С раннего утра император занимался государственными делами. Его секретари составили послания к кланам Тюсингура, Ямана и Акамацу, которые Гендзи скрепил своей подписью и печатью. Все эти кланы когда-то были союзниками Оды Нобунаги и поддерживали императора Митихито Огимати. Правда, многое с тех пор изменилось, но Гендзи, подписывая обращения к даймё, надеялся на их поддержку.

Замок клана Тюсингура располагался относительно недалеко от Сэгикахары, всего на расстоянии четырёх ри. Поэтому Токугава Иэясу отправился лично к Тюсингуре Корэмицу в сопровождении отряда самураев, дабы склонить его на сторону императора; кланам Ямана и Акамацу направили гонцов с посланиями.

…Дорога петляла вдоль озера Бива, господин Токугава несколько отвлёкся от тягостных мыслей и залюбовался местными пейзажами. Приближался час Овна, когда посланники вступили во владения даймё Тюсингура Корэмицу, и вскоре достигли его родового замка.

Замок выглядел почти так же, как и Сэгикахара, убежище императора. Клан Тюсингура никогда не славился богатством, но вот искусными воинами – пожалуй.

По мере приближения к замку Токугава Иэясу подыскивал веские аргументы, которые смогли бы склонить господина Корэмицу на сторону императора. Дозорные со стен замка заметили приближение отряда из двадцати самураев и были готовы поднять боевую тревогу, но зимнее солнце пробило серую небесную завесу, осветив своими лучами императорские штандарты.

Начальник замковой стражи поспешил с докладом к даймё:

– Господин, на подходе к замку отряд из двадцати самураев. Передовые держат императорские штандарты.

Тюсингура совершенно спокойно заметил:

– Мои верные люди доложили, что в Сэгикахару ждали прибытия высоких гостей. Видимо, кто-то из императорского дома решил нанести мне дружеский визит. Откройте ворота.

Отряд Токугава Иэясу беспрепятственно проследовал на территорию замка, самураи спешились.

Корэмицу Тюсингура поспешил навстречу к посланнику императора.

– Я приветствую вас в замке Тюсингура. Надеюсь, вы прибили с добрыми вестями?

Токугава Иэясу подошёл к даймё, поклонился и вручил ему императорский свиток:

– Я, Токугава Иэясу, Верховный командующий императорской гвардией.

– Прошу вас, господин Токугава, – Тюсингура направился к распахнутым сёдзи, – следуйте за мной.

Даймё и Токугава расположились в небольшом скромном зале, который отапливался посредством нескольких жаровен, каллиграфические свитки украшали деревянные стены. Токугава быстро сориентировался, о чём именно следует говорить с хозяином замка.

– Сёгун намеривается захватить Киото и провозгласить себя императором Поднебесной, – сказал он и отпил тёплый сакэ из глиняной чашки.

– С тех пор как в государстве существует двоевластие, сёгуны постоянно стремились к трону Аматэрасу. Видимо, его сила столь притягательна, что невозможно устоять… – резонно заметил Тюсингура.

– Император располагает сведениями, что Тоётоми собирается выступить из Исиямы в середине этой луны. Времени осталось слишком мало, я мог бы долго расточать перед вами светские любезности, но, увы, – сейчас это непозволительная роскошь. Не скрою – императору нужна помощь, иначе он и его наследники погибнут. – Продолжил Токугава.

– Эти сведения достоверны?

– Да, несомненно.

Даймё многозначительно хмыкнул.

– Много лет я ждал, когда же Гендзи-тенно осмелиться выступить против ненавистного Тоётоми, погубившего кланы: Нобунага, Уэсути, Конно, Ридзёдзи, Симаку, Одавара… И многие другие. Пятнадцать лет минуло, прежде чем он из юноши превратился в государственного мужа – поздновато… А ведь мы почти ровесники…

Посланник замер: что это значит – отказ?

– Прошу вас, господин Тюсингура всё взвесить…

– А что тут взвешивать? Я – не весы на рыночной площади Киото. Мой отец погиб в Адзути вместе с Одой Нобунагой пятнадцать лет назад. Не многим тогда удалось спастись, но тем, кто добрался до нашего замка, я дал приют и службу… Сколько же мне было? Кажется, тринадцать лет… Отец оставил меня в замке, приказав защищать младших сестёр и братьев. Тех, кто уцелел в Адзути, было семнадцать человек: пятнадцать ронинов и две женщины-сужанки, страшные вещи они рассказывали… – господин Корэмицу сделал глоток сакэ и прервал свой рассказ.

– Так вы согласны?

– Да, – коротко ответил даймё. – Сегодня же я пошлю вестового к молодому Хисикава, его замок находится по-соседству. Его отец и старший брат верно служили Нобунага и также погибли в Адзути при весьма таинственных обстоятельсвах. Думаю, род Хисикава сможет экипировать пятьдесят самураев, не более. Я же – сто двадцать, а если привлечь юношей, достигших четырнадцати лет, то, пожалуй, – сто пятьдесят. Итак, завтра к вечеру я обещаю прийти в Сэгикахару с отрядом из двухсот воинов.

Годайго спустился с гор в долину, дабы поохотиться на зайцев. И вот, когда он выследил животное, следуя по его петлявшим следам, то услышал стук копыт – приближались всадники.

Юноша замер и прислушался, его чуткий слух уловил многое…

– Отряд примерно из двадцати всадников, направляется к замку господина Тюсингура … или Адзути … или замку Хисикава.

Годайго забрался на холм, перед его взором предстала долина, запороженая снегом, вдали действительно виднелся отряд из двадцати воинов. По мере приближения отряда, юноша разглядел штандарты передовых – красный круг на белом поле…

Отряд приблизился к развилке дорог, первая шла к Адзути, вторая – к замку Хисикава, третья – к замку Тюсингура. Всадники проследовали в третьем направлении…

Годайго поспешил домой к матери, в горную хижину. Юноша, прожив всю свою жизнь в горах, и проводя время на охоте, сборе хвороста или, помогая матери по хозяйству, был силён и вынослив. До горной хижины его отделяли примерно три ри, но для него это было сущим пустяком.

Юноша, бегом, словно дикий зверь, передвигался по долине, дыхание его не сбилось, ибо такие пробежки были для него привычными. Вскоре он достиг отрогов Асигараяма и по едва заметной тропе, по которой ходят лишь местные крестьянки да дикие звери, поднялся к горной хижине.

Его матушка хлопотала по хозяйству, когда Годайго буквально, как вихрь влетел в хижину.

– В долине я видел отряд… У передовых – флажки с изображением красного круга на белом поле… Кто они? – выпалил Годайго и воззрился на мать, желая тотчас услышать от неё ответ.

Женщина занималась рисовыми лепёшками, но, услышав сбивчивый рассказ сына, отряхнула руки и вытерла их о холщёвую тряпицу.

– Это штандарты императора. Настал наш час! Обещай слушаться меня! – воскликнула женщина, и глаза её заблестели.

– Что с вами, матушка? – недоумевал Годайго.

– Отряд, который ты видел в долине – наша судьба. Идём со мной!

Женщина накинула старое потёртое хаори, сняла со стены пучки трав, и протянула их сыну.

– Вот держи. Эта трава поможет нам зажечь огонь Дракона.

Затем она вышла из хижины. Юноша, всё ещё недоумевая, последовал за ней.

– Куда мы идём? – поинтересовался он.

– К пещере Дракона…

– Той, где мы храним сухой хворост? – уточнил он.

– Да…Ты задаёшь слишком много вопросов.

Господин Тюсингура и Токугава Иэясу вышли во внутренний двор замка, дабы проститься, когда дозорные заметили странный красный дым, поднимавшийся со стороны Асигараямы. Они тотчас доложили об этом даймё.

Тот удивился.

– Действительно, красный дым – предвестник появления Дракона… Такое я вижу впервые…

– Что это значит? – заинтересовался Токугава Иэясу.

– По преданию красный дым Дракона означает предзнаменование: тот, кто увидит его, станет непобедимым воином…

– Может быть, сами боги благоволят к нам? – предположил Токугава Иэясу.

– Возможно, горный бог – Окунинуси. Но… может быть, это нечто другое, – размышлял Тюсингура Корэмицу. – В этих местах живёт Горная ведьма, я никогда её не видел, но крестьянки наведываются к ней за травами. Говорят, что её сын рождён от Дракона. Женщины, которые видели юношу, превозносят его необычайную красоту и силу… – даймё многозначительно посмотрел на Токугаву Иэясу. – Мне кажется, этот знак предназначен, прежде всего, для вас. Я дам проводника…

– Зачем? – недоумевал Токугава Иэясу. – Даже, если это проделки Горной ведьмы и сына Дракона?

Даймё усмехнулся.

– Наш народ верит в силы природы, а этот юноша – фактически полубог. Я думаю: как изменится расстановка сил, если самураи сёгуна узнают, что императору помогают свыше?

Токугава Иэясу обомлел от слов Тюсингура.

– Вы…вы… Я поражён вашей прозорливостью, господин Корэмицу. – Немного придя в себя, сказал посланник императора.

– Так, что же насчёт проводника? – ещё раз переспросил даймё.

– Благодарю вас, я обо всём доложу императору, – пообещал Токугава.

Императорский отряд достиг предгорья Асигараямы. Токугава Иэясу спешился, приказал трём самураям следовать за ним, и начал подниматься в горы вслед за проводником. Минуло полдзиккена, прежде чем Токугава достиг жилища Горной ведьмы. Он сразу же заметил, что хижина и хозяйственные постройки находятся в запущенном состоянии…

Токугава вынул вакидзаси из ножен, резко, ногой открыл дверь в хижину и, выставив вперёд меч, вошёл в обиталище ведьмы. Он огляделся и подал знак самураям: можно входить…

Токугава Иэясу и самураи внимательно обследовали хижину: ни ведьмы, ни сына Дракона они не обнаружили. У них сложилось впечатление, что они попали в жилище охотника – на полу вместо татами лежало множество заячьих шкурок, а также шкур горных козлов. Стены же были украшены различными перьями птиц, причём столь искусно, что отдельные композиции складывались в подобие вееров.

– Мы ошиблись? – поинтересовался Токугава у проводника, стоявшего около двери.

– Нет, господин. Ведьма точно живёт здесь, возможно, она ушла в горы, – предположил тот.

Не успел проводник произнести эти слова, как послышались голоса, мужской и женский… Они приближались. Токугава сосредоточился, держа вакидзаси наизготовке, самураи последовали его примеру.

И вот дверь, обтянутая шкурами, открылась – в хижину вошла женщина, невысокого роста, её волосы уже тронула седина. Юноша же, что был с ней, действительно отличался редкостной красотой и статью. Если бы Токугава не знал, что перед ним – сын ведьмы, то принял бы его за отпрыска киотского аристократического рода, правда, если не обращать внимание на бедное одеяние.

Ведьма не растерялась.

– Что вам угодно? Вы пришли за травами? – вежливо поинтересовалась она.

Токугава удивился: речь женщины была правильной, голос приятным – даром, что ведьма…

– Нет. Моё имя Токугава Иэясу, я служу императору. Это мои люди, – он жестом указал на самураев.

– В таком случае: чем я обязана вашему визиту? – снова поинтересовалась ведьма.

– Вы изъясняетесь, как знатная дама… Я право смущён… – признался Токугава.

– Возможно. И всё же?

– Мы видели красный дым Дракона. Он исходил из этих мест…

– Так вы ищите Дракона? – удивилась женщина. – Не трудитесь, пустая затея. Он давно не появлялся здесь.

Токугава снова удивился речам женщины и внимательно воззрился на юношу, тот молчал, как и приказала ему мать.

– Как зовут тебя? – спросил Токугава, обращаясь к юноше.

– Годайго, сын Дракона, – уверенно ответил тот.

Токугава оценил дерзость юноши.

– Сколько тебе лет?

– Скоро пятнадцать…

– Ты прекрасно сложен и с виду силён. Каким оружием владеешь? – продолжал расспрашивать Токугава.

– Я отлично стреляю из лука и метаю копьё. У меня также есть катана, я сам осваивал буси-до…

Токугава снова удивился.

– И как же?

– Я подсматривал за самураями Тюсингура, а затем, вернувшись в горы, повторял их движения, – признался юноша.

– И они ни разу не заметили тебя?! – восхищённо воскликнул Токугава.

– Нет, ни разу.

– Ты ловок и бесстрашен, как истинный самурай. И потому я хочу взять тебя на императорскую службу. Ты согласен?

Годайго посмотрел на мать, та одобрительно кивнула.

– Да, но с одним условием: моя матушка последует со мной.

– Хорошо, – сказал Токугава и вложил вакидзаси в ножны. Самураи последовали его примеру.

Отряд Токугава достиг Сэгикахары достаточно поздно, в час Собаки, когда зимние сумерки полностью окутали землю. По прибытии в замок Токугава Иэясу тотчас отправился к императору и подробно доложил ему о таинственной ведьме и её отпрыске. Гендзи удивился и проявил к Годайго, сыну Дракона, повышенный интерес.

– Я хочу его видеть без промедления!

Вскоре перед императором предстал юноша, несомненно, он произвёл впечатление своей красотой и статью. Гендзи расспросил юношу о жизни в горах и о матери, которую все именовали просто Горной ведьмой. Наконец, император удовлетворил своё любопытство и, когда юноша удалился, заметил:

– Господин Токугава, ваша идея с сыном Дракона мне нравится.

– Государь, должен признаться, что на эту мысль меня натолкнул даймё Тюсингура.

– Да…да, – задумчиво произнёс император. – Его клан когда-то был союзником Нобунаги, я помню…

– Точно так, государь. Завтра Тюсингура прибудет в Сэгикахару с отрядом из двухсот воинов.

– Что ж… Тогда у меня будет тысяча самураев. Конечно, это слишком мало, чтобы противостоять Тоётоми. Но лучше, чем вовсе ничего… – сказал император и неожиданно спросил: – А что эта ведьма? Она уродлива и стара?

– Нет, государь. Думаю, женщине едва минуло тридцать лет, но седина несомненно её старит… Но лицо выглядит вполне благородно, а изъясняется она, словно образованная дочь даймё, – пояснил Токугава.

– Вы заинтриговали меня, господин Токугава.

– Прикажите привести ведьму?

– Да! – воскликнул Гендзи, сгорая от любопытства.

Горная ведьма вошла в зал, не выказывая ни малейшего волнения или робости, и заговорила первой, намеренно нарушая правила придворного этикета.

– Вы хотели видеть меня, Гендзи-тенно? – спросила она приятным голосом, не утратившим неповторимого нежного тембра, несмотря на все превратности судьбы; затем поклонилась, именно так, как это принято в знатных семьях.

Император удивился: действительно, странная ведьма… Он подошёл к ней поближе, дабы лучше рассмотреть, ибо масляные факелы слабо освещали помещение.

– Ты не похожа на простолюдинку, – заключил император. – Странно, но у меня такое чувство, словно я тебя знаю…

– Это не удивительно, государь.

– Что ты хочешь этим сказать?

Ведьма что-то извлекла из-за широкого пояса.

– Вот, господин, посмотрите. Эта брошь расскажет вам всё сама…

Император с удивлением увидел искусное изображение Парящего дракона, лежавшее на ладони женщины.

– Откуда это у тебя? Это же герб клана Ода? – искренне удивился император.

– Когда-то эта брошь украшала мой свадебный оби… Но это длинная история.

Императора охватило волнение. Токугава Иэясу был поражен не меньше своего господина.

– Кто ты? – воскликнули они почти одновременно.

Женщина ещё раз поклонилась и сказала:

– Раньше до того, как я стала Горной ведьмой, меня называли Одой Хитоми.

Император буквально лишился дара речи.

– Не может быть! Ты лжёшь! Тоётоми Ода Хитоми в данный момент пребывает в Киото! – возмутился Гендзи.

– Тоётоми Ода Хитоми! Благодарю тебя, Аматэрасу! Это она! Это она! Моя сестра! – воскликнула женщина и потеряла сознание.

Император, совершенно сбитый столку, отправил слугу за лекарем. Но покуда тот ещё не явился, Токугава Иэясу перенёс женщину на футон и накрыл её покрывалом.

– Ничего не понимаю, – признался император. – Тоётоми Ода Хитоми – мать Ихары, моей наложницы…

Гендзи и Токугава невольно переглянулись, их мысли абсолютно совпали – надо было срочно пригласить Ихару, дабы убедиться: кто же перед ними?

Когда Ихара вошла в императорские покои, лекарь уже хлопотал около Горной ведьмы. Она постепенно приходила в себя.

Токугава Иэясу поспешил навстречу наложнице.

– Госпожа Ихара, нижайше прошу вас, посмотрите на эту женщину. Вы её знаете?

Ихара подошла к футону, на котором лежала Горная ведьма и воскликнула:

– Матушка! Что вы здесь делаете? Что с вами случилось? Вы… – Ихара хотела сказать, что её мать выглядит неподобающим образом в бедном кимоно и без надлежащей её статусу причёски, но замерла в изумлении. – Ничего не понимаю… Кто эта женщина? Почему она так похожа на мою мать?

– Так вы утверждаете, что не знаете её? – уточнил Гендзи.

– О, мой господин! – Ихара поклонилась государю. – Эта незнакомка так похожа на мою матушку, но только выглядит старше… И это не она… я уверена…

Женщина пришла в себя и прекрасно всё слышала.

– На самом деле, я моложе вашей матушки. Просто жизнь моя сложилась так, что я была вынуждена заботиться не только о себе, но и о сыне. Подобные тяготы не способствуют сохранению молодости и красоты… – пояснила Горная ведьма.

– Что всё это значит? – недоумевала Ихара.

– Эта женщина назвалась именем вашей матушки, – пояснил Токугава Иэясу.

– Нет, это просто невероятно. Матушка – в Киото, в доме господина Тайто Хиросэ…

Женщина приподнялась и села.

– Ваша матушка была замужем за Тоётоми Тория? – поинтересовалась она.

– Да… – растерянно ответила Ихара.

– Просто она в своё время заняла моё место. Такова была воля нашего отца Оды Нобунаги. Юрико, именно так зовут вашу матушку, стала своего рода заложницей в Исияме. Сёгун рассчитывал, таким образом, лишить воли нашего отца… Я же укрылась в горах…

Император, Токугава Иэясу и Ихара буквально обомлели от слов женщины.

– Так вы – сестра моей матушки? – пролепетала удивлённая Ихара. – Она несколько раз говорила, что сестра, кажется, умерла… Но… вы живы… Ничего не понимаю.

– Я могу поведать свою историю, но она слишком уж длинная и утомительная, – сказала Горная ведьма.

– Ничего, до рассвета ещё далеко, – сказал император, расположившись на татами с намерением, наконец, постичь смысл происходящего. Токугава и Ихара последовали его примеру.

Горная ведьма обвела взглядом слушателей и начала свой рассказ:

– Это случилось более пятнадцати вёсен назад, в те времена, когда княжество Оды Нобунаги было одним из самых могущественных в Поднебесной…

Рассказ Горной ведьмы длился действительно долго, приближался час Тигра. Слушатели внимали с интересом, дивясь поворотам судьбы, постигшим дочерей Оды Нобунаги. Ихара тихонько плакала, прикрывая лицо широким рукавами кимоно. Император также был растроган до глубины души. Наконец, когда ведьма рассказала о том, как она разожгла огнь Дракона, Токугава Иэясу не выдержал:

– Как вы всё ловко подстроили, госпожа Ода! Надо отдать должное вашей находчивости.

– Благодарю вас… Что поделать, встреча с вами была для нас единственной надеждой. Но что могло привлечь ваше внимание: простой дым? Вероятнее всего, вы бы решили, что горит хижина бедняка или охотника. Поэтому я прибегла к этой уловке: красный дым Дракона не остался не замеченным… А дальше вы всё и сами знаете…

– Следует срочно сообщить госпоже Оде Тоётоми о том, что вы живы и здоровы, – заметил император. – Обрести сестру, считавшуюся давно умершей, что может быть лучше?! – с чувством воскликнул он.

– Я сама обо всём напишу матушке, – сказала Ихара, пребывая всё ещё под впечатлением рассказа своей тётушки. – Я уверена, она тотчас сядет в экипаж и примчится в Сэгикахару.

– Вероятно, так и будет. Мы не можем лишать сестёр радости встречи, – заметил император. – Годайго же, пусть так и зовётся Сыном Дракона. Это имя очень символично и вполне ему соответствует.

– Лучше, если ваш рассказ, госпожа Ода, останется в тайне, – высказался Токугава Иэясу. – Думаю то обстоятельство, что Сын Дракона примкнул к императорским войскам – весьма выгодно для нас в данный момент. Наш народ верит в силы природы, а Сын Дракона считается полубогом. А сёгуну служат только самураи….

Госпожа Ода и Ихара поклонились в знак понимания: они сохранят тайну Годайго.

Император ещё раз оценил прозорливость и преданность Токугавы Иэясу.

– Если мы одержим победу над Тоётоми, то я назначу вас Верховным сёгуном.

Токугава поклонился.

– Это высокая честь для меня, мой государь.

Ранним утром в час Зайца* – Ихара так и не смогла уснуть после рассказа Горной ведьмы, теперь уже госпожи Оды – она принялась за написание письма матушке в Киото. Оно получилось достаточно длинным, ведь пришлось излагать почти всю услышанную ночью историю.

Ихара закончила своё занятие, когда час Лошади вступал в свои права. Она свернула письмо, обвязав его серебряным шнурком.

В это время господин Тайто Хиросэ имел продолжительную беседу с Токугавой Иэясу, после которой приказал верному слуге отправиться в Киото, дабы передать письмо госпоже Оде Тоётоми, своей наложнице. Но не только…

Господин Тайто подарил слуге отменное кимоно, предоставил коня и увесистый мешочек с серебром в придачу. Дабы тот по прибытии в столицу не только передал письмо по назначению, но и посетил как можно больше публичных мест, рассказывая о неком Годайго, Сыне Дракона, которого ниспослал императору Горный бог.

Слуга исполнил поручения господина в точности. Как только госпожа Тоётоми Ода почитала письмо, то сразу же засобиралась в Сэгикахару, намериваясь выехать ранним утром в сопровождении служанки и немногочисленной охраны, которую любезно предоставила госпожа Такико.

Посланник же отправился на Главную рыночную площадь, где тотчас встретил знакомых и поделился с ними новостями, разумеется, не упоминая о том, что император находится в Сэгикахаре. Затем он отправился в Чайный дом, что располагался на улице Магнолий, где также не смог умолчать о Сыне Дракона. Поздно вечером, когда уже смеркалось, слуга господина Тайто, едва переставляя ноги от выпитого и съеденного за день, еле-еле добрёл до дома, где киотские красавицы предоставляли состоятельным людям услуги определённого характера.

Примерно, спустя дзиккен о милости Аматэрасу знала вся улица Магнолий, пересказывая эту удивительную историю на разные лады, суть которой сводился к одному: боги благоволят к императору. А уж, если что-то стало известно киотским красавицам или прислужницам в Чайных домах, то вскоре это известие облетит всё Киото.

На утро, едва забрезжил рассвет, предприимчивый слуга поспешил сесть на коня и покинуть город, направляясь к тракту, ведущему в Сэгикахаре, где он должен был встретить экипаж госпожи Оды Тоётоми.