– Как вы меня нашли?..

Логинов с интересом наблюдал, как невысокая худенькая женщина в широкополой соломенной шляпе, из-под которой выбиваются светлые стриженые волосы, в белых широких брюках и полосатой блузке, пропалывает розы. За круглой клумбой, разбитой прямо за белым каменным забором, открывался вид на трехэтажную розовую виллу с белыми террасами, укрывшуюся в тени высоких пышных пальм. За ними далеко простиралось голубое, словно опрокинутое небо, море. Ну просто райское место!

Полчаса тому назад такси доставило его с аэродрома Antigua Estacion, куда он прилетел частным рейсом из Москвы, в Вилламартин. Друг, доставивший Игоря сюда, сказал, что подождет его вечером в одноименном ресторане, расположенном в пяти минутах езды от пляжей Orihuela Costa. Адрес он подробно записал в логиновском блокноте.

– Я не скоро вернусь, – сказал Игорь на прощанье. – Ты рискуешь поужинать в одиночестве.

– Что, такая опасная дама?

– Не то слово! – уклончиво ответил Логинов. – А теперь запиши вот этот адрес, так, на всякий случай. И еще: если я не вернусь, позвони нашей общей знакомой и скажи, что я ее очень ждал, ну просто очень, и жаль, что она пренебрегла моим приглашением. Хотя все это лирика. После Эмиратов она уже успела съездить в Израиль.

– …Что, неужели не осталось денег, чтобы нанять садовника? Симпатичного такого парня, который, помимо прополки розовых клумб, сумел бы еще и починить ворота, к примеру? Ведь они почему-то распахнуты настежь, словно вы не хозяйка этой виллы, а садовница, которой нет дела до сохранности этого памятника архитектуры.

Женщина уронила металлическую тяпку и выпрямилась во весь свой небольшой рост. Щурясь на солнце, она смотрела на Логинова, как слепая – не мигая, уставившись в одну точку. Словно ей требовалось время, чтобы понять – что происходит, как-то свыкнуться с реальностью.

– Здравствуйте, Игорь Валентинович! – Она как-то искусственно улыбнулась. – Ну надо же, как мир тесен! Вроде бы недавно мы с вами встречались в России…

– В Саратове, – уточнил Логинов. – Вы позволите мне пройти?

– Да-да, пожалуйста, проходите. Не думаю, что в доме вам будет хорошо, к тому же там еще не закончились ремонтные работы, пахнет краской. Давайте посидим вот тут, в каменном дворике, здесь прохладно, фонтан, опять же цветы… Вы любите цветы?

– Да, очень.

– Вам кофе или чай?

– Что-нибудь холодное.

– Тогда мятный чай со льдом, я сама приготовлю.

Она улыбнулась ему все той же дурацкой улыбкой и пошла в дом. Логинов представил себе, как она сначала войдет в ванную комнату, где тщательно вымоет руки с мылом после работы с землей, потом отправится в кухню, достанет графин с холодным мятным чаем, потом коробку со льдом… Возможно, она переоденется, но, скорее всего, нет. Перерезать себе вены она не способна – не тот характер.

Однако она вернулась довольно быстро. Переодевшись в просторное зеленое платье и без шляпы. Открытое, слегка загорелое лицо, зачесанные за уши волосы, грустные глаза. Трудно было узнать в этой вполне современной, стильно одетой женщине российскую пенсионерку со скучным именем Антонина Петровна.

– Вы здесь как… госпожа Курепина?

– Примерно, – она усмехнулась.

– Кажется, неподалеку отсюда находится дом, который купила ваша подружка, Людмила Ласкина?

– Совершенно верно, – она кивнула головой и посмотрела Логинову прямо в глаза. – А вы тут каким образом?

– Знаете, совершенно случайно!

– А… Я так и поняла. У Людмилы уже были? Беседовали?

– Нет, что вы, я ведь с ней практически незнаком, а вот кого мне действительно нужно было увидеть, так это вас, дорогая Антонина Петровна! Я просто сгораю от любопытства, мечтаю услышать от вас всю эту историю, которая потрясла меня до глубины души! Безусловно, основные ее сюжетные линии мне известны, но так хотелось бы узнать подробности. Вы не представляете себе, как я люблю мелодрамы, а особенно – криминальные романы. Думаю уйти из следователей, бросить работу и всерьез заняться писательством.

– Вот если бы вы просто молчали, глядя мне в глаза, на меня бы это произвело куда большее впечатление, чем ваш треп, господин следователь!

– А вам разве не хотелось никому рассказать обо всем, что случилось с вами в те далекие годы, когда и началась эта история? Представляете, как бы среагировала ваша же подруга, слушая вас? Ну просто рот бы раскрыла!

– Кто знает, какие грехи на ее совести? – отрезала Курепина. – Любопытство… Что ж, мне тоже любопытно: как вы меня нашли, вернее, вычислили?

– Вельветовая домашняя куртка. Вы неосмотрительно оставили ее у себя в спальне. Взяли все самое необходимое – документы, фотографии, кое-что из украденной вами коллекции, деньги, банковские карты, – а вот куртку не догадались уничтожить. А ведь она – едва ли не основная улика.

– Она сама во всем виновата…

– Я хотел бы услышать все с самого начала. Тем более – предупреждаю вас сразу, – что я встречался с врачом, лечившим вашего мужа, а также с патологоанатомом, вскрывавшим тело вашего покойного супруга, хотя вы и настаивали на скорейшем кремировании.

– Свиньи! Я же заплатила им за молчание! Свиньи! – Курепина брезгливо поморщилась, словно под изящный, литой из бронзы столик, за которым они сидели, забралась грязная свинья и разлеглась у них под ногами.

– Итак?

– Он долго болел, он измучил меня, я сама была уже на грани помешательства, я устала… Вам этого не понять! Возможно, что, когда ты любишь мужа, его болезнь становится и твоей болезнью, и вы вместе с этим боретесь, но я никогда не любила своего мужа! Да, он был умен, красив, сделал себе партийную карьеру, между прочим, был другом Ласкина – Людмилиного супруга. Два сапога пара, скажу я вам! Воровали, пили, гуляли с девками… А потом он серьезно заболел, как вам известно, и мне пришлось за ним ухаживать. Все знали, что его дни сочтены, и я лишь ускорила его уход. Но как вы, наверное, поняли, мне помог Денис. Он мне реально помогал ухаживать за мужем, переворачивал его, когда я меняла ему простыни и пеленки. Как-то раз, когда я поила его чаем, у нас зашел разговор об эвтаназии. Ну, вот и все… словом, договорились мы с Денисом, что он сделает одну инъекцию… Я тогда была такая уставшая, плохо соображала. Но ампулу ему я дала, он в комнату вошел, все сделал, улики мы уничтожили, а когда я вернулась в спальню, муж уже был мертв. Все было кончено. Я стала полновластной хозяйкой всего того, что мой муж наживал в течение всей своей жизни. И главное – это недвижимость, которая прекрасно сдается в аренду до сих пор. Я пришла в себя уже после похорон, когда вдруг поняла, что я теперь очень обязана Денису. Больше того, я стала побаиваться его, а он, как мне казалось, – меня. Ведь то, что мы сначала приняли как бы за эвтаназию, было самым настоящим убийством, я просто откладывала его на несколько лет. Я давно – в мечтах – часто убивала своего мужа. Я ненавидела его примерно так же, как и Люда – своего Ласкина! Мы часто встречались с ней и плакали, как дуры, понимая, что мы все равно не разведемся и будем продолжать жить с этими… Ох… Что же касается Караваева, то однажды он попросту предъявил мне счет, и я продала ему за чисто символическую сумму здание – с сотней офисов – неподалеку от вокзала. Можно сказать, подарила.

Антонина взяла со столика початую пачку сигарет и закурила.

– Я знала, что у него есть брат, которого Денис просто боготворит, вернее, которого он любит всем сердцем. И иногда он рассказывал мне о чем-то из жизни Василия – это были обычные разговоры старых приятелей, соседей… Слышала я эту историю о том, как Василий влюбился в какую-то женщину и бросил свою невесту, ну, вы знаете. Но перед этим с братьями случилась другая история. Василий случайно оказался в квартире умершего естественной смертью коллекционера Чеботарева, проживавшего в Оренбурге, как и сам Василий. Чеботарев был соседом сверху Раисы Атаевой, Васиной невесты. Словом, Василий, на первый взгляд – честный, порядочный человек, не удержался и украл из квартиры Чеботарева всю его коллекцию орденов и медалей. Но, поскольку он в этом ничего не понимал, то спокойно передал все это своему брату, Денису. И так случилось, что в числе прочих предметов этой коллекции были очень дорогие ордена. Они стоили десятки и сотни тысяч долларов! А один так и вовсе… – Она вздохнула и стряхнула пепел в мраморную пепельницу. – Орден Победы. На черном рынке он, по словам Дениса, стоил порядка десяти миллионов долларов! Я об этом узнала значительно позже, когда наши с Денисом интересы вновь пересеклись. Стоит ли говорить, что на вырученные от продажи ордена деньги он жил как король! Вот только с женщинами ему крупно не везло. Как он ни познакомится с кем-либо, так и окажется, что это какая-нибудь аферистка или шлюха. Он же выбирал красивых, молодых. Василиса стала исключением, но она была для него слишком «общественная», шумная, суетливая. А тут неожиданно приезжает к нему Раиса, брошенная Васина невеста. Она искала Василия и была уверена, что тот живет у брата – где же еще? Она и предположить не могла, что Василий живет в Москве, да еще и с другой женщиной. Денис ответил ей, что он и понятия не имеет, где его брат. Конечно, он лукавил, ведь, разумеется, он знал, что Василий ушел к другой и живет в Москве, да и адрес мог бы Раисе дать, но разве пошел бы он против интересов брата? И тогда Раечка возьми и напомни ему эту историю с украденными орденами! Мол, не скажешь, где Вася, – я тебя сдам в милицию, скажу, что это ты обокрал, а может, и убил Чеботарева!

– Неужели… – Логинов не верил своим ушам. – Ему показалось мало того, что вы подарили ему офисы?

– Да, он попросил меня избавить его от Раисы! Сказал, что так всем будет спокойнее жить, а часть денег, которые он выручит за орден, он отдаст мне, чтобы я могла купить себе здесь дом. Он знал, что я брежу Испанией, схожу с ума из-за боя быков. Он знал, что моя любимая книга – «Фиеста» Хемингуэя. Я заразила этой страстью и Людмилу, хотя она-то уверена, что интерес к этому роману привила мне именно она и впервые заинтересовалась недвижимостью в Испании – тоже она. На самом деле это я проделала определенную работу, в результате чего одна моя знакомая из туристического агентства отправила Люду отдыхать сюда, в Вилламартин. И Люда потеряла покой…

– А вам-то это было зачем?

– Я готовила себе место под солнцем и хотела, чтобы меня окружали знакомые лица. Я давно хотела сюда уехать, но боялась в одиночку. Я пока еще достаточно хорошо себя чувствую, но мало ли что… у меня же никого нет.

– Но вы внешне выглядели так… никому и в голову не могло бы прийти, что вы читаете запоем Хемингуэя, бредите Испанией и что у вас куча денег!

– Не хотела выделяться.

– Это вы убили Раису?

– Да. Мне очень хотелось порвать со своим прошлым, с Россией и уехать. Я захотела на старости лет испытать новые чувства, пожить какой-то сказочной жизнью…

– Как вы убили Раису?

– Сработала я, как сказал Денис, очень чисто. Приехала в Оренбург, позвонила Раисе и сказала, что с ней хочет поговорить Василий. Назначила ей встречу в доме, расположенном напротив того дома, где жил Василий, на девятом этаже. Она поднималась как во сне, она так хотела его увидеть и задать мучивший ее вопрос: почему он ее бросил? Когда она увидела меня, я просто ударила ее электрошокером в живот, она упала, я подняла ее, подволокла к предварительно распахнутому окну и сбросила вниз. Вот и все.

– Что вы испытывали, проделывая… все это?

– Мне казалось, что это не я. Словно у меня были заморожены и мозги, и тело.

– Вас могли увидеть?

– Перед тем как сбросить ее, я обмотала голову черным платком, так что если меня кто-то и видел, то лица никто не разглядел. Я вернулась домой, доложила Денису о проделанной работе и получила деньги, круглую сумму. Надо сказать, что после этого случая мы стали как бы квиты. Мы даже относиться стали друг к другу лучше.

– Что было потом?

– После разрыва с Василисой Денис не страдал, нет. Просто ему было как-то тоскливо, одиноко, что ли. Он попросил меня рассказать ему об Алисе. Я удивилась. Понимала, что не такая девушка нужна Денису, но он сказал, что у него… словом, что Алиса действует на него как на мужчину очень благотворно. Ну, вы понимаете. Возбуждает она его! Он говорил, что ему нравятся даже ее растрепанные немытые волосы, вот как! Но она на самом деле была красивая девочка, что уж там… Денис хотел подкатить к ней, предложить вступить с ним в связь, но я-то знала, что именно в то время она находилась в ужасном состоянии – только-только пережила аборт и яро ненавидела мужчин. Но Денис настаивал, чтобы я их познакомила. Я отказывалась. И тогда он предложил мне один план. Очень простой. Ему нужно было, чтобы Алиса не ходила на работу и сидела дома. Вот мы и придумали эту историю с подготовительными курсами. Он все оплачивал, а она сидела дома, красилась-мазалась, одевалась в дорогих магазинах, откровенно объедалась пирожными. И она успокоилась, пришла в себя, а тут и Денис не заставил себя ждать – они как бы случайно столкнулись в подъезде, и он пригласил ее на чашку чая. Я, со своей стороны, делала вид, что против их отношений, но это лишь подогревало ее интерес к нему. Они заигрались. Она почти каждую ночь оставалась у него. Надеялась, что он женится на ней. А в один ужасный вечер она случайно подслушала, как Денис делится по телефону своими мыслями с братом Василием – рассказывает ему о том, какая Алиса глупая и недалекая. Короче, он такие вещи говорил, что моя Алиса чуть не умерла от горя… прибежала ко мне, рыдает, твердит, что все мужики – сволочи! Я ее успокаивала, как могла. А потом наступило какое-то затишье. Я подумала даже, что Алиса простила его. Я не знала, призналась ли она ему в том, что услышала его беседу с Васей. С Денисом эту тему я предпочла не обсуждать. И вот в тот день, седьмого числа, я зашла к Алисе, чтобы спросить, как она себя чувствует, как ее отношения с Денисом. Алисы дома не оказалось. Меня разбирало любопытство – чем же закончилась эта история, тем более что и я имела к ней некоторое отношение. И тогда я, пренебрегая просьбой Дениса – не вмешиваться в его отношения с Алисой, решила зайти к нему. И очень удивилась, увидев, что дверь не заперта. Сразу подумала почему-то, что это Алиска-разгильдяйка забыла запереть, она же постоянно шныряла туда-сюда… Словно не хотела понимать, что дома у Дениса полно дорогих вещей, и вообще нельзя так относиться к вещам, квартире. Я должна была, конечно, позвонить, предупредить о своем приходе – а вдруг мои молодые обнимаются прямо в комнате, мало ли? Но я не позвонила. Меня словно кто-то толкал вперед: иди, Тоня, иди! Я вошла и сразу увидела распахнутую дверь в туалет и Алису, лежавшую навзничь на кафеле. Голова разбита… Кровь! Я повернулась и увидела бледного, с трясущимся подбородком, Дениса… В его руках была гантель. «Ты что наделал?!» – спросила я его. Он сказал, что она пришла к нему в одном белье, сначала попыталась его увлечь в постель, но вела себя при этом как-то нервно, а потом неожиданно устроила скандал: сказала, что она знает, как он к ней относится – просто играет с ней, смеется над ее чувствами. Принялась обзываться, и тогда он заявил, что она не смеет так с ним разговаривать. Она закричала, что скажет все мне, ведь она считала меня своим близким другом, спонсором, что ли. Ну, тогда он и совершил роковую ошибку, рассказав ей о том, что это он все придумал – эти подготовительные курсы, а деньги, мол, ей давала вовсе не я, а он, якобы мы вместе с ним насмеялись над ней, над дурочкой. Я еще думаю, он заявил Алисе, что заплатил мне, чтобы я убедила ее оставить работу. Словом, будто я – мерзкая сводня! И, мол, никогда я не испытывала к Алисе теплых чувств, понимаете?! И получилось, будто все сразу предали Алису. Если учесть, что она пришла к Денису в неглиже, вероятно, прикинув, что ссориться с ним – себе дороже, может, она попыталась даже сделать вид, что ничего не знает о его истинном отношении к ней… но у нее ничего не вышло – нервы сдали, разговора не получилось, и она стояла перед ним – полуголая, униженная, раздавленная… Алиса подняла с пола гантель и хотела ударить ею Дениса по голове – так он мне сам, во всяком случае, сказал. Но он перехватил ее руку. Хотел ее остановить, и тогда она закричала, что сейчас поднимет весь дом на уши, заявит всем, что он хотел ее изнасиловать, опозорит его на весь город и напишет заявление о попытке изнасилования! Она, глупая, просто не знала, с кем связалась. И тогда он – опять же с его слов, применил болевой прием, она разжала руку, гантель выскользнула и ударила ее по виску. Они же боролись…

– Но на самом деле вы думаете иначе?

– Да, он убил ее. С размаху ударил – и убил. А еще он мог убить меня, как свидетельницу! Я испугалась. Но виду не подала. Я сказала, что надо все хорошенько обдумать и спрятать тело, чтобы его не нашли. Я убедила его в том, что готова быть его сообщницей, буду его прикрывать, обеспечу ему алиби и все такое прочее. С него градом лил пот. Я убедила Дениса в том, что ему необходимо срочно принять душ, успокоиться, а заодно – смыть с себя брызги крови Алисы.

А когда он выходил из ванной – вернее, уже вышел, набросив халат, – в этот момент я, следившая за ним в дверную щель, приблизилась к нему сбоку и ударила гантелью по виску. Со всех сил! Убила его. Тело приволокла в комнату. Вот так.

– И что потом?

– Хотите узнать, что я испытала? Облегчение! А еще… Только я одна (ну, может, и Василий тоже) знала, где Денис прячет орден.

– В домашней куртке, так?

– Да. В кармане своей домашней куртки, между слоями ткани. И куртка эта всегда висела у него на двери спальни, на крючке. Старая, облезлая куртка.

– Он сам рассказал вам об этом?

– Намекнул. Просто однажды не выдержал и похвастался. Один раз, когда я была у него, Денис куда-то отлучился из комнаты, в кухню, по-моему. Я проскользнула в спальню и обыскала куртку. Мне кажется, что у меня уже тогда, когда я нащупала орден, и появилось желание избавиться от Дениса, который всегда, до конца дней моих, напоминал бы мне о том, что я убила Раю. А еще я знала, что он встречался с Каракозовым, в свое время они провернули крупную сделку с каким-то другим орденом, помнится, продали кому-то за границу. Вот и получалось, что я, убив Дениса, получила и орден, и свободу, и все, все!..

– Зачем вы звонили Ласкиной?

– Я сбивала ее с толку, старалась вести себя так, чтобы мой переезд в Вилламартин выглядел естественно, понимаете? Морочила ей голову, придумывала что попало, чтобы она имела лишь самое туманное представление о том, что происходит в Саратове, вокруг Дениса и Алисы. А что сказала вам Людмила, когда вы позвонили ей?

– Она, сама того не ведая, сообщила мне главное. Пересказывая вашу беседу с ней, она произнесла одну загадочную фразу, звучавшую примерно так: «Денис очень любил своего брата… и если бы у него не было алиби, можно было бы на Василия подумать, ведь он после смерти Дениса получит его квартиру и все, что в ней находится. Правда, самого ценного там уже нет…»

Курепова закурила еще одну сигарету, затянулась:

– Ясно… Прокололась на ерунде!..

– Только человек, который лично вынес из квартиры покойного все самое ценное, мог знать об этом наверняка. Ведь официально коллекцию не обнаружили, и была ли она вообще – тоже как бы никто не знал. За исключением лиц посвященных. Да, кстати, а зачем вы так поступили с Алисой?

– Во-первых, я растерялась. Во-вторых, разве не понятно, что я пыталась инсценировать реализацию какого-то сложного мотива? Все должно было закрутиться вокруг Алисы.

– Это вы подбросили Георгию вещи со следами крови Алисы и Дениса?

– Я.

– И саму себя ударили по голове гантелью, инсценировали нападение на вас, а потом решили повесить все это на бедного, запуганного до смерти Георгия?

– Да. И поделом ему, кобелю проклятому! Между прочим, это сработало! Вы же задержали его! И все забылось бы, и он отсидел бы свой срок… Зачем вам понадобилось ехать сюда, заставлять меня сознаваться в чем-то?! Оставьте меня в покое, прошу вас!..

– Кому вы продали орден?

– Каракозову. Вы же сами все знаете! Это вы украли в больнице мой мобильный телефон, а в нем была фотография Каракозова. Вот вы и догадались… потом вскрыли мою квартиру (ключи вы взяли у Василия, ведь он уже обосновался в квартире Дениса), так? И обнаружили там его старую куртку. Вам Василий о ней сказал? Не нашел куртку – и позвонил вам. Ведь тихий же такой, а подлый человек… И вор! Между прочим, если бы не он, не его кража орденов Чеботарева, – ничего бы и не было! Денис же был отличным компьютерщиком, талантливым программистом. Да он мог бы потихоньку заниматься хакерством и проводить отпуска на лучших курортах мира. И все-таки откуда у вас изначально такой интерес к моей персоне?

– Один человек, которому я рассказал эту историю, произнес следующую фразу: «Подумай, зачем ей это было надо?..»

– В смысле?

– Вот и я тоже задумался, а потом все понял. Вы с самого начала вели себя неестественно, когда предложили Алисе, совершенно чужому человеку, оплачивать ее образование. Может, все и прошло бы по задуманному вами сценарию, если бы вы с Денисом не переусердствовали и не завалили Алису деньгами. Вы искушали ее, чтобы она вместо настоящей подготовки к поступлению в университет ходила по магазинам и салонам красоты. Уж слишком много денег Денис тратил на Алису, это, кстати, бросилось в глаза ее подруге – Тамаре. Словом, все это выглядело, повторяю, неестественно.

– Но наш-то расчет был как раз на то, что Алиса и не будет особенно вдумываться в наш мотив! Ей давали деньги, и это было главным. Если бы она хотя бы представляла, где именно бывает бесплатный сыр – не попала бы в мышеловку!

– И вам ее не жаль?

– Жаль. Очень… А вам меня не жаль?! Вы сейчас вызовете полицию, и меня схватят, да? Увезут отсюда, из этого рая… Зачем это вам? Забудьте обо мне… Алису же я не убивала, а Рая могла и сама выброситься из окна! Дурочки, и все – из-за любви! Жаль, что у меня нет дочки или внучки, я бы сто раз сказала им, что любить – опасно… Очень опасно! Подождите минутку…

Она ушла и вернулась с плотным продолговатым листом бумаги, на котором был изображен силуэт быка.

– Это мой билет на корриду, мне он уже ни к чему. Я же понимаю, что вы меня туда не пустите. Я-то свой бой проиграла. «Corrida de toros»… – Она мечтательно взглянула вверх, устремив отчаянный взгляд своих синих, удивительно молодых глаз в бездонное, нежно-голубое испанское небо, и сделала правой рукой винтообразное движение вверх, по спирали, как бы желая подчеркнуть свое восторженное отношение к любимому зрелищу. – Поезжайте в Мадрид – полу́чите массу впечатлений.

Затем она пожала плечами, как бы разговаривая сама с собой, глубоко вздохнула и, рассеянно улыбнувшись, спросила:

– А хотите еще мятного чаю? Льда? Крови?..