24
Для меня секс — дело второстепенное. В любом случае, я предпочитаю ему удовольствие поймать противника в перекрестье прицела.
Алойз Токсиконский. Выступление на открытии
Центра стратегических исследований
— Мне нужно еще несколько минут. Сколько у нас времени?
— Примерно полчаса, но все равно ты не успеешь вернуться. Да и какая разница. Единственное, что мы можем сделать, это помахать ручкой, когда он будет пролетать мимо. Чтобы повернуть и возвратиться к нам, ему понадобится несколько дней.
— Хорошо. — В тот момент меня больше интересовал карниз. — Наблюдай за ним.
Запасных ботинок у меня не было, а солнце сильно нагрело скалу, поэтому я натянул пару носков и вышел к куполу.
Под действием сил природы он потерял первоначальный цвет, местами выцвел, местами покрылся пятнами. Камнепады оставили на нем вмятины, а подвижки почвы скосили на одну сторону.
Могила Кристофера Сима.
Не очень-то элегантный конец на этом гранитном обломке, под белой звездой корабля, благополучно пронесшего его через столько опасностей.
Дверь была сконструирована таким образом, что при необходимости могла служить воздушным шлюзом. Она оказалась закрытой, но не герметично, поэтому мне удалось поднять щеколду и отворить ее. Солнечный свет струился внутрь сквозь четыре окна и фонарь в потолке, освещая жилые помещения, удивительно комфортабельные по контрасту с внешним видом купола. Два мягких кресла с корабля, прикрепленные к полу, несколько столов, компьютер, торшер. В крышку одного столика вделана шахматная доска. Однако, фигур нигде не видно.
Интересно, прилетел ли сюда Тариен, проделав долгий путь от Эбоная? Произошло ли между братьями последнее объяснение, возможно, в этой самой комнате? Умолял ли Тариен брата продолжить борьбу?
Они не могли позволить Симу остаться в стороне от битвы. Перед боем у Ригеля Тариен, наверное, почувствовал, что у него нет другого выхода, кроме как схватить брата и под каким-нибудь надуманным предлогом распустить экипаж. Или же разъяренный Кристофер Сим сам сделал это перед встречей с Тариеном. Потом заговорщики выдумали легенду о Семерке, имитировали гибель «Корсариуса», а после окончания боя, привезли Кристофера сюда вместе с его кораблем.
Сколько же лет это крохотное пространство служило ему домом?
«Он бы понял, — думал я. — А если бы каким-то образом смог узнать, что и Окраина, и Токсикон, и даже Земля, все-таки выступили, он бы, возможно, утешился».
Ячейки памяти компьютера оказались пустыми. Я ожидал найти последнее послание, возможно, к жене, или к народу, который он защищал. Почувствовав, что стены начали надвигаться на меня, я выбежал наружу, на карниз, определявший когда-то границы существования Кристофера Сима.
Мне стало холодно. Я обошел его по периметру и вернулся обратно вдоль края пропасти, пытаясь вообразить себя покинутым в одиночестве на этой планете, в тысяче световых лет от живого существа, с которым мог бы перекинуться хоть словом. Наверное, океан показался бы мне привлекательным выходом из положения.
Над моей головой пролетел «Корсариус». Кристофер мог видеть, как корабль перемещается среди звезд, и через каждые несколько часов проносится по небосводу подобно заблудившейся луне.
И тут я заметил надпись, одну единственную строчку. Слова были глубоко высечены в песчанике, угловатые буквы, ярость которых казалась очевидной, хотя язык был мне непонятен.
Οϊ έμέ Σχετικά με Δημοσθένης
— Чейз?
— Я смотрю.
— Можем найти перевод?
— Пытаюсь. Не вполне понимаю, как ввести изображение в компьютер. Подожди минуту.
Греческий. Сим до конца остался приверженцем классицизма.
Сердце мое стучало, как молот, я думал, какими были его последние дни или… Или годы? Как долго смог Сим выдержать одиночество на карнизе, под огоньком раз за разом проносящегося над ним корабля, единственного звена, связывающего его с домом?
Когда «Тенандром» принес потрясающее известие на Аквариум и Окраину, решение сохранить все в тайне возникло, наверное, чисто рефлекторно. Я представил поспешные совещания высокопоставленных чиновников, уже озабоченных проблемой распада Конфедерации. Почему бы и нет? Что хорошего могло дать подобное разоблачение? И экипаж «Тенандрома», потрясенный увиденным, с готовностью согласился.
— Алекс, компьютер считает, что это классический древнегреческий.
— Хорошо. Что еще?
— Он говорит, что в его памяти только несколько языков, и все они современные.
— Последнее слово похоже на «Демосфен», — сказал я.
— Оратор?
— Не знаю, может быть. Но зачем ему понадобилось тратить столько усилий на то, чтобы вырезать на стене имя мертвого грека? При подобных обстоятельствах…
— Бессмысленная затея, — заметила Чейз. — У него в куполе стоял компьютер. Почему он не использовал его? Он мог написать все, что хотел, зачем же прилагать столько усилий и резать скалу?
— Средство сообщения — уже сообщение, как сказал когда-то один человек. Возможно, электронная поверхность не могла соответствующим образом передать его чувства.
— Я связалась с компьютером «Корсариуса». В нем имеется только два упоминания о Демосфене. Один — древний грек, другой — современный борец.
— Что о нем сказано? О греке, конечно.
— «384–322 до н. э. По старому стилю. Величайший из эллинских ораторов. По преданию родился с дефектом речи, который преодолел, набивая рот галькой и перекрикивая шум моря. Его речи убедили жителей Афин начать войну с Македонией. Наиболее известны три хвалебные речи и три речи на Олимпийских играх. Все датируются около 350 г. до н. э., плюс-минус несколько лет. Вопреки усилиям Демосфена, македонцы победили, и его отправили в ссылку. Позднее он покончил с собой».
— Тут есть связь, — сказал я.
— Да. Тариен тоже был оратором. Может, это о нем.
— Не удивлюсь.
Вдруг я заметил еще одну надпись на скале, но другими буквами:
«Хью Скотт, 3131».
Они были вырезаны лазером.
— Всеобщее время, — заметила Чейз. — По времени Окраины это 1410 или 1411 год. — Она вздохнула. — В конце концов, Сим, возможно, простил брата. Может, даже понял, что тот был прав.
— Учитывая обстоятельства, ему пришлось бы простить очень многое.
Ноги у меня болели. Носки не слишком хорошая защита, поэтому мне приходилось двигаться, чтобы не обжечься.
— А где наш гость?
— В пути. Движется с ускорением. Несется на всех парах.
— Алекс?
— Да?
— Ты думаешь, она его нашла? Со временем, я хочу сказать.
— Лейша?
Я и сам думал об этом с тех пор, как приземлился. Таннер охотилась много лет. «Затерянный пилот» Кэндлза. И Сим, который
«…бродит теперь по ту сторону звезд,
Там, на далеком Бельминкуре».
— У нее не было источников института Мачесны. Боже мой, она, наверное, все время проводила здесь, делала снимки, пропускала их через компьютер, пытаясь воссоздать нужное созвездие.
— А что думаешь ты?
— Не знаю, но видимо, этот же вопрос не дает покоя Хью Скотту.
Я удержался от искушения вырезать свое имя рядом с именем Скотта и побрел к капсуле. Когда я уже забирался в кабину, раздался тревожный голос Чейз.
— Алекс, терпеть не могу приносить дурные вести, но появился еще один! И очень крупный!
— Еще один кто?
— Корабль «немых». Линейный крейсер, по-моему. Мне следовало заметить его раньше, а я следила за первым и не очень обращала внимание на другие экраны.
— Где?
— Примерно в десяти часах хода. Тоже на курсе сближения. Идет быстро, хотя резко тормозит. Наверное, экипажу достается. Тем не менее, он сможет достаточно замедлить ход и перейти на орбиту. Думаю, тебе лучше вернуться.
— Нет, — ответил я, покрываясь потом. — Чейз, уходи из «Кентавра».
— Ты сошел с ума.
— Пожалуйста, на споры нет времени. Эсминец далеко?
— Около пяти минут ходу.
— У тебя ровно столько времени, чтобы перебраться на «Корсариус». Если ты не сделаешь этого за пять минут, тебе уже никогда этого не сделать.
— Но капсула у тебя!
— Поэтому нечего стоять на месте и болтать. Шевелись. Уходи туда любым способом, но только уходи!
* * *
Я немного успокоился, лишь когда услышал голос Чейз:
— Все в порядке. Ты был прав, эти ублюдки сейчас разнесли «Кентавр» к черту.
Я попытался поймать изображение эсминца на экране капсулы, но он уже оказался вне пределов видимости. Чейз получила его изображение на мониторе «Корсариуса», хотя еще не смогла передать его мне на поверхность. В любом случае, это уже не имело значения.
— Вылетаю, — сказал я. — Увидимся через пару часов. Не хочешь пока научиться пользоваться капитанским мостиком Сима? Можешь отправить сообщение на Сараглию.
— Уже отправила, хотя очень удивлюсь, если они его получат. Здесь нет аппаратуры для передач на дальние расстояния. Алекс, кажется, мы тут застряли.
— Прорвемся, у них должен быть звездный двигатель.
Взлетев с карниза, я направился по пеленгу, который посылала Чейз.
В прохладной кабине, в наступающем вечере печальной планеты я думал о Симе и Скотте. Почему-то печальная судьба Скотта не давала мне покоя.
Может потому, что Кристофер Сим был слишком далеко?
Или потому, что одержимость Скотта становится и моей одержимостью?
* * *
Через несколько часов я причалил к «Корсариусу». К тому времени Чейз сумела включить магнитные двигатели. По крайней мере, теперь мы имели возможность передвигаться. Конструкция капсулы не позволяла поставить ее в док боевого корабля, поэтому я просто прицепил ее к корпусу возле люка до тех пор, пока у нас не будет более полного представления о ситуации.
— Ладно, — сказал я, как только снял шлем, — давай выбираться отсюда.
Пока мы шли к мостику, Чейз сказала с несчастным видом:
— Мы не сможем оторваться от них, Алекс.
— Но это же «Корсариус».
— Ему две сотни лет, да дело и не в этом. У нас нет звездных двигателей. Компьютеры ведут себя так, словно они есть, но…
— Нам придется действовать так, будто они на месте. Иначе все остальное уже не будет иметь никакого значения.
— Хорошо. Но если даже двигатели Армстронга где-то спрятаны, нам нужно время, чтобы набрать достаточный заряд для прыжка…
— Сколько нужно времени?
— В том то и дело. Показания на этот счет должны быть точными, а компьютер говорит — от двадцати пяти до тридцати двух часов.
— Вряд ли нам сейчас стоит беспокоиться о мелочах.
— Наверное. Я все равно уже начала набор мощности. Как только поднялась на борт.
— Когда здесь будут «немые»?
— Примерно через шесть часов.
— Тогда давай двигаться.
— Они догонят нас задолго до начала прыжка. Даже по самым оптимистичным оценкам.
Чейз включила все внутренние системы корабля. Люки открывались при нашем приближении и закрывались за нами.
— Я подумала, что лучше держать отсеки изолированными друг от друга, пока мы не убедимся в надежности работы внутренних систем.
— Правильно, — согласился я. — А почему мы не сможем оторваться от них? По-моему, эта штука должна бегать быстро.
— Возможно. Но они уже идут с большой скоростью, а мы разгоняемся с нуля.
Я мысленно представил себе ситуацию. Похоже, Сим столкнулся с той же проблемой у Хринвара. Вражеские корабли приближаются, нет никаких шансов набрать нужную скорость и уйти от них. Что делать?
— Когда мы сможем выйти на встречный курс?
— Ты хочешь выйти им навстречу?
— Можно сказать и так.
— Зачем облегчать им задачу? — нахмурилась Чейз.
— А если мы проскочим мимо них? Сколько времени у них будет, чтобы развернуться?
— Дьявол, — ее лицо ее прояснилось. — Они нас не поймают. Они, возможно, проделают в нашем корпусе большую дыру, когда мы будем пролетать мимо…
— Не думаю, — возразил я. — Они приложили столько усилий ради этого корабля. Смысл нападения на «Кентавр» заключался в том, чтобы не дать нам подняться на борт «Корсариуса». Вряд ли они рискнут уничтожить его.
— Может и рискнут, если им покажется, что мы собираемся на нем удрать.
— У тебя есть лучшее предложение?
— Нет. — Чейз уселась в кресло пилота. — Ты будешь доволен работой магнитных двигателей. Во всяком случае, мы можем свободно перемещаться в линейном пространстве. Если понадобится, мы сможем долететь на них домой. Всего и лететь-то около пятидесяти столетий.
— Давай посмотрим на корабли «немых», — предложил я.
Над иллюминаторами находился огромный панорамный дисплей. Он потемнел, приняв цвет ночного неба, и на нем появился корабль чужаков. Я сначала даже засомневался, что это корабль, по крайней мере, корабль, способный нести экипаж. Он выглядел как скопление двадцати гиперболоидов различных размеров и очертаний, медленно вращающихся друг вокруг друга и явно не связанных между собой. В нем лишь смутно угадывалось стилизованное сходство с кораблями инопланетян эпохи Сопротивления. Для сравнения в нижнем правом углу экрана появился силуэт «Корсариуса», не превосходящий по размерам даже самого маленького из компонентов чужака.
— Это точно корабль «немых»?
Чейз покачала головой.
— Не знаю, черт побери. Единственное, в чем я уверена, что корабль не наш. Эсминец-то точно принадлежал «немым».
Оттолкнувшись от пульта пилота, Чейз повернулась ко мне.
— Ты в самом деле хочешь проскочить мимо этой штуки?
— Да, у нас нет выбора.
— Ладно, — сказала Чейз, вводя команды в компьютер. — Через пятьдесят минут начнем уход с орбиты. На каком расстоянии ты хочешь пройти?
Я подумал.
— Хотелось бы остаться вне дальности выстрела. Имеешь представление, какой она может быть?
— Ни малейшего.
— Ладно, давай попробуем минимум в десять тысяч километров. На таком расстоянии им будет, по крайней мере, трудно попасть. И им придется долго разворачиваться.
— Хорошо. Программа введена. Между прочим, эта штука и в самом деле набирает рабочий запас мощности. Нам хватит для запуска большого межзвездного двигателя. И запас растет. Думаю, если дойдет до драки, мы тоже сможем хорошенько стукнуть.
— А он не взорвется?
— Как и ты, могу только гадать.
* * *
Через несколько минут двигатели «Корсариуса» включились, и Чейз взглянула на меня с места штурмана.
— Исторический момент, Алекс. Хочешь сам нажать кнопку?
— Нет. Действуй.
Улыбнувшись, она нажала на клавиши, и корабль тронулся с места.
— Когда мы уйдем с орбиты, — сказал я, — выкладывай все, что у нас есть. Полную тягу.
— Алекс, «Корсариус» может набирать скорость гораздо быстрее, чем мы думали, но все равно намного уступает возможностям того корабля.
Чужой корабль увеличивался в размерах, начал пульсировать мягким сине-зеленым светом, напоминающим рождественские свечи.
— Рабочий уровень мощности продолжает расти, — объявила Чейз. — Никогда не видела ничего подобного. Этот сукин сын, возможно, еще достаточно силен, чтобы нокаутировать того монстра.
— Я бы лучше удрал от него.
В течение часа мы покинули орбиту и повернул носом к противнику, Чейз сообщила, что другой корабль начал менять курс.
— Чтобы подойти поближе, — сказала она.
— Уходи от него. Попытайся сохранять дистанцию хотя бы в десять тысяч километров.
— Сделаю все возможное. — Она помрачнела. — Если бы, черт побери, хоть один из нас знал, что мы делаем.
* * *
Чейз оказалась права: нагрузка при постоянном ускорении измотала нас. Через час она выглядела обессиленной, а я испытывал сильное сердцебиение. Тогда мы увеличили содержание кислорода в воздухе, и это на некоторое время помогло.
Между тем, расстояние между кораблями сократилось.
— Подходим быстро, — заметила Чейз.
— Они не станут стрелять. Единственная причина их появления здесь — захват «Корсариуса».
Чейз явно чувствовала мое сомнение, поэтому мы ждали, а компьютеры отсчитывали время.
Компоненты чужого корабля, казалось, двигались внутри самих себя, создавая карусель огней и топологических форм. Призрачная, нереальная картина.
— Точка наибольшего сближения, — произнесла Чейз. — Отметь.
— Они целятся в нас из лазера, — объявил компьютер бархатным женским голосом.
— Держись, Чейз.
— Черт возьми, Алекс, кое о чем мы забыли…
Ее прервал взрыв. Корабль сильно тряхнуло, заскрежетал рвущийся металл, что-то грохнуло, завыли сирены, замигали аварийные огни. У Чейз вырвалось проклятье.
— Магнитные двигатели. Они уничтожили их первым же выстрелом.
Она мрачно посмотрела на меня, потом на изображение вражеского корабля, достигшего на экране максимальных размеров, и начавшего уменьшаться. Красные огни на панелях сменялись пурпурными.
— Корабль восстанавливает герметичность, но у нас проблемы.
Чейз выключила сигналы тревоги.
— Что произошло? — спросил я. Возникшая при ускорении нагрузка уменьшилась. И значительно.
— Это не моя вина, — объяснила Чейз. — Они проделали дыру в нашей двигательной системе. Если ты не специалист по ремонту магнитных двигателей, то нам предстоит медленная прогулка.
— Ну, будем продолжать движение с теперешней скоростью, да?
— Мы можем двигаться быстрее, хотя это не так уж хорошо, учитывая, что противник наращивает скорость. Они уйдут вперед, облетят вокруг планеты и поймают нас. Без особенных усилий. А ведь, черт побери, всего этого можно было избежать!
— Как?
— Проблема в том, что никто из нас не смыслит в ведении боя. У нас есть защитный экран, но мы его не включили!
— Проклятье!
— Теперь ты понимаешь, зачем Гейб вез с собой Джона Кайбера. Он специалист по старым корабельным системам. Уж он-то не проглядел бы столь очевидную вещь!
Глаза Чейз наполнились слезами. Я впервые увидел ее потерявшей мужество.
— А звездные двигатели? Они не повреждены?
Чейз глубоко вздохнула и нажала несколько переключателей.
— Зажигание включится через двадцать три часа. Знаешь, что у нас было включено? Стандартные противометеоритные экраны! Наше счастье, что они не ударили ядерным зарядом. Дураки!
— Нет смысла расстраиваться. Сколько у нас времени до того, как нас поймают?
Чейз постучала по клавиатуре компьютера.
— Около четырнадцати часов. — Она устало расслабилась в кресле. — Думаю, пора выбрасывать белый флаг.
* * *
Она оказалась права. Гигантский корабль обогнул планету, служившую тюрьмой Симу, и ринулся за нами.
Мы пошли в хвостовой отсек посмотреть на магнитные двигатели. Три из них расплавились.
— Удивительно, что мы вообще летим с ускорением, — сказала Чейз. — Хотя оно все равно слишком мало и ничего не изменит.
Остаток времени мы потратили со всей возможной пользой. Во-первых, получили от компьютера описание системы защитных экранов корабля. Я бы охотно испытал их, но потом предпочел не показывать их «немым» раньше времени. Возможно, они решили, что система вышла из строя, иначе чем еще можно объяснить ее бездействие в ситуации, которая явно требовала защитить корабль? Убедившись с некоторым, правда, опозданием, в способности противостоять этим ублюдками, мы начали проверять вооружение.
Следя за приближением «немых», мы изучали схемы, беседовали с компьютерами, вникали в детали систем вооружения, которые управлялись с четырех различных пультов. И я стал понимать, зачем фрегатам требовался экипаж из восьми человек.
— Мы сможем запустить лишь одно-два орудия, — пожаловалась Чейз. — Если бы у нас было больше людей, людей знающих, то даже сейчас мы могли бы прилично провести бой.
— Компьютер, — спросил я, — могут ли «немые» обнаружить, что мы накапливаем мощность?
— Неизвестно.
— Можем ли мы узнать уровень энергии на борту их корабля?
— Ответ отрицательный. Мы можем обнаружить только внешнее излучение, и я могу сделать выводы на основании характеристик массы и маневренности. Но эти оценки дадут лишь абсолютные минимальные значения.
— Значит, они тоже не способны вычислить наши показатели?
— Неизвестно. У нас недостает данных об их технике.
— Алекс, чего ты добиваешься?
— Еще сам не знаю. Хотя предпочитаю, чтобы они считали нас беспомощными.
— Какая разница? — спросила Чейз. — Их защитные экраны включены. Они полагают, что мы опасны.
— Компьютер, каковы возможности противника?
— «Корсариусу» нанесен удар мощным лазером с системой автофокусировки. Энергия, затраченная на получение наблюдаемого нами эффекта, свидетельствует о наличии мощности, превосходящей нашу, по крайне мере, в шесть с половиной раз. Анализ радиоэлектронных средств и физической структуры позволяет предположить создание квазимагнитного энергетического поля в целях обороны и, возможно, нападения. Вероятно, это какая-то разновидность наших защитных экранов. Разумно предположить, что мы встретим значительные трудности при попытке пробить их защитные экраны. Двигательная система, по-видимому, является стандартной. Обнаружены радиально расположенные симметричные двигатели Армстронга, а также магнитный след, характерный для системы линейного привода…
И так далее.
В течение нескольких часов мы продолжали увеличивать расстояние между нашим кораблем и противником. Однако они шли с гораздо большим ускорением, и в конце концов Чейз тихо сообщила мне, что их скорость превысила нашу и, поэтому мы начинаем сближаться.
Сине-зеленые огни на экранах становились все ярче. Подойдя ближе, противник начал замедлять движение, возможно, чтобы согласовать наши курсы и скорость.
Чейз и меня испугала точность, с которой дальнобойный лазер уничтожил двигатели, и у нас не оставалось никаких иллюзий насчет исхода боя, если нам все-таки придется вступить в сражение.
Тем не менее, мы сосредоточили внимание на своем вооружении. У нас имелись ядерные снаряды, лучевые орудия, протонные пушки и еще полдюжины устройств, о которых я никогда раньше не слышал. Самым многообещающим, то есть самым легким с точки зрения наведения и стрельбы, выглядело орудие, которое Чейз назвала «рассеивателем»: оно стреляло пучком частиц с широким диапазоном энергии, состоящим из фотонов, горячих электронов и чего-то вроде «супа из частиц». Его воздействие, если верить компьютеру, состояло в кратковременной дестабилизации материи.
— Но вам придется подойти поближе, — предупредил компьютер. — И нужно сначала вывести из строя защитные системы, орудие не сможет пробить их.
— Как это сделать? — спросила Чейз.
В ответ компьютер выдал сложную операцию, требующую быстрого маневрирования и наличия трех операторов.
— Один пульт, — сказал я. — Мы можем обеспечить только одного оператора. Или двух, если обойдемся без пилота.
— Почему бы нам просто не отдать им корабль? — спросила Чейз.
Я видел страх в ее глазах. Вряд ли мне самому в тот момент удалось скрыть свои чувства.
— Не думаю, что мы должны сдать им «Корсариус», — ответил я. — Ни при каких условиях. Ты же видела, что они сделали с «Кентавром». Думаю, у нас есть выход: сражаться или удрать, если сможем.
— Самоубийство, — вздохнула Чейз.
С этим, конечно, не поспоришь. Но у нас в руках превосходный корабль, они жаждали его заполучить, и это может дать нам некоторое преимущество.
— Компьютер, если защита противника отключена, какую цель выбрать для рассеивателя?
— Я бы рекомендовал мостик или двигательную установку. Если обнаружу их местонахождение, я вас проинформирую.
Чейз смотрела в иллюминатор на корабль «немых», который теперь закрывал полнеба.
— С таким же успехом мы могли бы швырять в него камнями, — заметила она.
* * *
Мы выключили то, что осталось от наших магнитных двигателей, и летели по инерции с постоянной скоростью. Корабль чужаков перешел на параллельный курс примерно в километре от нас по правому борту. Чейз некоторое время наблюдала за ними, а потом безнадежно покачала головой.
— Им не видно нашу капсулу, — сказала она. — Как насчет того, чтобы установить таймер на одном из ядерных зарядов, взорвать корабль и удрать? Возможно, нам удастся вернуться обратно на планету.
— Тогда тебе придется провести там остаток жизни, — сказал я.
— Сначала нужно остаться в живых. — Чейз, сгорбившись, повернулась к экрану. — Интересно, чего они ждут?
— Вероятно, они пытаются придумать способ вытащить нас отсюда, не повредив корабль. Или ждут возвращения эсминца. Между прочим, где он?
— Все еще летит прочь. По моим подсчетам, они смогут повернуть лишь через полтора дня. Зачем им эсминец?
Чейз взглянула в иллюминатор на плывущий рядом с нами гигантский корабль.
— Их защитные экраны включены?
— Да. Сейчас пригодилась бы свеженькая идея. — Ее лицо помрачнело. — У меня мелькнула неприятная мысль. Они могут прочесть наши мысли?
— Не думаю. Для этого нужно находиться на довольно близком расстоянии. Несколько метров, судя по моему опыту общения с ними. К тому же, если они забираются к тебе в голову, ты это чувствуешь.
— Неприятные твари, правда? — Чейз пробежала пальцами по клавишам. — Уровень энергии перестал расти. Думаю, мы почти полностью готовы к бою. Если, конечно, эти штуки работают.
— Предположим, все в полном порядке. Нам необходимо выжить, поэтому давай придерживаться этого предположения. Если что-то и не в порядке, совершенно ни к чему знать об этом заранее.
— Что же нам теперь делать?
— Ждать, — ответил я. — Держи рассеиватель наготове. Если представится возможность применить его, будем стрелять, а потом удирать изо всех сил.
— Хромать изо всех сил, — поправила меня Чейз.
* * *
— Бенедикт! — раздалось из корабельного интеркома.
— «Немой», — прошептала Чейз.
— Не отвечай, — предупредил я.
— Алекс! — Голос был теплый, понимающий, рассудительный. И знакомый. — Алекс, с вами все в порядке? Меня беспокоят ваши системы жизнеобеспечения. Можем ли мы что-нибудь сделать для вас?
С'Калиан. Борец за мир. Идеалист. Друг.
— Я сожалею о гибели «Кентавра». Эсминец должен был лишь не допустить никого на борт артефакта.
— Оставайся у пускового механизма, — сказал я Чейз.
— Куда целиться?
— Выбери себе цель.
— Предпочтительно в направлении центра, — подсказал компьютер. — При отсутствии точных сведений, наиболее вероятным расположением двигательной установки является позиция в центре конфигурации.
Снова раздался голос С'Калиана:
— Алекс?
Чейз кивнула.
— Есть цель. Теперь твоя очередь: попытайся уговорить его отключить защитные экраны.
— Алекс, вы же меня слышите. У нас есть возможность решить все мирным путем. Нет необходимости проливать кровь.
Я включил канал. Изображение «немого» появилось на одном из вспомогательных мониторов. Вид у него был заботливый и сочувствующий.
— Вы не получите «Корсариус», С'Калиан.
— Мы его уже получили. К счастью для обоих наших народов, он наш.
— Почему? — спросил я. — Чем он вам так дорог?
— Вы несомненно уже догадались, Алекс. — Его голос снизился на октаву. — Секреты Сима будут у нас в безопасности. Мы — не агрессивный вид. Вашему народу нечего бояться.
— Легко сказать.
— У нас не было вашей кровавой истории, Алекс. Для нас война не является нормальным условием существования. Мы не убиваем себе подобных, мы не убивали бы и вас, если бы этого можно было избежать. Сегодня мы все еще живем воспоминаниями о той ужасной войне.
— Это было двести лет назад!
— В этом, — печально сказал С'Калиан, — и заключается разница между нами. Для ашиуров вчерашняя трагедия остается сегодняшней болью. Это не просто История.
— Да, мы уже видели, как вас огорчает насилие.
— Я сожалею о нападении на «Кентавр». Нам очень хотелось избежать ситуации, которая возникла сейчас, но мы не можем допустить, чтобы «Корсариус» вернулся к его создателям. Печальная правда заключается в том, что нам, возможно, все-таки придется отнять у вас жизнь…
— Чего вы хотите?
— Только корабль. Передайте его нам. Я готов обеспечить вам безопасный перелет домой и щедро компенсировать потерю артефакта.
Я смотрел на С'Калиана, пытаясь прочесть искренность в тщательно подобранном выражении его лица.
— Как будет проходить капитуляция?
— Это не капитуляция, Алекс, — непринужденно ответил С'Калиан. — Это акт мужества в трудных обстоятельствах. Мы просто пошлем к вам десант. Все, о чем мы вас просим, — это подтвердить свое согласие покинуть корабль. Вас обоих, конечно.
Он кивнул, выражая удовлетворение, что мы подходим к благоразумному решению.
— Да, просто покиньте корабль. Перейдите к нам. Я даю самые серьезные гарантии, что с вами будут хорошо обращаться.
— И отпустят?
Он заколебался. Всего лишь на мгновение.
— Разумеется.
Почему-то во время нашей первой беседы его неподвижные губы ужасно смущали меня. Возможно, потому, что тогда я общался с ним через переговорное устройство. Сейчас обстоятельства резко изменились, но разговор все равно нервировал и вызывал у меня ощущение прямого мысленного контакта. Может я недооценил его, и С'Калиан способен даже через пустоту проникнуть в мой мозг?
— Вы готовы покинуть корабль?
— Мы думаем над этим.
Чейз уставилась на экран.
— Очень хорошо. Будем ждать. Из уважения к вашим чувствам, мы не предпримем попытки высадиться на корабль до тех пор, пока вы благополучно не прибудете к нам. Кстати, Алекс, я знаю, вам сейчас нелегко. Но настанет день, когда наши расы объединятся в прочной дружбе, и вас будут помнить, как внесших свой вклад в это благородное дело.
— Почему это так важно? — спросил я. — Зачем вам нужен корабль?
— Он — символ недобрых времен. Положа руку на сердце, я считаю, что он нашелся в неподходящее время. Наши с вами народы опять близки к войне. И корабль, воспоминания, которые он пробудит, могут послужить катализатором новой вспышки враждебности. Мы не имеем права допустить, чтобы так случилось.
Кого он хочет надуть?
Чейз вопросительно посмотрела на меня.
— Для нас это нелегкое решение, — сказал я.
— Понимаю.
— Пожалуйста, дайте нам подумать.
— Конечно.
— Сделай это! — воскликнула Чейз, как только изображение С'Калиана исчезло с экрана. — Вот выход. Они ничего не выиграют, убив нас.
— Эти сволочи действительно убьют нас, Чейз. Они не собираются нас отпускать.
— Ты сошел с ума, — возмутилась она. — Мы вынуждены доверять им. У нас нет выхода. Я не хочу отдать свою жизнь за ископаемое. Ты сам знаешь, что если они не получат корабль, то просто взорвут его вместе с нами. А все наши представления о способах борьбы с подобным монстром — не более, чем фантазии. Такая посудина не имеет ни малейшего шанса победить «немых» даже при наличии полного экипажа на борту и с Симом в кресле командира.
— Несколько минут назад ты говорила по-другому.
— Несколько минут назад я думала, что у нас нет выбора.
Во рту у меня пересохло, но я попытался говорить спокойно.
— Я не согласен с тобой, Чейз. Им нужен корабль, и пока мы остаемся внутри, мы в безопасности. Пока они не могут подняться на борт, они не станут уничтожать его.
— Почему? Если они хотят воспрепятствовать нам вернуться с ним домой, то могут взорвать нас в любой момент.
— Тогда почему они до сих пор этого не сделали?
— Возможно, не хотят убивать без крайней необходимости.
— Ты в это веришь?
— Черт побери, Алекс, я не знаю.
— Ладно. — Я выбрался из командирского кресла и бродил по мостику, пытаясь рассуждать. — Если ты права, почему они атаковали «Кентавр»? Тогда они не заботились о нашей жизни. Они не хотели допустить нас на борт, потому что им пришлось бы уговаривать нас выйти из корабля.
— Возможно, ты прав, — сердито сказала Чейз. — Не знаю. Но я не хочу, чтобы меня убили из-за «Корсариуса»!
— В таком случае, сидим на месте. Сколько осталось до запуска двигателей Армстронга?
— Нет никаких двигателей Армстронга! — с отчаянием воскликнула Чейз.
— Перестань, Чейз. Сколько осталось до включения чего бы там ни было? До того, как мы сможем совершить прыжок в гиперпространство?
На глазах у нее показались слезы.
— Примерно полдня. Ты надеешься, заставить их ждать?
— Думаю, для нас это лучший шанс, — я взял ее за плечи и привлек к себе. — Ты со мной?
Чейз долго смотрела на меня.
— Ты погубишь нас обоих, — ответила наконец она.
* * *
— Сожалею, что вы считаете себя обязанным придерживаться линии поведения, которая может привести только к кровопролитию. — С'Калиан выглядел по-настоящему огорченным. — Чем еще мне разубедить вас?
— Идите к черту. Вам придется взорвать ваш артефакт. Давайте, приступайте! — Я отключил связь.
— Ты говорил убедительно, — невесело усмехнулась Чейз. — Надеюсь, он не принял твой вызов.
Корабль «немых» подплыл ближе. Колебание его компонентов ускорилось.
— Анализ показывает, — заговорил компьютер, — что это, вероятно, является частью системы выработки энергии.
Чейз тихо выругалась.
— Где центр управления? Где они наиболее уязвимы?
— В данный момент информации для выводов недостаточно.
— Твои догадки ничем не хуже компьютерных, — заметил я.
— Думаю, пора включать защитные экраны.
— Нет.
— Почему?
— Нам это ничего на даст. Мы не можем удрать и не можем сражаться. Защитные экраны только отсрочат неизбежное. Давай попробуем приготовить для них сюрприз.
Что-то в моей беседе с С'Калианом продолжало беспокоить меня, и вдруг я понял.
— Почему они с нами так любезны?
— Что ты имеешь в виду?
— Почему они готовы ждать нас у себя на борту, прежде чем послать десант?
Чейз покачала головой.
— Я продолжаю считать, что они, возможно, говорят правду.
— Нет, я скажу тебе в чем дело: они нам не доверяют. Считают нас вероломными отщепенцами и поэтому держат нас там, где мы будем под наблюдением. То есть они полагают, что мы можем причинить им вред. Каким образом?
Чейз прикрыла глаза, подумала, потом кивнула.
— У меня есть хороший вариант ответа. Им придется отключить защитные экраны, чтобы пропустить десант. На несколько секунд они станут уязвимыми.
Я ощутил прилив возбуждения и страха.
— Они нам не доверяют, — повторил я, думая о шахматной доске Сима. — Может, мы сумеем извлечь из этого пользу.
— Продолжай, — сказала Чейз. — Готова выслушать твои идеи.
— Пойди в хвост, возьми два скафандра, помести их в капсулу и надуй. Постарайся, чтобы они были похожи на нас. Потом настрой управление так, чтобы мы могли запустить ее отсюда.
— Зачем?
— Мне неизвестно, сколько у нас осталось времени, Чейз. Просто сделай это. Ладно? Дай мне знать, когда все будет готово, и возвращайся сюда.
— Хорошо. — Она поднялась и протянула мне руку. — Кстати, на тот случай, если я тебя больше не увижу, — это был дьявольский полет, Алекс.
Несмотря на легкомысленный тон, голос у Чейз прервался, и она быстро вышла. В тишине корабля я слышал, как она идет от одного люка к другому.
— Какое-то движение, — подал голос компьютер.
Схема танца огней чужого корабля изменилась, цвета стали более насыщенными. Он ярко сиял в вечной тьме пространства, его крохотные огоньки кружились вихрем, словно светящиеся насекомые в жерле пушки. Это продолжалось несколько минут.
— Психическая атака, — сказал я компьютеру. — Игра под названием «Кто кого перехитрит».
— Не уверен. Я замечаю знакомую металлическую форму внутри конфигурации. Возможно, многоствольный торпедный аппарат. Восемь стволов. Подобный тип вооружения предназначен для применения против относительно неподвижных объектов. Скоростная торпеда способна пробить толстую броню и выжечь все внутри. Согласно анализу, только один из стволов заряжен.
Проклятье!
— Ее воздействие на «Корсариус»? — спросил я, едва шевеля языком. Черт побери, я не знал, как включить защитные экраны, даже если очень захочу это сделать. — Какова энергия защитных экранов?
— Никакой.
Надо было позвать Чейз, предупредить ее, вызвать обратно. Но я не сделал этого.
Я слышал, как она возится в хвостовом отсеке. На пульте зажглась красная лампочка: открыт внешний люк.
— Они захватили цель, — сказал компьютер.
Зажмурив глаза, я стал ждать.
— Торпеда запущена.
В последний момент я подумал, что мы не сделали ни единого выстрела в свою защиту.
* * *
Снаряд пробил нашу металлическую обшивку, подняв бурю на нижних палубах. Снова завыли сирены и остальные корабельные системы, оповещающие о непосредственной и серьезной опасности. Но мы все еще живы!
— Что, черт возьми, там происходит? — осведомилась Чейз. Эхо в наушниках указывало на то, что она находится в скафандре.
— Они выстрелили в нас. У тебя все в порядке?
— Да. Не пора ли включить защитные экраны? — Голос ее слегка дрожал.
— Ты уже закончила?
— Почти. Но, может, нам выбросить чучела, забраться сюда самим и выметаться?
— Быстро возвращайся, — приказал я. — Компьютер, сообщи о повреждениях. Почему мы все еще невредимы?
— Торпеда не взорвалась. Если, конечно, это не пустая оболочка. Невозможно сказать наверняка, поскольку она прошла сквозь корабль навылет.
— Куда она попала?
— В отсек прямо под мостиком. Потребуется ремонт обеих переборок. За неимением ремонтной команды я изолировал этот участок.
Снова раздался голос С'Калиана:
— Алекс, еще не поздно.
Он умоляюще протянул руки.
— Сукин сын! — тихо произнес я.
— Восхищен вашим самообладанием в данных обстоятельствах. Поймите, мы способны пробить множество дыр в вашем корабле, не повредив важные системы. Ну, какое еще нужно доказательство моей заботы о вашем благополучии? Выбирайтесь оттуда, пока можете. Ваша гибель и гибель вашей… э-э… женщины ни к чему не приведет.
Чейз открыла люк и вошла в кабину.
— Готово к старту, — шепнула она.
Компьютер прервал связь с вражеским кораблем.
— Капитан, они зарядили вторую торпеду.
— Если у тебя есть какая-нибудь идея, — сказала Чейз, — то сейчас самое время.
— Компьютер, соедини меня с «немым».
На экране снова появилось изображение С'Калиана.
— Надеюсь, вы приняли мудрое решение, — сказал он.
— Только вряд ли оно вам понравится. — Я сделал паузу для большего эффекта и постарался принять умеренно безумный вид. — Я собираюсь достать из погребов одну из ядерных мин, засесть здесь и взорвать «Корсариус» ко всем чертям.
— Не верю.
— Это ваше дело.
— Я видел вашу душу, Алекс. В каком-то смысле, я был вами. Вы не способны совершить подобный поступок. Ваше стремление выжить слишком велико…
Я отключился.
— Вот и все, — сказал я компьютеру. — Не хочу больше никаких переговоров с другим кораблем. Никаких. На все запросы отвечай отказом.
— Бесполезно, — отозвалась Чейз. — Что ты пытаешься сделать? Они тебе не верят и будут искать ловушку. — Ее глаза вдруг широко раскрылись. — Эй, ты случайно не всерьез? Мне совсем не улыбается перспектива превратиться в огненный шар.
— Конечно, нет. Они тоже не верят. На это я и рассчитываю. Оставайся у рассеивателя. Через шесть минут, когда мы пошлем капсулу в полет, они должны отключить защиту. Когда на приборной панели появится зеленый сигнал, нажми на спуск. Целься куда-нибудь в центр.
Я начал отсчет времени.
— А если защиту не отключат?
— Тогда придумаем еще что-нибудь.
— Какое счастье знать, что у нас есть план!
— Готова запустить капсулу?
— Да.
Мы ждали. Минуты уходили одна за другой.
— Я хочу, чтобы она двигалась прочь от чужаков. Она должна лететь назад, к планете.
Поняв, Чейз улыбнулась, но тут же заметила:
— Они не купятся. Мы сейчас слишком далеко от планеты. Они поймут, что мы не сможем туда добраться.
— Давай, — скомандовал я.
Она нажала кнопку на панели.
— Капсула ушла.
— «Немые» не поймут, — сказал я. — Вероятно, они не знают о ее возможностях, а если и знают, то будут думать, что мы пытаемся оторваться от них и сбежать. И о ядерном заряде, тикающем внутри этого корабля, тоже будут думать.
Чейз вывела изображение капсулы на экран, и мы стали ждать. Выглядело все, как надо: два человека в скафандрах, один склонился над пультом управления.
— Ты похож на пьяного.
— Достаточно правдоподобно, чтобы надуть их.
Она согласилась.
— А мне бы хотелось сейчас быть в капсуле.
— Ерунда. Все кончится благополучно. Постарайся держать капсулу в тени корабля, надо сделать вид, будто мы пытаемся остаться вне поля зрения. Только пусть они ее видят.
— Хорошо, — неуверенно ответила Чейз.
— Торпеда противника нацелена на мостик, — предупредил компьютер.
— Надеюсь, у этой штуки хватит энергии, чтобы вывести их из строя. — Вид у Чейз был скептический.
— Приготовься, у нас всего несколько секунд. Как только зажгутся зеленые лампочки…
— Капитан, — позвал компьютер, — корабль противника снова вызывает нас.
— Не отвечай. Сообщи, когда вызов прекратится.
— Они должны заметить капсулу, Алекс.
— Хорошо. Теперь это может случиться в любой момент.
— Капитан, сигналы от корабля «немых» прервались.
— Алекс, ты уверен, что это сработает?
— Конечно, нет.
Мы наблюдали за приборами, смотрели на зеленые огоньки, ждали.
— Замечено повышение активности, — сказал компьютер.
Мы получили изображения одновременно на нескольких экранах, с близкого расстояния. В одном из гиперболоидов открылся люк, и оттуда показался серебристый нос катера.
— А вот и мы, — объявил я. — Это команда по обезвреживанию бомбы.
У Чейз вырвался вздох облегчения.
— В мужестве им не откажешь.
Лампочки мигнули и погасли.
— Они отключили защитные экраны.
Чейз нажала на спуск.
Наш корабль покачнулся, дрогнул, низкий рев заставил содрогнуться переборки.
Я ударил по нескольким кнопкам на пульте, включая наши защитные экраны.
Ослепительный свет хлынул в иллюминаторы, дисплеи погасли. Чейз подбросило вверх, она едва не вылетела из кресла, но продолжала нажимать на клавишу. Включились двигатели коррекции курса.
Что-то ударило в наш корабль. Он содрогнулся, мигнули лампы.
— Протонный удар, — сообщил компьютер. — Защитные экраны выдержали.
Один из мониторов ожил, и мы снова увидели корабль «немых»: его огни бешено вспыхивали, вращались, между ними появились темные пятна, которые увеличивались в размерах. Внезапно свечение померкло, колебания прекратились. Несколько огненных шаров взорвалось, рассыпав фонтаны искр. Когда все закончилось, осталась только темная сеть из шаров и труб.
Чейз выключила рассеиватель.
— Кажется, у нас кончились запасы энергии, — сказала она.
Серебристый десантный корабль промчался мимо и полетел прочь, надеясь, по-моему, остаться незамеченным в общей каше.
Еще один удар потряс наш корабль.
— Второй протонный залп, — сообщил компьютер. — Прошел далеко от цели. Повреждений нет.
— Компьютер, зарядить ядерную ракету.
— Алекс, у нас есть шанс удрать.
Снаружи раздался еще один взрыв. То ли разваливался их боевой корабль, то ли они продолжали стрелять в нас, я не смог определить.
— Через минуту.
— Заряжена и готова к выстрелу, капитан.
— Алекс, что ты делаешь?! Все кончено! Давай убираться отсюда.
— Эти мерзавцы пытались убить нас, Чейз. Я собираюсь прикончить их, пока еще есть такая возможность.
Я прислушался к звукам на мостике: успокаивающая пульсация мощности в переборках, гармоничное гудение систем обработки данных, мягкий шепот интеркома, дыхание Чейз.
— Нет необходимости, — сказала она. — Мне понравилось то, что сделала Таннер в самом начале. Когда она протянула руку, чтобы поддержать «немого».
Подбитый корабль замигал огнями.
— Капитан, он уходит прочь.
— Отпусти их, — настаивала Чейз. — Давай попытаемся не совершить ошибки!
Я сидел, положив палец на спуск.
— Они будут знать, что ты мог уничтожить их и не сделал этого. Они всегда будут об этом помнить.
— Да. Надеюсь, это принесет кому-нибудь пользу.
Мы смотрели, как они уползают в темноту.
