых взмывали в небо самолёты.

– А это – кадры старта ракеты с космодрома Байконур. Впервые человек отправился в космос.

В тишине голос диктора звучал торжественно. Даже Михась смотрел, приоткрыв рот, этот фильм он ещё не видел. Когда мелькнули последние кадры, в классе стояла гробовая тишина.

– Вот так, ребята, – с горечью произнёс Воронов. – Всего этого человечество достигло за какое-то столетие. А потом было отброшено назад, в пещерную эру…

Дети молча слушали. Они впервые увидели своего учителя таким грустным. Заметив тревожные взгляды детей, Воронов тряхнул головой и закончил:

– А впрочем, думаю, что вы вырастете и сможете всё это построить заново. И даже лучше. Не забудьте про вопросы Николаеву. Кто задаст самый лучший вопрос, будет награждён.