Книга: Капитан мародеров
Назад: Глава 2
Дальше: Глава 4

Глава 3

1436 год
Прошло пять лет. Но все события, связанные с Жанной из Домреми, Жан д’Олон так и не смог забыть. Etiam sanato vulnere cicatrix manet[85].
Все эти годы ему не давали покоя воспоминания о двух неудавшихся побегах Жанны, которые он пытался организовать. После первой попытки к ней приставили английских солдат, неусыпно находившихся рядом. После второй, она выбросилась из окна в зале инквизиционного суда, когда охрана отвлеклась. Но Господь оставил Жанну в живых, видимо, для того, чтобы она выпила чашу своих мучений до дна.
Пять лет назад всеми забытый и нищий шевалье Жан д’Олон получил в наследство от своего бездетного дяди графа Франсуа де Божё замок Аржиньи, который был потомком Гийома де Боже[86], магистра тамплиеров.
Аржиньи – замок с многочисленными башнями, сводчатыми входами и глубокими рвами располагался в бальянже Рона, построенный примерно четыреста лет назад. Когда молодой наследник вступил в свои права и прибыл в Аржиньи, его поразил почтенный возраст поместья, а более всего то, что самая высокая башня замка, имевшая название Башни восьми блаженств, испещрена некими таинственными знаками.
Жан, наделённый живым и пытливым умом, постоянно размышлял о смысле жизни и смерти. Он был уверен, что смерть – это всего лишь другая жизнь, отличная от земной. Но где и как найти ключ, позволяющий проникнуть туда? Возможно ли, общаться с теми, кто уже там, в другом мире?
Последние пять лет Жан не молился, не причащался и не посещал ближайшую церковь Сент-Жэн-де-Божё, построенную его предками.
Аржиньи, безусловно, окружал ореол таинственности, и граф д’Олон де Аржиньи решил разобрать архивы, находившиеся в замке.
Много воды утекло с тех пор, как он пытался постичь тайные знаки Башни восьми блаженств, увы, все его попытки приоткрыть завесу тайны остались тщетными. Многочисленные бумаги, находившиеся в родовом архиве, носили в основном, финансовый и юридический характер. Также архив содержал обширную переписку между членами ордена и зарубежными прецепториями.
Но однажды в одной из бумаг Жан обнаружил запись, которая гласила:
«Молодой граф де Божё, член ордена тамплиеров, верный магистру де Молэ, посетил крепость Тампль в Париже. Он нижайше попросил разрешения короля Филиппа Красивого о переносе праха его дяди, магистра де Божё, из крепости в родовой замок Аржиньи. Король дал разрешение, совершенно, не подозревая об истинном содержании захоронения. В могиле магистра де Божё нет, и никогда не было его останков, там хранились архивы ордена и реликвии – корона Иерусалимских царей и четыре золотые фигуры евангелистов, которые украшали Гроб Христа и, которые не достались мусульманам».
Эта находка придала новый импульс изысканиям и Жан, в который раз тщательно обследовал весь замок, каждый каменный выступ, в надежде обнаружить тайник. Он верил, что подлинные, тайные архивы тамплиеров хранят магические знания, позволяющие перемещаться между миром живых и мёртвых. Вопрос: где их найти? Храмовники умели хранить свои тайны.
Жан превратил замок Аржиньи в алхимическую лабораторию. Здесь кипели в ретортах[87] неведомые снадобья, по углам громоздились человеческие скелеты и свешивались чучела экзотических животных, привезённые из дальних стран.
Доверенные лица, отправленные графом д’Олоном де Аржиньи в Италию (он пошёл тем же путём, что и барон де Рэ), пытались разыскать самых опытных магов. В конце концов, поиски увенчались успехом, и в замок некий прибыл магистр оккультных наук. Однажды глухой осенней ночью в башне Восьми блаженств собрались: граф, магистр магии и слуги – Андре, Пуату, Рене. Они погасили свечу, и в кромешной тьме зазвучал голос мага, взывающий к демонам:
«О, всесильные духи, открывающие смертным клады, науку и философию, явитесь! Явитесь на мой зов, и я отдам вам всё, кроме жизни, если вы дадите мне тайные знания и власть!»
Духи не вняли просьбам, и граф де Аржиньи выгнал магистра магии с позором.
Следующим магистром оккультных наук, посетившим замок Аржиньи, стал Арман Барбо. Он втайне хранил свои заклинания и произносил их едва слышно. В результате одного из таких сеансов, сопровождавшегося специальным постукиванием, удалось вызвать духов одиннадцати тамплиеров.
Они согласились ответить на поставленные вопросы, однако, говорили бессвязно, а сказать, где спрятан архив и сокровища, отказались и исчезли. После этого сеанса Армана Барбо постигла та же участь, что и его предшественника.
* * *
Вставать Жану не хотелось, он лежал, закрыв глаза. Дневной свет пробивался сквозь ставни, освещая комнату струйками света. Ночью Жана опять мучили сны. Ему снилась она, его Дева, которой он поклонялся, любил и был верен. Она приходила во снах живой и прекрасной, в блестящих латах на боевом коне. Затем снился костёр, Жанна сгорала в муках, она умоляла дать ей крест, чтобы помолиться перед страшной смертью…
Граф поднялся с постели и дёрнул шнур с колокольчиком:
– Рене, иди сюда, бездельник!
В спальню вошёл слуга, держа в руках одежду, и с покорностью взирая на своего молодого господина. В последнее время Жан проявлял излишнюю раздражительность и срывал дурное настроение на слугах, и те боялись лишний раз и рот открыть. Единственным исключением, из всего штата слуг был Рене, прошедший хорошую школу при старом покойном графе, который взял его в замок ещё мальчишкой. И с тех пор, вот уже пятьдесят лет, Рене служил семейству Божё. Он умел быть немногословным и предугадывать желания хозяев.
– Как почивали, ваше сиятельство? – поинтересовался Рене.
– Как всегда… Сплошные ночные кошмары… – пожаловался граф, одеваясь при помощи слуги.
– Я понимаю вас, господин. Вы молоды, а время, как известно, лечит, всё забудется.
– Пять лет уже ты мне толкуешь об этом. Однако легче не становится и ничего не забывается. Напротив, сны становятся всё отчётливей. Скоро я не буду разбирать, где сон, а где явь. – Сетовал молодой хозяин. – Впрочем, оставим это… Скажи мне лучше, что слышно от егерей?
– Один из загонщиков сообщил, что выследили крупного вепря. И если господин барон желает…
– Вепрь, прекрасно! – перебил граф. – Это как раз то, что нужно. Вели седлать лошадей!
– Господин граф, а как же завтрак?
– Вина и кусок ветчины! – Коротко приказал граф. – Сегодня мне хочется с кем-нибудь жестоко сразиться! Я жажду крови! А вепрь не отдаст свою жизнь без сопротивления.
Не прошло и получаса, как Жан в сопровождении двух слуг мчался к логову вепря. Гнедой конь, предчувствуя кровь, скакал, бешено раздувая ноздри. Ему, словно передался охотничий азарт хозяина.
В это время стал приближаться гон и Жан весь обратился в слух. Почти тут же из чащи показался вепрь и пронёсся мимо графа, за ним – штук двадцать борзых. Вслед за собаками появились верхом три выжлятника, один из которых трубил в рог и натравливал собак на зверя.
Наступил самый увлекательный момент охоты. Гончие, подстрекаемые звуками рога, кинулись на вепря. Глаза зверя налились кровью, он готов был оказать отчаянное сопротивление. Жан снял с седельного крюка аркебузу и поджёг фитиль. Загонщики приготовили охотничьи ножи с длинными лезвиями.
Вепрь отчаянно защищался: в стороны отлетело несколько борзых с распоротым брюхом. Граф пришёл в бешенство, и в то же время картина крови действовала на него возбуждающе. Вскоре половина собак выбыла из строя. Один из выжлятников спустил двух бордоских догов, одетых в специальные панцири Они мгновенно вцепились в уши зверя, и тогда один из выжлятников, взяв копьё, приблизился к вепрю.
Зверь неожиданно рванулся в сторону, и один из догов отлетел с откусанным ухом, торчавшем в пасти. Ситуация выходила из-под контроля… Жан взвёл аркебузу, прицелился и точным выстрелом сразил вепря. Тот взревел и упал на зелёную траву, обагряя её красной горячей кровью.
– Отличный выстрел, господин! – восторженно заметил один из выжлятников.
Оставив егерей и выжлятников подле убитого вепря, граф де Аржиньи отправился обратно в замок в сопровождении слуг. Охота улучшила его настроение, вид крови придал сил. В глубине души, граф жалел зверя – тот дрался, как настоящий воин, до конца.
Философские размышления о вепре прервала небольшая группа сервов, вооружённых палками. Они что-то кричали и размахивали руками, явно пребывая в возбуждённом состоянии. Земля, по которой следовал граф, принадлежала ему, следовательно, и сервы также являлись его собственностью. А значит, с крикунами надлежит разбираться ему, по праву bonum avitum.
Де Аржиньи направил коня к сервам.
* * *
Приблизившись к своим возбуждённым подданным, граф остановил коня. Сервы тут же смолкли, потупив взоры в долу, сдёрнули шапки и поклонились. Никто не решался заговорить первым, крутой нрав молодого де Аржиньи был хорошо известен.
Граф окинул взглядом сервов, вооружённых палками. Кое-кто, стушевавшись под строгим взором хозяина, пытался неловко спрятать своё примитивное оружие за спину. Мужчины стояли плотным кольцом, окружив молодую связанную девушку. По всему было видно, ей крепко досталось: платье было изодрано в клочья, обнажая прелестные части тела. Сквозь лохмотья виднелись ссадины и кровоподтёки. Лицо девушки пострадало не менее её наряда, правый глаз заплыл и превратился в сплошной синяк. Каштановые волосы были взлохмачены, из них торчали в разные стороны сухие травинки, видимо, несчастная пыталась укрыться на сеновале.
Телесные повреждения виднелись не только на девушке, но и на сервах. У нескольких на лицах виднелись свежие царапины явно от ногтей жертвы. Молчание затянулось, граф не торопился его нарушать. Он с нескрываемым интересом рассматривал пленницу, заметив, что она взирает на него с явным вызовом, единственным глазом, уцелевшим в драке.
Граф смутился… Почувствовав силу своего взгляда, девушка улыбнулась разбитыми губами, отвернулась и посмотрела на одного из крестьян. Он сразу же начал креститься и читать молитву.
– Что здесь, чёрт возьми, здесь происходит? Почему совершается самосуд на моей земле? А я ничего не знаю? – возопил недовольный граф. Хорошее настроение после охоты мгновенно улетучилось.
Крестьяне все разом загалдели, пытаясь объяснить происходившее. В этот момент они были похожи на стайку трясогузок.
– Молчать! Говори ты! – Граф указал кнутом на рыжеволосого серва, лет сорока.
Он поклонился, поблагодарив за оказанную честь, и запинаясь, периодически осеняя себя крестным знамением, начал рассказ.
– Господин граф! Эта девушка – ведьма. Она появилась в нашем селении и поселилась у старухи Перрины Мартен, старой знахарки. По первости-то ничего дурного за ней не водилось. Она помогала Перрине готовить разные снадобья. Мы даже обрадовались: Перрине будет, кому передать свои знахарские навыки и секреты. Но вскоре в деревне стали происходить странные дела. На две семьи навели порчу, явно дело рук девчонки, больше некому. Но и это не всё… Три дня назад в еловой роще, недалеко от селения, нашли мёртвую девочку. Что за дитё не знает никто, но все видели её растерзанной. Не приведи Господи, такое увидеть…
Жан взбеленился:
– Есть свидетели, которые могут поклясться на Библии, что видели, как именно эта девица убила ребёнка и навела порчу? А вы не думали, что на девочку мог напасть голодный одинокий волк или медведь?
– Нет, господин, никто ничего такого не видел… – смущённо отвечал серв. – Но мы нашли у неё в доме красное зелье и склянки с кровью. Настоятель церкви приказал склянки закопать в землю, а ведьму отвести к вам, на суд сеньора. Ей самое место на костре, мы уж и хворост приготовили!
– А почему вы решили, что в склянках кровь убитой девочки? А не какого-нибудь животного? Например, курицы?
Рыжий мужик что-то невнятно промямлил, явно не найдя, что ответить.
– Мне всё ясно! Ничего не видели, не слышали! Но девку надобно сжечь, как ведьму! На всякий случай! А ведьма она или нет, Господь разберётся сам! – граф в крайнем раздражении зыркнул на безмолвных подданных. – Прочь бездельники!
Те, поняв, что сейчас огребут от господина сполна за свою излишнюю бдительность, быстро натянули шапки, пятясь и кланяясь, отправились восвояси. Девушка так и осталась стоять со связанными руками.
– Ну, а ты, что скажешь в своё оправдание? – обратился граф к девушке.
Она молчала. «Какая гордячка! Не хочет говорить связанной», – догадался граф.
– Развяжите её! – приказал Жан слугам. Те переглянулись, явно не торопясь выполнять распоряжение. – Я, что недостаточно ясно выразился? Развязать девушку!!!
Пуату соскочил с коня, выхватил кинжал из ножен. Девушка сама полоснула верёвками по лезвию, освободив затёкшие руки. Она с минуту растирала кисти рук, затем попыталась улыбнуться в знак благодарности и вынула что-то изо рта.
– Так вот почему ты не могла отвечать мне! – догадался Жан. – Какое сокровище ты прячешь во рту?
– Мой талисман и оберег – камень, меняющий цвет… – ответила она.
Ловким движением она накинула цепочку на шею, камень переливался розово-фиолетовым цветом. Жан невольно засмотрелся, камня такой красоты и удивительной огранки он не встречал.
– Однако от побоев он тебя не уберёг, – заметил Жан.
– Синяки и ссадины заживут. Главное – я жива, – резонно заметила та.
– Откуда такая уверенность, что я сохраню тебе жизнь, а не прикажу сжечь на костре?
– Я знаю, господин граф, вы не любите костров.
Де Аржиньи встрепенулся: «Откуда она может знать? Казнить я её всегда успею, но что-то мне подсказывает, что пока не стоит…»
Графа поразили не только последние слова девушки, но и её уверенная манера держаться, которая дана далеко не каждой крестьянке. Своей дерзостью она напомнила Жанну, и граф несколько смягчился.
– Как тебя зовут?
– Ангелика.
– Садись впереди меня. Возвращаемся в замок! – приказал де Аржиньи, помогая Ангелике взобраться на лошадь и, пришпорив безотказное животное, поскакал по направлению к замку.
Назад: Глава 2
Дальше: Глава 4