Подготовка к поездке и ночной гость
Маленький Раймон начал голодовку, цвет его одежды был неизменно черным, пухлые прежде щеки опали, лицо сделалось бледным. Много раз Раймон Пятый пытался помешать подготовке сына к посвящению. Он устраивал блистательные выезды, охоты и турниры, приглашал в замок детей знати – надеясь, что сын соблазнится и возьмет в руки лук или меч. Придворные дамы и служанки получили строжайший приказ увлечь юного Раймона своими чарами. Но охочий до женского общества мальчишка сделался теперь недоверчивым к прекрасным феям, не без основания подозревая заговор.
Много раз на столе новоявленного катара оказывались принесенные как бы по ошибке пироги с мясом. Романе не осталось ничего другого, как постоянно держать при себе верного пажа, который пробовал все блюда, прежде чем их отведает молодой хозяин.
Подозревая, что прислужники отца могут пойти на более коварные меры, чем подложить кусок мяса в яблочный пирог, он перешел исключительно на хлеб и воду.
По окончании трех недель Раймон Пятый держал совет со священником и Совершенным, и все вместе они пришли к выводу, что прежде чем позволить наследнику отправиться к «добрым людям», ему стоит встретиться со знаменитым астрологом Иоганесом Литтен-бахом, который предскажет наследнику будущее и откроет, наконец, его путь и предназначение в этом мире.
Романе выслушал отца со смирением, и, пробормотав, что, несмотря на мнение астролога, он не отступит от задуманного, мальчик вернулся на свой этаж замка, где ему следовало собрать свиту и отдать распоряжения.
Я должен был в качестве телохранителя сопровождать наследника в этом путешествии. Поэтому сразу же после получения приказа я отправился к графским воинам и лично отобрал лучших лучников и мечников, не обращая внимания на наличие дворянского звания и основываясь лишь на том, насколько хорошо они знают свое дело и насколько будут послушны моей воле.
Вернувшись в свою комнату, я обнаружил там своего приемного отца де Савера, устроившегося в самой вольготной позе возле стола, на котором стояла кружка вина, был разложен хлеб и дымилась миска с мясом. Свою кружку зн Мишель держал в руках, на полу стоял ополовиненный бочонок – такие же бочонки виночерпий держит для самого графа.
Я уже пробовал это винцо и потому невольно улыбнулся. Де Савер перехватил мой взгляд и тихо засмеялся в ответ.
Мы обнялись. Я подсел к столу и, налив себе полную кружку, с удовольствием опрокинул ее в глотку.
Эн Мишель благосклонно наблюдал за мной. Я наполнил его кружку и затем снова налил себе, наши руки поднялись в одновременном салюте. Мы еще раз выпили.
– Я вижу, мальчик мой, ты растешь не по дням, а по часам. Удачно, что ты при графе, боюсь, что для ночной работы ты теперь слишком здоровенный. Рослый вор – не вор, а мишень. Как же хорошо сложилась судьба! Вот уж не думал, что буду так радоваться, похоронив своего Черного Лисенка... – он снова засмеялся.
– Хорошее мясо, – я извлек из миски добрый кусок говядины, макнув его в жир, положил на кусок хлеба, как это любил учитель, и подал ему. Де Савер явно хотел что-то сказать, и я не собирался тянуть его за язык. В конце концов, этот визит был первым за четыре года моей службы у Тулузского.
– Я решился побеспокоить тебя, милый Анри, потому что имею в тебе нужду. – Он улыбнулся, на придворный манер, тремя безукоризненно сложенными перстами подцепляя кусок мяса и опуская его в рот. – Да, ты можешь помочь старику де Саверу, отблагодарив его тем самым за то, что он некогда спас твою жизнь и научил делу.
– За мое обучение граф платит вам половину от моего жалования. И будет платить еще шесть лет. – Я тряхнул головой, заставляя себя очнуться от того благостного заблуждения, в которое ввел меня учитель.
– Это так, но обстоятельства моих дел таковы, что вскоре, боюсь, не останется ни старика де Савера, ни его школы.
– Тогда мессен граф будет платить только мне. – Я пожал плечами. – Вы же сами всегда говорили: нет человека – нет проблемы. Я могу продолжить эту мысль – за отсутствием кредиторов, долг погашается сам собой.
– Это, конечно, справедливо, но... – де Савер помрачнел, – конечно, ты имеешь полное право отказаться, и я не стану преследовать тебя, выдвори ты сейчас меня из своих покоев... Но прежде чем покинуть тебя, я хотел бы рассказать о нависшей над школой и, возможно, над всей Тулузой опасностью.
– Еще бы – я поклялся никогда не поднимать руку лично на вас, равно как и на школу. Но я не обязан вас защищать. Ныне я предан своему новому хозяину, добрейшему графу Раймону, выпьем же за его здоровье, учитель!
Де Савер поднял кружку в молчаливом салюте и выпил ее до дна.
– Тем не менее я скажу тебе то, ради чего пришел. Я пожал плечами.
Де Савер поднялся и прошелся по комнате, для чего-то рассматривая похожую на ветку дерева трещину, тянувшуюся через всю стену.
– Моя школа не единственная в Лангедоке, тем не менее она всегда была лучшей, ибо я готовил действительно стоящих воинов. Как ты теперь знаешь, нас поддерживает сам граф, – он многозначительно воздел очи к потолку.
Я кивнул в знак того, что понял, о ком он говорит.
– До недавнего времени все было вполне нормально, и если на нашу территорию заявлялись пришлые, школа справлялась с ними своими силами. Но сегодня ситуация в корне изменилась. Наши враги не имеют никакой школы, или я не знаю об этом. Насколько я понимаю – есть хозяин или хозяева, есть те, кто отыскивают для них хороших воинов.
– Где отыскивают? – не понял я.
– В том-то и дело, что они набирают людей из охотников, лесников, побывавших в различных войнах и вылазках воинов, – главное, чтобы они хорошо знали свое дело и чтобы их никто не знал.
Ну, скажем, они приезжают в забытую богом горную деревеньку, где живут пастухи и охотники, договариваются со стрелком, отвозят его в Англию или, скажем, Париж, где требуется убить какого-нибудь знатного вельможу. Показывают ему цель, тот стреляет.
Между горным охотником и его целью никогда не было никакой вражды, он чужой человек, ничей не слуга, кто на него подумает? Ищи ветра в поле.
– Обычно с вашими врагами справлялись сами ученики школы, – протянул я, пытаясь обдумать услышанное. – Если эти люди начали творить свои дела на территории Тулузского графства – их следует примерно наказать.
– Творят, да еще как. Тем более что их расценки во много раз дешевле, нежели наши. Подумай сам: привести охотника или воспитать воина – небо и земля... Ученики нашей школы вот уже полгода как не получают заказов в Тулузском графстве.
– Так накажите... – Я снова принялся за трапезу, но кусок не шел в горло. Де Савер терпеливо выжидал, когда я докумекаю сам.
– Если так пойдет дальше, скоро я уже не буду контролировать дела в Тулузе, и тогда...
– Тогда их будет контролировать кто-нибудь другой, я уже не ученик школы, это не мое дело.
– Формально да, но... – Учитель погладил рукой живописную трещину на стене. – Вот уже много лет я готовлю учеников с благословения добрейшего Рай... – он улыбнулся в усы, – поэтому, даже если враги нашего благодетеля пожелают насыпать мне горы злата, я не предам славного Рай... и его потомство. Никогда не подниму руки на него и его семью и всячески буду защищать их, потому что, если благословенный Рай... дает мне возможность жить и содержать школу, я не могу сказать, будет ли столь же благосклонен к нам Романе, Аделаида или Булдуин. То есть, пока жив замечательный Раймон, жив де Савер и его мальчики. Но как только на престол Тулузы взойдет кто-нибудь из его потомков, мне придется заключать с ним договор заново, и кто знает, быть может, беднягу де Савера ждет виселица, топор или костер... Равно как и его учеников...
И тут только до меня дошло. Если убийц в графстве будет поставлять не де Савер, а кто-то другой, нет никаких гарантий, что пришлый охотник не будет подослан к хозяину Тулузы или его наследнику.
Есть ли возможность вычислить охотника? Никакой! Никто не знает, с какой стороны придет беда, мужчина он или женщина, возраст, приметы... Сумею ли я в таких условиях защитить своего господина? Вряд ли.
Что я буду делать, случись Раймону Пятому или Романе погибнуть? А делать-то и нечего. Я гол как сокол. Ни дома, ни семьи, о которых я опрометчиво заикался вначале. Нет даже каких-нибудь сбережений – до сих пор я проигрывал и пропивал свое жалование в веселых кабачках, бросал монеты в подолы шлюх и их дочерей. И вот же, добросался! Получалось, что больше всех в случае падения школы де Савера страдал как раз я, человек, получивший лучшую во всем графстве работенку.
«Что я без графа и его сына? – задал я себе еще один вопрос. – Что я могу? Чем буду зарабатывать на жизнь?»
Кражи? Мессен де Савер прав, вор с моим ростом и телосложением – а я был самым высоким и рослым из воинов Тулузского – это уже не вор, а мишень. Стать наемным убийцей – тоже вряд ли, во всяком случае, вряд ли мне удастся долгое время работать в одном городе и оставаться неузнанным. Остается грабеж на больших дорогах или поединки за деньги. Последнего я особенно не любил.
Получалось, что без графа и его сына я не представлял собой ровным счетом ничего. Я был человеком на своем месте, на единственном подходящем мне месте, и я не собирался с этим местом расставаться.
Учитель все еще стоял, подпирая плечом стену, терпеливо дожидаясь, когда до меня наконец-то дойдет. Я кивнул ему.
– Что я должен делать?
– Как лучшему ученику моей школы, я поручаю тебе дознаться, кто эти негодяи, и уничтожить их. – Де Савер снова вернулся на свое место, и я налил ему вина.
– Как я должен найти их, если даже вы не можете сказать, кого мне искать? – Я чуть не задохнулся. Когда я буду искать, если вынужден проводить все свое время с молодым Раймоном?
– Я только что от графа, так же как и я, он считает, что именно ты должен возглавить это дело, – как ни в чем не бывало, продолжил де Савер. – Скажу больше – граф сделает все возможное, чтобы вся поступающая к нему информация о возможных действиях пришлых будет доводиться и до твоего сведения, со своей стороны я обещаю, что все сведения, которые добудут ученики школы, также будут передаваться тебе.
– Но... я даже не знаю, с чего начать, прежде я никогда... – Я посмотрел на трещину и отвел взгляд. Теперь она пугала меня. Казалось, что этот мрачный символ долгие годы поджидал здесь меня специально, чтобы испортить тихую и беззаботную службу, праздную и сытую жизнь...
– Прежде всего ты должен обратить внимание на смерти.
– Смерти? – Я перекрестился.
– Да. Смерти, особенно смерти знатных господ. У меня есть сведения, что в последнее время наши конкуренты повадились устраивать все таким образом, чтобы в результате либо судили невиновного, либо считали убийство самоубийством. Найди несколько подходящих покойничков. Через них можно будет выйти на заказчиков и, наконец, на наших конкурентов. В конце концов, я не предлагаю тебе самостоятельно уничтожать осиное гнездо. Постарайся хотя бы обнаружить его, а там уж...
– Лучше бы вы поручили мне лезть в это самое гнездо, – откровенно признался я. – Можно подумать, что ученики нашей школы когда-нибудь действовали по-другому. Как я отличу их работу от дел пришлых?
– Ты невнимателен, мальчик мой, – де Савер покачал головой, – я же говорю тебе, что наши ученики не получали работу в Тулузе уже полгода. Впрочем, если будет дело, тебе об этом доложат.
Мы еще поговорили какое-то время, после чего учитель распрощался со мной и скрылся в ночи. Я не ходил просить, чтобы ему открыли ворота, уверенный, что он либо заночует у какой-нибудь милашки в замке, либо у него найдутся собственные ключи. Я был уверен, что он найдет выход из замка.
