ГЛАВА 14

Утром, после ночной встречи с таинственным посетителем, Умур-бей вызвал к себе миролена и рассказал о ночном свидании.

– Мой повелитель, позволь напомнить, что ты поставил условия Узун-Хасану, по которым освободишь его сыновей. Почему он их не выполняет?

Бей даже вскочил. Зло сверкнули его глаза.

– Сколько можно ждать? Эта лживая собака кормит меня обещаниями. Но не сделал ни одного шага для выполнения.

– Прости, – Наим склонил голову и прижал правую руку к груди.

– А ты, – бей пронзительно посмотрел на Наима, – боишься этого уруса?

– Я? Бей, – воспламенился Наим, – раз так, я возьму сотню нукеров, и мы перетрясем всю ту землю, но схватим этого разбойника. И я в мешке притащу его к твоим ногам, мой бей!

Умур усмехнулся:

– Мне шума не надо. Возьмешь сотню человек, – бей недобро посмотрел на Наима. – А ты знаешь, сколько у него сабель?

– Много! – хмуро ответил Наим.

– То-то! А ты – сотню на молокососа! Нет, Наим, – бей неслышно прошелся по ворсистому ковру, подойдя к блюду с фруктами, оторвал несколько виноградин и по одной стал бросать в рот, выплевывая косточки, потом продолжил, – возьмешь шесть, семь человек, самых преданных. Ничего им не говори. Вернее, скажи, чтобы хорошо вооружились и взяли побольше продовольствия. Там костры не жечь, прятаться, как мышам в норках, и ждать его приезда. Когда увидите, сразу не нападайте. Вдруг отец пошлет тайно охрану. Ты, Наим, понял? Если что нарушишь, поплатишься головой. Сюда его привозить не надо. Всякое бывает, вдруг сбежит. Или кто увидит… Там, на месте, когда прикончите, привяжешь камень и утопите в самом глубоком озере. Если с ним вдруг кто окажется, и его… тоже. В живых никого не оставлять!

Вынашивая свое намерение, Осман не хотел посвящать в него отца. Он жаждал того момента, когда с гордостью развернет шкуру каракала. И с вызовом бросит ее к ногам отца. Пусть видит, что его сын уже не ребенок, а отважный, смелый воин, и ему можно доверять взрослые дела. Чтобы никто не помешал, он тайно подготовил свою поездку. В назначенную им для себя ночь он не сомкнул глаз. Еще до рассвета выскользнул из шатра и со всех ног бросился в ближайшую рощу, где ждали его оседланные кони и необходимые припасы. Собаки, привычно полаяв, быстро успокоились, узнав своего. Утром, когда вся семья собралась, чтобы отведать пищи, Османа не оказалось. Напрасны были его поиски.

Хотя Осман и молчал, но до ушей бея докатились расспросы сына о местах, где водится рысь. И Этрогул догадался, куда мог уйти сын. Но посылать вдогонку людей не стал. Он только сложил ладони, поднял кверху глаза и прошептал: «На все воля Аллаха!»

Как и сказал бей, Наим взял с собой семь человек, и они глубокой ночью покинули стойбище. Ничего не говоря, Наим вел их целые сутки. Только потом объяснил цель этой поездки. Он плохо знал дальше дорогу и поручил вести их Халилу, знатоку этих мест.

Когда тот сообщил, что цель близка, Наим приказал всем спешиться и дальше идти пешком, тщательно оглядывая местность, оставив одного сипаха караулить лошадей.

Да, чтобы пуститься в такую даль и глушь одному, надо было иметь твердую волю, крепость духа и уверенность в себе. Не многие взрослые могли думать о таком поступке. Чтобы не заблудиться, Осман научился определять путь по солнцу, звездам. Для этого были опрошены десятки пастухов.

И вот он уже мчится во мгле, горя одним желанием: скорее достичь заветного места. Забыв про сон, он достигает подножия горы Косулиф. Даже неопытный взгляд, и тот бы сказал, что охотиться здесь весьма трудно и опасно. Словно нарочно, чья-то могучая рука разбросала огромные глыбы. Где, за какой таится зверь, одному Аллаху ведомо. Да поможет он смельчаку.

По совету старых опытных охотников он прихватил с собой пару курочек. Для приманки. Привязав к каждой по длинной бечевке, он стал ждать, притаившись за одним из валунов. Куры подергались, подергались, да и успокоились.

Бессонная дорога сделала свое черное дело. И осенью бывают дни, когда солнце светит по-летнему. И сегодня оно оказалось таким. Разморило оно паренька. Как ни старался он уберечь себя ото сна, но дрема затягивала его. Когда очнулся, небо было усыпано звездами, а бечевки уже никого не держали. Остались от бедных курочек только перья. Осман стиснул зубы. Долго охотился за толстым байбаком, но… поймал. С трудом повязав его бечевкой, выпустил зверюшку и стал ждать. Вдруг он увидел, что впереди что-то промелькнуло. Приподнявшись, чтобы лучше рассмотреть, что это могло быть, почувствовал, что на спину обрушилось что-то тяжелое. Падая, он изловчился, чтобы упасть на спину. Это спасло его. Зверюге теперь самому надо было выбираться, и он с такой силой оттолкнул Османа, что тот на несколько шагов отлетел от него. Спасла куртка из грубой воловьей шкуры, которую посоветовали надеть бывалые охотники. Хотя острые зубы зверя достали тело юноши, но обращать внимание на боль не было времени. Зверюга был рядом, мог напасть в любое мгновение. Осман вскочил на ноги и увидел два горящих глаза, уставившихся на него.

Он успел выставить вперед полусогнутую левую руку, пряча лицо от его страшных когтей. Да, они были страшны! Как они рвали толстую кожу! Но ловкий удар ножа спас Османа от более суровой расплаты. Зверюга выдернул лапу, чтобы еще раз вонзить ее в тело охотника, но не смог этого сделать. Издав предсмертный визг, он рухнул на землю.

И вдруг Осман почувствовал слабость во всем теле. Им овладело какое-то безразличие. Ноги сами опустили его на землю. Он полежал какое-то мгновение, но боль в руке заставила подняться. Он снял изорванную куртку и, засучив рваный рукав, увидел окровавленную руку и раны от острых звериных когтей. Отрезав подол рубахи, обмотал рану и принялся обдирать каракала. За этой работой боль приутихла, и он стал жалеть, что никто не видел его борьбу с этим животным.

– Ничего, – успокоил он себя, – мои раны, одежда – все будет свидетельствовать о моей борьбе, – не без гордости подумал он.

Но, как говорится, беда одна не приходит. Есть звери пострашнее. Это – люди, те, которые коварно, по-зверски, следят за своей жертвой, чтобы напасть на нее исподтишка, явно с перевесом сил. Наим с воями не усмотрели вовремя прибытия Османа. Наверное, расслабились после нескольких дней томительного ожидания. А обнаружили его прибытие случайно. Пришел оставленный при конях вой, чтобы сказать, что увидел чьего-то стреноженного коня. Наим схватился за голову:

– Проспали! Мне теперь конец!

Но успокоил Халил, сказав:

– Раз конь здесь, он за ним придет!

Наим какое-то время думал, потом радостно ударил Халила по плечу:

– Ты прав. Окружим и будем ждать!