Глава 14

Пешая команда Талии добралась до лифтовой шахты, пронзавшей шар по диаметру. Большегрузная кабина ждала, она ничуть не изменилась, даже бледно-желтые панели с видами Йеллоустона были на месте.

– Он включен, – проговорил Парнасс. – Это хорошо, значит, спустимся без проблем.

Талия вошла в кабину последней из пятерых. Решетчатые дверцы сдвинулись у нее за спиной.

– Лифт не едет. Я даю команду, а он не реагирует, – заволновался Келлибо.

– Он не слышит. Если ты забыл, абстракция работает в двух направлениях, – напомнил Парнасс усталым голосом человека, вынужденного объяснять очевидные вещи.

– Как теперь его включить? Тут есть ручное управление.

– Оно нам пока не нужно, верно, Талия?

– Он прав, – кивнула Талия. – Сотрудникам «Доспехов» должна предоставляться полная свобода перемещения даже в отсутствие абстракции. Поэтому спектрограммы голосов уполномоченных в обязательном порядке рассылаются по всем анклавам. – Она заговорила громче и четче: – Это младший полевой префект Талия Нг. Идентифицируйте мою спектрограмму.

– Спектрограмма идентифицирована, младший полевой префект Нг.

Талия вздохнула с облегчением:

– Пожалуйста, опуститесь в фойе.

Возникла неловкая пауза – не происходило ровным счетом ничего, – но потом лифт пошел вниз.

– Слава Вой, получилось! – прошептала Талия.

Парнасс улыбнулся, как будто услышал ее.

– Вот и хорошо! – вставил Келлибо. – А то я уже гадал, что будет, если мы здесь застрянем.

– Спустились бы по лестнице. Ты ведь умеешь пользоваться лестницей? – съязвил Парнасс.

Келлибо бросил на него предостерегающий взгляд, но промолчал.

Кабина плавно снизилась и попала в шейку, соединяющую башню с шаром. Вокруг пустой атриум, далеко внизу сквозь зарешеченные окна просматривается фойе. Талия не исключала встречи с местными жителями, которые собрались в музее, чтобы выяснить, в чем проблема и когда ее устранят. Однако в фойе не было ни души. Поддавшись непонятному порыву, префект снова коснулась хлыста-ищейки.

Поездка закончилась – лифт опустился в фойе, решетчатые дверцы с шумом разъехались. Талия снова удивилась полной безлюдности. Когда ее привели сюда, фойе тоже пустовало, но сейчас каждый шаг отдавался гулким эхом.

– Нам нужно держаться вместе, – сказала Талия. – Как тут говорили, у музея могут караулить недовольные граждане. Недовольство им проще всего выплеснуть на нас.

Команда вышла под лучи солнца. Подернутое голубой дымкой, оно сияло сквозь полосу окон в восьми километрах от поверхности анклава. Музей окружали декоративные пруды, лужайки, пересеченные аккуратнейшими гравийными и мраморными дорожками; где-то журчали фонтаны; все нормально, все – как ожидала Талия, за исключением отсутствия буйствующей толпы. Неужели префект оказала жителям Дома Обюссонов медвежью услугу? Группа встречающих охладела к ней чуть ли не моментально. Если это типичные представители населения анклава, то подобной изменчивости можно ждать и от остальных восьмисот тысяч граждан.

– Слышу голоса, – вдруг объявил Келлибо. – По-моему, они доносятся с другой стороны башни.

– Я тоже их слышу, – кивнул Парнасс. – Но мы туда не пойдем. Нам нужно вперед, к тем деревьям, – вот кратчайший путь до полюса.

– Может, мне стоит с ними побеседовать? – предложила Талия. – Объяснить, в чем дело, заверить, что проблема скоро разрешится.

– Дочка, у нас был план, – напомнил Парнасс. – На рожон мы лезть не собирались. Мне эти голоса довольными не кажутся.

– Я согласна, – высказалась Мэриэл Редон.

Талия закусила губу. Она и сама слышала голоса, чуть громче журчания фонтана. Ропот взбудораженной толпы. Крики, способные перерасти в вопли.

Талия снова сжала рукоять хлыста. Она чувствовала: творится неладное. Лишенные драгоценной абстракции, обозленные, жаждущие крови виновника галдят не так.

Так галдят перепуганные.

– Послушайте, – начала Талия, стараясь, чтобы страх не зазвучал в ее собственном голосе, – мне нужно выяснить, что случилось. Я префект, это мой служебный долг. Идите к полюсу вчетвером. Я вас нагоню.

– Ничего хорошего эти голоса не сулят.

– Понимаю, поэтому и должна выяснить, в чем дело.

– Проблема-то не ваша, – напомнил Келлибо. – Общественными беспорядками займутся дружинники анклава. Именно для этого они существуют.

– У вас есть постоянная дружина?

– Нет, – покачал головой садовник, – но система набрала бы отряд из числа граждан анклава, так же как нас набрали в группу встречающих.

– Система не действует, – напомнил Парнасс.

– Значит, за порядком проследит отряд, набранный в последний раз.

– Когда был последний раз? – спросила Талия.

Взволнованные голоса звучали все громче и теперь больше напоминали птичьи, чем человеческие.

– Не помню, вроде пару лет назад.

– Скорее десять, – уточнила Мэриэл Редон. – Даже если дружина соберется вновь, как ей попасть, куда нужно, раз поезда не ходят?

– Рассуждать сейчас некогда. – Талия отстегнула хлыст-ищейку и стиснула тяжелую рукоять. – Пойду выясню.

– Одна? – ужаснулась Редон.

– Вплотную-то подбираться не надо. Со мной хлыст-ищейка, а это еще одна пара глаз. Вы пока идите по этой дорожке к деревьям. Я догоню.

– Погодите, у нас же Чудо-Птица есть! – вскинулся Катбертсон. – Давайте ее используем.

– Как? – спросила Талия.

– Сова пролетит над толпой, а вернувшись, расскажет, что видела. Для этого абстракция не нужна, верно, малышка?

Чудо-Птица защелкала клювом.

– Я птица чудесная, – похвасталась она. – Я летать могу.

– В стыковочном узле она казалась живее и смышленее, – заметила Талия.

Катбертсон поднял руку – Чудо-Птица захлопала блестящими металлическими крыльями.

– Она понимает, что делать. Выпустить ее?

Талия глянула на хлыст-ищейку. Его способности пригодятся потом, а сейчас воздушная съемка принесет не меньше пользы.

– Выпускайте, – согласилась она.

Катбертсон поднял руку выше. Чудо-Птица разжала когти, энергично замахала крыльями. Талия наблюдала за совой, пока та не исчезла за башней. Птица то набирала, то чуть теряла высоту; солнце играло на тонких перьях из фольги.

– Она вернется? – спросила Талия.

– Доверьтесь Чудо-Птице, – посоветовал Катбертсон.

Совы не было долго. Все уже разволновались, но вот она появилась с другой стороны башни, снизилась по спирали и неловко села Катбертсону на руку. Тот зашептал, и сова ответила тоже тихо.

– Что-нибудь выяснилось? – спросил Келлибо.

– Сова все записала, говорит, что видела людей и машины.

– Машины? – прищурившись, переспросил Келлибо.

– Вероятно, сервороботов. Больше она ничего не рассказывает. Сова – птица умная, но она докэлвинистской модели.

– Прождали впустую, – посетовал Келлибо.

– Спрячемся в тень и убедимся, что время потрачено не зря.

– Зачем, во имя Вой, нам в тень прятаться? – не выдержал Келлибо.

– Спрячемся, тогда и увидите. – Катбертсон осторожно коснулся совиных глаз-бусинок.

Талия разгадала его замысел – птичьи глаза очень напоминали лазерные проекторы – и огляделась по сторонам. Только бы не пришлось возвращаться в фойе!

– А если туда? – Мэриэл Редон показала на тень арки декоративного моста через пруд.

– Отлично! – похвалила Талия.

Они добежали до арки. Катбертсон опустился на колени, и совиная голова оказалась сантиметрах в тридцати от темных мраморных плит.

– Ну, малышка, показывай, что записала, после того как я тебя отпустил, – скомандовал Катбертсон.

Сова потупилась. На темно-сером мраморе появился яркий квадрат, а в нем фигурки людей, уменьшавшиеся по мере того, как птица набирала высоту. Точка наблюдения изменилась – сова отвернулась. Квадрат заполнила голубая дымка, в которой просматривались далекие дороги, парки и жилые дома, потом розовато-белый шпиль башни, где находится центр голосования. Башня расширилась и повернула вправо – это сова пронеслась мимо нее. Точка наблюдения плавно опустилась вниз, к поверхности анклава, – в квадрате поплыли геометрически правильные участки травы и воды. Вот эскалатор, ведущий на железнодорожную станцию, вот большой зеленый квадрат с муравьями, точнее, с фигурками людей, их несколько десятков.

– Погоди! – скомандовал Катбертсон. – Малышка, сделай стоп-кадр и дай крупным планом центр картинки.

Изображение увеличилось, «муравьи» превратились в людей. Человек пятьдесят-шестьдесят или больше, если в поле зрения совы попали не все. Они уже не стояли кто как и не разбивались на охваченные тревогой и страхом группы. Нет, люди жались друг к другу плотнее, чем допускалось обычными нормами этикета. Разум Талии уже приготовился выдать объяснение, но ее опередили.

– Их собрали вместе, – очень тихо проговорила Мэриэл Редон. – Роботы их караулят.

Талия видела, что девушка права. Людей окружили сервороботы, штук двенадцать, не меньше. Их квадратные силуэты даже с высоты не спутаешь ни с чем. Одни передвигались на колесах и гусеницах, другие на гибких валиках, третьи на ногах. Талия узнала по крайней мере одного из ярко-голубых садовников, которых видела по пути к центру голосования. Вспомнилось, как зловеще блестели руки с инструментами, когда он выстригал павлина из живой изгороди.

– Жуткая картинка, – проговорила Талия.

– Наверняка дружинники попросили роботов помочь, – сказал Келлибо.

Парнасс ткнул толстым пальцем в мужчину с оранжевой повязкой на рукаве.

– Жаль портить тебе настроение, но, по-моему, это дружинник. Сервороботы обращаются с ним так же, как с остальными.

– Как пить дать, это обманщик с повязкой. Роботы способны действовать лишь под надзором официально назначенных дружинников.

– Где же дружинники? – поинтересовался Парнасс.

– Понятия не имею, – огрызнулся Келлибо. – Возможно, они управляют роботами дистанционно.

Парнасса такое объяснение совершенно не устроило.

– Без абстракции? Как же они передают приказы? Голубиной почтой?

– Возможно, роботы запрограммированы действовать так в чрезвычайных ситуациях? – неуверенно предположила Редон. – Они ведут себя, как полагается дружинникам.

– Чрезвычайные ситуации у вас случались? – спросила Талия?

– На моей памяти нет, – ответила Редон.

– Беспорядки были, – ответил Парнасс. – Так, бури в стакане воды. Только роботы дружинников из себя не корчили.

– Тогда, по-моему, дело тут в другом, – проговорила Талия.

– В чем же? – осведомился Парнасс.

Хранитель музея уже действовал Талии на нервы, но она не сорвалась.

– Боюсь, ситуация куда тревожнее. Не исключено, что мы с вами наблюдаем захват территории.

– Кем? – спросил Келлибо. – Представителями другого анклава?

– Не знаю, поэтому должна увидеть все собственными глазами. Вы оставайтесь здесь и сидите тихо до моего возвращения. Если через пять минут не подам весточки, пробирайтесь к полюсу без меня.

– Вы свихнулись? – спросила Редон.

– Нет, я лишь выполняю служебный долг, – ответила Талия. – Вижу, что страдают мирные граждане. Раз дружина анклава не защищает их, должны вмешаться «Доспехи».

– Но ведь вы одна.

– Значит, на ошибку не имею права. – Отчаянно храбрящаяся Талия постучала себя по запястью. – Пять минут. Я серьезно.

Она выбралась из-под арки и, согнувшись в три погибели, побежала от укрытия к укрытию. Хлыст сжимала правой рукой, как дубинку.

Вдали от группы, вдали от споров и перебранок думалось куда лучше. На определенную самостоятельность сервороботы запрограммированы, но, если им не поставили новый спецсофт по управлению толпой, согласованные действия, которые зафиксировала сова Катбертсона, говорят о том, что кто-то где-то дергает за нитки. А это, в свою очередь, говорит о том, что абстракция отсутствует не полностью.

Талия вспомнила про очки. Почему же только сейчас о них подумала?! Раздосадованная, вытащила их из кармана и надела. Вид местности практически не изменился, значит абстракция действительно присутствует, хоть и на очень низком уровне. В правом нижнем углу поля обзора замелькали символы – очки распознали сигналы, очень напоминающие протоколы сервороботов. Машинами кто-то управлял. Абстракция не отсутствовала, вернее, отсутствовала только для людей.

Слишком много совпадений. Талию послали ставить обновления, и едва они заработали – кто-то устроил диверсию.

У нее закружилась голова: секунду назад все было понятно, а теперь под ногами словно пропасть разверзлась.

Пресечь, пресечь черные мысли, пока они до отчаяния не довели! По-прежнему не распрямляясь, Талия делала перебежки, словно пряталась от снайпера. Наконец впереди показалась лужайка, на которой сервороботы удерживали граждан Дома Обюссонов. Талию укрывала живая изгородь, достаточно высокая, чтобы заслонить сидящую на корточках. Хорошо, что у изгороди форма решетки, – в щелки-ромбики можно следить за лужайкой. Еще лучше, что у префектов черная форма. Военные сервороботы давно засекли бы Талию с помощью тепловизоров или любого из многочисленных датчиков, предназначенных для охоты на людей. Только этих сервороботов создали для работы в саду, а не для поисково-карательных операций.

На корточках много не увидишь: точка обзора слишком низкая. Вот оцепление роботов, за ним жмутся друг к другу люди. Машины блокировали их в углу между двумя высокими изгородями. В операции участвовала дюжина механизмов. Стоило кому-нибудь из людей сделать пару шагов в сторону, на пути вставал проворный механизм.

Как заметила Талия, почти никто не пытался сбежать. Люди вели себя сдержаннее, чем прежде: они уже не кричали, а переговаривались. Кое-кто даже успел успокоиться. Очевидно, мысли о побеге отбивал размер сервороботов – многие куда выше человеческого роста, – а еще импровизированное оружие. Секатор с длинным лезвием Талия уже видела, а теперь разглядела и мощные водометы, которыми чистят мраморную плитку, и пилы для подравнивания изгородей, и, разумеется, руки-манипуляторы для работы с инструментами и материалами.

Талия расслышала голос, выделяющийся из общего ропота. Невозмутимый, успокаивающий, он явно принадлежал машине.

– Режим разведки переднего края, – шепотом скомандовала Талия хлысту-ищейке. – Продвинуться вперед на двадцать метров, выждать сто секунд и вернуться. Положение максимальной скрытности.

Талия отпустила рукоять. С невероятной скоростью хлыст расправил хвост и проскользнул через ромбовидную брешь в изгороди. Зашелестела листва, и стало тихо. Талия коснулась дужки очков, чтобы вывести окно обзора хлыста-ищейки. Картинка почти не менялась – хлыст занял позицию для наблюдения прямо перед Талией. Тонкий хвост свернулся на земле, рукоять поднялась над травой примерно на ладонь. Она медленно поворачивалась, пока не увидела толпу. Очки поиграли с кратностью увеличения и приблизили картинку. Хлыст умел выделять людей и фокусироваться на них.

Талия вгляделась в чужие лица: у кого-то прочла страх и изумление, у кого-то злость, у многих доверие и безропотность.

Звукосъемник хлыста подал искусственно усиленный голос в наушники Талии.

– Введено чрезвычайное положение, – объявил голос. – Полная информация пока недоступна, но из достоверных источников известно, что Дом Обюссонов подвергся атаке, которая продолжается до сих пор. Враги не только блокировали доступ к абстракции, но и внедрили в биосферу анклава летучее нейротоксическое вещество. Пока не установлены концентрация и принцип действия яда, необходимо ограничить свободу общения и передвижения. В зонах, где дружина отсутствует или не выполняет своих задач, ее функции перекладываются на сервороботов. Эти временные меры вводятся для безопасности населения. В данный момент дружина оценивает масштаб и опасность нападения. «Доспехи» проинформированы о случившемся и уже работают над принятием ответных мер. Просим вас активно помогать дружине, выполняя распоряжения уполномоченных представителей, будь они людьми или роботами. Лишь в таких условиях ресурсы анклава пойдут исключительно на устранение угрозы. Благодарю за содействие в этот тяжелый час.

Голос стих, но почти сразу запись включили снова.

– Говорит Лукас Тесигер, представитель дружины Дома Обюссонов, действующей на основании Акта о чрезвычайных ситуациях. С прискорбием сообщаю, что на территории анклава введено чрезвычайное положение. Полная информация пока недоступна…

Хлыст-ищейка прервал наблюдение и скользнул обратно. Талия сняла очки и спрятала в карман кителя. Зашелестела листва – хлыст скользнул в ромбовидную брешь. Талия растопырила пальцы правой руки, и он лег на ладонь, мгновенно втянув хвост.

Талия оглянулась, чтобы определить маршрут возвращения, и увидела большого робота на шести колесах. Пока просматривалась лишь верхняя половина машины, остальное скрывала изгородь. Оранжевый серворобот с глянцевым корпусом, захватами и ковшом для сбора крупногабаритного мусора катил по дорожке, хрустя гравием. Талия снова оценила свой обратный путь и поняла, что с роботом столкнется секунд через пятнадцать-двадцать, даже раньше, если не изменит маршрут.

Может, робот ничего и не сделает – мирно проедет мимо по своим делам. Только рисковать Талия не собиралась.

Двигаться пришлось в полуприседе, но быстро. Крепко держа хлыст-ищейку, Талия добралась до места, где три изгороди преграждали дорогу. Серворобот приблизился. Талия рискнула оглянуться и увидела, как солнце отражается от блестящего корпуса. Торчащие оси шести колес, клешни-мусоросборники, темная гроздь камер под козырьком ковша – наступающий робот напоминал жуткого краба. Час назад Талия спокойно прошла бы мимо, а теперь испугалась до смерти.

Талия нажала кнопку на рукояти хлыста – перевела его в режим сверхмощного меча. Хвост выскользнул примерно на метр и застыл – по мощности он сейчас не уступал лазерному лучу. Удерживая двумя руками, Талия направила хвост-лезвие на изгородь и прорезала по горизонтали. Хлыст автоматически поворачивал «клинок», чтобы задействовать микроскопические абляционные механизмы режущего края. Ощутимого сопротивления не было. Вертикальный порез, горизонтальный, потом снова вертикальный. Талия убрала меч и нажала на вырезанный куб. Он сдвинулся, потом упал на землю с другой стороны изгороди. Стоило бы хорошо подумать и вырезать побольше. Только времени на «хорошо подумать» не было.

Талия полезла в дыру. Едва выбралась, из-за угла показался робот. Талия села на корточки, стараясь не издавать ни звука. Лужайка, на которую она попала, огибала пруд и роботами не просматривалась. Пруд был круглый, с декоративным фонтаном в центре.

Садовник приблизился совершенно бесшумно, если не считать хруста гравия под колесами. Талия сжалась в комок. Сейчас робот остановится, увидит дыру, найдет человека и вызовет подмогу. Только робот не остановился, даже поравнявшись с дырой. Талия едва дышала, пока хруст гравия не слился с фоновыми звуками – журчанием фонтана, далеким ропотом толпы и бесконечно повторяющимися заверениями Лукаса Тесигера.

Когда Талия убедилась, что серворобот не вернется, она выглянула из-за изгороди. Других машин поблизости не было – по крайнее мере, они не попадались на глаза. Оранжевый робот теперь ехал перпендикулярно изгороди, которую прорезала Талия, но, увы, не удалялся от нее. Взглянув в направлении его движения, префект обнаружила проход, не замеченный при первом осмотре. Если робот доедет до прохода и повернет к пруду, ей от него не спрятаться.

Талия прикрепила хлыст к поясу и полезла через брешь обратно. Гравий впивался в ладони – она выползла на дорожку и села на корточки. Талия снова запретила себе шуметь, глядя, как оранжевый робот доезжает до конца изгороди и катит к пруду. Не зря она вернулась: даже если у серворобота примитивная зрительная система, он не проглядел бы человека.

«Беги! – кричала интуиция. – Беги, пока садовник занят!»

Но Талия решила подождать. В ковш робота упало нечто не похожее на крупногабаритный мусор.

Садовник подкатил к самому пруду, поднял ковш, блеснув выдвинувшимися поршнями, и перевернул его. Нестандартный мусор скользнул в воду. Это же труп, вялый, еще не окоченевший. Значит, мужчина в коричневой форме смотрителя парка погиб недавно. На груди несчастного алела рана. Вот над водой поднялся локоть, а потом исчез и он. Фонтан бросал на поверхность пруда белую пену, скрывая труп от любопытных глаз.

Талию затрясло, и она сняла хлыст-ищейку с пояса. Увещеваниям Лукаса Тесигера, если такой человек существовал, она не поверила, но еще минуту назад убеждала себя, что роботы действуют по протоколу аварийной ситуации. Может, правда слишком неприятна и гражданам анклава не сообщают ее, чтобы не сеять панику?

Нет, даже в самой критической ситуации покойников не бросают в городские пруды.

– Вначале нас было сто, – сообщила Клепсидра. – В этом отсеке мы спали, точнее – давали телам отдых в межзвездных рейсах. Многие до сих пор живы и на нейронном уровне подсоединены к «Прологу».

– Где этот «Пролог»? – спросил Дрейфус.

– В другой части корабля.

– Покажете?

– Если покажу, придется вас убить.

Это шутка или Клепсидра говорит серьезно?

В общем, она сообщила Дрейфусу абсолютный минимум. Префект понял лишь, что «Пролог» – нечто вроде квантового перископа, заглядывающего в мутное море частично совпадающих вариантов будущего. То, что Клепсидра называла ретрокаузальной вероятностью, генерировалось на основе вариантов будущего, которое спящие, подключенные к «Прологу», видели на протяжении определенного отрезка времени. Сила разума спящих превращала расплывчатые данные «Пролога» в связные предсказания грядущих событий.

Дрейфус оглядел калек.

– Только не говорите, что они в сознании.

– Это состояние вроде контролируемого сна. Разум каждого работает исключительно на Аврору, фильтрует данные для «Пролога». На нормальные мысли элементарно не хватает сил. Аврора об этом позаботилась.

– Вы этой участи избежали, – заметил Дрейфус.

– Так мы решили вместе с остальными спящими. Порой Аврора оставляла наши мысли в покое. Мы воспользовались бесконтрольными промежутками и разработали план. На него годы ушли. Мы понимали: спасется лишь один. Меня выбрали случайным образом, сгодился бы любой.

– Почему спаслись только вы одна? И когда получили свободу, почему другим не помогли?

– Мы надеялись, что я найду способ вернуться к нашему народу. Увы, не получилось.

– Давно вы на свободе?

– Сто дней. Тысячу. Уже не помню. По крайней мере, вам уже известно, за счет чего я держусь. В астероиде у меня есть убежище, о котором неизвестно Авроре. Постоянно в нем отсиживаться нельзя. Время от времени я наведываюсь сюда. Отрезаю аккуратно и понемногу, чтобы хватило на пару дней, а у донора не возникло дополнительных осложнений. Добытое уношу в убежище и там готовлю с помощью инструментов для прижигания. – Клепсидра с вызовом взглянула на Дрейфуса: давай, осуди меня, если посмеешь. – Потом ем, медленно, с благодарностью. Потом возвращаюсь.

– Ужас!

– Так мы договорились.

– Мы?

– Я и другие спящие. Слушайте внимательно, Дрейфус. Такой план был у нас с самого начала. Бодрствует один, и только один. Аврора требовала, чтобы данные для «Пролога» текли рекой. Если цель не достигалась, если ее ожидания не оправдывались, она нас наказывала. Блокада нервов эффективно нейтрализует физическую боль, но бесполезна, если болевые импульсы вызываются прямо в головном мозге путем кортикальной стимуляции. Так Аврора подчинила нас себе.

– Шлемы предназначены для этого?

– Аврора модифицировала наше собственное оборудование. Шлемы и с «Прологом» нас соединяют, и наказывают.

– Вам лично она боль причиняла?

– И мне, и каждому из остальных. Причем всю группу сразу она не терзала. Страдая вместе, мы могли сплотиться и общими усилиями дать ей отпор. Аврора оказалась умнее – пресекла мятежную солидарность на корню.

– Каким образом?

– Выбирала одного и наказывала за общую неудачу. Некоторым доставалось снова и снова. Мы сочленители, поэтому боль несчастного чувствовали всегда: не полностью, а отголоски, чтобы постичь глубину страданий.

– И это сработало?

– Мы усвоили, что подводить Аврору нельзя, но, исходя из тех же соображений, искали способ обмануть ее. Она контролирует наши мысли, но не безустанно. Когда ее интересовало что-то другое, мы чувствовали перерывы в потоке нашего группового сознания. В такие паузы и был составлен план.

– Рано или поздно Аврора почуяла бы неладное?

– Она сосредоточена лишь на снах и наказании. Принципы работы «Пролога» ее не очень волнуют. Вот если бы я помешала ей, ситуация изменилась бы.

– Как вас выбрали?

– Случайным образом. Некоторые считали, что бодрствовать следует тому, кого Аврора любит наказывать. Но тогда во время следующего наказания план оказался бы на грани срыва.

– Да, понимаю.

– Освободиться было непросто. Понадобились тщательная подготовка, искусная маскировка. Я научилась обманывать шлем: вела себя так, словно спала, а сама бодрствовала. Научилась менять настройки и снимать шлем с предельной осторожностью, чтобы он не подал сигнал тревоги. На все про все ушел целый год.

– Но раз вы спаслись… пустой шлем все равно появился, – промямлил Дрейфус, потрясенный услышанным.

– Эта проблема решилась легко. Я ведь говорила, что наш корабль пострадал еще до встречи с Авророй? Тела погибших мы везли в Материнское Гнездо, где их компоненты использовали бы повторно. Пока Аврора не заметила моего отсутствия, я подключила к «Прологу» погибшего. Система жизнеобеспечения поддерживала труп. Думать он не мог, но другие спящие скрыли это от Авроры.

Дрейфус покачал головой. Исповедь Клепсидры вызывала шок, оторопь и восхищение. Хотя казалось, что рассказывать о таких страданиях – кощунство.

– И поскольку вам не удалось отсюда вырваться… все усилия были напрасны?

– И я, и другие спящие уже думали об этом. По плану мне следовало сосредоточиться на отправке сообщения в Материнское Гнездо, если оно по-прежнему существует. Но мешают здешние устройства. Я чувствую, как открываются и закрываются двери, как прибывают корабли и посетители. Однако архитектура данных зависит от оптических схем, которыми мои имплантаты манипулировать не могут.

– Аврора знала, в какую темницу вас упечь, – мрачно кивнул Дрейфус.

– Да, она не ошиблась. Если у вашего помощника имеются нужные инструменты, ему, возможно, повезет больше. У меня ничего не вышло.

– Но вы не сдались.

– Я решила собрать свой приемник. Если составить верные команды, корабль создаст его за считаные часы, но в этом случае Аврора почувствует изменения. О вашем присутствии, Дрейфус, ей почти наверняка известно. Я боялась, что она убьет спящих, и не хотела рисковать. Пришлось обходиться подручными средствами, переносить их в убежище и собирать приемник там.

– Долго вам еще его делать?

– Сто дней. Или тысячу. Думаю, дольше, – негромко добавила Клепсидра. – Точно не скажешь.

– Сколько вы продержались бы здесь?

– Через пару лет питаться, не убивая, стало бы невозможно. Настала бы пора нелегких решений, я бы их приняла даже глазом не моргнув – на то я и сочленитель. Но кое-что изменилось.

– Что именно?

– На астероид прилетели вы, префект Дрейфус. У меня появился шанс.

– Что ты видела? – спросила Мэриэл Редон, едва Талия вернулась к своей группе.

Префект подняла руку, требуя времени отдышаться. От перемещений вприсядку болела спина.

– Примерно то, что ожидала после просмотра отснятого Чудо-Птицей, – негромко ответила Талия, жадно глотая воздух. – Все не так страшно, как казалось поначалу. Сервороботы активированы по протоколам аварийной ситуации. Я слышала дружинника, он объяснил, почему нужно сохранять спокойствие.

– Я думал, все дружинники в толпе и с ними обращаются не лучше, чем с остальными, – проговорил Келлибо.

– Вряд ли того типа уполномочили носить повязку дружинника, – сказала Талия. Она так старалась предугадать вопросы, что голова шла кругом. – По крайней мере, я слышала робота. Там снова и снова прокручивают обращение некоего Лукаса Тесигера. Это имя вам что-нибудь говорит?

– Тесигера избрали в дружину при ЧП со взрывом, – сказала Редон. – Помню, в сообщениях мелькало его лицо. Тесигера хвалили за храбрость, после того как он спас людей, оказавшихся у расселины. Многие твердили, что его нужно сделать постоянным дружинником, чтобы работал и при следующем ЧП.

– Видимо, ваше желание исполнилось. Тесигер отдает приказы откуда-то издалека.

– Раз командуют дружинники, зачем роботов привлекли? – с подозрением спросил Катбертсон.

– Везде и сразу дружинники находиться не могут, – объяснила Талия хозяину совы. – Не забывайте про проблемы со связью. Поэтому в зонах вроде этой и привлекли роботов. Людям велено сохранять спокойствие и ждать, когда закончится кризис.

– Какой кризис? – спросил Парнасс так тихо, что Талия едва услышала.

– Пока не совсем ясно. Тесигер утверждает, что анклав подвергся атаке, которая, возможно, продолжается до сих пор. Еще он сказал, что воздух отравили ядовитым реагентом.

Хранитель музея посмотрел на Талию. «Другим уши три, а мне даже не пробуй», – говорил его многозначительный взгляд.

– Так абстракция по чистой случайности отключилась в тот момент, когда вы ставили обновление?

– Трудно поверить, но похоже на то.

– Вот так совпадение!

Талия мрачно кивнула:

– Согласна с вами, но сейчас думать об этом некогда. Сейчас нужно думать лишь о выживании. Тесигер, кем бы он ни был, правильно сделал, что ввел военное положение и не допустил паники. На его месте я поступила бы так же, даже если бы дружину пришлось пополнить сервороботами.

– Роботы не отвели людей в безопасное место, – проговорил Катбертсон звенящим от волнения голосом. – А караулят их, как пленников. Что-то там неладно.

– Не согласна. Роботы наверняка получили задание до того, как Тесигер записал свое обращение. Учитывая все произошедшее – абстракция пропала, энергия отключена, – неудивительно, что люди перепугались, когда изменилось поведение роботов. А ведь роботы всего лишь выполняют приказы. Дружинник улыбнулся бы, рукой помахал, но, по сути, сделал бы то же самое. Толпа заметно успокоилась, когда Тесигер объяснил, в чем дело.

– Талия права, – проговорила Редон. – Криков сейчас почти не слышно.

– Что же нам делать? – спросил Келлибо. – Влиться в толпу?

Талия решила не упускать золотого шанса:

– Если хотите, останавливать не стану. Но в отличие от сограждан вы уже под защитой «Доспехов». Она надежнее любых местных мер обеспечения безопасности, включая комендантский час на территории всего анклава.

– Вы же говорили про какой-то яд в воздухе? – напомнила Редон.

– О токсичном реагенте упоминал Тесигер. Наверное, он располагает сведениями о том, что подобное планировалось. По-моему, Тесигер преувеличивает опасность, перестраховывается.

– Это лишь ваши догадки, – проговорила Редон, с тревогой глядя на Талию.

– Верно, догадки, – кивнула та. – Но подумайте сами: чтобы не допустить панику, Тесигер собирает людей в большие группы и держит на свежем воздухе.

– Все высотные здания герметичны, – сказал Келлибо, словно только что это понял. – Их проектировали так, чтобы выдержали любой взрыв. Почему Тесигер не ведет людей в здания?

– Наверное, поведет, как только наберутся большие группы. Люди закроются в зданиях и больше никого не впустят. Если воздух и впрямь отравлен, а укрыться успеют не все, что тогда?

– Ничего хорошего, только разве нам это на руку? – спросила Редон.

– На руку, – ответила Талия. – Самое разумное для нас – двигаться дальше. Мой хлыст-ищейка оснащен хемосенсором, который распознает ядовитые вещества задолго до того, как их концентрация в воздухе станет опасной.

– А потом? – не унималась Редон.

– Потом, если понадобится, разыщем убежище. Но главная цель – добраться до моего корабля. Там мы будем в безопасности.

– Что ждет тех, кто остался у центра голосования?

Талия взглянула на башню с шаром наверху.

– Сейчас я не в силах им помочь. Шар герметичен, значит от яда они защищены. Пусть сидят там, пока помощь не подоспеет.

Парнасс шумно перевел дух и кивнул.

– А мы пойдем дальше.

– Хоть недовольной толпы можно не бояться, – проговорил Катбертсон. – Если роботы берут всех под охрану…

– Толпы можно не бояться, – согласилась Талия. – А вот встреча с роботами-дружинниками нам совершенно ни к чему.

– Разве они не пропустят нас, если объяснить, что ты из «Доспехов»? – спросил Келлибо.

– Надеюсь, что пропустят, но не хочется проверять. Перед каждым действием робот у Тесигера не консультируется, он выполняет стандартную программу защиты гражданского населения.

– Значит, надо прятаться от роботов, – проговорил Келлибо. – Задача не из легких, префект. Вы хоть представляете, сколько здесь машин?

– Наверное, миллионы, – ответила Талия. – В таких условиях нам придется сделать максимум. Отправлю хлыст вперед, на разведку. – Она отстегнула хлыст и позволила ему расправить хвост. – Режим передового дозора, проверка двадцатиметровой зоны. Выполнять немедленно.

Хлыст-ищейка зигзагами устремился вперед, двигаясь так быстро, что простым глазом не разглядишь.

– Мы идем? – спросил Келлибо.

Талия дождалась, когда хлыст вернется и кивнет рукоятью с лазерным глазком, давая понять, что в двадцатиметровой зоне безопасно.

– Да, идем, – ответила Талия. – Не привлекайте к себе внимания, не шумите, и все закончится хорошо. Так или иначе – мы отсюда выберемся.

Группа зашагала по гравийным и мраморным дорожкам согнувшись в три погибели, чтобы прятаться за изгородями. Те периодически расходились по сторонам, опоясывая садик или декоративный пруд. До полюса было менее десяти километров, но при таком продвижении они обещали отнять не меньше сил и времени, чем все пятьдесят. Талия надеялась, что станет проще, когда ухоженные сады вокруг музея сменятся густым лесом или парком. А вот и деревья, к которым они направились, покинув башню.

Радом с Талией шел Парнасс. Невысокому, коренастому, ему было проще двигаться на полусогнутых, чем остальным.

– Дочка, ты молодец! – тихо сказал он.

– Спасибо, – процедила Талия сквозь зубы.

– Что ты от нас скрываешь?

– Ничего.

– С тех пор как побывала по ту сторону от башни, ты сама не своя. Что, жути там нагляделась? И не говоришь, чтобы мы от страха не свихнулись?

– Сайрус, не будем терять время.

– А насчет речи Тесигера ты правду сказала?

– Что услышала, то и пересказала вам.

– Но сама не поверила ни единому слову?

– Сейчас не время это обсуждать, нужно двигаться дальше, тихо и незаметно. – Талия хмуро взглянула на хранителя музея. – Что тут непонятного?

– Так что же творится на лужайке? – не унимался Парнасс. – Роботы готовят какую-то пакость?

Впереди хлыст покачал рукоятью из стороны в сторону, а секундой позже приник к земле. Ни дать ни взять обрывок провода с утолщением на конце. Талия подняла руку.

– Стойте! – шепнула она. – Ищейка не считает двадцатиметровую зону безопасной. Там что-то есть.

Спутники замерли у Талии за спиной. Хлыст неподвижно лежал на земле. Он сканировал окрестности круглого пруда с китайским красным деревянным мостиком. У пруда сходились еще две тропки с живой изгородью.

– Наверное, нужно отступить, – шепнула Талия.

– Наверное? – спросил Келлибо.

Хлыст ничего не советовал. Он избрал положение максимальной скрытности, что означало лишь одно: замечено целенаправленное движение. Талия сделала глубокий вдох, призывая себя принять верное решение. Раз хлыст не дает сигнала, дальше идти нельзя. Нужно отступить, вернуться к последней развилке и выбрать другую дорогу.

– Отступаем! – шепнула Талия.

С разных сторон к пруду подбирались два механизма. Слева шел робот в золотистом корпусе, с тремя парами шарнирных ног и множеством членистых щупалец, торчащих из расширенного передка. «Наверное, общехозяйственного назначения», – подумала Талия. Справа на длинных ногах подскакивал многорукий домашний робот, черно-белый корпус которого напоминал ливрею дворецкого.

– Отставить скрытность! – скомандовала Талия. – Немедленно назад!

Хлыст отреагировал мгновенно. Посыпался мелкий гравий – ищейка развернулась и, оттолкнувшись, взлетела. Талия растопырила пальцы. Хлыст мгновенно преодолел двадцать метров, рукоять оказалась у хозяйки, в самый последний момент втянулся хвост. У Талии аж ладонь заныла, так мощно финишировал хлыст.

Она опустилась на колени и поочередно нацелила красный лазерный глазок на сервороботов, не забывая нажимать на кнопку.

– Пометить как враждебный элемент, – дважды сказала она. – Остановить и задержать. При необходимости использовать максимум силы.

Талия швырнула ищейку, словно гранату. Хвост активировался и зазмеился за рукоятью – хлыст оценивал ситуацию. Вот хвост коснулся земли, свернувшись в пружину, и рукоять бросилась в сторону двуногого «дворецкого»: ищейка, должно быть, сочла его наиболее легкой мишенью. Зашуршал разлетающийся гравий.

– Теперь бежим! – сказала Талия спутникам.

По-прежнему пригибаясь, она оглянулась на бегу. Оба робота огибали пруд, направляясь к концу мостика, возле которого только что прятались люди. Хлыст набрал высоту, потом обвил ноги «дворецкого». Чтобы опрокинуть робота, одного рывка не хватило, и ищейка тут же повторила прием.

Робот потерял равновесие, рухнул и тотчас стал подниматься. Рукоять и хвост образовали прямой угол, и режущий край ударил роботу по ногам. Словно кровь из артерии, брызнула голубая жидкость. Машина отчаянно молотила верхними конечностями, но с хлыстом справиться не могла.

Нейтрализовав одного противника, ищейка переключилась на второго, который спешил на шести ногах к Талии и ее команде. Членистые щупальца рассекали воздух, наглядно демонстрируя, как выглядит разгневанный робот. Хлыст бросился в атаку – обвил щупальца и дал работу режущему краю. Талия бежала, сгибаясь в три погибели, и периодически оглядывалась.

– Держитесь этой стороны изгороди! – крикнула она спутникам.

Битва серворобота с хлыстом превратилась в бешеное мельтешение металла. Во все стороны летели обрезки. Похоже, хлыст повредил роботу систему самонаведения – тот потерял устойчивость и закачался. Из металлического вихря вылетел кусок щупальца. Раздавались свист и лязг, будто сотни плетей секли ржавую сталь. Мельтешение замедлилось – роботу перерезали ногу.

«Похоже, победим», – осмелилась подумать Талия.

Тут из вихря вылетело что-то темное – отброшенный щупальцами хлыст шлепнулся к ногам префекта. Рукоять жужжала, хвост вяло дергался.

Робот приближался.

Талия сбавила шаг: неожиданно появилась мысль, здравая и четкая. Поврежденная ищейка годится лишь для одного. Талия остановилась и подняла ее. Широкая пробоина обнажила слои деталей, которые младшему префекту видеть не полагалось. Теплая рукоять жужжала и подрагивала на ладони. Хвост висел безжизненно.

Талия крутила рифленые колесики на конце рукояти, пока не совместила две красные точки, которые тотчас вспыхнули и запульсировали.

– Режим гранаты. Мощность минимальная. Взрывателю сработать через пять секунд.

Хвост втянулся в корпус. Черная рукоять так и вибрировала на ладони, но команда выполнялась безукоризненно – подобная четкость вырабатывается лишь ценой упорных повторений.

Талия швырнула хлыст, и он по дуге полетел к надвигающемуся сервороботу. Префект целилась так, чтобы хлыст упал прямо перед роботом. Если ищейка ляжет слишком близко, противник успеет поднять ее и отшвырнуть; если далеко, повреждения будут недостаточно сильны. Взрыв максимальной мощности – непозволительная роскошь. Робота он из строя выведет, но и группу Талии не пощадит.

Одна секунда.

– Всем лечь! – крикнула Талия, готовая броситься наземь.

Две секунды.

Робот застыл, из корпуса повалил густой сизый дым. Талия решила, что ему конец. Хлыст задание выполнил, а хозяйка вот-вот уничтожит его без всякой пользы. Зачем взрывать робота, если тот обездвижен?

Три секунды.

– Отмена команды! – закричала Талия. – Отмена!

Четыре секунды. Пять. Ищейка неподвижно лежала на земле. Талия вовремя дала отбой, но не могла избавиться от ощущения, что создала бомбу, которая обязательно рванет, эдакий меч, который не вернется в ножны, пока не нанесет рану.

Колени дрожали, но Талия пошла к ищейке. Поврежденный робот еще дергал щупальцами-манипуляторами, вороша гравий в считаных сантиметрах от рукояти. Спутники смотрели на Талию, явно недоумевая. Талия присела и опасливо потянулась к поврежденному хлысту. Робот шевельнул щупальцами в отчаянной попытке задержать, но префект оказалась проворнее. Рванув хлыст на себя, она едва не потеряла равновесия, но затем рывком поднялась на ноги и подкрутила колесики, чтобы изменить настройки на нейтральные.

– Что теперь? – спросил Келлибо, подбоченившись.

Все четверо смотрели на Талию, не ожидая, а требуя указаний.

Талия пристегнула поврежденный хлыст к поясу. Он жужжал и вибрировал не переставая.

– Дальше идти нельзя. Слишком рискованно, раз хлыст неисправен.

– По-моему, нужно сдаться дружинникам Тесигера, – предложил Келлибо. – Какая разница, люди это или роботы? Они о нас позаботятся.

Парнасс кивнул Талии:

– Скажи им.

У нее пересохло во рту. Оказаться бы сейчас где угодно, только не здесь, не под убогой защитой поврежденного хлыста.

– Что она должна нам сказать? – спросила Мэриэл Редон звенящим от страха голосом.

Талия вытерла о китель испачканные землей пальцы, оставив серые следы.

– Мы в беде, – начала она. – В такой беде, что и говорить страшно. Только Сайрус Парнасс прав: скрывать больше нельзя.

– Что скрывать? – пролепетала Редон.

– Вряд ли ситуация под контролем у Тесигера. Думаю, это уловка, чтобы люди подчинились роботам. Думаю, Тесигер либо убит, либо арестован, либо сражается за свою жизнь. Еще думаю, в Доме Обюссонов дружинников нет.

– Что из этого следует? – допытывалась Редон.

– У руля сейчас роботы. Анклав в их власти. Они уже начали убивать.

– Наверняка ты не знаешь.

– Знаю, – возразила Талия, убирая со лба потную прядь. – Я видела мужчину… мертвого. Зверски убитого роботом. Его труп прятали подальше от наших глаз.

Катбертсон глубоко вздохнул.

– Значит, наш план… Мы правильно делаем, что уносим ноги?

– Мне так казалось, – кивнула Талия. – Но теперь я понимаю, что ошиблась. Располагая только хлыстом-ищейкой, мы не добрались бы до стыковочного узла. Мой просчет, я виновата. Зря мы ушли из башни.

Все пятеро оглянулись на тонкий ствол с шаром – хранилище центра голосования. Башня блестела на фоне голубоватого сумрака псевдонеба – в реальности противоположной стены анклава.

– Что же теперь делать? – спросил Келлибо.

– Вернуться в башню, – ответила Талия. – И поскорее, раньше роботов. Там можно забаррикадироваться.

Когда Талия и ее спутники попыталась уйти подальше от музея, удача от них отвернулась, зато она не покидала их, пока они снова не попали в прохладное, тенистое фойе башни. Роботы туда еще не проникли, чтобы погнать пленников на лужайку к другим задержанным. Казалось, уже много часов прошло с тех пор, как пропала абстракция и появились первые намеки на то, что это не просто технический сбой. Но вот Талия глянула на часы и с ужасом поняла, что установила обновление лишь сорок минут назад. На «Доспехах» ее даже не считают опоздавшей и хватятся еще не скоро. Помощь подоспеет, но в ближайшие несколько часов Талия может рассчитывать только на себя.

Словно в доказательство того, что прошло совсем мало времени, лифт еще ждал в фойе. Талия вошла и поманила спутников в кабину. Дверцы сдвинулись.

– Это младший полевой префект Талия Нг. Идентифицируйте мою спектрограмму. – От усталости у нее заплетался язык.

Ждать пришлось нестерпимо долго, наверное, долю секунды.

– Спектрограмма идентифицирована, младший полевой префект Нг, – ответил лифт.

– Везите нас наверх.

Ничего не случилось. Затаив дыхание, Талия ждала заветного рывка.

– У нас проблемы? – спросил Келлибо.

Усталость как рукой сняло – Талия молниеносно повернулась к нему.

– А вы как думаете? Лифт не едет.

– Попробуй снова, – спокойно посоветовал Парнасс. – Вдруг лифт тебя не понял.

– Это Талия Нг. Прошу подняться. – (Лифт не сдвинулся с места.) – Это младший полевой префект Талия Нг. Идентифицируйте мою спектрограмму! – повторила Талия.

В этот раз лифт не ответил.

– Что-то сломалось, – проговорил Сайрус Парнасс негромко и бесстрастно, словно был сторонним комментатором, а не сам попал в передрягу. – Давайте по лестнице поднимемся.

– Отличная мысль, – похвалила Мэриэл Редон. – А то я уже чувствую себя как в ловушке.

– Открой кабину, – велел Парнасс лифту.

Талия прижала руку к пульту управления. После схватки с сервороботами ладонь была в ушибах и царапинах. Осколки гравия занозами впились в кожу.

– Глухо.

– Снова попробуй.

– Ни в какую. Наверное, вежливые просьбы тоже бесполезны.

– Пробуй.

– Это Талия Нг, – без надежды на успех обратилась к лифту префект. – Откройте кабину. – Она ударила по пульту. – Открой, мать твою!

– Роботы, – проговорил Катбертсон.

Группа проследила за его взглядом, а смотрел он за решетчатые дверцы, через пустое сумрачное фойе, сквозь проем выхода. Отряд роботов неторопливо и очень решительно подбирался к башне. Восемь или девять, все разных моделей, с блестящими на солнце корпусами, катились, прыгали, шагали, высоко подняв манипуляторы и режущие инструменты.

– Нас заманили в ловушку. Позволили вернуться, рассчитывая, что мы воспользуемся лифтом, – потрясенно сказал Келлибо. – Префект, ведь и лифт предложили вы.

– Сами заткнетесь или помочь? – осведомилась Талия, отстегивая теплую жужжащую рукоять ищейки.

Авангард противника вошел в тень, которую ронял козырек перед широкими дверями музея. Три мраморные ступени – и роботы попадут в фойе. Хлыст-ищейка задрожал, словно у него участился пульс.

– Вы же говорили, что хлыст поврежден, – напомнил Келлибо. – Как он справится с девятью роботами, если двух едва одолел?

Талия повернула массивное кольцо, активируя режим меча в надежде, что ищейка еще способна выпустить хвост и придать ему жесткость. Рукоять жужжала, как оса в банке, но хвост не появлялся.

Талия снова крутанула, беззвучно умоляя инструмент откликнуться. Жужжание усилилось, показался хвост. Он вылез на десять сантиметров, на пятнадцать, достиг предела на двадцати, зато был прямым и жестким.

Резать черную решетчатую дверцу оказалось сложнее, чем живую изгородь, но ведь этого и следовало ожидать. Талия велела себе успокоиться – паника до добра не доведет – и аккуратно вспорола решетку по горизонтали и вертикали. Последние два-три разреза отняли почти столько же времени, сколько первые десять. Прямоугольный кусок решетки со звоном упал на мраморный пол. Роботы уже поднялись на крыльцо и пересекли фойе. Две ходячие машины тащили по ступенькам колесных собратьев.

– На лестницу! – скомандовала Талия. – Бегите что есть силы, до самого верха не останавливайтесь!

Она вылезла из лифта с остальными, но немного отстала. Талия пятилась – шла лицом к напирающим машинам, держа поврежденный хлыст перед собой. Она уже превратила ищейку в гранату и приготовилась к броску, но, попав на лестницу, вдруг передумала. Взрыв особой пользы не принесет, на смену разрушенным роботам пришлют других.

Талия пристегнула хлыст к поясу и зашагала по ступенькам вслед за группой.