Пролог

Генерал Николаев проснулся. Мирно спавшая на кресле в другом конце комнаты кошка Селебритисса тут же мягко прыгнула ему на грудь и стала топтаться лапками, нежно урча. Селебритисса, в отличие от своей пра-пра-пра-матери кошки Анфиски, обладавшей всеобъемлющей любовью ко всем двуногим, признавала только Максима и ластилась только к нему. При этом она благосклонно принимала пищу и у других членов семьи, но никогда ни к кому не ласкалась и отказывалась даже играть.

– Ну как ты узнаешь, что я уже проснулся? – спросил Максим у Селебритиссы.

Та, громко муркнув, потерлась мордочкой о щеку Максима.

– Ладно, ладно, верю, что родная душа. – Максим выпростал из-под одеяла руку и погладил кошку. Та, сразу же добавив децибелов в голос, улеглась на его груди и стала тереться мордой о его подбородок, прикрыв от удовольствия голубые глаза и время от времени пытаясь лизнуть щеку.

Такое начало дня было ритуалом для них обоих. Когда же дела или военные операции заставляли Максима ночевать вне бункера, кошка была очень недовольна и громко высказывала своё возмущение, как только он появлялся в бункере. Она первая встречала его после операций, когда он выходил из санитарного шлюза, поднималась на задние лапки, упираясь передними ему в ногу. Ворон, также неизменно встречавший бойцов, каждый раз скалил зубы и говорил одно и то же:

– Папочка, возьми на ручки!

Максим вначале подхватывал кошку, а потом уже обнимал жену.

Сейчас он поглаживал пушистую шёрстку, а память унесла его в прошлое.

Максим вспомнил, как он привёз Оленьку и годовалого Володьку в бункер. Они прошли все обязательные процедуры: обезоруживание, тридцатиминутное бездействие, прожаривание, загорание – все эти язвительные термины, сорвавшиеся более тридцати лет назад с языка Ворона, прижились в бункере, их употребляли по сей день. А вот на «разоблачении» появившаяся из костюма Володьки белая пушистая кошка повергла всех присутствовавших в шок. Вначале показалась белая мордочка. Зеленые глаза внимательно оглядели всех вокруг. Удовлетворившись увиденным, кошка не торопясь выбралась из ОЗК, потянулась и села возле Володьки. Кто-то закричал, что кошка может быть заразной. Бойцы охраны бункера сразу ощетинились стволами винтовок и автоматов, направив их на прибывших. Володька, уже освобожденный из костюма, подхватил кошку и прижал её к себе. Он молча смотрел на местных, и из его глаз текли крупные слезы, капая на кошкину голову. Так они и стояли, маленькие и жалкие, под дулами больших и серьёзных дядь. Максим подхватил сына на руки, почувствовал, как тот дрожит от едва сдерживаемых рыданий. Сын и кошка прижались к его груди, требуя защиты.

Освободившаяся от костюма Ольга встала перед Максимом, защищая сына и кошку своим телом.

– Пошел отсюда, гад! Убери оружие! – ринулась в атаку дородная Людмила Ивановна, набросившись на самого агрессивного охранника.

– Отставить! Убрать оружие! – пришёл в себя Максим. И тут же словно эхо услышал:

– Убрать оружие! Пропустить в бункер!

Максим повернулся на голос. В дверях стоял похожий на подростка майор Власов, очевидно, сегодняшний командир охранников бункера.

Бойцы сразу же опустили оружие. Максим, обняв Ольгу, вышел с ней в коридор. Володька одной рукой крепко держал кошку, второй обнимал отца за шею. Кошка, положив голову ему на плечо, громко замурлыкала.

По большому счету судьбу кошки Анфиски решил Клён, появившийся в бункере под вечер. Кому и какие указания и команды он раздал, Максим не знал, но к кошке не только перестали относиться враждебно, но стали её боготворить, стараясь накормить и погладить.

Кота в бункер притащил Ворон в кувезе для грудных детей. Он нашёл его в одной из лабораторий кардиологического центра, куда Клён отправил экспедицию для поисков какого-то необходимого оборудования. Кота посадили в карантин в одной из лабораторий Ультра. Данаифар и Цессарский долго наблюдали за его поведением, вели дневник наблюдений, делали анализы крови, мочи и кала. Исхудавший кот не сопротивлялся, ел и спал. Потом, отъевшись, отмылся, превратившись вдруг в белоснежного красавца с голубыми глазами.

Неизвестно, чем закончился бы эксперимент, но в один из дней кота не обнаружили в лаборатории. Как ему удалось найти лазейку, никто не мог сказать, но обнаружился он непосредственно в квартире Максима в секторе Премиум.

Этот случай явился катализатором: именно после бегства кота из лаборатории и произошли те события, которые возвысили Максима до генерала армии. Ворон зубоскалил, что кот явился крестным папой и Максиму, и Клёну. Действительно, если бы не этот случай, история бункера пошла бы совсем по другому пути.

Через час после того, как в квартире Максима появился кот, начались события, которые впоследствии были названы Вороном «бункерной революцией».

Не успел Максим выслушать историю о том, как Ольга, вернувшись с Володькой в квартиру, обнаружила рядом с кошкой Анфиской огромного пушистого кота, как в квартиру ворвался бледный до синевы подполковник Ивлев.

– Николаев, как это понимать?! Почему вы выкрали кота из лаборатории?! – закричал он, наплевав на то, что Максим теперь был выше званием и вроде как считался его непосредственным начальником. – Кот заражен, поэтому мы вынуждены изолировать вас и вашу семью до выяснения всех обстоятельств! Сдайте ключи!.. – Он схватил карточки от входных дверей и уже на выходе обернулся: – Возле вашей двери будет установлен караул. Никому не входить и не выходить до особого решения!

Максим посмотрел на Ольгу:

– Что это было?

– Этот дурак ввалился к нам как был, без защитного костюма. Значит, если мы с котом заразились, то и он тоже, и никакие караулы уже не помогут. Максим, тебе не кажется, что здесь что-то другое?

– Знаешь, Олюшка, похоже, мы опять попали в какую-то передрягу. Думаю, очередные политические разборки. Как уехал Аликберов с компанией, так в воздухе бункера что-то витает…

– Макс, а тебе не кажется, что нас, точнее тебя, таким образом изолировали? Ну вот скажи, каким образом кот мог из закрытого помещения лаборатории через несколько уровней оказаться у нас в квартире?

Ольга оглянулась на Володьку. Тот уже сидел на диване, и обе кошки сидели рядышком с ним.

– Маа, у ки га… – сообщил он, увидев, что Ольга наблюдает за ним, и поочередно, взяв в ладошки мордочки кисок, заглянул им в глаза.

– Что там такое? – спросила Ольга.

– У ки га… – повторил Володька и показал рукой на морды вначале Анфиски, потом кота.

Ольга подошла, осторожно взяла в руки мордочку Анфиски и заглянула ей в глаза.

– Глазки зеленые.

Потом еще более осторожно и внимательно посмотрела на кота и удивилась:

– Ой, какие голубые! Да, ты, Володька, прав, у них глаза разные!

Володька поочередно посмотрел на родителей, как бы давая понять: «А я о чем вам толкую уже полчаса?»

– Володенька, надо говорить: «У кисок разные глазки».

– У ки ра га, – послушно повторил Володька.

– Как же мы его назовём? – задумалась Ольга.

– Ерофей Павлович Хабаров, – тут же отозвался Максим, взяв кота на руки и рассматривая его со всех сторон. Кот послушно повис на руке, не выказывая недовольства и не сопротивляясь.

– Почему Ерофей Павлович, да еще и Хабаров? – спросила Ольга.

– Ну, иначе и не назовёшь, – ответил Максим фразой из известного фильма про алмаз. – Вылитый Ерофей Павлович Хабаров. Великий путешественник.

– Фей, – тут же подтвердил Володька.

Максим продемонстрировал жене кота со всех сторон.

– Ну, что ты за чудо! – Ольга погладила его по пушистой белой шёрстке. – Пойдемте пить чай.

– Мъя-а? – тут же вопросила Анфиска, которая до этого момента спокойно наблюдала за происходящим с дивана.

– Конечно, и вас накормлю. Все на кухню, – скомандовала Ольга.

Анфиска сразу же спрыгнула с дивана и торопливо зашагала из холла. За ней, не торопясь, шествовал Фей – Ерофей Павлович Хабаров. Следом вприпрыжку заскакал Володька. Максим обнял жену и прошептал на ухо:

– Ты у меня самая лучшая!

Часа через два, когда все наелись и напились – кто чаю, а кто и молочка, – сказка про Солнышко была прочитана, Володька уложен, кошки пропали где-то в недрах темной квартиры, а Максим уже почти засыпал, изредка приоткрывая глаза и наблюдая, как Олюшка в свете ночника расчесывает свои дивные золотистые волосы, – в углу раздался вначале шорох, а потом стук. Максим сразу же подскочил, а Ольга замерла, не донеся гребня до волос. Тук, тук, тук.

– Да это Морзе! – Ольга осторожно приблизилась к шкафу и застучала по нему в ответ. В этот момент дверь спальни с тихим скрипом стала открываться. Ольга замерла, а Макса будто подбросило пружиной: он слетел с кровати, одним прыжком оказавшись возле двери, и распахнул её. В открывшийся дверной проём важно прошествовал Ерофей, а за ним тенью кошка Анфиска.

– Фу ты, – выдохнул Максим, – это теперь так всегда и будет? – обратился он к кошкам.

– Максим, это Ворон, – сказала Оля.

– Откуда ты знаешь?

– Да мы же в институте учили азбуку Морзе.

Фей не торопясь прошёл в угол и обратился к шкафу:

– Мрмяу…

– Котенька, сыночек, ты меня узнал, а командир не узнает, – послышался глухой голос Ворона. – Макс, ты решетку вентиляции видишь? Открути крепления, впусти бедного странника в дом.

– Нет, Ворон, решетки я не вижу. Я вижу шкаф. Жди, сейчас сдвину.

Максим кивнул Ольге, она, поняв его без слов (сказался опыт кочевого образа жизни), пошла на кухню, принесла картофелину и нож. Разрезав картофелину вдоль на четыре части, Ольга ловко стала подсовывать пластинки под ножки шкафа, пока Максим приподнимал его за угол.

– Ну, поехали, – Максим уперся в торец и легко откатил шкаф в сторону. За ним действительно обнаружилась решетка вентиляции, за которой угадывался силуэт.

– Откручивай быстрее, весь затёк, пока дозвался, – поторопил Ворон.

Через пять минут он уже тискал кота, целуя его и наглаживая:

– Маленький мой, соскучился без папочки…

– Оставь кота! – следом из шахты вентиляции показался Костя с двумя автоматами в руках. – Макс, собирайся, в бункере ЧС, Быков попытался ликвидировать Клёна!

– Ага, Макс, у нас бункерная революция! – подтвердил Ворон. – Передел власти!

– Да расскажите вы толком, что случилось?! И не перебивайте друг друга! – потребовала Ольга.

Ворон опустил кота на пол, сел на стул.

– Ладно, толком, но коротко. А ты, Макс, пока одевайся, нечего время терять. Если стесняешься, мы отвернёмся.

Макс открыл створки сдвинутого шкафа и стал доставать камуфляж.

– В общем, если коротко, то ситуация следующая, – начал Ворон, посерьезнев. – Изолировав тебя от нашего общества при помощи Ивлева, Быков с десятью охранниками явился к Тер-Григоряну и потребовал ареста и расстрела Клёна. А когда Тер-Григорян отказался, оставил у него караул, а сам ломанулся к Клёну. Ну, ты же знаешь, наш Клёнуша не так прост, как прикидывается. Когда Быков со товарищи спустился в Ультра, их там уже ждали. Ну, конечно, постреляли на славу. Теперь Быков отступил и засел в ВИПе. Я сунулся к тебе, а тут тоже караул. Хотел перестрелять, но Дылда меня перехватил, сказал, что есть бескровный план проникновения в квартиру. И вот мы тут.

– А оружие откуда?

– Да пока Быков торопился расстрелять Клёна, наши бравые ребятки из Пакистана захватили оружейку и установили тотальный контроль над оружием. Мы вооружились тоже. Клёнушу мало-мало знаем, а с тыловыми крысами Быковым и Ивлевым нам не по пути. Давайте укрепим входную дверь, и в путь. Ольга, неси картошку. Я думаю, Ольге и Володьке ничего не грозит, но бережёного Бог бережет. С ними останется Костик, он уже у них как ангел-хранитель.

Втроём они быстро забаррикадировали изнутри входную дверь в квартиру. Ольга перенесла спящего Володьку в спальню. Кошки, тут же потеряв интерес к вентиляционной шахте, устроились в ногах спящего мальчика.

– Костя, если что – уходите по вентиляции в Ультра, – распорядился Ворон.

– Все будет нормально, – отмахнулся Костя.

Ольга прижалась к груди Максима и вздохнула.

– Пока, лапушка, – сказал тот. – Мы скоро вернёмся.

Ворон и Максим нырнули в шахту, Костя быстро прикрепил решетку на место.

Максим полз следом за Вороном, спускался вертикально вниз, повисая на руках, заворачивал в боковые ответвления, поднимался по вертикальным колодцам вверх, удивляясь тому, каким непостижимым образом его товарищ ориентировался в хитросплетениях шахты.

– Встроенный компас, – неожиданно произнёс Ворон, будто подслушав мысли Максима.

Шахта расширилась и превратилась в коридор, в котором можно было двигаться уже согнувшись. Ворон сразу же увеличил темп, перейдя на бег. Перед поворотом он резко затормозил, и Макс врезался в его спину.

– О чёрт… – шёпотом выругался Ворон. – Ну и голова у тебя. Как кувалда! Будет теперь синяк во всю спину…

– Сам такой, – беззлобно огрызнулся Максим. – Чего стоим, кого ждем?

Ворон тихо постучал по стене. Часть стены с тихим шуршанием отошла в сторону. Ворон, а за ним Макс протиснулись в другой коридор.

Максим огляделся по сторонам и понял, что они попали в сектор Ультра. Возле стены в нетерпении ждал Леший, держа в руках три автомата и кобуру с револьвером Макса.

– Еле дождался! Чего ты так долго?! – набросился он на Ворона, протягивая ему и Максиму оружие.

– А ты сам поползай там по пересечённой местности, узнаешь! Да и Макс пускать не хотел, отгородился от друзей шкапом…

– Сам ластился к коту, вместо того чтобы поторопиться! – не остался в долгу Макс.

– Ага, повидал сыночка! – подтвердил Ворон.

– Уж извини, пришлось твоему сыночку без тебя имя дать, не хотел жить без имени, всё жаловался, что папа его никак не назвал.

– И как же теперь сыночка кличут? – заинтересовался Леший. – Сыночек?

– Нет, Ерофей Павлович Хабаров. Всё, теперь отставить разговорчики, и в путь. Кстати, хотелось бы узнать, куда путь-то держим?

– Да тут не далеко, два коридора, три поворота. Пошли, Клён ждёт.

Комната, куда они попали, поражала обилием мониторов на стенах. Посреди неё на вертящемся кресле сидел Ахмад. Не отрывая взгляда от мониторов, он поднял руку, поздоровавшись сразу со всеми. И тут же воскликнул:

– Клён, есть! Они в апартаментах Элькина. Смотри!

Из тёмного угла на середину шагнул Клён. Он поздоровался со всеми, потом повернулся к монитору.

– Молодец, мальчик! – сдержанно похвалил он Ахмада. – Теперь найди мне Ивлева. Пойдемте, господа военные, в сторонку, Ахмаду нужен простор.

Ворон за спиной Клёна взглядом указал Максу на мониторы и покачал головой: мол, видишь, Клёнушка не промах, как ловко и просто можно получать информацию.

– Система наблюдения была смонтирована не нами, – спокойно произнес Клён, – мы только интегрировались в неё. Это не единственный пункт наблюдения. То есть наш единственный, но за всем также наблюдает служба Элькина. После его отъезда в Раменки три дня назад она осталась в бункере. Сейчас её действия координирует майор Быков. Он подмял под себя подполковника Ивлева и собирается вас, Максим, провозгласить единоличным управителем бункера. Они же с Ивлевым будут ближайшими вашими советниками. Если вы желаете этого и чувствуете в себе способности к такого рода деятельности, я дам вам возможность уйти. Я уважаю чужой выбор. Но всё же я хочу, чтобы вы остались со мной и возглавили вооружённые силы как тут, в бункере, так и наверху. Я полагаю, что должно иметь место единое командование. А выборы управляющего предлагаю провести открыто, но предупреждаю, что буду выставлять свою кандидатуру и настаивать на этом.

Максим видел, что Клён внимательно следит за его реакцией и определенно желает, чтобы он согласился с ним.

– Знаете, Клён, – Макс посмотрел вначале на Ворона, потом в глаза Клёну, – не объясняйте мне прописных истин. Мы сейчас теряем время. Я не стремлюсь стать управляющим и не чувствую к этому позывов. Вас я видел в деле и помню, кто помог мне найти семью… – Максим не успел договорить, так как из центра комнаты вновь раздался голос Ахмада:

– Вот он!

Все трое подошли к монитору, на который указывал компьютерщик.

– Во блин да пирог, он ломится в твою дверь, Макс! – озвучил увиденное Ворон.

Клён посмотрел на Максима:

– Действуйте. Ивлев и Быков нужны живыми. Ахмад, передай «уши». Я буду координировать действия.

Макс выскочил в коридор, на ходу объясняя задачу:

– Леший, ведешь основную группу обычным путём, занимаете позицию, чтобы просматривался весь коридор в этой части Премиума, ждёте команды. Ворон, мы с тобой по предыдущему маршруту, бегом!..

Последнюю команду Максим отдавал, уже несясь по коридору. Ворон поспешил за ним.

– Макс – Клёну. Как слышите? Прием, – пропищал наушник.

– Слышим, – за обоих ответил Макс.

– Объект пытается открыть дверь ключом.

– Ага, фигу! Мы дверь заблокировали изнутри, да ещё и забаррикадировали, – прокомментировал сзади Ворон.

– Ты наддай, и без комментариев, – Макс повернул за угол. – Куда теперь?

Ворон обогнал Макса, зашарил рукой по стене:

– Сезам, откройся! – и удовлетворённо хмыкнул, когда раздалось тихое шипение. – Битте-дритте, прошу, шеф! – И, обогнав Макса, побежал вперед. – Ты сам, команданте, не отстань!

– Поторопитесь! – хлестнул голос Клёна в наушнике.

Запыхавшиеся Максим и Ворон вывались из вентиляционной шахты, распугав чутких кошек. В спальне Ольга наспех сооружала переноску для Володьки, чтобы его можно было привязать к Косте и нести на спине. Она вздрогнула и отбежала к кровати, закрыв собой ребёнка, который спокойно спал, посапывая и чему-то улыбаясь во сне. Потом узнала мужа и Ворона, тихо осела на кровать.

– Спокойно, Олюшка. Закрой дверь в спальню за нами и ничего не бойся. – Максим успокаивающе коснулся губами её лба. Сразу развернулся и бросился в холл вслед за Вороном, который, прежде чем исчезнуть, бросил то ли Ольге, то ли Ерофею:

– Чао, бамбина! Я скоро вернусь!

В холле Костя, спрятавшись за нагромождением мебели перед дверью, занял оборонительную позицию, приготовившись стрелять, если вдруг дверь дрогнет. Из коридора раздавались удары.

– Николаев, откройте, надо поговорить! – кричал Ивлев.

– Ага, и для этого надо ломать дверь? – спросил Максим. – А как же моя изоляция? Вы уже не считаете, что я зараженный?

– Николаев, дело серьёзное! Я не могу с вами разговаривать через дверь!

– С ним десяток бойцов, – подсказал наушник.

– Да, и для разговора вы привели вооружённых бойцов? – спросил Максим.

– Если желаете, я скажу моим людям, чтобы они отошли, – предложил Ивлев.

– Хорошо, я открою дверь, если ваши люди уйдут в конец коридора, – ответил Максим.

– Договорились.

За дверью послышалась возня.

– Пятеро отошли, а пятеро остались, – наябедничало «ухо».

– Вот сволочь! – не сдержался Ворон. – Пристрелил бы, если бы не приказ!

– Тихо! Тебя здесь нет! – одёрнул его Максим. – Послушай, Ивлев, если ты с добрыми намерениями, то отведи оставшихся с тобой бойцов, только тогда состоится разговор.

– Бойцы отходят, – сообщило «ухо».

Макс потыкал пальцем в сторону кухни. Костя вначале недоумённо на него посмотрел, потом, сообразив, что от него требуется, сгонял на кухню и вернулся с картофелинами и ножом. Парни споро нарезали картошку пластинками и подтолкнули под ножки мебели. Стараясь не производить шума, откатили мебель от двери.

– Внимание, всем готовность! – отдало «ухо» команду голосом Клёна. – Макс открывает дверь. Пошли!

Максим распахнул дверь и шагнул в сторону, Ворон тут же прыгнул на спину вошедшего Ивлева, не давая тому возможности воспользоваться оружием.

– А теперь Горбатый! Я сказал – Горбатый! – прокомментировал Ворон, выбивая пистолет из руки Ивлева. – Что же вы, сударь, в гости – и с оружием?

Макс захлопнул дверь и услышал в коридоре топот бегущих. Захлопали выстрелы.

– Сдавайтесь! – загрохотал усиленный мегафоном голос Лешего. – Оружие на пол, лицом к стене! Не подчинившихся расстреливаю на месте!

Послышался стук, звуки выстрелов и вопли раненого.

– Ну, кто ещё желает лишиться самого дорогого? – спросил Леший за дверью.

– Что он имел в виду? – заинтересовался Ворон, туго связывая Ивлева. – Надо будет на досуге спросить…

– Можешь спросить прямо сейчас. Слышь, как тарабанит?

– Макс Лешему! Открой дверь. Здесь свои, – раздался весёлый голос Лешего. А потом и сам боец ввалился в приоткрытую дверь. – Всё, командир, операция здесь завершена. Один раненный в ногу. Остальные отделались испугом.

– Это ноги, что ли, самое дорогое? – Ворон с иронией смотрел на Лешего.

– Это нога в её верхней части, где она прикрепляется к телу, – всунулся в дверь Крол.

– А ты откуда здесь, Николаша? Ты же вроде должен быть на периметре? При мне с утречка собирался в командировочку, поупражняться в стрельбе с оптическим прицелом по тарелочкам. Удалось поупражняться?

– Да вот, вышел «загоревший» из санпропускника, а тут у вас заварушка. Не успел поучаствовать! – пригорюнился Крол. – А на периметре поупражнялся. Только поднялись да стали расставлять мишени, как полезли мутанты. Да так много, одну волну отстреляем, вторая идёт. Кондор поливает огнём из вертолёта, он таки соорудил коктейль Молотова, а они сквозь пламя так и лезут, голодные, видимо, не жравши несколько дней. Кто-то среди них попался с навыками и с огнестрельным оружием, ранил Краса. Жалко не я, а Дед его снял!

Дедом бойцы прозвали молчаливого прапора, который обычно выводил их по подземке на периметр. Вдруг оказалось, что он бывший чемпион по стрельбе из винтовки. Незадолго до бегства Аликберова с компанией из бункера он набрал способного молодняка и стал обучать их навыкам снайперов. Вот на такую учёбу и отправился с утречка Николай, попал в бой на периметре, а когда спустился в бункер – оказался в заварушке по переделу сфер влияния.

– Крас куда ранен? – спросил Максим. – Тяжело?

– Нет, зацепило руку, но кровотечение быстро остановилось. Крас позиций не покинул, продолжал командовать бойцами.

– Внимание, второй этап операции, – прервал рассказчика голос Клёна в «ухе». – Всем выдвинуться на позиции! Ивлева – под конвоем в Ультра!

– Леший, Крол, в конвой! Ворон, Медуза, Дылда – найдите ход по шахтам, для неожиданности и непредсказуемости. Остальные за мной! – отдал команду Максим.

Всё сразу пришло в движение. Макс подхватил автомат и заглянул в спальню:

– Олюшка, возьми на всякий случай, – он протянул ей автомат и запасные магазины. – Сейчас мы уйдём, запри все двери. Ребята уйдут через шахту. Поставь решетку на место.

Ольга прижалась к груди мужа, вдохнула его запах:

– Возвращайся быстрее! О нас не беспокойся. У нас кошки на страже.

Кошки, будто поняв, что говорят о них, синхронно подняли головы и посмотрели на Максима. В свете ночника глаза у Анфиски горели зеленым, а у Ерофея Павловича – фиолетовым огнём.

Макс поцеловал Ольгу и шагнул за порог.

– Иди, Максим. Мы дверь запрем и отправимся через шахту. – Ворон поднял взгляд от телефона, который разглядывал.

– Что там у тебя?

– Навигатор. И не у меня, а у Костьки. Ему Ахмад закачал схему вентиляции. А ты думаешь, как мы нашли твою квартиру? Сейчас маршрут уже составили, так что ты иди, а мы подтянемся.

– Удачи!

Максим вышел в коридор и услышал, как за ним щелкнули дверные замки. Он бегом добрался до лифта, где его ждала группа.

– Задача: спускаемся в ВИП. Первая группа, командир – майор Власов, рассредоточивается в лифтовом пространстве и аккуратно стягивается в нишах возле апартаментов Элькина. Вторая группа со мной в обход, старший – капитан Зарецкий. Штурм по команде координатора. Вопросы есть?

– А кто такой координатор? – рыжий боец, почти мальчишка, преданно смотрел на Максима.

– Тебе, салажонок, знать это не обязательно, – строго ответил Власов, – для тебя координатором буду я – твой командир.

– И ребята, постарайтесь не подставиться, – совсем не по-уставному напутствовал группу Максим. – Удачи!

Он повел группу через анфиладу залов казино – так они могли максимально быстро оказаться на месте с другой стороны коридора, – размышляя на бегу: «Интересно, где набрали такой молодняк? Лицо у мальчишки больно знакомое». Гулкое эхо вторило их топоту, неслось за ними, взлетая под потолок, возвращалось, будто отразившись от люстр. Зеркальный потолок в свете хрустальных светильников на стенах, включавшихся автоматически от датчиков движения, преломлял отражения бежавших с оружием бойцов, создавая какую-то нереальную картину. Максим вспомнил, как тут сверкали люстры, отражаясь в собственных подвесках, хрустале рюмок, бриллиантах бомонда. Казино было закрыто по распоряжению Элькина с тех пор, как здесь погибли его сын и любовница. «Такое ощущение, что с того момента прошла целая жизнь, а не какие-нибудь две-три недели. А теперь рояль в чехол затянут, как в саван». – Максим перехватил автомат и приготовил карточку-ключ.

– В коридоре чисто, – поведало «ухо».

– Макс Ворону. Вышли в точку «икс».

– Хорошо, Ворон. Мы тоже на месте. Ждите команды, – распорядился Максим, знаками указывая бойцам группы, где кому занять позицию. – Клён Максу. Что внутри?

– Десять человек. В холле пятеро, прячутся за диванами, креслом и тумбой телевизора, готовы к стрельбе. Трое в приёмной перед кабинетом – один в углу за шкафом, двое за креслом. Один в кабинете. Быкова не вижу.

– Быков в спальне, любуется собой в зеркало. Мы как раз позади него, – зашептал в «ухо» Ворон.

– Все слышали расположение? – Максим осторожно выглянул в коридор. Бойцы обеих групп по стенке, осторожно и тихо, подбирались к двери. Перед дверью на коленях стоял давешний любопытный рыжеволосый парнишка и колдовал с замками. Максим увидел, как он медленно поднял руку.

– Штурм! – коротко скомандовал Максим.

Одновременно с его командой мальчишка толкнул дверь, но вместо того, чтобы откатиться в сторону, рванул в квартиру, откуда сразу же зазвучали выстрелы.

– Ёшкин кот! – почти сразу же послышался голос Ворона. – Макс, Быков застрелился, как только мы прыгнули!..

– У нас «двухсотый», – вклинился кто-то из бойцов.

Максим на спринтерской рванул по коридору в апартаменты.

– Макс, уже ничего не сделаешь! – услышал он голос Клёна в «ухе». – Будь осторожен!

Первое, что Макс увидел, влетев в дверь, – лежавшего на полу прямо напротив входного проёма рыжеволосого парнишку и стоявшего возле него на коленях майора Власова. Мгновенно осмотрев помещение, Максим увидел, что ещё двое бойцов лежат на полу без движения: «Не мои», – автоматически отметил он. Трое под прицелом автоматов стояли лицом к стене, упершись в неё лбами и локтями. Из приёмной бойцы выводили четверых, подталкивая их прикладами для ускорения.

Максим нагнулся над рыжеволосым, лицо его было бледным и строгим, как давеча у Власова. «Вот он кого мне напоминает, – обдало будто кипятком. Он поднял глаза на Власова: лицо того было землистым, глаза – потухшими. Максим вновь посмотрел на паренька: – Какие-то раны странные. Нет крови». Он приложил пальцы к артерии на шее и почувствовал пульс.

– Клён Максу. Срочно нужен врач! Он жив…

Максим услышал рядом всхлип, поднял глаза, Власов, закрыв лицо ладонями, сотрясался в рыданиях. Сзади подошёл Ворон, поднял его, довёл до кресла, проворчал:

– Неча раньше времени хоронить, ёхарный бабай! Поживёт ещё мальчишка…

Из двери вынырнули двое медиков в белых халатах и захлопотали над раненым.

Максим поднялся и прошёл в спальню. Перед зеркалом на стуле сидел Быков с простреленной головой, возле его ноги валялся пистолет.

– Макс, мы ничего не успели сделать. Только решёточку выдавили, а он посмотрел в зеркало и стрельнул… – обнаружил себя Костя.

Максим повернулся на голос и отметил: «Молодец». Осторожный Костя занимал такую позицию, что, не выдавая себя, мог контролировать ситуацию.

– Всех пленных в Ультра, – вновь ожило «ухо» голосом Клёна. – Молодцы. Макс, разрешаю на полчаса заглянуть домой, потом жду в Ультра.

– Ворон, принимаешь командование. Костя, за тобой осмотр трупов и фиксирование обстановки. Капитан Зарецкий, проводите майора Власова в медсанчасть, будем считать, что он в трёхдневном отпуске. И узнайте, насколько серьёзно ранен его сын. – Максим развернулся, вышел в коридор и побежал в сторону лифтов.

Через час Максим, сопровождая Клёна, вновь спустился в ВИП-сектор, в кабинет Тер-Григоряна. Несмотря на поздний час, было решено провести совещание.

За длинным столом для совещаний одиноко сидели Цессарский и Данаифар. В торце восседал Тер-Григорян, его массивная фигура сгорбилась, серые глаза смотрели без интереса. «Да, сдал Дуче. Прямо как настоящий Муссолини в отеле «Кампо Императоре» в сорок третьем», – Максим вспомнил фотографию пленного дуче, которую показывали на занятиях по истории Великой Отечественной войны.

– Всем доброй ночи, – Клён прошел к другому торцу стола. Максим последовал за ним.

– Здравствуй, дарагой! – за всех ответил Тер-Григорян. – Ждём, что скажешь.

Клён, не торопясь, основательно устроился в кресле:

– Как здоровье сына, Гамлет?

– Плохо, дарагой. В коме. Но я не теряю надежды…

Максим отметил, что Дуче ещё больше сгорбился, засуетился, переставляя на столе стакан с минералкой и бутылку.

– Сочувствую, дорогой. Надо надеяться и верить… Итак, господа, за дело! Полагаю, мы должны вести протокол совещания. Предлагаю в секретари Себастьяна Фишера.

Клён сделал приглашающий жест. Из-за спин бойцов вышел Ахмад с кейсом в руке, который он аккуратно положил на стол перед Клёном. В другой руке у него был ноут. Поскольку возражений это не вызвало, Клён указал место неподалеку от себя, Ахмад сел за стол и приготовился вести протокол.

– Для оперативной подготовки решений предлагаю кандидатуру второго секретаря. Захаров Николай.

Откуда-то сбоку появился Николай, преисполненный важности момента. В руках у него тоже был ноут.

– Возражений нет? Садитесь, Николай.

Николай уселся не за общий стол, а в углу за маленький чайный столик, куда один из бойцов сразу поставил принтер.

– Если все готовы, приступим. Полагаю, что сегодня мы совместно предотвратили государственный переворот, который собирался совершить Быков. Полковник Николаев был изолирован при помощи Ивлева. Быков с вооружёнными людьми пришёл к тебе, дорогой, заручиться, так сказать, поддержкой.

– Да, дарагой, он вначале предлагал тебя убить, но когда я его отправил вон, выставил караул и объявил, что я арестован, – подтвердил Дуче.

– Потом он попытался силой ворваться в Ультра и убить меня, но ему это не удалось. При помощи группы Николаева Ивлев был изолирован и сейчас находится под арестом и даёт показания. Быков, к сожалению, застрелился, поэтому от него мы ничего узнать не сможем. Но дают показания его сподвижники. Пока ситуация ещё не совсем ясна. Но, думаю, дня через два прояснится. Двое, которые были с Быковым, убиты. К счастью, с нашей стороны потерь нет. Мальчик, сын Власова, отделался лёгким испугом и синяками, его спас бронежилет, который собрал три пули. Полагаю, все участники операции должны получить внеочередные звания. Также полагаю, что полковника Николаева надлежит назначить командующим всеми вооружёнными силами, присвоив ему звание генерала армии. Этот вопрос предлагаю обсудить первым, поскольку сегодняшние события показали, что безопасность – прежде всего, и ею должен заниматься профессионал. Если необходимо, могу зачитать биографическую справку.

Клён открыл кейс и достал несколько листов бумаги. Поднялся, обойдя стол, передал их Тер-Григоряну, Цессарскому и Данаифару.

«Вот это подготовка! – восхитился Максим. – Когда это он успел ещё и биографическую справку на меня подготовить? А ещё интересней, откуда информацию получил? Её ведь в свободном доступе нет, была в одном экземпляре в кадрах под грифом «ДСП»…

– Если у кого-то есть вопросы, – продолжил Клён, – Максим Максимович находится здесь, прошу задавать.

– Нет, вопросов нет, – опять за всех ответил Тер-Григорян. – Что касается меня, то я кандидатуру Николаева поддерживаю. Полагаю, что он обеспечит охрану бункера и периметра.

– Если других кандидатур и вопросов к Николаеву нет, прошу голосовать: кто за назначение Николаева Максима Максимовича командующим вооружёнными силами и присвоение ему звания генерала армии? – Клён обвёл всех взглядом. – Единогласно. Николай, вы успели подготовить?..

– Конечно. – Николай пробежал глазами напечатанный текст, нажал несколько клавиш. Загудел принтер, выталкивая из своего чрева бумагу. – Пожалуйста, – секретарь поднялся и передал бумагу Клёну.

– Прошу подписать. – Тот передал листок Тер-Григоряну, который, не читая, подмахнул и передал дальше. Клён поставил автограф последним. – Максим Максимович, с этой минуты вы принимаете командование с присвоением вам звания генерала армии. Поздравляю! – Клён протянул Максиму руку, крепко пожал. – А теперь распишитесь здесь, что ознакомлены…

Максим взял решение в руки, поставил свою подпись. «Вот уж точно, никогда не знаешь, где найдешь, где потеряешь», – вспомнилась ему старая поговорка.

– Теперь как командующий вы, Максим, имеете право голоса на данном совещании. Полагаю, что сразу необходимо выслушать предложения генерала армии Николаева о заместителях: здесь, в бункере, и на периметре. Какие будут предложения? – обратился Клён к Максиму.

Тот на миг растерялся, быстро перебирая в уме кандидатов:

– Я бы предложил по бункеру кандидатуру майора Власова, а на периметре – майора Краса.

– Будут ли у участников совещания какие-либо возражения по данным кандидатурам? – спросил Клён. – Лично я поддерживаю эти кандидатуры. Будем голосовать? Кто за?.. Единогласно. – Он повернулся к Николаю: – Решение.

Принтер загудел.

– Подпишите, господа, – Клён протянул документ. Дождавшись, когда все подпишут, продолжил: – Остался ещё один немаловажный вопрос – о выборе управляющего бункером. Не сочтите за отсутствие скромности, но я предлагаю на эту должность свою кандидатуру. Если есть другие предложения, давайте обсуждать.

Повисла пауза. Данаифар что-то рисовал на бумаге. Цессарский смотрел на Дуче. А Дуче задумчиво наливал воду в стакан.

– Что ж, господа, вижу, возражений тоже нет, – подытожил Клён. – Ставлю на голосование: кто за то, чтобы назначить меня на должность управляющего бункером?

Максим поднял руку, Цессарский, немного подумав, тоже. Тер-Григорян поставил стакан, из которого пил:

– Я тоже за.

– Данаифар, вы?

Тот положил ручку, посмотрел на Клёна:

– Ещё два часа назад был бы против, но сейчас я – за вашу кандидатуру.

– Итак, господа, единогласно. – Клён повернулся к Николаю, который уже распечатывал документ.

Максим протянул Клёну руку:

– Поздравляю. От души рад.

– На днях, господа, я представлю вам концепцию развития бункера и его уставные документы.

С тех пор Максим командовал военными, Клён управлял бункером, а кошки… кошки гуляли сами по себе, где им вздумается, без ограничений.

Кот отзывался и на полное имя, и на Ерофея, и на Фейку, но чаще всего – на Сынка или Ворона. Он каким-то непостижимым образом понимал, что зовут именно его. Смешно было наблюдать, когда на зов Людмилы Ивановны: «Ворон, маленький, беги к мамочке!» или на голос Мины: «Ворон, детка, беги кушать», – откуда-то из недр бункера вначале раздавалось богатырское: «Мр-мя-а-а», а потом неторопливо появлялся огромный пушистый котяра белого цвета. Он осматривал окрестности, а затем не торопясь, вразвалочку, шел к тому, кто его звал, терся мордой, томно прикрывая голубые глаза.

– Да, Селебритисса, если бы не твои предки, ещё не известно, стал бы я генералом или нет… – задумчиво произнёс Максим. – Правда, до сих пор не знаю, радоваться этому или огорчаться…

Селебритисса, перестав мурчать, спрыгнула на пол.

– Да, ты права, – очнулся от воспоминаний генерал Николаев, – пора вставать. Что-то я в воспоминания ударился, наверное, старею, – сообщил он то ли кошке, то ли заглянувшей в дверной проём жене.