37

Тамас и Влора проникли в Альватон под покровом ночи.

Переправиться через реку оказалось не очень трудно: дно было скользкое и ненадежное, вода холодная, как замерзшие пальцы святого Нови, но глубина всего лишь по пояс.

Мимо фабричного района они пробрались в жилые кварталы. Нигде Тамас не встречал таких тихих ночных улиц. Стоит закрыть глаза – и можно вообразить, что находишься где-то на плато, если не считать изредка доносящихся шагов кезанского патруля или случайного собачьего лая. Кроме патрульных, на улицах никого не было. Даже не раздавалось привычного плеска ночных горшков, опорожняемых прямо в окна.

Никслаус держал город на военном положении. И, судя по телам, повешенным на колокольне в центре, строго наказывал нарушителей.

Тамас тоже почуял порох, который Влора обнаружила еще издали. Похоже на то, что он в огромном количестве рассеян по всему городу, а не только на военных складах. Его хватило бы на двадцать бригад, и это казалось странным: в городе не было большого деливского гарнизона, а кезанцы никак не могли привезти такой запас с собой.

Тамас и Влора проходили по торговому району, когда поблизости внезапно раздался крик. Фельдмаршал остановился и прислушался. Через мгновение воздух наполнил грохот мушкетов.

Жестом Тамас приказал Влоре следовать за ним и побежал навстречу шуму. До его источника было не более двух-трех кварталов. Он взобрался на крышу ближайшей лавки и осторожно выглянул за край.

На улице разыгралось целое сражение.

По всей мостовой в лужах крови лежали трупы. В темноте они казались просто кучами земли.

Наметанным взглядом Тамас определил, что деливцы устроили здесь засаду на кезанский патруль. Первый залп сделал свое дело, скосив половину вражеских солдат, но остальные набросились на деливских партизан и теперь добивали штыками.

Тамас достал пистолеты.

– Это не наше дело, – шепнула ему на ухо Влора.

Фельдмаршал пару секунд постоял в нерешительности, и этого было достаточно, чтобы патруль справился с партизанами. Уцелевшие деливцы скрылись в темноте. Патрульные разбрелись, чтобы позаботиться об убитых товарищах и арестовать раненых налетчиков.

Тамас слез с крыши и двинулся по улице в обратную сторону. Отойдя подальше, он сказал:

– Организованное сопротивление. Они пытаются вернуть город.

Влора принюхалась и навострила уши. Затем медленно кивнула, продолжая вглядываться в ночь. Как и Тамас, она погрузилась в пороховой транс и теперь пыталась по звукам и запахам понять, что творится в городе.

– Но насколько организованное? – спросила она. – Мы собираемся за один день освободить город, а не помогать небольшой группе партизан.

Конечно, она была права. Нужно помнить о своих интересах. У Тамаса сегодня была другая цель, и он должен до утра выполнить все задуманное.

Они вышли из торгового района, затем миновали небольшое предместье с прижавшимися друг к другу домиками и оказались в более респектабельной части города. По пути они видели еще две стычки между деливцами и лжеадроанскими солдатами. Здания здесь стояли обособленно, большинство в окружении садов с высокими оградами. По широкой улице могли проехать шесть экипажей в ряд. Тамас наконец понял, где находится.

Халона жила в каком-то из этих особняков.

Внезапно раздался крик, ему ответил другой, а затем громыхнул мушкет. Шум сделался громче – он доносился из-за ближайших зданий. Тамас оглянулся в поисках укрытия, но увидел только пустую широкую улицу и обнесенные оградами дворы.

– Быстрее! – сказал Тамас.

Он присел на одно колено, сложил руки замком и качнул головой в сторону ограды. Влора поставила ногу на его руки, и фельдмаршал подсадил ее на кирпичную стену. Она опустила руку, но, даже подпрыгнув, Тамас все равно не смог дотянуться. Он оглянулся.

Из-за угла появилась небольшая группа деливцев. Восемь… нет, девять человек. Многие сильно хромали, убегая от еще невидимого противника. Они были одеты в сюртуки и широкополые шляпы, скрывавшие лица. Один остановился, поднял пистолет и выстрелил из-за угла туда, откуда только что вышел. Затем отпрыгнул, избегая ответного огня.

Тамас упал на землю, поджав ноги и прикрыв лицо плащом и шляпой. Это была единственная возможность как-то спрятаться. Если повезет, его примут за пьяницу или бродягу.

Он смотрел из-под края шляпы, как деливцы шли по другой стороне улицы, непрерывно оглядываясь.

Причина их страха выяснилась несколько мгновений спустя. Из-за угла появился солдат, прицелился из мушкета и выстрелил. Он носил синий адроанский мундир, но не был адроанцем. Вслед за ним показались другие. Они побежали по улице, укрываясь за деревьями на обочинах и беспорядочно стреляя в отступавших.

Один деливец пошатнулся и упал. Прочие остановились, чтобы помочь ему, но он громко выругался и замахал на них руками.

Пальцы Тамаса сжали эфес шпаги. Сердце гулко забилось. Разве можно спокойно наблюдать эту расправу и не помочь?

Деливцев вдвое меньше, к тому же многие ранены. Им не уйти, куда бы они ни отступали.

Кезанский солдат подбежал к одному из растущих вдоль улицы дубов. Он оказался всего в десяти футах, но не замечал свернувшегося калачиком Тамаса. Солдат остановился, перезарядил мушкет, прочистил ствол и засыпал порох. Тамас почувствовал, как нагрелся эфес шпаги под его ладонью. Усиленный трансом слух разобрал шепот Влоры со стены:

– Это не наше дело.

Шпага Тамаса пронзила горло солдата как раз между пищеводом и позвоночником. Кезанец упал без единого звука, даже кровь не булькнула. Десятком широких шагов Тамас пересек улицу; ноги ступали твердо, боль в правом боку почти не ощущалась.

Другой солдат повернулся к нему. Тамас поднял шпагу и рубанул ею по лицу кезанца, а затем вонзил клинок под ребра следующему.

Теперь его увидели. Над улицей поднялся испуганный крик.

Время ползло с черепашьей скоростью. Фельдмаршал ощутил, как вспыхнула искра на затравочной полке пистолета и прошлась по стволу. За мгновение до выстрела Тамас поглотил энергию взорвавшегося пороха и направил ее вперед, вслед за ударом шпаги.

Женщина-солдат обнажила свой клинок, но тут же упала, получив пулю в глаз. Тамас отметил, что Влора пришла ему на помощь, и переключился на следующего противника. Мужчина с серебряными капитанскими нашивками обнажил шпагу и рванулся к Тамасу через улицу.

Фельдмаршал бросился вперед, двумя выпадами сокрушил защиту капитана, а затем вспорол ему брюхо. Развернулся, чтобы сразиться со следующим врагом, и…

Не увидел никого. Улица была пуста. Слышались лишь стоны раненых и умирающих, а еще затрудненное дыхание самого фельдмаршала. Сердце тяжело, словно молот, колотилось в груди. Он разломал патрон и высыпал порох на язык. Стук начал утихать.

Деливцы отступали дальше по улице. Один даже обернулся к Тамасу, поднял пистолет и выстрелил. У Тамаса екнуло сердце, когда пуля отскочила от мостовой возле его ног.

Деливец громко выругался, так что его было слышно за пятьдесят шагов, и опустил пистолет. Он схватил за плечо товарища и указал на Тамаса.

Вся группа остановилась. Они уставились на Тамаса, стоявшего среди трупов кезанских солдат.

Тамас тоже оглядел их. Хорошо ли они видели его в темноте?

В любом случае у фельдмаршала не было времени разбираться с ними. Нужно выполнить то, ради чего он сюда пришел. Особняк Халоны стоял на соседней улице. К сожалению, дорогу к нему преграждали деливцы.

Тамас осмотрелся. Очертания головы Влоры были едва заметны над стеной. Он прикинул на глаз высоту стены и рванул к ней поперек улицы. Кто-то из деливцев крикнул, приказывая Тамасу остановиться.

Фельдмаршал упер ногу в стену на высоте двух футов. Сцепления как раз хватило, чтобы удержаться, и он со всей силы оттолкнулся от земли другой ногой. Затем ухватился за край каменной кладки и почувствовал, как Влора втаскивает его наверх за руку. Тамас подтянулся на стену, перекатился через нее и с шумом упал на землю по другую сторону ограды.

– С вами все в порядке? – Влора присела рядом.

– Проклятье, стар я становлюсь для таких подвигов. – Он поднялся на ноги и провел пальцами по эфесу шпаги. – Но это было неплохо. Совсем неплохо. Мне не хватало хорошей схватки. – Тамас замолчал, заметив удивленный взгляд Влоры. – В чем дело?

– Теперь я знаю, откуда это у Таниэля. Не встречала никого, кто мог бы двигаться так стремительно, как он. Никто из пороховых магов на это не способен. Мы все сильнее и быстрее обычных людей, но вы с Таниэлем… Будь я проклята.

Сердце Тамаса отчаянно колотилось в груди. На самом деле он не просто становился старым, а уже стал.

Они прошли по саду и снова перелезли через стену сотней ярдов дальше. Деливцы все еще оставались на улице, но теперь уже за спиной у Тамаса. Они осматривали трупы и добивали раненых кезанских солдат. Тамаса и Влору они не заметили.

Фельдмаршал двинулся дальше по той же улице, затем дважды повернул, пока не оказался возле дома Халоны.

Особняк выглядел внушительно: короткая гравийная дорожка, ухоженные газоны и кирпичный фасад с ровными рядами окон, крутой и высокой крышей и по крайней мере десятком труб.

В окнах было темно, фонари вдоль дорожки тоже не горели. Тамас пробежал по лужайке, завернул за угол дома и оказался на заднем дворе. Прошел мимо комнат для прислуги, где кто-то мог еще не спать, и оказался на крыльце обсерватории.

Она принадлежала мужу Халоны, умершему двадцать лет назад. В последний раз, когда Тамас гостил здесь, в ней находился кабинет самой Халоны. Он остановился возле стеклянной двери в обсерваторию, пораженный неожиданной мыслью.

Он ведь даже не знает, живет ли она здесь до сих пор.

Тамас попытался вспомнить, говорил ли Сабон когда-нибудь о том, что Халона продала свой дом. Вряд ли. Сабон обычно становился немногословен, когда разговор заходил о его сестре.

И это было правильно.

Тамас надавил на дверь плечом и невольно вздрогнул, когда та громко заскрипела. Он остановился и прислушался в ожидании звука шагов или криков встревоженной прислуги.

Тишина.

Он зашел. Влора – за ним.

В кабинете многое изменилось с тех пор, как он побывал здесь в последний раз. Нет телескопа, другой стол, огромный глобус в углу на подставке.

Тамас почувствовал, как внутри зашевелились холодные щупальца ужаса. Что, если Халона здесь больше не живет? Кроме нее, он никого не знал в этом городе. Как он найдет Гэврила?

– Возможно, это больше не ее дом, – прошептал Тамас.

– Это она? – Влора коснулась его руки.

Над каминной доской висел портрет незнакомого Тамасу деливца в военной форме, с наголо обритой головой. Позади него была изображена Халона.

Тамас вздохнул с облегчением. По крайней мере, он не ошибся домом.

– Пойду разбужу ее, – решил Тамас.

Этой встречи он ожидал не без опасений. Ворваться в спальню среди ночи – не лучший способ возобновить знакомство.

Особенно если она повторно вышла замуж.

Внезапно Влора шикнула на него. Она стояла возле окна, слегка отодвинув портьеру.

Тамас подошел к ней. Какие-то люди приближались к крыльцу обсерватории. Тамас прищурился. Это оказались те самые деливцы, которых он спас от кезанских солдат. Значит, муж Халоны среди них?

– Прячься!

Тамас протиснулся в ближайшую дверь и закрыл ее за собой, оставив лишь узкую щель. Осмотрелся. Это был гардероб, правда довольно вместительный. Влора лишь слегка сдвинулась с места, решив остаться за плотной портьерой. Тамас тихо выругался. Ни он, ни она не смогут теперь незаметно выбраться, не переполошив обитателей дома.

Фельдмаршал продолжал наблюдать за комнатой через щель. Он слышал приглушенные голоса снаружи, но не мог разобрать, о чем там говорили. Стеклянная дверь открылась, и вся группа вошла в кабинет.

Большинство было так или иначе ранено. Двоих пришлось поддерживать. Тамас почувствовал запах пороха и крови – хотя, возможно, это был его собственный запах.

– Принесите огня, – послышался женский голос. – Рупер, положите их в гостиной. Приготовьте полотенца. Разожгите камин. Нам понадобится горячая вода.

Тамас узнал этот голос. Несмотря на минувшие пятнадцать лет, к немалому своему удивлению.

Халона.

Двери открывались и закрывались, суетливые шаги застучали по всему дому. Кто-то ворчал и ругался, когда раненых относили в другую комнату.

Пока остальные суетились в темноте, какой-то мужчина произнес:

– Они придут за нами.

– Я знаю, – обреченно ответила Халона.

Зажглась лампа, разделив комнату на полоски света и тени. Тамас заморгал, пытаясь приспособиться к яркому свету. Через щель он увидел деливца со связанными в хвост черными волосами, спадавшими на плечо. Внезапно незнакомец стукнул кулаком по столу, смахнув на пол пергаменты, гирьки и небольшой столбик монет.

– Нас кто-то предал! – воскликнул он. – Я найду этого негодяя и задушу голыми руками.

– Демасолин, успокойтесь, – сказала Халона.

– Я не могу успокоиться! Все пропало. Нас ждали. Вы видели это не хуже меня. Проклятые адроанцы! Индер получила пулю в глаз, как только вошла в комнату! Десяток солдат с мушкетами сидели в засаде. Кто-то предал нас.

– Это не «проклятые адроанцы», – возразила Халона, хотя и не слишком уверенно. – Вы же сами слышали, что они говорили по-кезански.

– Это военная хитрость! На них синие адроанские мундиры! Думаете, мы бы не узнали, если бы две бригады Великой армии направились сюда из Будвила? Наши шпионы не настолько плохи.

– А наши шпионы в Адро?

– У нас мало шпионов в Адро! Он считается нашим союзником.

– Тамас никогда бы не стал…

Демасолин резко повернулся к Халоне:

– Не смейте заступаться за него! Этот кровавый мясник способен на что угодно, и вы об этом прекрасно знаете.

– А как же Сабон? – В голосе Халоны звучал металл. – По-вашему, Сабон позволил бы ему напасть на Делив?

У Тамаса перехватило дыхание. Бездна, она не знает, что Сабон погиб. Фельдмаршал отправил ей письмо, но оно, должно быть, еще не дошло. Он зажмурился, пытаясь справиться с дыханием.

– Именно поэтому ваши родители и отреклись от него, – заявил Демасолин.

Послышался громкий шлепок. Демасолин отшатнулся и попал в поле зрения Тамаса. Деливец прижимал руку к щеке. Халона грозно надвигалась на него. Наконец-то фельдмаршал смог как следует рассмотреть ее.

Она постарела: кожа увяла, волосы поседели. Четко обозначились морщинки в уголках глаз, покрасневших от непролитых слез. Она стиснула зубы и замахнулась, собираясь отвесить Демасолину новую пощечину.

– Только попробуйте еще раз сказать гадость про моего брата, – тихо, но с вызовом произнесла она.

Демасолин расправил плечи:

– Вы посмели ударить кронгерцога?

Герцог. Неудивительно, что он назвал Тамаса мясником. Аристократы всего Девятиземья боялись и ненавидели фельдмаршала, даже мнимые союзники. Что его вполне устраивало.

Халона собиралась ответить, но Демасолин предупреждающе поднял руку. Он принюхался, и взгляд его заметался по комнате.

– Здесь кто-то есть, – прошептал он.

Тамасу из его укрытия было хорошо видно место, где пряталась Влора. Портьера слегка колыхнулась. Тамас положил руку на эфес шпаги и тихо вздохнул. Другую руку он поднес к дверце гардероба, готовясь открыть ее в любой момент.

Демасолин обнажил шпагу и начал медленно обходить комнату, поворачиваясь в разные стороны и шумно втягивая носом воздух. Тамас заставил себя успокоиться и открыл третий глаз. Аура Демасолина слабо светилась в Ином.

Он был Одаренным.

Деливец прошел мимо Влоры, затем внезапно развернулся и с воплем проткнул шпагой портьеру.

Тамас с трудом сдержал крик.

Ничего не произошло. Демасолин отдернул портьеру.

– Открытое окно, – догадалась Халона. – Правильно?

– Вон он! – крикнул Демасолин, вглядываясь в темноту. – Там кто-то бежит!

Он метнулся к двери и выскочил в ночь с обнаженной шпагой в руке.

В комнате осталась одна Халона. Тамас видел, как она рванулась к двери и посмотрела вслед Демасолину. Затем, ссутулившись, вернулась в комнату и упала на диван.

Тамас внутренне сжался от страха. Удары сердца гулко отдавались в висках, он помедлил мгновение, собираясь с силами. Сразиться с целой бригадой кезанцев – и то было бы легче.

Фельдмаршал снял руку с эфеса шпаги и открыл дверь гардероба.

– Привет, Халли, – сказал он.

Когда Адамат добрался до штаб-квартиры «Благородных воинов труда», Рикарда там не было. И вообще никого, кроме швейцара и бармена. Последний налил Адамату кружку гурланского пива из охлажденной бочки и попросил подождать в холле.

Инспектор предпочел пройти в кабинет Рикарда.

Он ждал почти три часа, тревожась все сильнее, наблюдая, как за окном сгущаются сумерки и темнота опускается на Адроанское озеро. Наконец звук открывающейся входной двери заставил его вскочить на ноги.

Адамат подошел к двери кабинета и толкнул ее ногой. В приоткрывшуюся щель он увидел, как Рикард прошел через холл, раздраженно бросив плащ на пол. Его редеющие волосы были взлохмачены, белая сорочка промокла от пота.

– Принесите мне выпить! – рявкнул он на ходу.

Фель поспешила за ним вместе с гурьбой других помощников.

Никого похожего на людей лорда Кларемонте Адамат не заметил и показался из кабинета, испытывая неловкость за свои подозрения.

Рикард торопливо прошел мимо него и рухнул в кресло.

– Адамат, мы в полном дерьме! – объявил он.

Инспектор хотел поинтересоваться, почему ему пришлось ждать целых три часа, но, вместо это, лишь пробормотал:

– Как это?

– Гурло-Бруданская компания напала на нашу страну.

– Что ты узнал?

Швейцар принес бутылку темного виски и стакан. Рикард бросил стакан в камин, разбив на тысячу сверкающих осколков. Затем вытащил пробку из бутылки и отпил добрую четверть за несколько долгих глотков.

Адамат выхватил у него бутылку:

– Если ты напьешься в стельку, это ничего не исправит.

– Ты не понимаешь. Кларемонте придет сюда и установит свои порядки.

Инспектор понял по глазам Рикарда, что тот не просто сердит или встревожен, а действительно растерян. Адамат никогда не видел своего старого друга таким. В глазах Рикарда был неподдельный страх.

– Бруданская армия участвует во вторжении?

– Провалиться мне в бездну, если я знаю! Не было ни единого выстрела. Никто даже не попытался остановить меня, когда я подошел к шлюзам, чтобы задать вопросы. Кларемонте подкупил всех работников на канале и провел свои корабли. Проще простого. Завтра они будут здесь.

– Завтра? – Адамат побледнел. – Как они доплывут так быстро?

Рикард показал рукой на окно, хотя оно выходило вовсе не в сторону канала:

– Канал построен для того, чтобы быстро перевозить товары через горы. Шлюзы могут пропускать даже торговые суда Кларемонте, а русло Адры мы углубили по всему течению. За последние пять лет союз перестроил все мосты на Адре, и поэтому я берусь утверждать, что Кларемонте пройдет везде. Ничто его не остановит.

– Наверняка что-то еще можно сделать.

– После возвращения я только тем и занимался, что пытался найти выход. Я потратил впустую целый час, выясняя у кузнецов, смогут ли они выковать огромную цепь, чтобы преградить дорогу флоту. Оказалось, что не успеют.

Рикард был похож на утопающего, который не может дотянуться до брошенной ему веревки. Его лицо раскраснелось, одна брючина порвалась.

– У тебя кровь, – забеспокоился Адамат.

Рикард посмотрел на свою ногу и вздохнул. Он даже не попытался остановить кровотечение.

В комнату вошла Фель: в опрятном костюме, с аккуратно зачесанными назад волосами, ни одной выбившейся пряди.

– У него кровь, – сообщил ей Адамат.

Фель опустилась на колени перед Рикардом, осмотрела рану и перевязала ее.

– Придумали что-нибудь? – спросил Рикард.

– Мы работаем над этим.

– Нам нужно организовать оборону, – предложил Адамат.

Рикард икнул и снова потянулся к бутылке:

– Не хватит времени.

– Но в городе есть полиция. – Адамат перехватил бутылку и отодвинул ее подальше. – И немного солдат. Можно еще обратиться к жителям. Ты же контролируешь газеты. Вот и воспользуйся ими.

– Ополчение! – оживился Рикард.

Его спина выпрямилась, уши встали торчком, как у собаки.

– Да. – Сердце Адамата понеслось вскачь. – У этого города найдутся защитники. Целый миллион. Обратись к ним через газеты. Помнишь толпу на площади Выбора в тот день, когда Тамас отправил на гильотину Манхоуча. Это сила. Это армия. Люди поднимутся, чтобы защитить свои дома.

Рикард вскочил так внезапно, что сбил помощницу с ног.

– Фель, – распорядился он, помогая ей встать. – Напишите обращение. Перешлите его газетам. Оно должно появиться на первой полосе завтра утром. Скажите, что к рассвету возле каждого порога по всему Адопесту должна лежать свежая газета. Пусть работают всю ночь! Вызовите ко мне руководителей союза. Пусть соберутся все. Мы сделаем это. Мы защитим город!

По лицу Адамата медленно расползалась улыбка. Это был тот Рикард, которого он знал.

– Адамат, спасибо. – Рикард схватил его за руку. – Я знал, что ты что-нибудь придумаешь. Сколько бы я тебе ни платил, теперь плата удваивается.

– Ты не… – начал было Адамат, но его друг уже рванулся прочь из кабинета.

Ошеломленный инспектор так и остался стоять с раскрытым ртом. Рикард выкрикивал распоряжения слугам и помощникам, словно строевой офицер. Он вошел в раж и теперь не остановится, пока не организует оборону города.

В кабинете внезапно стало тихо и холодно. Адамат огляделся в поисках стакана, чтобы налить себе немного виски. Не найдя его, инспектор сделал глоток прямо из бутылки.

– Сэр, – нарушила тишину Фель.

– Э-э?

Она стояла, заложив руки за спину и вскинув голову.

– Я не принесла вам своих извинений, сэр. Хочу сделать это сейчас.

– За что?

В душе Адамата шевельнулся гнев. Он знал, за что она хочет извиниться: за то, что его жена едва не погибла, за то, что не уследила за Ветасом, как обещала.

– Лорд Ветас перехитрил меня. Я должна была взять больше людей.

Адамат сдержал гнев и заставил себя сохранять спокойствие. Еще один глоток виски облегчил задачу.

– Он был способен на многое. Меня он тоже не раз оставлял в дураках.

Адамат внезапно нахмурился, в голове мелькнула какая-то мысль.

– Сэр? – подала голос Фель, не дождавшись продолжения.

Инспектор поднял руку, прося тишины. Ему нужно было подумать. Ветас много раз переигрывал его. Факты говорили за то, что он был гениальным стратегом, без жалости и сомнений игравшим чужими жизнями.

– Он в самом деле мертв? – спросил Адамат.

– Ветас? Да. Умер две недели назад. Бо избавился от трупа.

– А где сейчас Бо?

– Пропал. Рикард даже предложил ему работу, но он отказался.

Адамат разгладил сюртук. Он рассказывал Бо о своих опасениях. Возможно, Ветас не открыл им всей правды или даже ввел в заблуждение. Он мог даже…

– Проклятье! – воскликнул Адамат. – Ветас все знал. Он перехитрил нас еще один, последний раз. Даже Бо не сумел вытащить из него правду.

– Откуда вы знаете? – удивилась Фель.

– Пристань. – Инспектор покачал головой, увидев, что она не поняла его. – Я спросил у Ветаса, как мне разыскать сына. Он отправил меня к работорговцам, которым продал Жосепа. Назвал имя и пароль. Но это был неверный пароль! Работорговцы напали на меня, и я едва не расстался с жизнью. Но тогда я мог думать лишь о том, как вернуть Жосепа, и только сейчас до меня дошло.

Адамат прислонился спиной к стене. Теперь он ничего не мог сделать. Ветас мертв. У него нельзя больше ничего выяснить. Они утратили все те преимущества, которые у них могли быть… Если это не случилось еще раньше, когда Кларемонте провел свой флот через Горелую гряду.

– Какую информацию вы получили от Ветаса? – спросил Адамат.

Фель нахмурилась:

– Сведения о его делах. Планы его хозяина.

– Какие планы?

– Участие в выборах премьер-министра. Программа реформ в стране.

– Это все чепуха, – заявил Адамат.

– Но там была и полезная информация. Мы нашли его тайные склады и убежища. Арестовали многих его людей.

– Он хотел, чтобы мы думали, будто вытянули из него все. На самом же деле мы ничего не узнали. Все его сведения были обманом.

Адамат снял шляпу с крючка возле двери и забрал трость. Он почувствовал, что ужасно устал.

– Куда вы собрались? – поинтересовалась Фель.

Оставалось надеяться только на способность Рикарда поднять город на борьбу. Иначе завтра к вечеру Адопест окажется в руках Кларемонте.

– Домой. Я иду домой, к своей жене. Встретимся завтра утром у Северных ворот.