Глава 32

Три месяца спустя…

Теперь мы снимаем дом в пригороде Саванны. Раздвигаю шторы на одном из окон гостиной и кричу Брей:

– Они уже здесь!

Брей выбегает из спальни. На ней коричневое вязаное платье длиной чуть выше колена (оно выглядит чертовски сексапильно) и черные кожаные полусапожки. Волосы увязаны в конский хвост, но она специально оставила несколько прядок возле ушей.

В этом платье фигура Брей похожа на песочные часы. Обнимаю ее за талию и целую. От нее вкусно пахнет чистыми волосами и кокосовым гелем для душа.

– Малышка, меня так и тянет разложить тебя прямо на стуле, – говорю я и не могу удержаться, чтобы не потискать ее ягодицы.

Брей краснеет и пытается, только для виду, меня оттолкнуть.

– Прекрати, – требует она и сама же смеется. – У нас ведь гости.

Она встает на цыпочки и награждает меня пощипыванием щеки и соблазнительным поцелуем. Ее язык едва успевает оказаться у меня во рту, как мы слышим стук в дверь.

– Я так нервничаю, – признаётся Брей.

– Почему? – усмехаюсь я.

Она пожимает плечами. Мы вместе идем открывать.

– Сама не знаю. Мы ведь очень давно с ними не виделись.

– Но это не какие-то там чванливые дальние родственники, – говорю я, нажимая дверную ручку.

– Привет! Старик, сколько лет, сколько зим! – восклицает Тейт.

Он трясет мою руку, потом мы крепко обнимаемся. Он выглядит намного респектабельнее, чем во время наших странствий по Флориде. Его волосы аккуратно подстрижены. На нем синие джинсы, модная черная рубашка с коротким рукавом и сапоги из тех, что носят байкеры. Как и я, он отказался от щетины и чисто выбрит.

– Давненько мы не виделись, – говорю я, приглашая их с Джен в гостиную.

– Брей! – радостно вопит Джен. – У меня нет слов!

Объятия женщин сдержаннее, и не потому, что они не слишком рады встрече. Каждая боится измять свой наряд.

– У меня тоже, – говорит Брей, улыбаясь во весь рот. – Совсем большая девочка выросла. А волосы! Какие волосы! Ну почему я не блондинка?

Волосы Джен стали еще длиннее. Теперь они висят ниже талии.

– Я бы мечтала иметь такие волосы, как у тебя, – говорит Джен и тоже улыбается. – Шоколадно-коричневые и шелковистые. Может, махнемся?

Их разговор становится типично женским. Пусть поболтают. Я поворачиваюсь к Тейту, у которого на пальце болтается картонка с полудюжиной бутылок пива «Корона».

– У вас есть холодильник?

– Нет. У нас все по старинке. Ледник в погребе, – шучу я и забираю у него пиво.

Мы идем на кухню.

Вскоре мы уже сидим в гостиной, потягивая пиво.

– Да, Кейлебу сейчас непросто, – говорит Тейт. Они с Джен устроились на диванчике. – Братцу дали восемнадцать лет, но мы надеемся, что он выйдет значительно раньше, по досрочному.

– Сурово ему впаяли, – говорю я и сжимаю колено Брей.

Смотрю на нее, проверяя, не слишком ли тяжела для нее эта тема. Нет, все в порядке. С тех пор как она пыталась утопиться, состояние ее психики заметно улучшилось и продолжает улучшаться.

– Искренне сочувствую Кейлебу. – Брей улыбается мне, затем поворачивается к нашим гостям. – Я отсидела всего год и то… Представляю, каково ему сейчас.

Чувствуется, младший брат был и останется для Тейта неутихающей болью. Он до сих пор переживает повторный арест Кейлеба.

– Кейлеб – парень крепкий. Выдержит. И потом, сейчас ему немного легче, чем в первую отсидку.

Тейт слегка улыбается.

– Почему легче? – спрашиваю я.

– Через три месяца к нему на свидание пришла его бывшая подруга Сара. – Тейт улыбается шире.

– Что, серьезно? – спрашивает удивленная Брей.

– Теперь она навещает Кейлеба каждую неделю. – Тейт кивает.

– Значит, теперь они снова вместе? – спрашивает Брей.

Эта новость ее очень обрадовала, и я знаю почему. Брей рассказала мне о своем разговоре с Кейлебом во дворе мотеля в Батон-Руж. Она еще тогда поняла: Кейлеб искренне любил Сару и ради этой любви был готов на все. А Сара, прожив с ним пять лет, усомнилась в его невиновности.

Джен все время улыбается и ерошит Тейту волосы.

– Да, они снова вместе, – говорит она. – Я знала, что рано или поздно они помирятся. Во всяком случае, со мной Сара говорила только о нем.

Джен выпучивает глаза, демонстрируя, как она устала от этих разговоров, но на самом деле рада такому повороту событий.

– Мне просто не хотелось быть причастной к их проблемам, – говорит она. – Но я рада, что Сара к нему вернулась. Случись это чуть раньше, и не было бы второго срока. Впрочем, как говорят, лучше поздно, чем никогда.

– Я так рада за них, – говорит Брей, и ее глаза сияют.

– Мы тоже, – подхватывает Тейт. – Думаю, у Кейлеба все сложится хорошо. По крайней мере, надеюсь. Остается проверить, сумеет ли Сара выдержать тюремный период их отношений.

– Не надо думать о плохом, – говорит Брей. – Лучше оставаться на солнечной стороне.

Тейт молча кивает. Эта тема исчерпана.

– А что нового у вас? – спрашиваю я. – Обзавелись потомством? Или хоть объявили о помолвке?

– На оба вопроса один ответ: нет. – Джен морщит нос.

Она слегка кивает в сторону Тейта. Тейт смеется и выгибает спину, упирая локти в колени.

– Мы не будем вступать в брак. Это вопрос решенный. А что касается потомства… – Он улыбается, а Джен корчит ему рожу. – Я бы не прочь обзавестись ребеночком. Правда, не прямо сейчас.

– Только не от меня, – говорит Джен. – Это тело не родит ни одного младенца. Ни прямо сейчас, ни когда-либо.

Тейт морщит лоб, некоторое время жует нижнюю губу, после чего с нарочитой небрежностью говорит:

– Если ты не будешь возражать, чтобы я трахнулся на стороне… исключительно с целью продолжения рода, то я готов в самое ближайшее время…

Джен стискивает зубы и шлепает его по руке.

Мы с Брей тихо посмеиваемся. Эта пара верна себе.

– Ничего, – с громким хохотом говорит мне Тейт. – Когда-нибудь она согласится.

Естественно, эти слова слышат все. Джен качает головой и улыбается.

– А как у вас? – спрашивает Тейт и смотрит на наши пальцы, ища кольца.

– В будущем, – отвечает Брей. – Думали пожениться в этом году, но решили подождать. Хотя бы пару лет.

– Когда дозреете до женитьбы, жду приглашения, – говорит Тейт.

– Не подумал бы, что ты любитель свадебных церемоний, – смеюсь я.

– Почему же? – Джен шлепает его по колену и кривит губы. – На чужую свадьбу он с удовольствием пойдет. Это от своей его воротит.

В дверь опять стучат, и я иду открывать.

– Элиас! – говорит улыбающаяся Грейс, протягивая ко мне руки. – Здравствуй!

Мы обнимаемся. Все встают, чтобы поздороваться.

– Грейс! – кричит Брей, стискивая ее в объятиях и забыв, что может помять платье. – Как же я по тебе соскучилась!

– Я тоже, – отвечает Грейс, оглядывая Брей с головы до ног. – Слушай, какое у тебя крутое платье.

Опять эти женские разговоры о тряпках. Грейс приехала не одна. Я здороваюсь с темноволосым парнем на пару дюймов выше меня. У него обе руки покрыты татуировками. Еще одна просматривается на груди, сквозь расстегнутый воротник рубашки. Он похож на рокера, только что вышедшего из магазина «Аберкромби энд Фитч». На нем облегающие джинсы и светло-серая рубашка.

– Добро пожаловать, – говорю я парню.

– Познакомьтесь, это мой друг Нокс, – объявляет Грейс.

Где-то полчаса мы сидим и говорим обо всем понемногу, стараясь не упоминать Кейлеба. Вряд ли Грейс было бы приятно говорить о нем в присутствии Нокса.

Последней приезжает Райен. Она одета почти как Брей: в вязаное платье с длинными рукавами и сапоги. Брей знакомит сестру с нашими гостями.

– Рада познакомиться, – тоном вежливой девочки произносит Райен. – Брейел так много говорила о вас.

Мы с Брей переглядываемся. Похоже, наши мысли совпадают. Райен знает, при каких обстоятельствах мы познакомились с этими людьми (исключая, конечно, Нокса). Поскольку наше знакомство произошло не в библиотеке или ином «приличном» месте, Райен держится настороженно. Но она искренне старается не огорчать сестру и относиться к нашим друзьям с должным уважением. Кажется, они начинают ей нравиться.

Около девяти вечера мы едем в местный ночной клуб. Там осенний праздник. До Хеллоуина – две недели. Хеллоуин в этих краях очень любят и широко празднуют. Даже уличные фонари украшают оранжевыми и черными лентами.

Жизнь прекрасна, и каждый день это подтверждает.

Назавтра Тейт и Джен уезжают в Майами, но мы поддерживаем контакты. Летом будущего года мы на недельку съездим к ним во Флориду. Грейс и Брей общаются постоянно: перезваниваются, обмениваются электронными письмами и эсэмэсками. К весне они успели трижды съездить друг к другу в Норфолк и Саванну. Краем уха слышал, что Грейс с Ноксом планируют перебраться в Саванну. Замечательная новость. Я очень рад, поскольку Грейс и Брей крепко сдружились. Грейс знает обо всем, через что прошла Брей. Вначале меня это настораживало: зачем рассказывать Грейс о вещах сугубо личного характера? Но достаточно скоро я успокоился. Брей всегда нуждалась в близкой подруге, а Грейс не шла ни в какое сравнение с Лиссой.

Брей даже сумела восстановить дружеские отношения с Митчеллом. И конечно, она много времени проводит с Райен. Ее сестра часто бывает у нас. Я этому только рад. Иногда Райен пытается вести себя как старшая сестра. Тогда Брей не дает ей спуску. Это меня больше не настораживает. Обычные перепалки между сестрами. У кого их не бывает?

Отношения Брей с матерью тоже стали заметно лучше. Правда, ее отец продолжает упрямиться и гнуть свою линию, но, думаю, больше из принципа.

Предметом моей главной заботы остается психическое состояние Брей.

Когда в июле ее выписывали из больницы, я поклялся сделать все, что в моих силах, дабы помочь ей справиться с внутренней тьмой. Я нашел хорошего психиатра – доктора Эшли, о которой вначале навел справки. Брей эта женщина сразу понравилась. Каждую неделю она ездит на прием. Я хорошо зарабатываю на кровельных работах, и мне не составляет труда оплачивать ее визиты. Вначале Брей возражала, но ту битву я выиграл. Доктор Эшли сумела подобрать для Брей такое лекарство, которое помогает ей справляться с биполярным расстройством, но не вызывает кататонических и, хуже того, суицидальных реакций. Встречи с психиатром благотворно действуют на Брей. За эти месяцы она стала намного счастливее.

О некоторых эпизодах из недавнего прошлого Брей я и сейчас не могу думать без содрогания. Еще в том злополучном магазине, где мы оказались заложниками Кейлеба, Брей решила покончить с собой. Попытаться осуществить задуманное она смогла лишь после выхода из тюрьмы. Меня не оставляла мысль, что тюремные врачи наверняка давали ей какие-то лекарства, подтолкнувшие ее к самоубийству. Ведь то же самое было с нею и в Южной Каролине, когда она глотала таблетки, прописанные местным психиатром.

Брей могла бы свести счеты с жизнью еще там, в магазине, завладев пистолетом Кейлеба. Лишь мое присутствие помешало ей нажать курок. Она не могла убить себя у меня на глазах. Но от своей затеи не отказалась. В тюрьме это сделать было почти невозможно – хотя Брей утверждает, что, будь она посмелее, у нее бы все получилось. И тогда она стала терпеливо дожидаться выхода на свободу.

У меня сердце разрывалось, когда я слушал, как она решила проститься с жизнью не где-нибудь, а на пастбище мистера Парсона. Там, где мы с нею встретились и где провели детство.

Но теперь все это в прошлом. Моя любовь, любовь ее сестры, помощь доктора Эшли и правильно подобранное лекарство сделали Брей другим человеком. Мне не надо себя в этом убеждать. Я это вижу каждый день. Брей счастлива. Она улыбается, она смеется. Я знаю, что тьма и сейчас живет внутри ее. Возможно, даже будет сопровождать ее всегда. Однако сейчас эта тьма столь ничтожна и слаба, что не может серьезно повредить. Какое-то время я терзал себя мыслью: а вдруг весь прогресс в состоянии Брей зависит только от того, что я рядом? Нет, я не собирался расставаться с нею. Я просто пытался понять: случись вдруг нам расстаться, не вернулись бы к Брей прежние мысли о самоубийстве? Нет, я был готов всю жизнь оставаться ее опорой, ее фундаментом. И вместе с тем со страхом думал, что являюсь единственной связующей нитью между Брей и жизнью.

К счастью, я убедился, что это не так.

Мы и сейчас иногда ссоримся, но почти сразу миримся, и Брей не соскальзывает во тьму. Она может рассердиться, но уже не уходит в себя и не захлопывает дверь в свой внутренний мир. У нее и без ссор бывают мрачные моменты, однако Брей любит жизнь, и я каждый день в этом убеждаюсь. Жизнь прекрасна, а дальше будет еще прекраснее.

Брей еще предстоит долгий путь, и я помогаю ей делать шаг за шагом. Иногда в ней просыпается прежнее ощущение, что она не заслуживает такого человека, как я, но она все больше проникается убежденностью в своем праве на счастье.

Каждый заслуживает, чтобы его любили и помогали справляться с жизненными трудностями. Особенно такой человек, как Брей.