Эпилог
Летевший в осеннем небе скиммер пошел на посадку. Городок внизу ничем не отличался от тысяч других, располагавшихся среди обширных прерий, которые отделяли западные горные цепи от восточных лесов. Он стоял на берегу реки, притока Мьяконды, в умеренной климатической зоне. Снежные бури здесь были редки, а торнадо вообще отсутствовали.
Кори Грин смотрел вниз, на школу, две церкви и несколько сотен домов. Тихие улицы, парки, поля для игры в мяч.
– Приятные места, – заметил он.
Обермайер сидел, закрыв глаза. Вид у него был не слишком радостный.
– Как вы понимаете, господин Грин, я этого не одобряю.
– Понимаю, доктор.
– В обычных обстоятельствах я даже не стал бы рассматривать вашу просьбу. Насколько мне известно, раньше такого никогда не случалось.
– Понимаю.
– Это явное нарушение принципов этики.
– Знаю.
– Я бы предпочел оставить все как есть.
– Это было бы нечестно по отношению к ней.
– Разрушить ее жизнь тоже будет нечестно.
Разговор утомил Грина. Сколько раз можно повторять одно и то же?
– Доктор, я подписал протокол. Я не стану называть ей своего имени. Я больше не вернусь в этот город: сегодня я здесь в последний раз. Я никому не стану говорить, что мы тут делали, и под самыми страшными пытками не скажу, где это происходило.
На улицах дети прыгали через скакалку, качались на качелях, гонялись друг за другом по дворам. Несколько человек, сидевших на скамейке, бросили взгляд на пролетающий скиммер.
Они начали снижаться. У Грина сильнее забилось сердце.
– Мы сообщили ей о вашем приезде, – сказал Обермайер. – Она знает, что мы везем новости, но понятия не имеет, какие именно.
– Хорошо.
– Меня она узнает – думает, будто я ее дядя. Поэтому позвольте говорить мне. Если она спросит, нужно сказать, что вы посторонний человек.
Они опускались к скромному одноэтажному дому в конце дороги, усаженной деревьями. Участок с лужайкой был обнесен забором из штакетника. Перед домом виднелась большая цветочная клумба.
– Она живет здесь? – спросил Грин.
– Да. Теперь она учительница музыки.
– Трудно поверить.
– Пожалуй.
Они приземлились на площадку, общую для двух стоявших рядом домов. Кори открыл люк, и тут же зазвучали церковные колокола.
Обермайер посмотрел на него:
– Вы уверены, что действительно этого хотите? Пути назад уже не будет.
– Уверен.
– Ее вполне устраивает ее нынешняя жизнь. У нее есть семья, которую мы создали ценой немалых трудов и денег. И вы готовы все это разрушить.
– Знаю.
– Ладно. – Обермайер глубоко вздохнул. Колокола смолкли, и над городом повисла тишина. – Как вы понимаете, ее память не восстановится. Так, как было раньше, уже не будет.
– Понимаю. – Грин открыл дверцу, ощутив дуновение легкого ветерка. Схватившись за край люка, он соскользнул с сиденья и шагнул на площадку. – Даже если воспоминания не вернутся, она имеет право знать, кем она была. Кем она является.
Он пошел впереди Обермайера, вдоль фасада дома. Над входом вспыхнула лампа, и искин спросил, кто там.