– Даль, ты куда? – спросила Дюваль.

Она и остальные стояли посреди коридора на космической станции «Анжелес V», наблюдая, как Даль вдруг откололся от компании.

– Мы же в увольнительной! Можно напиться в хлам!

– И потрахаться! – добавил Финн.

– Напиться и потрахаться, да, – подтвердила Дюваль. – И не обязательно в таком порядке.

– Нет, лучше сперва напиться, а потом уж потрахаться, – заметил Финн.

– Спорю, у тебя нечасто до второго свидания доходит с такими убеждениями, – предположила Дюваль.

– Мы сейчас не обо мне, – указал Финн. – А об Энди. А он нас кидает.

– И в самом деле, – поразилась Майя. – Эй, Энди, ты что, не хочешь напиться и потрахаться с нами?

– Конечно хочу, – заверил тот. – Но сперва надо связаться кое с кем по гиперволновой.

– А на «Интрепиде» этого нельзя было сделать? – спросил Хэнсон.

– По гиперволновой – нет.

Дюваль закатила глаза:

– Твой последний бзик зашкаливает! Клянусь, Энди, с тех пор как тебе в башку втемяшился Дженкинс, ты стал настоящим занудой! Ты десять дней уже киснешь! Да встряхнись ты, унылая рожа!

– Обещаю, я быстро. – Даль улыбнулся. – Ребята, где вас искать?

– Я заказал нам люкс в местном «Хаятте». Ищи нас там, – посоветовал Хэнсон. – Но торопись: трезвости мы лишимся крайне скоро.

– А он – еще и невинности, – показал Финн на Хестера.

– Шел бы ты!.. – посоветовал Хестер и вдруг ухмыльнулся.

– Я мигом! – пообещал Даль.

– Ты уж не подведи! – приказал сурово Хэнсон, и компания двинулась по коридору, шутя и заливаясь смехом.

Даль проводил их взглядом и направился к торговому кварталу, где надеялся отыскать пункт гиперволновой связи.

Тот втиснулся между кафе и салоном татуировок. Комнатушка теснейшая, почти киоск, всего три терминала, исправных только два. В один орал и ругался пьяный парень с другого корабля. Даль занял свободный терминал.

На мониторе появилась надпись: «Добро пожаловать в узел гиперсвязи», затем – цена за минуту. Пятиминутный сеанс стоил почти столько же, сколько Далю платили в неделю. Он не слишком удивился. На открытие туннеля в пространстве-времени и мгновенную связь с терминалом, расположенным во многих световых годах, уходила уйма энергии. А она стоит денег.

Даль вынул анонимную кредитную карту, которую использовал, если не хотел связывать платеж со своим обычным банковским счетом, и положил на считывающую поверхность. Терминал принял карту и открыл окно «Передача». Даль назвал один из телефонов академии, подождал связи. Эндрю не сомневался: адресат звонка уже проснулся и занимается обычными повседневными делами. Вселенский союз жил по единому универсальному времени, иначе разная продолжительность световых дней на планетах союза и отличия временных зон сильно осложнили бы коммуникации. Но академия находилась в Бостоне. Правда, Даль толком не помнил, на сколько часов универсальное время отличается от бостонского.

На другом конце сняли трубку. Передача – только звук.

– Кем бы вы ни были, знайте: вы прерываете мою утреннюю пробежку, – сообщил женский голос.

Даль усмехнулся:

– Кейси, доброе утро! Как там мой любимый библиотекарь?

– О черт! Энди!

Секундой позже включилось изображение: улыбающаяся Кейси Зэйн на фоне фрегата «Конститьюшн».

– Вижу, ты снова трусишь по Тропе Свободы.

– По кирпичикам так легко бегается, не собьешься. Ты где?

– Приблизительно в трехстах световых годах, и плачу за каждый их дюйм по гиперволновой связи.

– Поняла. Тебе что-то нужно?

– В академии ведь есть чертежи всех построенных космических кораблей?

– Конечно. Само собой, тех, которые признает Вселенский союз.

– Архивные чертежи мог кто-либо изменить?

– Извне? Нет, конечно. Архивы не соединены с внешней сетью. Отчасти для предотвращения взлома. Все данные передаются через библиотекаря. Такая вот у нас система безопасности.

– Я так и думал. Есть у меня хоть малейший шанс получить от тебя чертежи «Интрепида»?

– Если не ошибаюсь, они не засекречены, так что проблем быть не должно. Хотя, наверное, придется отредактировать информацию о компьютерной сети и вооружении.

– Это ничего. Меня интересуют не они.

– Кстати, ты ведь служишь на «Интрепиде». Не можешь взять чертежи из корабельной базы данных?

– Я-то могу. Только на корабле кое-что перестроили, а мне хотелось бы глянуть на исходники. Для сравнения.

– Хорошо. Я скопирую чертежи и вышлю тебе, когда вернусь в библиотеку. Самое меньшее – через пару часов.

– Ладно. И еще: пожалуйста, не высылай их на мой адрес на «Интрепиде». – Даль назвал адрес ящика на почтовом сервере общего доступа, созданного еще в годы учебы в академии.

– Ты ведь знаешь, я должна зафиксировать запрос. В запись включается и адрес отправки данных.

– Без проблем. Я ничего не пытаюсь скрыть от Вселенского союза. Клянусь, никакого шпионажа.

– И этот человек звонит своей лучшей подруге из общественного гиперволнового терминала. Отчего-то ты не пользуешься личным телефоном.

– Кейси, поверь, я не склоняю тебя к государственной измене.

– Ладно. Мы старые приятели и все такое, но, знаешь ли, электронный шпионаж в мои обязанности не входит.

– За мной должок.

– Как только объявишься в Бостоне, с тебя хороший обед. Знаешь, жизнь библиотекаря-архивариуса не слишком богата на события. Хочется приобщиться к чужим приключениям.

– Поверь, сейчас я бы с радостью стал библиотекарем.

– Подлизываешься? Я вышлю данные, как только доберусь до кабинета. А теперь закругляйся, пока еще хоть какие-то деньги остались.

– Пока, Кейси, – улыбнулся Даль.

– Пока, – ответила она и отключилась.

Добравшись до люкса, Эндрю обнаружил там неожиданного гостя.

– Энди, ты ведь знаком с лейтенантом Керенским? – осведомилась Дюваль на удивление равнодушно.

Она и Хестер с двух сторон подпирали лейтенанта, уложив его руки себе на плечи, и, похоже, пытались удержать его в вертикальном положении. Одной рукой офицер крепко сжимал стакан с выпивкой.

– Сэр, – произнес Даль.

– Энди! – выговорил Керенский заплетающимся языком.

Он отцепился от Дюваль с Хестером, сделал два неверных шага и хлопнул Даля по плечу.

– Мы же в увольнении! Все ранги остались на борту! Для тебя я сейчас просто Анатолий! Ну-ка, назови меня по имени!

– Анатолий, – послушно сказал Даль.

– Видишь, это совсем не трудно.

Керенский залпом опорожнил стакан.

– А у меня выпивка кончилась, – объявил он и побрел прочь.

Даль глянул вопросительно на Дюваль и Хестера.

– Он заметил нас у входа в отель и присосался как пиявка, – пожаловалась Майя.

– Пьяная пиявка. Он наклюкался еще до нас, – пояснил Хестер.

– Пьяная похотливая пиявка, – добавила Дюваль. – Положил руку мне на плечо, чтобы сиськи пощупать. Лейтенант он или нет, я ему ввалю по полной.

– Пока план такой: напоим его до потери сознания, прежде чем он полезет к Майе, – объяснил Хестер. – Затем спустим по бельесбросу.

– Черт, опять он! – прошипела Дюваль.

Керенский приковылял назад. Шел он скорее вбок, чем вперед. Остановился, пытаясь поймать равновесие.

– Слушайте, а оставьте его на меня, – предложил Даль.

– Серьезно? – поразилась Дюваль.

– Ну да. Я посижу с ним, пока он не отключится.

– Парень, с меня минет.

– Э-э, что? – переспросил Даль.

– Что? – переспросил Хестер.

– Ой, пардон. В пехоте, когда кто-нибудь делает для тебя что-то хорошее, принято говорить, мол, ты должен ему секс. Если сделал мелочь, то вздроч. Среднее что-нибудь – минет. Ну а если одолжение на все сто, то перетрах. Это я по привычке ляпнула. Просто выражение такое.

– Ясно. – Даль вздохнул.

– Чтобы без непоняток: минет не предполагается.

– Но идея хорошая, – одобрил Даль и, глянув на Хестера, спросил: – Ты тоже хочешь задолжать мне минет?

– Как раз размышляю, – ответил тот.

– О, вы про минет? – пробормотал Керенский, доковыляв наконец.

– Да, я тоже в долгу, – подтвердил Хестер.

– Отлично! До встречи, – попрощался Даль, и Хестер с Дюваль стремительно удалились.

– Куда это они? – спросил Керенский, растерянно моргая.

– Они готовят вечеринку в честь дня рождения, – объяснил Даль. – Сэр, почему бы вам не присесть?

Он указал на диван.

– Зови меня Анатолий. Господи, как я ненавижу, когда в увольнительной обращаются по званию.

Он тяжко шлепнулся на диван, умудрившись при этом не расплескать свое пойло.

– Мы ж все братья по оружию, правда? Конечно, за исключением тех, кто сестры по оружию.

Он завертел головой, пытаясь отыскать Дюваль.

– Мне нравится твоя подруга.

– Я в курсе, – сообщил Даль, садясь.

– Знаешь, она спасла мне жизнь. Она – ангел. Думаешь, я ей нравлюсь?

– Нет.

– Почему это нет? – обиделся Керенский. – Она что, женщин предпочитает или вроде того?

– Она замужем за своей службой.

– А-а, замужем, – протянул Керенский разочарованно, очевидно не расслышав фразу целиком.

И основательно отхлебнул.

– Можно, я спрошу кое-что? – начал Даль.

Лейтенант шевельнул свободной рукой – мол, валяй.

– Как вы умудряетесь так быстро выздоравливать?

– Ты о чем?

– Помните, как вы заболели меровианской чумой?

– Конечно. Я чуть не умер.

– Знаю. Но через неделю вы возглавили разведмиссию, куда попал и я.

– Ну, знаешь, я ведь поправился. Они нашли лекарство.

– Да. Я принес это лекарство коммандеру К’роолю.

– Так это был ты! – завопил Керенский и, бросившись на энсина, облапил его что есть мочи.

Пойло выплеснулось из стакана и попало на шею Даля.

– И ты спас мне жизнь! В этой комнате полно людей, спасших мне жизнь! Я люблю вас всех!

Керенский прослезился.

– Рад был помочь, – сказал Даль, пытаясь со всей осторожностью спихнуть с себя тушку хнычущего лейтенанта.

Все прочие в комнате демонстративно не замечали возни на диване.

– Знаешь, даже если учесть лекарство, ты выздоровел очень быстро. А потом тебя серьезно ранило в разведмиссии, в которой участвовал и я. Но спустя пару дней ты снова бегал, как ни в чем не бывало.

– Что ж, современная медицина творит чудеса. Плюс к тому я всегда быстро выздоравливаю. Это наследственное. У меня предок нюхнул пороху в Великую Отечественную, воевал за русских под Сталинградом. Говорят, его два десятка немецких пуль продырявило, а он еще пошел в атаку. Фантастический парень! Так вот я в него. Наверное. – Лейтенант глянул на свой стакан и заключил грустно: – Раньше тут было больше.

– Как хорошо, что вы так быстро поправляетесь, ведь вас постоянно ранят.

– Да уж! – вдруг рявкнул Керенский. – Спасибо! Никто вокруг не замечает! То есть, ну что за хрень? Я ж не совсем дурак или неумеха. Но всякий раз, когда отправляюсь в разведмиссию, все наперекосяк. Знаешь, к примеру, сколько раз меня дырявили?

– Три раза за последние три года.

– Вот-вот. Плюс все прочее дерьмо. Ты ж представляешь, каково оно. Чертов капитан и К’рооль, наверное, куклу вуду с меня слепили и развлекаются.

Лейтенант замолк, погрузившись в мрачные размышления и, кажется, уплывая в сон.

– Кукла вуду! – буркнул Даль, разбудив лейтенанта. – Что, в самом деле?

– Ну, не буквально. Но это все так глупо – слов нет. Будто когда капитан с К’роолем догадываются, непонятно как, что миссия провалится, то зовут меня и говорят: «Керенский, вот для тебя идеальное задание», а я иду, и там кто-нибудь, мать его перетак, протыкает мне селезенку. И каждый второй раз приключается что-нибудь наитупейшее, о чем я и понятия не имел. Слушай, я же астроштурман. Да я охрененный астроштурман! Я просто хочу прокладывать маршруты, понятно?!

– Почему ты прямо не укажешь на это капитану и К’роолю? – предложил Даль.

Керенский ухмыльнулся. У него даже губа задрожала от усилия изобразить сарказм.

– И что я им скажу? – вопросил он и принялся раскачиваться, будто Шалтай-Болтай на стене. – О капитан, коммандер К’рооль, не могу я идти в эту миссию, пусть вилкой в глаз ткнут кому-нибудь другому.

Он вдруг замер и пожаловался:

– Честно говоря, я и сам не понимаю. Когда мне задание дают, все кажется разумно и к месту. А тебе не кажется?

– Не кажется, – сказал Даль.

– Когда капитан назначает меня в группу высадки, у меня словно переключаются мозги, – выговорил Керенский озадаченно, будто отчаянно пытаясь что-то понять. – Я тогда чертовски уверен в себе, и нет ни малейших сомнений в том, что именно астроштурману положено собирать медицинские пробы, драться с роботами-убийцами и так далее. Потом я возвращаюсь на «Интрепид», прихожу в себя и думаю: какого хрена я делаю? Это ж бессмысленно, тебе не кажется?

– Не кажется, – повторил Даль.

Керенский погрузился в раздумья, затем махнул рукой.

– Да катись оно к черту! – наконец заключил он с облегчением. – Я живой, в увольнении, и я с чудесными ребятами, которые спасли мне жизнь!

Он снова обнял Даля, еще крепче и нежнее прежнего.

– Я тебя люблю, ну вот честное слово! Тяпнем-ка еще по одной и поищем шлюх. Я минет хочу. Ты хочешь минет?

– Мне уже два должны. Так что с меня хватит.

– Ну хорошо, – согласился Керенский, уложил голову энсину на плечо и сладко захрапел.

Даль осмотрелся и обнаружил четверых друзей, напряженно глядящими на него.

– С вас, с каждого, по минету! – предупредил он свирепо.

– А может, мы тебе лучше нальем? – предложил Финн.

– По рукам, – согласился Даль и, глянув искоса на лейтенанта, спросил: – Что делать будем со спящей красавицей?

– Тут неподалеку бельесброс есть, – сообщил Хестер с надеждой.