14
Разрушение Пойнт-Эдварда (уже после эвакуации) было непонятным проявлением варварства. Ничто не могло с большей наглядностью продемонстрировать пропасть между человеческим разумом и непредсказуемостью чужаков. После этого разрушения люди испытали такой ужас, что на мгновение сплотились, почти осознав свою человеческую общность и грозящую ей гибель. К сожалению, это мгновение быстро прошло.
Арина Нэш «Война в пустоте»
Любопытно, что могила Мэтта Оландера уже находилась на своем месте, когда беженцы вернулись на Илианду после войны. Они обнаружили ее на заросшем травой поле, неподалеку от главного здания вокзала в космопорте имени Уильяма И. Ричардсона. Ее отмечал одинокий круглый камень, вырезанный лазером из стены здания, с надписью, сделанной предположительно, тем же инструментом:
МЭТТ ОЛАНДЕР
Умер 3 авригала 677
ДОБЛЕСТЬ не знает отчизны
Вычурная, в стиле двухвековой давности, надпись вырезана небрежно, имя и первое слово — крупными буквами. Дата по календарю Илианды соответствовала времени Эвакуации.
Вокруг места, расположенного в роще, — низкие изгороди из кустарника, цветущие деревья и дорожки, посыпанные гравием. На жгучем ледяном ветру с океана полощется знамя Деллаконды с изображением фурии, заключенной в серебряное кольцо Конфедерации. У подножия флагштока Историческое общество Пойнт-Эдварда установило в 716-м году каменный знак с бронзовой табличкой. На ней имя Оландера и фраза, якобы сказанная им одному из товарищей в последние мгновения эвакуации:
«Не дело, если Пойнт-Эдвард встретит “немых” без единого защитника».
У основания памятника выгравирована резолюция Объединенных Палат, гласящая, что Мэтт Оландер «никогда не будет забыт Городом, который он не захотел покинуть».
Это место, куда люди приходят в выходные дни посидеть на скамейках, полюбоваться чайками и пузырниками. В тот зимний день толпа детишек запускала ярко раскрашенных змеев. Белое солнце Каспадел прорывалось сквозь серые тучи, и туристы, высадившиеся из аэробуса, торопливо обходили рощу, бросая беглые взгляды на надписи, и забирались обратно в аэробус, где было тепло.
Несмотря на близость вокзала Ричардсона, место казалось довольно одиноким. Возможно, чувство изоляции вызывали психологические, а не географические причины. Стоя под навесом высоких кустарников, в отгороженном пространстве, посвященном исключительно мужеству одного человека, я продолжал думать о многоликой природе истины. Как отнеслись бы ко всему этому товарищи Оландера, те, кто презирал даже воспоминание о нем и намекал Лейше Таннер на его предательство? «Доблесть не знает отчизны».
Где же правда? Что произошло в Пойнт-Эдварде?
— Кто соорудил это? — спросила Чейз.
Она выглядела серьезной, задумчивой, почти подавленной. Ветер трепал ее волосы, и она отбрасывала их рукой.
— Парковая комиссия.
— Нет. Я хочу сказать, кто похоронил Мэтта Оландера? Кто вырезал надпись на могильном камне? В «Спутнике туриста» сказано, что могила уже была здесь, когда беженцы вернулись с Миллениума после войны.
— Знаю.
— Кто вырезал надпись? — Чейз полистала брошюрку. — Здесь сказано, что по преданию это сделали ашиуры.
— Мы знаем о них слишком много. Но почему бы не отдать последние почести врагу? Во время войн случались и более странные вещи.
Вокруг камня собралась толпа. Некоторые делали снимки, другие, переговариваясь, шли дальше.
— Холодно. — Чейз застегнула молнию на куртке и включила термоэлементы. — Почему же надпись не на их родном языке?
— Черт возьми, откуда я знаю. А что говорит путеводитель?
— Говорит, что специалисты расходятся во мнениях.
— Здорово. Очень помогает. Могу предложить другую версию, которая по крайней мере объяснит похороны.
— Выкладывай, — сказала Чейз.
— Сколько они собирались эвакуировать? Двадцать тысяч человек за неделю? Нельзя проделать такое и не пропустить хотя бы нескольких, всегда найдется кто-то, кому не сообщили. Во всяком случае, Оландер остался, нашел их и, вероятно, был вместе с ними, когда все погибли при бомбежке. Может, он сделал нечто такое, чем заслужил их восхищение: подбил, например, из личного оружия вражеский корабль или спас ребенка из горящего дома. Кто знает? Но они восхищались его поступком и похоронили надлежащим образом.
Я уставился на обломок.
— Лейша Таннер знала правду.
— Думаю, да. Ты веришь в собственную теорию?
— Нет. Что-то здесь не так. И в нежелание Оландера покинуть город тоже не верю. Это очень красиво и поэтично, но, скорее всего, его просто забыли. Деллакондцы выбрались оттуда за несколько часов до появления вражеского флота и, должно быть, чертовски спешили, зная о его приближении.
— Почему же товарищи Оландера так реагировали на упоминание о нем?
Мы стояли над могилой и старались представить себе, что могло тогда произойти.
— Интересно, — заметил я, — действительно ли здесь кто-то похоронен? Может, могила пуста?
— Нет. Я читала об этом, когда мы летели сюда, Алекс. Они сделали снимки. Там действительно есть тело, и записи дантиста свидетельствуют, что это и вправду Оландер.
— А сказано, как он умер?
— Не от взрыва плазменной бомбы. По-моему, в него выстрелили из лазера. Считают, что из небольшого ручного оружия, и это свидетельствует в пользу одной части легенды.
— То есть?..
— «Немые» выслали десант и попытались захватить его живым.
— Возможно, его поймали и казнили.
— Такая возможность весьма вероятна, — согласилась Чейз. — Но ни один человек здесь ее не примет.
— Почему?
— Потому что это не слишком героическая смерть. Все предпочитают образ Оландера, стоящего на крыше вокзала с импульсной винтовкой, окруженного трупами инопланетян и палящего в них до тех пор, пока эти ублюдки не сразили его. В противном случае, как ты объяснишь эту надпись?
— Полагаю, самоубийство тоже исключается. Ладно. Второй вопрос: если Оландер остался добровольно, знал ли об этом его командир? Или он увел корабль? Если так, то тогда можно объяснить некоторое раздражение, с которым столкнулась Таннер.
— Не думаю, чтобы Кристофер Сим позволил кому бы то ни было остаться, чтобы умереть. Это на него совсем не похоже.
— Откуда ты знаешь?
Чейз на мгновение смешалась.
— Мы говорим о Кристофере Симе, Алекс.
Наши взгляды встретились. Чейз улыбнулась и покачала головой.
— Нет, — сказала она. — Я в это не верю.
— Я тоже. Если бы мы выяснили, почему Оландер не улетел со своим кораблем, мы бы далеко продвинулись в понимании…
Я заколебался.
— Чего? — настаивала Чейз.
— Будь я проклят, если знаю. Может, Киндрел Ли нам расскажет.
Мы взяли напрокат скиммер в Ричардсоне, заглянули в отель, где для нас были заказаны номера, и полетели в Пойнт-Эдвард, средних размеров город, построенный над бывшим прибрежным вулканом из пермиата, камня и стекла.
Первый взгляд на него поразил нас. Не было ни плавных пешеходных эстакад, ни аллей, ни парков, соединяющих верхние уровни. Пойнт-Эдвард представлял собой город четко очерченных индивидуальных строений с тяжелыми фасадами, квадратными арками и бастионами, а также многочисленными статуями. Центральную часть перестроили после разрушения в 677-м году, используя повсеместно один архитектурный стиль. Путеводитель называет его «Единым Токсиконским». В свое время идея могла казаться привлекательной, но результат получился ошеломляющим: прочность, монументальность, непоколебимая уверенность. Город, похожий на крепость.
Сажая скиммер на крышу отеля, я спрашивал себя, насколько это отражает состояние ума народа, едва избежавшего огненной гибели.
Час спустя из номера Чейз мы связались с Бюро записей и жизненно важной статистики. Клерком оказался робот, которому придали внешность пожилого мужчины с пышной черной бородой и полными сочувствия голубыми глазами.
— Было бы проще, если бы у нас имелся ее регистрационный номер, — сказал он.
— Простите, — проворчал я, — сколько людей по имени Киндрел Ли может обитать в городе, с населением в двадцать тысяч человек?
— Мистер Бенедикт, — ответил робот, задумчиво тыча пальцами в свою клавиатуру, — вы, конечно, понимаете, что записи сгорели вместе с городом в 677-м. У нас сохранилось очень мало материалов.
— Но, предположим, эта женщина находилась здесь после нападения. Должна была находиться, если Таннер с ней говорила. Возможно, она потом вышла замуж. Или обращалась по поводу каких-то льгот. Или получила работу в правительстве. Должно же быть о ней хоть что-то.
— Да, — охотно согласился робот и принялся за работу.
— Вы уверены в правильности написания ее имени?
— Нет.
— Есть ли вероятность, что она родилась под другим именем?
— Возможно.
— Вы ставите очень трудную задачу, мистер Бенедикт.
— Пожалуйста, сделайте все возможное.
Я попытался предложить ему деньги, но он отказался. Правительственные правила и так далее, хотя мне все еще было неловко.
Чейз рыскала по ограниченному пространству, насколько позволял проектор, а я следил за новостями дня, сменяющими друг друга на экране монитора.
На Земле начался экономический спад.
На границе боевые корабли ашиуров и конфедератов опять вступили в перестрелку. С нашей стороны потерь нет, с их, вероятно, тоже.
«А в этот день сорок лет назад “Андовер”, — на терминале появилось изображение летящей яхты, — заканчивавший кругосветное путешествие, исчез в южных морях».
— Нет, — внезапно заговорил клерк. — Никаких записей нет.
— Должны быть, — возразил я. — По крайней мере, запись о ее смерти.
— Если она умерла, мистер Бенедикт, — робот показал в улыбке ровные белые зубы, — то случилось это не на Илианде.
* * *
— У меня есть еще одна идея, — сказал я, когда мы вернулись в номер. — «Андовер».
— Думаю, хватит с нас загадок, Алекс. Вряд ли «Андовер» имел к этому отношение.
— Конечно, нет. Но там мы видели клип сорокалетней давности. Какой давности материал хранится в местной организации по сбору новостей?
В местной сети числились два синдиката: «Океанский» и «Мета». Ни один из них не существовал больше полувека. Хотя год на Илианде на сорок процентов длиннее, чем у нас дома, все же срок был недостаточно большим.
— Не имеет значения, — сказал нам в «Мете» инженер по связи. — Все используют центральный банк данных. У нас есть доступ к записям давностью почти в триста лет, черт побери.
Мы связались с Информсвязью, центральным процессорным устройством, и получили то, чего добивались: доступ к истории Илианды, рассматриваемой с современной точки зрения.
Чейз включила терминал и послала запрос на ЛИ, КИНДРЕЛ.
Пришел ответ: НЕТ ЗАПИСЕЙ.
Она поменяла местами слова: КИНДРЕЛ, ЛИ.
НЕТ ЗАПИСЕЙ.
Мы попытали счастья с различными вариантами написания имени, но безуспешно.
— Что теперь? — спросила Чейз.
— Оландер.
Она отстучала его имя.
ЖЕЛАЕТЕ ПОЛУЧИТЬ ИНДЕКС ИЛИ ПРОСМОТРИТЕ ЗАГОЛОВКИ?
— Заголовки, — ответил я.
В ОПРЕДЕЛЕННОЙ ПОСЛЕДОВАТЕЛЬНОСТИ?
— В хронологической, начиная с самых последних.
УЭС КЛАРК ИСПОЛНЯЕТ РОЛЬ ОЛАНДЕРА НА ВЕСЕННЕМ КАРНАВАЛЕ.
— Не то, — сразу сказала Чейз, прикасаясь к клавиатуре.
ИМЯ МЭТТА ОЛАНДЕРА ОСТАЕТСЯ ПОПУЛЯРНЕЙШИМ У МАЛЬЧИКОВ.
ВЕРОЯТНО, ОЛАНДЕР РОДИЛСЯ В НЬЮ-ЙОРКЕ.
МЕДИЦИНСКИЙ АНАЛИЗ: ВОЗМОЖНО, ОЛАНДЕР УЖЕ УМИРАЛ, КОГДА БРОСИЛ ВЫЗОВ АШИУРАМ.
Истории накапливались.
АКАДЕМИИ ОЛАНДЕРА ПРЕДЪЯВЛЕНО ОБВИНЕНИЕ В СМЕРТИ РЕБЕНКА.
СТЭНТОН ЗАЯВЛЯЕТ, ЧТО В МОДУ ВХОДИТ ЛИНИЯ ОЛАНДЕРА.
МЭТТ ОЛАНДЕР КАК СИСТЕМНЫЙ АНАЛИТИК: ПО МНЕНИЮ ЭКСПЕРТОВ ЭТОТ ЧЕЛОВЕК ОПЕРЕДИЛ СВОЕ ВРЕМЯ.
Я начал просматривать материалы, пока Чейз искала упоминания о Лейше Таннер. Она в конце концов нашла краткое упоминание о ней в рецензии на книгу шестидесятилетней давности.
— «Лейтенанты Сима», — сказала она. — Слышал о такой?
— Нет. Но, похоже, ее следует достать. Пусть отправят Джейкобу.
Она покачала головой.
— У них нет. Ближайшие доступные экземпляры, говорится здесь, предположительно находятся на Пентуме.
— Где-где?
— Далеко отсюда. Родная планета автора. Рецензент говорит, он все изложил неверно, и книга не представляет ценности. Как у тебя дела?
Она смотрела мне через плечо, поэтому я вызвал следующую заметку:
МЭТТ ОЛАНДЕР ДАЕТ ПОКАЗАНИЯ ОБОРОННОМУ КОМИТЕТУ.
Вряд ли система решила подшутить над нами: этот Мэтт Оландер являлся экспертом по гиперпространственным нагрузкам.
* * *
На следующее утро мы расширили область поисков и к концу дня наткнулись на интересную статью двадцатилетней давности:
СПРОВОЦИРОВАЛ ЛИ СИМ НАПАДЕНИЕ НА ИЛИАНДУ?
Деллакондцы готовили ловушку у Илианды, но полдесятка крейсеров, обещанных Землей, в последний момент были отозваны.
Другие невероятные истории доходили из менее надежных источников, специализировавшихся на сенсациях:
ВОЗМОЖНО, ОЛАНДЕР БЫЛ ЖЕНЩИНОЙ.
ОЛАНДЕРА ВИДЕЛИ ЖИВЫМ НА ТОКСИКОНЕ СПУСТЯ ДВАДЦАТЬ ЛЕТ ПОСЛЕ ВОЙНЫ.
* * *
Плазменные удары, обрушившиеся на Пойнт-Эдвард ранним осенним утром (точная дата неизвестна) 677-го года выжгли в скалах впадину, уничтожили лес и смели весь город, будто он никогда и не существовал.
Тот факт, что Пойнт-Эдвард был покинут ко времени атаки, о чем инопланетяне не могли не знать, сделал это событие единственным в своем роде за всю историю войны. Он продемонстрировал ярость и презрение чужаков ко всему человеческому, которые ужаснули приграничные миры.
Мы уныло прогуливались по прибрежной полосе, и я наконец прервал долгое молчание.
— Им чертовски повезло, что там было мало людей, а Илианда относительно невелика. Сколько на ней населения? Пять, от силы шесть миллионов? Сколько людей по фамилии Ли может здесь жить?
— Немного, — согласилась Чейз.
— Мы уже обсуждали это раньше. Давай найдем терминал.
В сети Илианды значилось пятьдесят шесть человек по фамилии Ли, написанной различными способами.
* * *
Эндмара Ли мы обнаружили почти сразу.
Один из родственников назвал его семейным историком, и когда Эндмар понял, что мы разделяем его интерес, последовал взрыв энтузиазма. Он показал нам голограммы людей в несколько стилизованной одежде времен Сопротивления: Генри Кортсона Ли, владельца магазина сувениров у порта Ричардсона, который видел живого Кристофера Сима; Полмара Ли, желавшего остаться и защищать свой дом от ашиуров, но которого увезли силой.
— Это Джина, — сказал он. — Племянница Киндрел.
Чейз выказывала признаки нетерпения, но я нахмурился, и она покорно вздохнула.
Эндмар Ли был невысоким, почти хрупким человеком, худым и немногословным. Несмотря на молодость, ему, казалось, недостает энергии и уверенности этого возраста.
— А, вот и она, — наконец произнес он, проецируя голограмму на середину комнаты. — Думаю, снимок сделан до войны.
Киндрел выглядела привлекательной. Худощавая, широкоплечая, с несколько беспечным лицом и темными волосами. Не похожа на человека, который будет суетиться из-за других.
— Что вам о ней известно? — спросил я.
— Да о ней и знать-то почти нечего, — ответил Ли. — Не думаю, чтобы в Киндрел было нечто примечательное. Она многое испытала в ранний период своей жизни…
— Что вы имеете в виду?
— Ее муж умер на третьем году их брака. Какой-то жуткий несчастный случай с лодкой. Не знаю подробностей, они утеряны. Потом началась война.
— Возможно, для нее даже лучше, — заметил Чейз. — Это заставило ее сосредоточиться на другом.
Ли колебался.
— Да.
Слово повисло в воздухе, оставляя какую-то недосказанность.
— Она вернулась? После войны?
— Да, вернулась. Приехала вместе с остальными.
— Говорит ли вам что-нибудь имя Лейша Таннер?
Эндмар подумал, потом покачал головой.
— Оно имеет какую-то связь с Киндрел?
— Мы не знаем, — ответила Чейз. — Киндрел вышла замуж вторично?
— Нет, — сказал он. — По крайней мере, она не была замужем, когда покинула Илианду. Потом мы потеряли ее из виду, но к тому времени она неплохо устроилась. Последний снимок… — Эндмар нажал кнопки на пульте управления. — Вот он.
Снова появилась Киндрел, стоящая рядом с племянницей Джиной, уже женщиной средних лет. Их сходство поражало.
— Киндрел была немного странной, как я понимаю. У нее была яхта, и она не сходила с нее на сушу по много лет. Совершала дальние путешествия, иногда в одиночестве, иногда с друзьями. Она была очень близка с племянницей. Джина умерла через четыре года после того, как был сделан этот снимок, но имя Киндрел среди присутствовавших на похоронах в 707-м году не упоминается. Возможно, к тому времени ее уже не было на Илианде, хотя в 706-м она еще находилась здесь. Это позволяет довольно точно определить дату ее отъезда.
Я согласился и пересчитав все в стандартном времени, решил, что Киндрел покинула родную планету через сорок лет после нападения.
— Откуда вы знаете, что она жила здесь в 706-м?
— У нас есть документ, датированный ее рукой.
— Какой документ?
— Медицинское свидетельство, — поспешно ответил Эндмар.
— А дети у нее были?
— Нет, насколько мне известно.
Чейз внимательно рассматривала снимок: Киндрел в пожилом возрасте.
— Вы правы, — обратилась она к Ли.
— Относительно чего?
— У нее такой вид, будто ей пришлось пережить трудные времена.
Дело было не только в том, что Киндрел постарела и утратила жизнерадостность молодости, выражение ее лица стало отстраненным, рассеянным, недоверчивым.
Чейз, опершись подбородком на сжатые кулаки, продолжала смотреть на снимок.
— Что связывало ее с Мэттом Оландером?
Выражение лица Эндмара не изменилось, но щека вдруг задергалась, глаза на мгновение вспыхнули.
— Не понимаю.
— Мистер Ли. — Я наклонился вперед и попытался принять серьезный вид. — Нам известно, что Киндрел знала Мэтта Оландера. Почему вы скрываете это?
Он вжался в свое кресло, выдохнул воздух и сосредоточенно уставился на изображение. Я с обезоруживающей прямотой предложил заплатить за сведения и назвал сумму, которую счел вполне достаточной.
— Кто вы такие? — спросил Эндмар. — Почему вас это интересует?
— Мы исследователи из Андикварского университета, — солгал я. — Нам хотелось бы знать правду. Если вас волнует конфиденциальность, то можете не беспокоиться.
— У исследователей не бывает таких денег, — ответил он. — Что все это значит?
По тому, как он задал свой вопрос, я понял, что мы на правильном пути.
— Деньги из государственного фонда. Если вы не заинтересованы в таком обороте дела, у нас есть и другие источники.
— Назовите мне хоть один.
Чейз прищурилась.
— Вижу, мы просто теряем здесь время, Алекс.
— Нет. — Ли нажал на кнопку, и изображение исчезло. — Хотите знать мое мнение? Я предлагаю вам его бесплатно.
Мы ждали.
— Оландер на самом деле умер почти так, как все считают, а то, что вы ищите — фальшивка. Здесь нет никакой сенсации.
Его глаза сузились и стали жесткими.
— Могу прямо сейчас устроить перевод денег из фонда, — предложил я. — Что за фальшивка?
— Деньги — это чудесно, — сказал Эндмар, — хотя дело и не в них. Я не хочу ставить себя в глупое положение.
— Ничего подобного не случится, — заверил я.
— Скажу вам прямо, мне не нравится написанное, и, кроме того, оно не должно быть предано гласности. Вы меня понимаете?
— Да, — ответил я.
— Это заявление, сделанное Киндрел. Мне никому не следовало его показывать, но один раз я уже дал себя уговорить. Вы посмотрите его здесь, из дома ничего не выйдет, и никаких копий. Если вы настаиваете на том, чтобы заплатить мне, платите наличными. Не хочу никаких документальных свидетельств.
— Ладно, — согласился я.
— Хорошо.
— Если что-то выплывет наружу, — продолжал он, — я стану все отрицать.
Чейз прикоснулась к его руке.
— Все в порядке. Мы не доставим вам никаких неприятностей. — Она снова взглянула на меня, потом перевела взгляд опять на Ли. — А кто еще интересовался документом?
— Высокий человек. Смуглая кожа. Черные глаза. — Он наблюдал за нами, ожидая, что мы его узнаем. — Около трех месяцев назад.
— Как его звали?
Эндмар повернулся к переговорному устройству, что-то кратко сказал в него, потом поднял глаза.
— Хью Скотт.
