Глава 33

Дрейфус пришел в себя третий раз за день. Лежал он на том месте, где его бросил Часовщик, голова гудела от памятной встречи с хромированным кулаком. Том думал, что умрет, совершенно в этом не сомневался, но вот очнулся и… увидел перед собой Спарвера.

– Я… – начал он.

– Тихо, шеф! Спрашивать и выяснять будем потом, а сейчас облачим вас в скафандр и вытащим отсюда. База понемногу обрушивается. – Спарвер был в скафандре, с бозером за спиной, а шлем держал в руках.

– Я ногу повредил, – сказал Дрейфус, чувствуя, как саднит горло. – Идти будет тяжело.

– Сюда же вы пришли? Иначе как могли выбраться из обвалившегося штаба?

– Не пришел – меня принесли. Я был без сознания.

– Кто принес? Я уходил уже после Сааведры, а Вейч был в отключке. Попытался стол сдвинуть, но в одиночку не сдюжил. Вейч еле дышал, он вряд ли сумел бы вам помочь.

– Вейч тут ни при чем. – Спарвер помог встать, и Дрейфус закусил губу от боли. – После того как он умер, я разговаривал с Полой Сааведрой. Только на самом деле не с Полой, а с Часовщиком. Спарв, он общался со мной через тело Полы.

– Шеф, это точно не галлюцинации?

– Часовщик открылся мне, когда я сообразил, в чем дело. Я думал, убьет, но вышло иначе. – Боль стихла, и у Дрейфуса появилась страшная мысль. – Спарв, у него было время поиграть со мной. У меня на теле ничего не появилось? Может, чего-то не хватает?

Спарвер осмотрел его.

– Нет, шеф, все как обычно. Разве что штуковина на ноге…

– Что за штуковина? – Дрейфус с ужасом посмотрел себе на ноги.

– Ничего страшного, это лонгет.

Правую голень Тома окружала металлическая клетка из тонких спиц; некоторые из них пронзали мышцы. Спицы блестели, словно отвердевшая ртуть, способная в любой момент снова разжижиться. Одного взгляда хватило, чтобы понять: человек бы до такого не додумался, это дело рук Часовщика.

– Я думал, Часовщик убьет меня или что похуже сделает, – проговорил Дрейфус с дрожью в голосе. – А он мне лубок наложил.

– Это не значит, что мы неверно его оценили, – сказал гиперсвинья. – Наверное, у него просто было хорошее настроение.

– По-моему, дело не в этом, – возразил Дрейфус. – Он оставил меня в живых, чтобы я выполнил конкретную задачу.

Спарвер помог ему доковылять до двери.

– Что за задача?

– Самая обычная, – ответил Дрейфус, но тут его посетила тревожная мысль. – Гаффни… По словам Вейча, он…

– Из-за Гаффни можно не беспокоиться.

– Прикончил?

– Сбил катер. Гаффни уцелел и сбежал на Девятую ПБ. Но с ним все равно не будет проблем.

– Откуда ты знаешь?

– Я видел его, когда к вам спускался, – ответил Спарвер, помогая грузному Дрейфусу подняться по лестнице. – Точнее, бо́льшую его часть.

После того как Дрейфусу кое-как удалось облачиться в скафандр, префекты поднялись на поверхность, но не тем маршрутом, который уже использовал Спарвер. Опасных участков попадалось немало, но оба шли без бронекостюмов. Через какое-то время Спарвер бросил бозер, решив, что в схватке с единственным достойным противником он не поможет.

– Часовщика здесь уже нет, – успокаивал помощника Дрейфус. – Ты больше его не увидишь.

– А я вообще его не видел.

– Я выразился образно. Куда бы я ни направился, где бы ни оказался, думаю, он будет следить, – сказал Дрейфус. – Часовщик хочет, чтобы виновных отдали в руки правосудия.

– Виновных в чем?

– В убийстве Филиппа Ласкаля. Это случилось давно, однако, возможно, кое-кто не отошел от дел и по-прежнему работает на Дом Силвестов.

– Вы собрались мстить за Часовщика?

– Не стану отрицать, что Часовщик – чудовищно искаженная личность Филиппа Ласкаля. Разум человека, искалеченный сперва затворниками, потом страхом перед смертью, загрузили в робота. А все ради успеха экспедиции. И теперь мы имеем дело с ангелом-мстителем, рожденным и окрылившимся неизвестно где. Не думай, что я сочувствую Часовщику. И тем не менее убийство Ласкаля должно быть раскрыто, а виновные должны получить по заслугам.

– Вы хотите заняться расследованием?

– Спарв, мне все равно, кто ищет справедливости. Она должна восторжествовать вне зависимости от моральных качеств потерпевшего. Я сделаю все, чтобы восстановить справедливость.

– А потом?

Дрейфус поморщился: ногу пронзила боль.

– Потом займусь преступлениями Часовщика. Изначально он жертва, но это не дает ему привилегий.

– Но прежде мы должны разобраться с малюткой Авророй. Или вы о ней забыли?

– Аврора теперь мало меня беспокоит.

– Может, напрасно? Судя по моим ощущениям, пока что она справляется с нами одной левой.

– Часовщик устроил мне допрос, – сообщил Дрейфус. – Выкачал море информации о происхождении Авроры, о ее способностях – хотел выяснить, что она собой представляет. Выяснил и скрылся. Какой напрашивается вывод?

– Отправился по ее душу.

– Спарв, интеллектом он ей точно не уступает. А может, и превосходит. К тому же у него к ней серьезные счеты.

– Это точно плюс? Наступит день, когда в какой-то момент нам придется воевать не с Авророй, а с Часовщиком.

– Его цель – месть, а не геноцид. Не утверждаю, что мы будем спать спокойно, но по крайней мере будем спать, а Аврора нам бы этого не позволила.

Дрейфус со Спарвером преодолели последний участок подъема. В обрушившемся подземном ангаре стоял катер Сааведры, придавленный балкой выдвижного козырька. Спарвер забрался в кабину и попытался связаться с «Доспехами», но коммуникатор не работал.

– Не волнуйся, – сказал Дрейфус, – за нами прилетят.

Когда префекты выбрались на поверхность, гроза стихла. Беззвездное небо напоминало ядовитую черную реку, но Спарвер утверждал, что по сравнению с недавним воющим адом это ерунда. Возвышенности больше не пугали. Дрейфус включил нашлемную лампу, оглядел мрачную, изрезанную трещинами местность и убедился, что бояться нечего. Вокруг были камень и лед, свет и тень, и никаких следов Часовщика. Том догадывался, что Часовщик покинул Йеллоустон, стремясь максимально отдалиться от магнитной тюрьмы.

– Он наверняка где-то здесь, – сказал Спарвер.

– Не думаю.

– С Йеллоустона Часовщику не улететь. Он же не корабль.

– Часовщик способен принимать любую форму, – возразил Дрейфус. – Считаешь, он не в силах приспосабливаться? Я своими глазами видел, как Часовщик изменился, выбравшись из токамака. Теперь небось уверен, что его возможностям нет границ.

– Часовщик – физическое тело. Разве его нельзя выследить, запеленговать, захватить?

– Что, если Часовщик пойдет по стопам Авроры? Симулякр альфа-уровня способен ограничиться одной машиной, одной платформой, но это не единственный вариант. Аврора нашла способ перемещаться и при необходимости загружаться в разные тела. Кто сказал, что Часовщик этим приемом не воспользуется?

– Станет играть по ее правилам? Это вы имеете в виду?

– На его месте я именно так и поступил бы, если бы Аврора хотела меня убить. Максимально осложнил бы ей задачу.

Префекты молча стояли и ждали, когда кто-нибудь прилетит и спасет их. Изредка мрак пробивала вспышка света – молния или какой-то объект, облетающий Йеллоустон.

– Спарв, мне не оставили выбора, – после долгой паузы проговорил Дрейфус. – Дюсолье хотел уничтожить СИИИ и Часовщика. Префекты уже эвакуировали Джейн и выяснили, на что способен Часовщик. Мы знали, что гибель – не единственная участь его жертв. Еще мы знали, что в СИИИ остались заложники, до которых Часовщик пока не добрался. В их числе была Валери.

– Шеф, этот разговор может вполне подождать.

– Он ждал одиннадцать лет, – хмуро возразил Дрейфус.

– Прежде я тянул вас за язык, но при этом совершенно не ведал, что творю.

– Разумеется, проблема заключалась не только в заложниках. Мы хотели выяснить, с чем столкнулись. Если бы сбросили бомбы на СИИИ, не собрав дополнительных данных о Часовщике, то не научились бы справляться с подобными ЧП. Это, Спарв, имело для нас принципиальное значение. Я, как префект, считал себя ответственным за безопасность Блистающего Пояса.

– Что же случилось?

– Из технических характеристик и рассказов Джейн мы сделали вывод, что Часовщик восприимчив к сильным магнитным полям. Ничто другое: ни физические барьеры, ни обычные виды оружия – остановить или замедлить его не может. Я понял, что если мы заблокируем Часовщика и скуем магнитным полем, то вытащим заложников живыми. Тогда я и подумал о запуске «Аталанты».

– «Аталанты»? – эхом повторил Спарвер.

– Ее создали, чтобы подточить гегемонию сочленителей в кораблестроении. Получился пригодный к эксплуатации, но неэкономичный корабль. Его законсервировали и отправили кружить по орбите Йеллоустона, пока не будет решено, что делать дальше. Там он провисел несколько десятилетий, но технически был полностью исправен.

– Что особенного в этом корабле?

– Таранно-черпальный двигатель, – ответил Дрейфус. – Целый корабль построили вокруг одного двигателя, который засасывал межзвездный водород и использовал его в реакционной массе. Топливо как таковое ему не требовалось, поэтому корабль мог развивать любую скорость, вплоть до околосветовой. Так было в теории. На деле приводная система получилась громоздкой, всасывающее поле создавало такое трение, что корабль ни разу не набрал запланированную конструкторами скорость. Только меня интересовала не его быстроходность, а черпальный генератор шириной пятнадцать километров, эдакая разверстая пасть, способная проглотить СИИИ целиком.

– Магнитное поле! – догадался Спарвер.

– Я послал на борт «Аталанты» техбригаду. Мы прикрепили корабль к скоростным тягачам, чтобы перевести с орбиты поближе к СИИИ. Запустить реакторы «Аталанты» вовремя не удалось, поэтому мы «прикурили» у наших корветов. Через час магнитное поле набрало силу. Через два мы направили его на СИИИ. – Дрейфус остановился перевести дух. – Понимали, что рискуем, подвергая действию магнитного поля заложников. Нельзя было предугадать, как оно подействует на нервную систему человека, не говоря уже об имплантатах, которые носило большинство. Мы могли лишь сконцентрировать энергию поля на зоне, где в последний раз видели Часовщика, а в других зонах максимально ослабить ее.

– Все лучше, чем ракетно-бомбовый удар. Вы им хоть шанс дали.

– Да, – кивнул Дрейфус.

– Вы сказали, что заложники остались живы. Ну, когда мы в прошлый раз говорили об этом.

– Да, сказал. Поле подействовало… не так, как мы ожидали. Нам удалось блокировать Часовщика, собрать его артефакты, изучить их по мере возможности и эвакуироваться вместе с заложниками. На это ушел остаток шестичасового срока. Потом мы выпустили ракеты и решили, что Часовщик уничтожен. А он заранее спрятался в свой артефакт, чтобы отсидеться и при первой возможности выпрыгнуть, как черт из табакерки.

– А что с заложниками? – спросил гиперсвинья после долгой паузы.

– О них позаботились, – после такой же паузы ответил Дрейфус. – О каждом, включая Валери.

– Они до сих пор живы?

– Все до одного. Они в хосписе «Айдлвилд». Заботам медиков поручили партию спящих с помраченным рассудком. Откуда эти спящие, не уточнили.

– Валери тоже там?

Невыплаканные слезы жгли Дрейфусу глаза.

– Я навестил ее лишь раз, Спарв, вскоре после ЧП, когда улеглись страсти. Думал: во что бы ни превратилась моя жена, я смогу с этим жить. Но потом увидел, как мало осталось от настоящей Валери. Она сажала цветы в саду, увидела меня и улыбнулась. Даже не поняла, кто перед ней.

– Мне очень жаль.

– Потом я вернулся к Джейн и объяснил, что содеянное не даст мне жить. Тогда она и распорядилась заблокировать мою память.

– А Валери?

– Я больше ни разу ее не навестил. Ни разу за одиннадцать лет.

В голос ветра вторгся нарастающий гул. Когда Дрейфус поднял голову, из-за облаков показался корабль, еще не остывший от быстрого прохождения через плотные слои атмосферы. Том сразу узнал внутрисистемник. Из «спины» и «боков» ядовитыми иглами торчали пушки, из гладкого «брюха» вытягивались посадочные опоры. Пилот отыскал участок, достаточно просторный для девяностометрового корабля, и приземлился, давая импульсы малой силы.

Дрейфус со Спарвером подняли руки в знак приветствия и направились к кораблю; Том при этом сильно хромал. Из люка выдвинулся трап, на него тут же вышел невысокий префект в скафандре. Компактное сложение, осторожные шаги – Дрейфус сразу понял, кто это, и очень обрадовался.

– Талия, ты?

– Да, сэр, – ответила она по межскафандровой связи. – Вы ранены?

– Поправлюсь. Спасибо Спарверу, он меня вытащил. Что ты здесь делаешь?

– Как только префект Гаффни добрался до вас, скрывать Девятую ПБ от Авроры стало бессмысленно. Мы давно прилетели бы к вам, если бы не занимались эвакуацией.

– Никаких претензий, вы и так не заставили себя ждать.

Талия подошла по ледяным кочкам и ямам и остановилась в паре метров от Дрейфуса.

– Сэр, докладываю: я не справилась.

– С чем ты не справилась?

– Напортачила с обновлениями…

– Ты не виновата.

– Может, полети я не одна, а с помощниками, получилось бы иначе.

– Очень сомневаюсь. Аврора подготовилась к любому развитию событий и, как ни страхуйся мы, добилась бы своего. Может, не так быстро, но случилось бы именно то, что случилось. Не казни себя, младший префект.

Дрейфус поманил Талию, она подошла, их скафандры соприкоснулись. Том взял ее за руку, Спарвер за другую.

– Хвала Вой, ты цела и невредима, – проговорил Дрейфус.

– Жаль, я не помогла гражданам анклавов.

– Некоторых ты спасла. А еще сообщила нам, что Аврора уничтожает захваченное население. Ты молодец, Талия. Я тобой доволен.

– Это похвала; на твоем месте я бы обрадовался, – посоветовал Спарвер.

– А что с Гаффни, сэр?

– Гаффни больше нет, – ответил Дрейфус.

– А что с «Головней»? С Часовщиком?

– Вижу, ты в курсе событий. Значит, времени зря не теряла, а я думал – захочешь отдохнуть.

– Так что с ними, сэр?

– Вейч и Сааведра погибли. Часовщик сбежал.

Талия кивнула:

– Ясно, сэр. А мы-то догадки строили.

– О чем?

– Ситуация меняется. Мы решили, что это связано с Часовщиком, с тем, что вы убедили его дать бой Авроре.

– Не то чтобы убедил… – сказал Дрейфус, хотя новость его обрадовала. – Талия, а что именно происходит?

– Мы точно не знаем. Огромный плюс в том, что ультра помогают нам и с эвакуацией, и с уничтожением захваченных анклавов. За ночь мы вывезли население шести анклавов вдоль фронта наступления Авроры.

– Полностью вывезли? – уточнил Дрейфус.

– Нет, сэр, – грустно ответила Талия. – Но в этот раз желающих остаться было гораздо меньше.

– Думаю, не стоит ждать чудес.

– Сэр, пару часов назад потоки долгоносиков достигли анклавов, которые мы не успели уничтожить торпедами или лучеметами субсветовиков. Большинство жителей вывезли заранее, но в момент появления долгоносиков местные дружинники сажали последнюю группу на корабли.

– Продолжай! – велел Дрейфус.

– Как и ожидалось, долгоносики стали пробиваться к центру голосования. Дружинники пытались их сдержать и несли большие потери. Потом с роботами случилось что-то странное – организованное наступление превратилось в хаос. Уцелевшие дружинники применили мощные орудия и устроили роботам бойню.

– Разве небольшой сбой в авангарде остановит целый поток? Долгоносиков-то миллионы.

Талия покачала головой:

– Сэр, дело не в небольшом сбое. Внезапная перемена затронула абсолютно всех долгоносиков. Как любые боевые роботы, они обладают определенной тактической самостоятельностью, но сила, их координировавшая, неожиданно исчезла или устремилась по другому руслу.

– Похоже, у Авроры появились заботы поважнее.

– Да, похоже. Поэтому мы и решили, что вам удалось договориться с Часовщиком.

– Часовщик и до меня о ней думал, – с изумлением произнес Дрейфус, словно увидел потрясающее явление природы. – Он понимал, что мешкать нельзя. Гаффни со своей задачей не справился, но Аврора наверняка нашла бы иной способ уничтожить базу. Часовщику необходимо было улететь.

– Вот и нам пора это сделать, – заметила Талия. – Если, конечно, вам не хочется полюбоваться местным пейзажем.

– Хватит с меня пейзажей, – проворчал Дрейфус. – Жизнь на планете не для меня.

– И не для меня, сэр.

– Талия, – негромко обратился к девушке Дрейфус, – я должен кое-что тебе рассказать. Речь о твоем отце.

– О моем отце, сэр? – испуганно переспросила Талия.

– Новость хорошая, – успокоил ее Дрейфус.

Едва вернувшись на «Доспехи», Том отправился в штаб; Мерсье даже не успел обработать его раны. Там Дрейфус застал Бодри с Клирмаунтином, поглощенных изучением модели Единой системы. Они обращались то к прошлому, то к будущему, проигрывали различные ситуации. В зависимости от исхода менялось количество и расположение рубиновых точек на изумрудном кольце Блистающего Пояса. Порой рубиновые точки появлялись десятками, но не сотнями и не тысячами, как в предыдущие разы, когда победоносный марш Авроры казался неизбежным.

– Дрейфус! – довольно проурчал Клирмаунтин. – С возвращением! Насколько я понимаю, вы теперь старший префект?

– Так было написано на дозах «Мантикоры». Постоянно это или временно, можно уточнить у Джейн.

– Полагаю, вы получили сообщение? – строго осведомилась Бодри. – Демихов провел операцию «Зулус».

– Да, я в курсе.

– Возникли… осложнения, но при нашем последнем разговоре Демихов не сомневался в полном выздоровлении Джейн. – Бодри покосилась на Клирмаунтина. – Ничто не помешает ей вернуться к работе.

– После длительного отдыха, – с нажимом проговорил Дрейфус. – Джейн его заслужила, независимо от того, что думает сама.

– Согласна, – кивнула Бодри. – Отдохнуть ей никто не помешает.

– Я упустил Часовщика.

– По нашим данным, это было тактически целесообразно, – проговорил Клирмаунтин. – Мы могли обстрелять Девятую ПБ ракетами, но тогда сражались бы с Авророй в одиночку. Вы поступили правильно, старший префект Дрейфус.

– Благодарю. – Дрейфус потер ушибленную руку. – Касательно Авроры… Талия сказала, ситуация немного изменилась. Это правда?

– Полной ясности пока нет, – ответила Бодри. – Нам известно лишь, что действия долгоносиков стали куда менее последовательными и организованными. Даже с помощью ультра мы по-прежнему не в силах воздействовать на роботов до того, как они попадут в целевой анклав. Однако следующий этап теперь под контролем дружинников и полевых префектов, которые не подпускают долгоносиков к центрам голосования.

– Этого контроля достаточно, чтобы нам больше не наносить ракетно-бомбовые удары?

– Такое не исключено. Но сейчас у нас есть возможность открывать огонь после полного завершения эвакуации. В дальнейшем, по мере истребления существующих долгоносиков, они перестанут представлять угрозу. Мы остановим Аврору.

– Возможно, уже приостановили, но не расправились с ней окончательно.

– Это нам понятно, – заверила Бодри. – Мы продолжим увозить граждан подальше от нынешнего фронта наступления Авроры, даже если придется очистить от населения пятьдесят или сто анклавов. При возобновлении активности долгоносиков опустошенные анклавы будут уничтожены – специально для этого мы разместим вблизи них корабли с ядерными боеприпасами и субсветовики. – Бодри переплела пальцы. – Этих мер должно хватить, старший префект. Через два-три дня кризис может закончиться.

– Сколько анклавов мы потеряем к тому времени?

– По всей вероятности, сорок пять, – без запинки ответила Бодри. – Двадцать пять при лучшем раскладе, чуть больше ста двадцати – при худшем.

– Что с потерями гражданского населения?

– Если считать выжившими тех, кого мы за двадцать шесть часов перевезем на обитаемые анклавы, ожидается потеря двух-трех миллионов человек.

– Чуть более трех процентов всего населения, – добавил Клирмаунтин. – Это, бесспорно, катастрофа, но, хвала Вой, речь о миллионах, а не о десятках миллионов. Если к концу кризиса потеряем сорок пять анклавов… Дрейфус, это пустяк в сравнении с десятью тысячами.

– Не сказал бы, что это пустяк, но понимаю, о чем вы.

– Люди справятся, – заверила Бодри. – Они заживут прежней жизнью и с радостью забудут, что стояли на пороге катастрофы. Некоторые в буквальном смысле забудутся. Сегодня у нас чрезвычайная ситуация. При благополучном исходе через пару дней ее статус понизится до потенциально опасного. Через год она будет вспоминаться как неприятный инцидент. Через десять лет ее будем помнить лишь мы, префекты, и на лекциях описывать скучающим кадетам.

– Я такого не допущу, – сказал Дрейфус. – Забыли Аврорины прогнозы? Забыли про время страшных бедствий, разврата и безумия?

– Мы не утратим бдительности, – пообещал Клирмаунтин.

– Какие у вас планы, старший префект? – с интересом спросила Бодри Дрейфуса.

– Мы еще не победили, – ответил Том. – Просто отодвинули час решающей битвы. Сражаться предстоит если не с Авророй, то с Часовщиком.

– Как говорится, из двух зол выбираем меньшее, – сказал Клирмаунтин.

– Припомню вам это, когда он снова как снег свалится на наши головы.

– По-вашему, где они? – спросила Бодри.

– Рассредоточились по сети, – ответил Дрейфус. – Насколько это возможно для симулякров альфа-уровня без ущерба их сознанию.

– Откуда такая уверенность?

– Для них это единственный способ выжить. Если Аврора сосредоточится на одном анклаве, Часовщик разыщет ее и уничтожит. Возможен и зеркальный вариант: Аврора найдет и прикончит Часовщика. Но, рассредоточенные, рассеянные по всему Блистающему Поясу, они практически неуязвимы.

– Почему Аврора не избрала такую тактику раньше?

– Потому что есть изъяны. Скорость мышления Авроры зависит от взаимоудаленности процессорных узлов. Стараниями Часовщика она рассредоточилась, чтобы выжить, но теперь не способна думать достаточно быстро, чтобы одолеть нас.

– Мы тоже не способны ее одолеть, – произнес Клирмаунтин.

– Да. Сейчас и разыскать ее практически нереально. Если только долго-долго следить за трафиком, может, уловим небольшое замедление, вызванное присутствием Авроры. Уловить уловим, а вреда не причиним. Тысячи уничтоженных узлов, тысячи уничтоженных анклавов – вот цена малейшего вреда, который можно нанести Авроре.

– Себе мы навредим куда больше. – Бодри кивнула, показывая, что ухватила мысль Дрейфуса. – Нам остается лишь наблюдать, как два заторможенных чудовища выясняют отношения, паразитируя на нашей сетевой инфраструктуре.

– Верно, – подтвердил Дрейфус. – Только я не стал бы слишком волноваться. Если Часовщик и Аврора рассредоточились так сильно, как думается мне, пройдет немало времени, прежде чем один из них одержит верх. Представьте шахматную партию между невероятно умными и изобретательными гроссмейстерами. Проблема лишь в том, что они делают по ходу за год.

– Надеюсь, вы правы, – сказал Клирмаунтин.

– Я тоже надеюсь. – Дрейфус улыбнулся. – Пока нам есть чем заняться. Нельзя же вечно размышлять о богах, сражающихся у нас над головой.

– Богам – божие, людям – людское, – добавила Бодри.

– Но это не значит, что я отстраняюсь от расследования, – продолжал Дрейфус. – Надеюсь с разрешения исполняющего обязанности верховного префекта изучить материалы, связанные с убийством Филиппа Ласкаля. Если сохранилось тело, оно будет эксгумировано. Возможно, найдутся доказательства того, что мозг подвергался сканированию альфа-уровня.

– Разумеется, я даю вам разрешение, – кивнул Клирмаунтин. – Уверен, Джейн поступила бы так же. Но вы должны понимать, чем опасно это копание в далеком прошлом. Верхушка Дома Силвестов наверняка станет чинить вам препятствия. Они хранят свои секреты еще ревностнее, чем мы. С Силвестами шутки плохи.

– При всем уважении, сэр, с «Доспехами» тоже, – заключил Дрейфус, вставая.

Чуть позже Дрейфус заглянул к Демихову. Усталый, измученный, тот напоминал тень собственной тени.

– Слышал, у вас были трудности, – сказал Том.

– К счастью, с медициной они не связаны. Голову словно гильотиной отсекли, таким аккуратным получился разрез. Воссоединение тканей тоже прошло без сучка без задоринки. Трудности возникли по вине вашего бывшего коллеги. – Демихов задумчиво пожал костлявыми плечами, обтянутыми зеленой тканью комбинезона. – По отношению к Джейн он вел себя отвратительно. К счастью, она была без сознания во время его мерзкой выходки.

О чем речь, Дрейфус не знал, но надеялся со временем выяснить.

– Как она сейчас?

– Я частично соединил нервы и разбудил Джейн для разговора с ультра. Она была в полном сознании и чувствовала себя неплохо. Потом я снова погрузил ее в сон, чтобы завершить восстановление тканей.

– Все прошло удачно?

– Телу Джейн вернули целостность. Лишь врач опытнее меня определит, какой процедуре она подвергалась.

– Так Джейн поправится?

– Да, но не в мгновение ока. Сейчас она самостоятельно дышит и совершает отдельные движения, но ходить сможет еще не скоро. Целостность организма восстановлена, только это не значит, что мозг готов снова им пользоваться.

– Я хотел бы ее увидеть, – сказал Дрейфус.

– Джейн спит. Без крайней необходимости ее лучше не будить.

– И тем не менее прошу проводить меня к ней.

– Будь по-вашему. – Демихов тяжело вздохнул и поднялся.

Он привел Дрейфуса в тихую зеленую палату. Джейн Омонье крепко спала, укрытая простыней. Лишь худоба, бритый череп и землистый оттенок кожи указывали на то, что она вынесла как в последние дни, так и в последние одиннадцать лет. Такая спокойная, такая безмятежная… Дрейфус шагнул к ее койке.

– Не стану будить, – шепнул он.

– Вы и не разбудите. Можете говорить нормально.

Дрейфус коснулся щеки Джейн. Сколько лет он знал эту женщину, а дотрагивался впервые.

– Мне нужно отлучиться, – сказал Дрейфус. – Я полечу в хоспис «Айдлвилд», к человеку, которого очень давно не видел. Когда вы проснетесь, меня на «Доспехах» не будет, но знайте: я с вами каждую секунду. Понадобится поддержка – можете рассчитывать на Тома Дрейфуса.

– Я так ей и передам, – заверил Демихов. – Слово даю, а слов я на ветер не бросаю. – Врач хотел вывести Дрейфуса из палаты, но вдруг остановился. – Префект… хочу кое-что вам показать. Кое-что чудесное.

– Док, мне и этого хватит. – Дрейфус кивнул на спящую.

– Я все равно покажу. Посмотрите на стену.

Демихов создал дисплей, где пульсировали голубые неоновые фигуры, значения которых Дрейфус не понимал.

– Что это? – спросил он.

– Сны, – ответил Демихов. – Прекрасные человеческие сны.