Любовница помогла ему выбраться из капсулы. Дрожа на койке в кабинете восстановительной терапии, Куэйхи, базово-линейный человек, боролся с головокружением и тошнотой; тем временем Морвенна отсоединяла от его тела многочисленные провода и шланги.

– Лежи спокойно, – сказала она.

– Я не слишком хорошо себя чувствую.

– А чего ты хотел? Эти сволочи разморозили тебя слишком быстро.

Ощущение было как при ударе в пах, с той разницей, что боль заполняла все тело. Хотелось съежиться, уменьшиться в объеме, завязаться крошечным узлом, сложиться в изящную фигурку оригами. Он подумал, что надо бы проблеваться, но это, наверное, потребовало бы чрезмерных усилий.

– Почему они так рисковали? – пробормотал он. – Она же знает, что я слишком ценен.

Он рыгнул: звук получился странный, словно слишком растянулся собачий взлай.

– Кажется, ты испытывал ее терпение чуть дольше дозволенного, – сказала Морвенна, протирая его кожу салфеткой с щиплющей целебной мазью.

– Но я ей нужен.

– Прежде она обходилась без тебя. Возможно, пришла к выводу, что и в дальнейшем ты не понадобишься.

Куэйхи повеселел:

– Наверное, возникла какая-то чрезвычайная ситуация.

– Разве что для тебя.

– Господи… Все, что мне сейчас нужно, – это сочувствие.

Он поморщился: в голове стрельнула боль, причем непростая – куда сильнее и целенаправленнее тупой саднящей боли, сопутствующей выходу из криосна.

– Не поминай имя Господа всуе, – назидательно сказала Морвенна. – От этого только хуже, ты же знаешь.

Он взглянул ей в лицо – для этого пришлось разлепить веки и впустить в глаз безжалостный свет кабинета восстановительной терапии.

– Ты на моей стороне или нет?

– Я пытаюсь помочь тебе. Лежи тихо, нужно вынуть еще одну трубку.

Последняя слабая вспышка боли в бедре, и шунт выскочил наружу, оставив после себя аккуратную ранку, похожую на глаз.

– Вот теперь все.

– До следующего раза, – вздохнул Куэйхи. – Если будет следующий раз.

Морвенна замолчала, словно к ней вдруг пришла догадка.

– Ты боишься?

– А ты на моем месте не боялась бы?

– Королева безумна, это всем известно. Но она достаточно практична, чтобы распознать ценный ресурс.

Морвенна говорила открыто, зная, что здесь, в кабинете оживления, у королевы нет прослушивающих устройств.

– Возьми, например, Грилье – ужас! Разве она терпела бы этого урода хоть минуту, не будь он ей полезен?

– Со мной то же самое, – вздохнул Куэйхи, погружаясь в омут отчаяния. – Как только кто-нибудь из нас становится ей не нужен…

Если бы Куэйхи мог шевелиться, он бы чиркнул себе по шее воображаемым ножом. Вместо этого он глухо захрипел, подражая человеку с перерезанным горлом.

– У тебя есть преимущество перед Грилье, – сказала Морвенна. – Это преимущество – я, союзник в команде. Кто есть у него?

– Ты права, – ответил Куэйхи, – как всегда.

С огромным усилием он приподнялся, протянул руку и взялся за стальную перчатку Морвенны.

Он не решился напомнить, что на борту корабля она теперь почти в такой же полной изоляции, как и он сам. Чтобы ультра подвергли остракизму одного из своих, ему достаточно вступить в близкие отношения с базово-линейным человеком. Морвенна притворялась, что ей все нипочем, но Куэйхи отлично знал: если попытается прибегнуть к ее помощи, королева и экипаж ополчатся против него и тогда ему конец.

– Можешь сесть? – спросила она.

– Попробую.

Неприятные ощущения постепенно отпускали. Куэйхи знал, что со временем все пройдет. Сейчас он уже, по крайней мере, мог пользоваться основными группами мышц, не крича от боли. Он сидел на койке, прижав колени к безволосой груди, пока Морвенна осторожно вынимала из его члена катетер. Куэйхи смотрел ей в лицо и слышал только позвякивание металла о металл. Он вспомнил, как было страшно, когда она впервые прикоснулась к нему там блестящими, как ножницы, руками. Заниматься с ней любовью – все равно что заниматься любовью с молотилкой. При этом Морвенна ни разу не причинила ему травмы, только сама случайно порезалась – там, где у нее живая плоть, а не металл.

– Все в порядке? – спросила она.

– Да, оклемался. Чтобы испортить день Хоррису Куэйхи, нужно нечто посерьезнее быстрого оживления.

– Вот это сила духа, – сказала она без особой уверенности и поцеловала его.

От нее пахло духами и озоном.

– Хорошо, что ты здесь, – сказал Куэйхи.

– Подожди, приготовлю тебе попить.

Телескопически распрямившись в полный рост, Морвенна отодвинулась от койки. Будучи все еще не в силах сосредоточить взгляд, Куэйхи наблюдал, как она скользит через комнату к нише, где были приготовлены различные укрепляющие смеси. Серо-стальные дреды Морвенны раскачивались при каждом качке ее длинноногого тела, приводимого в движение поршнями.

Морвенна уже возвращалась к нему, с бокалом в руках – шоколадный напиток с лекарственными препаратами, – когда дверь в камеру открылась, скользнув в сторону. В комнату вошли двое – мужчина и женщина. За ними, заложив в притворной застенчивости руки за спину, семенила невысокая, особенно рядом с ультра, фигурка генерал-полковника, как обычно в испачканном медицинском халате.

– Он пришел в себя? – спросил мужчина.

– Его счастье, что не умер, – резко ответила Морвенна.

– Поменьше мелодрамы, – отрезала женщина. – Никто еще не умирал от чуточку ускоренного разогрева.

– Вы объясните, чего Жасмина хочет от Куэйхи?

– Это касается только их с королевой, – ответила женщина.

Мужчина небрежно кинул простеганную серебристую одежду в сторону Куэйхи. Рука Морвенны обратилась в расплывчатое пятно и поймала на лету. Она подошла к Куэйхи и передала ему халат.

– Я хочу знать, что происходит, – буркнул Куэйхи.

– Одевайся, – приказала женщина. – Пойдешь с нами.

Куэйхи повернулся на койке и опустил ноги на холодный пол. Дискомфорт отступил, на его место пришел страх. Член сжался, съежился, забрался в пах, словно уже придумал собственный план спасения. Куэйхи оделся, завязал пояс. Потом, повернувшись к генерал-полковнику, спросил:

– Ты тоже участвуешь?

Грилье моргнул:

– Мой дорогой друг, все, что было в моих силах, – не допустить, чтобы тебя разогрели еще быстрее.

– Ну, ты дождешься, – сказал Куэйхи. – Помяни мое слово.

– Не понимаю, почему ты все время разговариваешь со мной в таком тоне. У нас много общего, Хоррис. Мы двое разумных гуманоидов на борту корабля ультра. Нам не стоит ругаться и соперничать из-за престижа и статуса. Напротив, необходимо действовать заодно. – Грилье вытер перчатки о халат, оставив на нем зловещее красное пятно. – Нам нужно дружить, Хоррис. Нужно держаться друг за друга, потому что впереди долгая дорога.

– Скорее ад замерзнет, – ответил Куэйхи.

Королева держала на коленях пегий человеческий череп, поглаживая его очень длинными пальцами с ногтями, выкрашенными черным лаком. Одета она была в кожаный жилет со шнуровкой на груди и короткую матерчатую юбку из такой же темной кожи. Волосы были убраны с высокого лба назад, оставлен лишь аккуратный маленький завиток.

Стоя перед королевой, Куэйхи было подумал, что она нанесла на лицо экзотический грим: вертикальные полосы, словно густой свечной воск, тянулись от глаз к изгибу верхней губы. И лишь потом понял, что она вырезала себе глаза.

Если отвлечься от ран, ее лицо отличалось своеобразной суровой красотой.

Он впервые видел королеву во плоти. До этой встречи все их переговоры проводились дистанционно, либо через виртуальные альфа-копии, либо через живых посредников вроде Грилье.

Когда-то он надеялся, что так будет всегда.

Куэйхи выждал несколько секунд, прислушиваясь к своему дыханию. Наконец спросил:

– Я подвел вас, мэм?

– Куэйхи, за кого вы меня принимаете? За капитана, который может возить бесполезный груз?

– Вижу, удача от меня отвернулась.

– Поздновато вы это увидели. Сколько остановок, Куэйхи, мы сделали с тех пор, как вы присоединились к нам? Пять, не так ли? И какую прибыль принесли эти пять остановок?

Куэйхи открыл рот, собираясь ответить, как вдруг заметил резной скафандр, почти скрытый в тени позади трона. Эта вещь появилась здесь не случайно.

Резной скафандр походил на мумию, на кокон, изготовленный из мягкой стали или похожего промышленного металла. Был оснащен разъемами для подключения всевозможных устройств. На месте визора перед лицом темнела прямоугольная решетка. Там, где детали резного скафандра подверглись ремонту или замене, виднелись выступы и бугорки – следы пайки и сварки. Местами блестели новые металлические заплатки.

Бо́льшую часть скафандра покрывала невероятно сложная резьба, она навязчиво притягивала взор, заставляла до боли напрягать глаза. Каждый квадратный сантиметр был испещрен тончайшими деталями, которые сложно разобрать сразу. Но под взглядом Куэйхи скафандр словно бы увеличился, и вот уже видны диковинные космические чудовища со змеиными шеями, до крайности похожие на фаллос звездолеты, лица вопящих людей и демонов, сцены совокуплений и расправ. Тут были спирали хроник, выделенные крупно поучительные истории, описания удачных торговых сделок. Проглядывали циферблаты аналоговых часов и псалмы. Строки текста на неизвестных Куэйхи языках, музыкальные лады и даже столбцы аккуратно, с любовью выгравированных вычислений. Последовательность цифрового кода ДНК. Ангелы и херувимы. Змеи. Множество змей.

От одного взгляда на эту штуковину у Куэйхи заболела голова.

Саркофаг пестрел язвинками от ударов микрометеоритов, темными пятнами ожогов космического излучения; его серо-стальная поверхность тут и там зеленела бронзовой патиной химических окислов. Хватало и бороздок, оставленных сверхтяжелыми частицами при попаданиях по касательной. В довершение по всему периметру скафандра тянулся темный шов, по которому раскрывались и заваривались половинки брони.

Этот легендарный скафандр, предназначенный для наказания, считался не более чем плодом фантазий. Считался – до сего момента.

В скафандре человек некоторое время мог жить, получая сенсорную информацию. Броня защищала от космической радиации в межзвездном перелете, который длился иногда многие годы. Наказанный их проводил, будучи вмурован в защитную ледяную оболочку звездолета.

Счастливчиком считался умерший прежде, чем его доставали из саркофага.

Куэйхи заговорил, стараясь, чтобы голос не дрожал:

– Если смотреть под другим углом, наши дела… вовсе не так уж плохи… во всех отношениях. Корабль цел и невредим, команда здорова, в пути никто не погиб и не получил тяжелого ранения. Не было инфекционных заболеваний. Обошлось и без непредвиденных расходов…

Он замолчал, с надеждой глядя на Жасмину.

– И этим вы пытаетесь оправдаться? Куэйхи, ваша задача – в эти трудные времена поправить наши дела, благотворно повлиять на торговлю посредством вашего непревзойденного очарования, а также знания планетарной психологии и ландшафтов. Вас брали на роль курочки, несущей золотые яйца.

Куэйхи неловко переступил с ноги на ногу:

– Но все пять систем, которые мы посетили, оказались просто помойками.

– Это вы выбирали системы, не я. И не я виновата, что там не нашлось ничего стоящего. – Королева с горечью покачала головой. – Нет, Куэйхи, боюсь, легко вы не отделаетесь. Видите ли, месяц назад мы кое-что перехватили. Это была двухсторонняя связь, торговые переговоры между колонией людей на Чалупеке и субсветовиком «Зыбкая память о Хокусае». Говорит это вам о чем-нибудь?

– Едва ли.

Но он вспомнил.

– «Зыбкая память о Хокусае» вошла в систему Глизе 664, как только мы ее покинули. Я говорю о второй планетной системе, куда вы нас привели. В своем отчете вы сообщили… – Королева резко подняла череп и приложила его к голове, прислушиваясь к дробному стуку челюстей. – Давайте проверим… На Крылатом Грифоне и трех других пригодных для обитания планетах не нашлось ничего ценного, если не считать остатков брошенной технологии на спутниках, с пятого по восьмой, гиганта Всплывающий… Во внутренних астероидных полях тоже ничего, как и в роях астероидов D-типа, троянских точках или крупных образованиях типа пояса Койпера…

Куэйхи уже понял, к чему клонит королева.

– И что же «Зыбкая память о Хокусае»?

– Я слушала ее торговые переговоры с необычайным интересом. Судя по всему, что было сказано, «Зыбкая память о Хокусае» обнаружила подземный тайник с пригодными для продажи артефактами. Им около ста лет – они довоенные, дочумные. Очень ценные вещи: не просто старая техника, а предметы искусства и культуры, по большей части уникальные. За них выручили достаточно, чтобы заказать новый слой корпусной брони. – Королева выжидательно посмотрела на Куэйхи. – Что скажете?

– Мой отчет абсолютно правдив, – ответил Куэйхи. – Наверное, «Зыбкой памяти о Хокусае» просто повезло. Послушайте, дайте мне еще один шанс. Мы на подлете к новой системе?

Королева улыбнулась:

– Мы всегда на подлете к новой системе. Эта называется Сто Седьмой Рыб, но, по правде сказать, издалека она выглядит не слишком многообещающе. Почему вы решили, что на этот раз от вас будет польза?

– Позвольте мне взять «Доминатрикс», – взмолился Куэйхи, складывая руки на груди. – Я проверю эту систему.

Королева молчала долго. Куэйхи слышал собственное дыхание, изредка прерываемое слабым писком насекомого или крысы, сгорающей в электрической ловушке. За зеленоватым стеклом полусферы, встроенной в одну из двенадцати стен зала, угадывались чьи-то неторопливые движения. Он почувствовал, что за ним наблюдает еще кто-то, помимо безглазой женщины. Никто никогда не говорил ему об этом, но он догадался – нечто за стеклом и есть подлинная королева, а искалеченное тело на троне просто кукла, временное обиталище для чужого разума. Значит, все дошедшие до него слухи правдивы. И про солипсизм королевы, и про ее пристрастие к самой невероятной боли, служащей якорем, связью с реальностью, и про огромный запас клонированных тел, которые она содержит только для этой цели.

– Вы закончили, Куэйхи? Это все, что вы можете предложить?

Он вздохнул:

– Пожалуй, все.

По-видимому, королева безмолвно отдала приказ. В ту же секунду двери зала вновь распахнулись. Холодный ветерок овеял затылок, и Куэйхи быстро обернулся. В зал вошли двое ультра, которые привели его из кабинета восстановительной терапии, и генерал-полковник медицинской службы.

– Я закончила с ним, – сказала королева.

– И что вы решили? – спросил Грилье.

Жасмина покусала ноготь.

– Я осталась при прежнем мнении. Положите его в резной скафандр.