Глава 9
Вот уже пять лет Игнацио Агирэс, а ныне – Исим Эль-Кеф жил в Александрии и имел репутацию порядочного и богатого человека. Поначалу город наводнили сплетни по поводу его истинного происхождения, но после того, как глава рода Мактар Эль-Кеф появился со своим новоявленным сыном в мечети, все разговоры стихли. Правда, некоторое время ещё находились те, кто поговаривал: Эль-Кеф купил у александрийского муфтия истинную веру для сына, рождённого от чужеземки. И сделал его своим наследником, потому как Аллах лишил его законнорожденных сыновей.
После смерти купца Мактара, Исим действительно унаследовал от отца всё его огромное состояние, в том числе и небольшой флот из трёх галер, перевозящих ценные грузы во все концы средиземноморского бассейна. Исим женился, взяв в жёны дочь весьма влиятельного горожанина. Вскоре у молодой четы родился сын.
Исим прекрасно овладел арабским языком, он свободно общался и писал на нём, что давало ему возможность ознакомиться со множеством старинных манускриптов – от отца он унаследовал обширную библиотеку. Хоть покойный Эль-Кеф и был купцом, для которого деньги и выгода превыше всего, но всё же, слыл человеком образованным.
Страсть к чтению и осмысление прочитанного передались Исиму по наследству. Он, как и положено мусульманину, со всем тщанием изучал Коран. И пришёл к выводу, что в Коране пересказываются некоторые события Библии, хотя детали часто отличаются. Такие известные библейские фигуры, как , , , , упомянуты в Коране, как .
Помимо Корана Исим изучал многочисленные манускрипты отцовской библиотеки, и активно пополнял её новыми ценными экземплярами.
Для этого он часто посещал торговцев древними свитками и рукописями, в том числе и некоего Харуфа, имевшего репутацию проходимца, который мог вместо бесценного свитка времён фараонов всучить почитателю древней культуры новодел, в изготовлении которого преуспел его старший сын.
Харуф, по простоте душевной, поначалу также пытался обмануть молодого Эль-Кефа, но тот быстро распознал подделку и пригрозил торговцу, что сообщит о его махинациях александрийским властям.
Харуф не на шутку испугался, ибо за мошенничество предусматривалось суровое наказание. Он покаялся и молил молодого господина не предавать огласке недоразумение, произошедшее между ними. Взамен же мошенник поклялся продавать Эль-Кефу только подлинные свитки и манускрипты.
Мало того, он пообещал Исиму:
– Скоро мой человек вернётся из Эфиопии. Каждый раз он привозит мне много интересного… Если среди его находок будут древние манускрипты, я тотчас сообщу вам, господин Эль-Кеф.
– Надеюсь, на сей раз я не усомнюсь в их подлинности, – выказал пожелание молодой купец.
Он покинул лавку Харуфа, сел в паланкин, потому, как лишь на нём можно было проделать путь по узким извилистым улочкам города.
…Спустя месяц, когда господин Эль-Кеф вновь посетил лавку торговца древностями, тот извлёк из кожаного тубуса несколько свитков и с гордостью произнёс.
– Вот, господин, как я и обещал – эфиопские свитки!
Исим взял один из предложенных свитков, аккуратно развернул его и начал внимательно изучать.
– Вероятнее всего, ему не менее двух столетий… – со знанием дела заметил он.
– О, господин Эль-Кеф, – слащаво произнёс торговец, – вы несомненно правы… У меня и в мыслях не было обманывать вас…
– Надеюсь. – Холодно отрезал молодой купец и снова углубился в изучение свитка. – Что это за язык?
Харуф пожал плечами.
– Думаю, что – эфиопский.
– А ты владеешь эфиопским? – поинтересовался Эль-Кеф.
– Увы, мой господин. Но владеет тот, кто доставил свитки из далёкой Эфиопии.
Купец внимательно воззрился на Харуфа.
– Прежде, чем заплатить за эти свитки, я должен определить их ценность. А может в них содержатся записи частного характера, например, переписка… Тогда они не представляют для меня ни малейшего интереса.
Харуф нервно передёрнул плечами.
– Помилуйте, мой господин! Какая переписка?! Это «Кебра Нагаст»! Так, по крайней мере, сказал мой человек!
– «Кебра Нагаст»… А что это значит? – заинтересовался Эль-Кеф.
– В переводе с эфиопского это означает: слава царей.
– Интересно… А, может быть, твой человек намекнул: о чём повествует «Слава царей»? – вкрадчиво поинтересовался купец.
– О царице Савской и царе Соломоне.
Исим снова воззрился на свиток.
– Покажи остальные… Сколько их всего?
Харуф тотчас засуетился и протянул гостю свитки.
– Вот господин, три свитка…
– Хорошо. Я беру их, Харуф. Но расплачусь позже… Сначала сведи меня со своим человеком из Эфиопии.
Торговец свитками растерялся.
– Помилуйте, но зачем?
– Затем, что я хочу выучить эфиопский и тщательно перевести свитки, – признался Эль-Кеф. – Возможно, это займёт какое-то время. Но, если их содержание действительно будет интересным, то я щедро награжу тебя, не сомневайся.
Харуф склонился в почтительном поклоне. Он знал: молодой Эль-Кеф держит свои обещания.
– Но… но… – промямлил торговец. – Дело в том…
Купец постепенно терял терпение.
– Харуф, во имя Аллаха! Ты решил сегодня уморить меня!
– О нет, мой господин… – промямлил тот.
– Так в чём же дело? Что этот эфиоп испарился? Но должен же он был как-то передать тебе свитки?
– Да, да, да… – закивал Харуф. – Должен… И он как видите передал…
– Если ты не признаешься мне: где это эфиоп? – то предлагай свой товар кому-нибудь другому! – в гневе возопил купец.
Харуф сник.
– Должен вам признаться, мой господин… Это человек… Словом, он старается не показываться лишний раз на людях…
– Понятно, он – контрабандист. – Догадался Исим. – Помимо древностей он поставляет в Египет и другие товары.
Харуф виновато кивнул.
– Вы так проницательны, господин Эль-Кеф…
– А кто знает, что он не платит пошлин? У него, что это на лице написано?
Харуф улыбнулся.
– Господин, вы как всегда правы, у него написано на лице… Ведь он – темнокожий эфиоп. А в Египте все эфиопы считаются контрабандистами.
Купец тяжело вздохнул.
– Да, Харуф, умеешь ты раззадорить мой интерес. Теперь я ещё сильнее хочу познакомиться с этим эфиопом. Вот возьми за услугу, и устрой нашу встречу… – он протянул торговцу несколько серебряных монет.
Харуф оживился: всё-таки ему удалось получить от купца хоть какое-то вознаграждение за хлопоты.
– Я сделаю всё, что в моих силах, господин! – с живостью заверил он и подобострастно поклонился.
* * *
Харуф сдержал обещание. Спустя несколько дней он устроил встречу господина Эль-Кефа с таинственным эфиопом. Исим удобно расположился на мягком пышном ковре в небольшой комнате, на втором этаже дома, принадлежавшего Харуфу.
Стены комнаты были занавешены шерстяными гобеленами с орнаментальным рисунком. Неожиданно один из гобеленов вздрогнул. Сухая рука тёмно-коричневого цвета, возникшая, словно ниоткуда, отодвинула его – перед гостем появился худой довольной высокий человек, облачённым в яркий тюрбан и полосатый халат.
Внешность незнакомца говорила сама за себя об эфиопском происхождении: тёмная кожа, резко очерченные скулы, слегка расплющенный нос, изрядно выпуклые губы цвета зрелого кофе, достаточно крупные глаза, таящие ум и проницательность.
Эфиоп улыбнулся, обнажив белоснежные зубы, и почтительно поклонился. Исим лишь кивнул в ответ, указав жестом на подушку напротив. Эфиоп принял приглашение.
– Меня зовут Кемаль, – представился он. – По крайней мере, так меня называют в Египте.
– Зовите меня: господин Эль-Кеф, – ответствовал молодой купец.
– Вы усомнились в подлинности свитков? – без обиняков спросил Кемаль.
– Нет… Харуф сказал мне, что эти свитки называются «Кебра Нагаст» и содержат повествование о царице Савской и царе Соломоне. Написаны свитки на эфиопском языке и потому я не имею возможности тотчас определить: насколько они представляют для меня ценность.
Кемаль пристально смотрел на собеседника. Исим заметил, что эфиоп не мигал.
– Смотря, что для вас считается ценностью, господин Эль-Кеф. Если вы хотите пополнить коллекцию свитков – это одно. Если прочитать древнее сказание о любви Соломона и Балкис, царицы Савской – другое. А, если вы хотите постичь нечто большее…
Купец встрепенулся.
– Нечто большее?.. Что ты имеешь в виду, Кемаль?
– Поверьте мне, господин Эль-Кеф, вам стоит приобрести эти свитки. И не медлить с оплатой. Иначе я предложу их другому торговцу древностями, в Александрии их более, чем достаточно. В портовом городе всегда много иноземцев, жаждущих постичь тайны.
– Так значит, ты, утверждаешь, что свитки хранят некую тайну?.. – вкрадчиво уточнил купец.
– Да, господин Эль-Кеф, – спокойно и с достоинством подтвердил эфиоп. – И могу поклясться Девой Марией Сионской и сыном её Иисусом Христом.
Исим не сумел скрыть своего удивления.
– Ты клянёшься, как христианин?!
– Я и есть христианин, как и все эфиопы. Вот уже почти тысячу лет, как мы веруем в Деву Марию и Иисуса Христа.
Купца охватило неподдельное волнение: а кто он сам – христианин или мусульманин? В последнее время Исиму стало казаться, что он всю жизнь прожил в Александрии, читал Коран и посещал мечеть. Но появление эфиопа неожиданно затронуло его потаённые струны души. Он уже было начал забывать, что его матушка была католичкой и, что он почти до девятнадцати лет посещал церковь и стоял обедню.
Исим сник. Ему стало не по себе. Неожиданно он вспомнил валломброзанца, который вот уже на протяжении пяти лет с периодичностью в полгода пребывал в Александрию на различных судах, принадлежащих как кастильской короне, так и арагонской. То был человек Марко де Пуэстро, в прошлом отца Марка из монастыря ордена Валломброза, что в предместье Валенсии. Монах быстро поднялся по иерархической лестнице и теперь стал доверенным лицом архиепископа Ледесмы. Посланник же получал от купца Эль-Кефа, бывшего Игнацио Агирэса, интересующие его сведения. Они касались всего: и торговли, и политики, и отдельных персон.
В такие моменты молодой купец ощущал себя неуверенно, ибо его преследовало чувство вины перед матерью – за то, что он хоть и формально, но всё же принял ислам; перед отцом, который не только признал его, но и сделал своим наследником, а значит – верил ему. Молодой купец понимал, что, ведя двойную жизнь, он предаёт и своих родителей, и христианство, и ислам, и свою бессмертную душу – где ей уготовано находиться после его физической смерти? Навряд ли в Раю…
Исим тяжело вздохнул.
– Я верю тебе, Кемаль. Сколько ты хочешь получить за свитки?
Эфиоп улыбнулся.
– Десять золотых монет.
– Ты их получишь, – заверил Исим. – Завтра же…
* * *
Исим, как и обещал, расплатился с эфиопом. Тот же в свою очередь поделился с Харуфом, потому как именно торговец свёл его с богатым и щедрым покупателем.
Купец, не мешкая, нанял учёного мужа, владеющего эфиопским языком, и с неподдельным рвением приступил к его изучению. И, овладев всеми тонкостями эфиопского, он приступил к переводу свитков «Кебра Нагаст».
Исим предварительно просмотрел свитки и для удобства пронумеровал их. На тщательный перевод первого свитка «Славы Царей» он потратил немало времени. Затем работа пошла быстрее.
В первом свитке превозносилась красота и ум Балкис Македы, царицы Савской. Она прибыла в Иерусалим, чтобы побеседовать с царём Соломоном, о славе и мудрости которого была наслышана от некоего купца.
Соломон оказал великие почести прекрасной Балкис и возрадовался, и дал обиталище ей в своём царском дворце с собой рядом. И посылал он ей пищу для трапезы утренней и вечерней, а однажды возлегли они вместе на царском ложе, а спустя девять месяцев как разлучилась она с Царём Соломоном, детородные муки объяли Балкис, и родила она мальчика, которого нарекла Менелихом.
Царица пожелала покинуть царство Соломона и вернуться в Эфиопию. Соломон не сразу согласился расстаться с возлюбленной и на прощание подарил ей перстень.
Во втором свитке говорилось, когда Менелиху исполнилось двенадцать лет, Балкис призналась сыну в том, что он рождён от царя Соломона. В двадцать два года царевич стал искусен в военном деле, слыл прекрасным наездником и охотником. И захотел Менелих отправиться в Иерусалим, дабы предстать перед очами Соломона.
Балкис Македа дала сыну перстень, некогда подаренный ей Соломоном. По приезде Менелиха в Иерусалим, Соломон признал эфиопского царевича своим сыном и ему были оказаны надлежащие почести.
И обратился Царь Соломон к тем, которые возвестили о прибытии Менелиха, и сказал им: «Вы говорили, „похож на тебя он“, но это стать не моя, но стать , отца моего, во дни его раннего мужества, меня же он много красивей». И Царь Соломон восстал в полный рост, и прошёл в покои свои, и облачил он юношу в одеянье из ткани золотом вышитой, и в пояс из золота, и укрепил корону на голове его, и кольцо на персте его. И нарядив его в великолепное одеянье, взоры чарующее, он усадил его на троне своем, так что бы он пребывал в положении равном ему самому.
Третий свиток «Славы Царей» описывал события, связанные с возвращением Менелиха на родину к своей матери, царице Савской, в сопровождении первенцев иудейской знати. Молодой царевич вывез из с позволения Соломона, дабы обезопасить бесценную реликвию. Ибо границы Иудейского царства постоянными набегами терзали многочисленные враги.
После возвращения сына царица Балкис Македа отказалась от престола в его пользу, и тот устроил в Эфиопии царство по подобию израильского.
* * *
Исим закончил перевод «Славы Царей», над которым трудился почти полгода. Он ещё раз бегло просмотрел старинные свитки, а затем и свою рукопись, выполненную на тончайшем пергаменте. Ибо бумаге, способной порваться в любой момент, он не доверял. А папирус всё труднее стало приобрести даже в Александрии, ибо заросли его всё реже встречались в дельте Нила.
Невольно Исим задумался: насколько правдивы события, описанные неизвестным автором? Неужели Ковчег Завета, который считался утерянным почти две тысячи лет, действительно, хранится в Аксуме, столице Эфиопии? От мысли, что древняя реликвия и по сей день находится в Эфиопии, Исиму стало не по себе. А что, если ею захочет завладеть человек нечистый помыслами? Исим прекрасно помнил Библию и описание божественной силы Ковчега…
– Я отправлюсь в Аксум… Я вполне могу изъясняться на эфиопском… Мне нужен надёжный проводник… Но где его взять?.. – размышлял молодой купец, снова и снова просматривая перевод «Славы Царей». Неожиданно его пронзила мысль: – Ну, конечно, Кемаль! Как я мог забыть о нём?! Он же – эфиоп! Я пообещаю ему щедрое вознаграждение, и он не откажется сопровождать меня в дальнем путешествии.
На следующий день Исим сел в паланкин и, петляя по узким улочкам Александрии в сопровождении немногочисленной охраны, устремился в лавку Харуфа.
Торговец древностями несказанно обрадовался, ибо получил солидный куш с эфиопских свитков. И теперь господин Эль-Кеф был его самым желанным гостем.
Харуф склонился в подобострастном поклоне.
– О, мой господин! – приветствовал он гостя, предвкушая звон золотых монет, которыми он пополнит свой кошелёк. – Чем может служить ваш верный слуга?
Исим слегка улыбнулся.
– Мне нужен Кемаль, – без обиняков признался он.
– Всё, что пожелаете, мой господин… – на распев произнёс торговец. – Я жду эфиопа со дня на день. Надеюсь, и на этот раз он не разочарует меня предметами древнего искусства. Как только он прибудет в Александрию, я тотчас сообщу вам…
Купец удовлетворённо кивнул и покинул лавку Харуфа.
… Действительно, в конце месяца Шавааль, когда завершился священный Рамадан и праздник разговения Ураза-Байрам, молодой купец встретился с Кемалем. Исим не стал ничего скрывать от эфиопа.
– Я завершил перевод свитков… И пришёл в неподдельное изумление… – признался он.
– Отчего же? – сдержанно поинтересовался Кемаль.
– Оказывается, в Аксуме хранится библейский Ковчег Завета!
Кемаль кивнул.
– Да, считается, что в храме Святой Марии Сионской, что построили Белые ангелы.
Исим от удивления округлил глаза. Наконец, справившись со своими эмоциями, он как можно спокойнее произнёс:
– И ты говоришь об этом вот так запросто?
– Да, господин Эль-Кеф. О том, что Ковчег хранится в Аксуме, у нас знает каждый ребёнок…
– Как?! – снова изумился купец. – Никто не пытался завладеть им?
– Отчего же? Пытались, но это было давно. Некая Гестер, правительница Эритреи захватила Эфиопию и свергла династию Соломонидов, ведущих свой род от легендарного царя Менелиха, сына Балкис Македы и Соломона. Поэтому Ковчег был спрятан на озере Тана в племени фалашей, потомков тех самых иудеев, что сопровождали Менелиха, когда он вывозил реликвию из Иерусалима. Гестер жестоко расправилась со многими из них, но так и не узнала, где сокрыт священный Ковчег.
Исим возвёл руки к небу.
– Слава Аллаху!
Кемаль удивился реакции мусульманина.
– Господин Эль-Кеф, вы с таким жаром возблагодарили небеса, создаётся впечатление, что вы живо интересуетесь библейской реликвией.
– О, да… Ковчег относится к тем религиозным ценностям, которые дороги не только христианам, – с важностью изрёк Исим.
Кемаль кивнул.
– Совершенно с вами согласен, господин Эль-Кеф. Но сдаётся мне, что Ковчег уже давно хранится, отнюдь, не в храме Святой Марии Сионской. Ибо вы правы: не безопасно выставлять подобную ценность на всеобщее обозрение.
Купец пристально воззрился на эфиопа и спросил:
– Ты упомянул о неких Белых ангелах… Кто они?
– О, господин Эль-Кеф! Белые ангелы – люди! Уверяю вас! Просто существует одна легенда…
– Я непременно хочу услышать её…
– С удовольствием расскажу… Но помните: это всего лишь легенда. – Заметил Кемаль и начал свой рассказ: – Триста лет назад Эфиопией правил царь Харбей. Он не принадлежал к Соломонидам, а к узурпаторскому роду Загве, оттого и правление этого государя было жестоким и несправедливым. Лалибелла, сводный брат Харбея по отцу, имел неосторожность высказаться по сему поводу и попал в немилость. Харбей приказал убить сводного брата, но Лалибеллу предупредили и он бежал в Иерусалим. Там он и встретил Белых ангелов. Они помогли Лалибелле вернуться на родину и свергнуть Харбея. Новый царь обосновался в древнем городе Роху и лишь спустя несколько лет сделал своей столицей Аксум, где Белые ангелы и построили храм Святой Марии Сионской. Лалибелла стал отцом Имрахана Кристоса и дедом Наакуто Лааб, который в свою очередь отрёкся от престола в пользу Иекуко Амлака, потомка Соломона, жившего в отдалённой провинции Шуа.
Рассказ Кемаля привёл Эль-Кефа в неподдельное волнение. Ибо он прекрасно знал, что триста лет назад Иерусалим ещё принадлежал крестоносцам…
– Скажи, Кемаль, у Белых ангелов светлые кожа и волосы?
Эфиоп улыбнулся.
– О да, господин Эль-Кеф… И голубые глаза. Словом, они похожи на ангелов…
– Я намериваюсь отправиться в путешествие по Эфиопии. Ты будешь сопровождать меня?
Эфиоп лукаво усмехнулся. Купец же поспешил заверить:
– Я щедро награжу тебя, Кемаль, за хлопоты…
– Когда отправляемся в путь, господин? – подобострастно поинтересовался эфиоп.
– Чем быстрее, тем лучше. – Ответил купец.
