Глава пятидесятая
Они поднимались на лифте, и по лицам скользили цветные пятна – солнце висело низко.
Скорпион что-то достал из кармана скафандра:
– Это мне дал Ремонтуар.
Рашмика взяла кусок плавника с большой осторожностью – прожив много лет среди останков вертунов, она знала, что малейшая царапина способна как открыть важную истину, так и ввести в тяжелейшее заблуждение.
– Что это? – спросила она.
Свинья изложил то, о чем догадывался и в чем сомневался Ремонтуар.
– Мы не одни здесь, – наконец сказал он. – Рядом с нами все время кто-то находится. Но все, что у нас есть, – вот такие обломки, которые остаются после них.
– Этот фрагмент ты привез с Арарата?
– Его нашли на орбите Арарата, – уточнил Скорпион. – Если поищем, обнаружим такие и здесь, можешь не сомневаться. Кто бы ни были эти существа, во Вселенной они давно. И они умны, Аура. – Скорпион намеренно назвал ее прежним именем. – Иначе бы не выжили рядом с ингибиторами за все эти века.
– Не понимаю, какое отношение они имеют к нам.
– Может быть, никакого, – ответил свинья. – А может быть, самое прямое. Зависит от того, что случилось с вертунами. И тут, полагаю, ты способна нам помочь.
Лишенным эмоций голосом она проговорила:
– Всем известно, что случилось с вертунами.
– И что же?
– Их уничтожили ингибиторы.
Скорпион смотрел, как сменяются на лице Ауры витражные краски. Казалось, от нее исходит грозный свет, как от ангела мщения из иллюстрированного еретического евангелия.
– А что ты сама об этом думаешь?
– Сама я думаю, что ингибиторы не имели никакого отношения к истреблению вертунов. Я с самого начала так считала, по крайней мере с тех пор, как стала размышлять над этим вопросом. Не стану утверждать, будто вертунов не стерли с лица планеты, но слишком уж много осталось от них следов. Ингибиторы не допускают такого брака в своей работе. – Рашмика сделала паузу, потупившись, словно в смущении. – Я хотела написать об этом книгу, когда жила на Равнине Вигрид. Собирала материалы, анализировала, записывала тезисы в тетрадь.
– Но никого судьба вертунов не интересовала, кроме тебя, – кивнул Скорпион. – Если тебе это послужит утешением: я считаю, что ты права. Вопрос в том, есть ли здесь какая-то связь с тенями.
– Не знаю.
– Когда мы прилетели сюда, ситуация казалась простой. Все свидетельствовало только об одном: что вертуны уничтожены ингибиторами.
– Вот и резной скафандр мне то же самое сказал, – подтвердила Рашмика. – Вертуны создали механизм, который мог принимать сигналы теней, но не решились на последний шаг – не позволили теням перейти из их мира в наш, хотя те обещали спасти вертунов от волков.
– И теперь у нас появилась возможность не повторить эту ошибку, – заключил Скорпион.
– Да, – настороженно произнесла Рашмика, чувствуя подвох. – Но ты все-таки не считаешь, что следует пустить их сюда?
– Я считаю, что главная ошибка вертунов – переговоры с тенями, – ответил Скорпион.
Рашмика потрясла головой:
– Но вертунов уничтожили не тени. Это же получается сущая чепуха. Нам известно, что тени, по крайней мере, не слабее ингибиторов. И если бы здесь поработали они, то не оставили бы никаких следов от аборигенов. Это во-первых, а во-вторых, побывав здесь, они бы уже просили о помощи для проникновения в нашу Вселенную.
– То-то и оно, – кивнул Скорпион.
– Ты о чем? – спросила Рашмика.
– Вертунов уничтожили не ингибиторы и не тени. А те неизвестные, что оставили вот этот обломок.
Рашмика вернула фрагмент Скорпиону так торопливо, словно боялась заразиться.
– Скорп, как насчет доказательств?
– Да никак. Но если мы пороемся на Хеле – я имею в виду настоящие раскопки, – то наверняка найдем что-нибудь похожее. И одного кусочка будет достаточно. Хотя есть и другой способ проверить мою версию.
Рашмика помотала головой, словно пыталась вытряхнуть из нее сумбур:
– Но чем провинились вертуны, почему их понадобилось уничтожать?
– Говорю же: они приняли ошибочное решение, – ответил Скорпион.
– Какое?
– Вступить в переговоры с тенями. Аура, это была проверка, под контролем создателей плавника. Те считали, что вертуны ни в коем случае не должны открыть теням проход. Нельзя для борьбы с врагом привлекать на свою сторону еще более опасного врага. И нам не следует наступать на те же грабли.
– Если ты прав, существа, оставившие этот обломок, ничуть не лучше теней или ингибиторов.
– Речь не о том, чтобы ложиться с ними в постель, а о том, чтобы учитывать риск. Они здесь, Аура, в этой системе. Сию минуту находятся рядом с нами. И то, что мы их не видим, не значит, что они не следят за каждым нашим шагом.
Несколько секунд лифт поднимался в тишине.
– Значит, ты шел сюда вовсе не за резным скафандром? – наконец спросила Рашмика.
– Я думал, что приму решение на месте, – ответил Скорпион.
– И как, принял?
– Да, с твоей помощью. Скафандр останется на «Пресвятой Морвенне».
– Выходит, настоятель Куэйхи был прав, – вздохнула Рашмика. – Он все твердил, что в скафандре сидят бесы.
Лифт замедлил ход. Скорпион убрал подарок Ремонтуара в поясной карман и снова достал нож.
– Жди здесь, – сказал он. – Если через две минуты не позову, садись в лифт и выбирайся наружу. А потом беги от собора со всех ног.
На льду они стояли вчетвером: Рашмика, ее мать, Васко и свинья. Выбравшись из «Пресвятой Морвенны», они так и шли за гигантской машиной – сначала по земле, потом по обрубку моста. И остановились лишь в километре от стены Рифта.
Казалось невероятным, что внутри собора мог остаться кто-то живой, но Скорпион решил убедиться в этом и обошел основные помещения. Но на борту могли быть десятки потайных герметичных отсеков, о существовании которых он не знал.
С такими ранами, как у него, вряд ли кто-то другой сумел бы сделать больше.
Внешне «Пресвятая Морвенна» нисколько не изменилась. Нижний уровень собора был разгерметизирован, это Скорпион обнаружил, поднявшись по тросу, сброшенному техником из машинного отделения. Но тамошняя механика с одинаковым успехом работала как в воздухе, так и в вакууме: целенаправленное движение собора не задержалось ни на секунду, электрогенераторы исправно давали ток. В мансарде Часовой Башни горел свет, но ни один силуэт не двигался в ее витражах, как и в других окнах шагающего собора.
– Сколько осталось до края? – спросил Скорпион.
– Метров двести, – ответил Васко.
– Пятнадцать минут, – пересчитала Рашмика. – Потом собор опрокинется, если только мост не рухнет раньше.
– Вряд ли рухнет, – сказал Скорпион. – Я вообще думаю, что собор мог пройти по мосту.
– Да, на это бы стоило посмотреть, – произнесла Хоури.
– Похоже, мы так никогда и не узнаем, кто построил мост, – сказал Васко.
Рядом с ним сложная механика, заключенная в огромный движущийся контрфорс, перенесла в воздухе огромную ступню и бесшумно опустила на лед.
Скорпион вспомнил о сообщении, принятом его скафандром.
– Пусть это останется одной из загадок Вселенной, – сказал он. – Но это не вертуны потрудились, точно.
– Да, не они, – согласилась Рашмика. – Этой постройке не миллионы лет, она относительно новая. Вертуны не оставили после себя ничего столь же красивого.
– Еще не поздно, – сказал Малинин.
Скорпион повернулся к нему, заметив, как в визоре шлема мелькнуло искаженное отражение его собственного лица.
– Не поздно для чего, сынок?
– Пятнадцати минут хватит, даже тринадцати. Я успею подняться в мансарду.
– И стащишь скафандр вниз по лестнице? – поинтересовалась Хоури. – В лифт он не влезет.
– Я разобью окно в покоях. Если буду не один, мы выбросим скафандр наружу.
– И с кем ты потом будешь разговаривать? – усмехнулся Скорпион.
– Падать на мост с башни – не то же самое, что с моста на дно Рифта, – сказала Рашмика.
– Двенадцать минут – минимум, – уточнила Хоури.
– Я готов, – сказал Васко. – Скорп, вы со мной?
– Да я бы пошел, если б не было других планов на остаток жизни.
– Значит, нет?
– Васко, мы уже все решили. Там, откуда я родом, отступаться в последний момент было не принято.
Васко запрокинул голову, чтобы увидеть вершину башни «Пресвятой Морвенны». Скорпион непроизвольно сделал то же самое, хотя от таких движений у него кружилась голова. Казалось, собор вообще не движется на фоне неподвижных звезд. И среди этих звезд было два десятка новых, ярких, окруживших Хелу неровным ожерельем. Нельзя оставлять их там надолго, подумал Скорпион. Прежде чем опуститься на ложемент, капитан принял единственно верное решение, защитив своих спящих пассажиров от непредвиденных опасностей, – пусть даже этот поступок был сродни самоубийству. Но рано или поздно кто-то должен позаботиться об этих восемнадцати тысячах душ.
«А при чем тут я? – подумал Скорпион. – Найдутся другие…»
– Не думал, что все зайдет так далеко, – проговорил он чуть слышно.
– Скорп? – переспросила Хоури.
– Нет, ничего, – отозвался он, тряхнув головой. – Просто вдруг подумал: что этот пятидесятилетний свинья делает в такой дали от дома?
– Пытается что-то исправить, – сказала Хоури. – Разве не этим ты занимался всю жизнь?
– Она права, – подхватила Рашмика. – Спасибо тебе, Скорпион. Ты не обязан был делать все то, что сделал. И я никогда этого не забуду.
«А я никогда не забуду, как кричал мой друг, когда я резал его скальпелем», – подумал Скорпион.
Но разве тогда у него был выбор? Клавэйн ни словом не упрекнул своего палача; перед лицом ужасной смерти старик думал только о том, как избавить друга от переживаний. Почему же Скорпион не может почтить память Клавэйна, дав наконец выход накопившейся ненависти? Он оказался в неподходящем месте и в неподходящее время, но его вины в этом нет, как и вины старика. И уж точно ни в чем не виновата Аура.
– Скорп? – окликнула Аура.
– Я рад, что ты спасена, – сказал он.
Хоури положила руку ему на плечо:
– А я рада, что ты вернулся за нами, Скорпион. Спасибо, что спас.
– Свинячье дело нехитрое, – проворчал он.
Потом они молчали, глядя, как помаленьку сокращается расстояние между собором и краем разрушенного моста. Более столетия собор шел вперед, ни разу не проиграв в бесконечной гонке вокруг Хелы. Треть метра в секунду, и так день за днем, год за годом. И вот теперь это вечное и точное, как ход идеальных часов, движение должно оборваться. А вместе с ним и жизнь «Пресвятой Морвенны».
– Скорп, – нарушила девушка зачарованную тишину, – даже если будет уничтожен резной скафандр, как быть с Халдорой? Машина висит в небе, и, если ее включить, тени придут сюда.
– Если бы у нас осталось хоть одно орудие класса «Ад»… – сказала Хоури.
– Если бы да кабы, – перебил ее Скорпион. Он топал, чтобы согреться: либо с его скафандром что-то не в порядке, либо с ним самим. – Да придумаем мы, как уничтожить машину, в крайнем случае подбросим в нее гайку. Иначе они разберутся с нами.
– Они? – переспросила Хоури.
– Те, кого мы пока не встречали. Но они где-то рядом, можете не сомневаться. Следят и каждый наш поступок берут на карандаш.
– А что, если мы ошибаемся? – спросила Хоури. – Может, их интересует, хватит ли у нас ума договориться с тенями?
– Тогда наш список врагов пополнится, – ответил Скорпион. – Но даже если так…
– Что тогда?
– Это еще не конец света. Уж я-то знаю, о чем говорю. Я собираю врагов с того дня, когда сделал свой первый вдох.
Минуту все молчали. «Пресвятая Морвенна» продолжала с хрустом шагать к неминуемой кончине, а голубое пламя «Ностальгии по бесконечности» – гулять по небу, словно карандаш Творца, задумавшего новое созвездие.
– По-твоему, мы должны поступить так, как считаем нужным, даже если им это не понравится?
– Вроде того. И наш выбор запросто может оказаться правильным. Все зависит от того, что на самом деле случилось с вертунами.
– Наверняка они кого-то разозлили, – сказала Хоури.
– Молодцы ребята, – усмехнулся Скорпион. – Помирать, так с музыкой.
«Я ранен, – подумал он. – Да что там, я едва жив. Оставил кровавый след в соборе, прикончил каждого, кто встал у меня на пути. Я в шаге от того, чтобы увидеть полную и необратимую гибель величайшего открытия в истории человечества, единственного средства, способного спасти нас от ингибиторов. И вот стою здесь и смеюсь, словно в кои-то веки выдалась достойная вечеринка».
«Типичное для свиньи поведение, – заключил он. – Мы живем сегодняшним днем, никакого чувства перспективы».
А может, это как раз единственное, за что свиньям следует благодарить судьбу?
– Скорп, – обратилась к нему Хоури, – хочу кое о чем спросить, пока мы не расстались снова. Ты не будешь против?
– Не знаю, Хоури, – ответил он. – Попробуй спросить.
– Зачем ты спас тот шаттл с «Дикого манула»? Там же были ингибиторы, что тебе помешало открыть огонь?
«Неужели она понимает?» – удивился Скорпион.
Он девять лет лежал в криокапсуле и многое пропустил. Возможно, она нашла подтверждение тому, о чем он только подозревал.
Он вспомнил прощание с Антуанеттой Бакс. Та спросила, встретятся ли они снова. Вселенная очень велика, ответил он, и в ней найдется место для пары-тройки совпадений. Может быть, сказала Антуанетта, для кого-то найдется, но не для таких, как они со Скорпионом.
Свинья улыбнулся своим мыслям: он очень хорошо тогда понял, что Бакс имела в виду. Он тоже не верил в чудеса. Но где провести границу? Ведь сейчас он стопроцентно уверен: Антуанетта была права не совсем. Для нее и Скорпиона чудес не бывает. А для других? Иногда необыкновенное просто берет и случается.
Он видел имена всех беженцев из системы Йеллоустона, которых они спасли. Одна фамилия бросилась ему в глаза. И сам человек произвел впечатление на свинью, когда тот следил за высадкой спасенных из шаттла. Скорпион помнил, с каким молчаливым достоинством держался этот человек. Наверное, его сразу же заморозили, как и остальных пассажиров шаттла. И теперь он где-то на орбите Хелы, среди восемнадцати тысяч момио.
– Надо бы придумать, как их спасти, – сказал он Хоури. – Я про замороженных.
– Вроде речь шла о шаттле…
– Да, шла.
Продолжать он не стал. Ана долго ждала ответа, пусть еще подождет.
Некоторое время все молчали. Глядя на собор, можно было подумать, что он простоит на мосту еще не одну тысячу лет.
По прикидкам Скорпиона, «Пресвятой Морвенне» оставалось еще минут пять.
– Я бы успел, – заговорил Васко… – Если бы побежал… Если бы мы побежали…
– Пошли, – сказал Скорпион.
Остальные посмотрели на него, потом на собор. Передок «Пресвятой Морвенны» был в добрых семидесяти метрах от края моста; пройдет еще три или четыре минуты, прежде чем он повиснет над пустотой. А что потом? Еще самое меньшее минута, прежде чем громадина начнет опрокидываться.
– Куда, Скорп? – спросила Хоури.
– Я уже насмотрелся, – спокойно ответил он. – День сегодня был трудный, а впереди еще долгий путь. Чем раньше выступим, тем раньше доберемся.
– А собор… – начала Рашмика.
– Уверен, зрелище будет впечатляющее. Потом расскажете, если найдется время.
Скорпион пошел назад по обломку моста. Низко висящее солнце двигало перед ним до комизма маленькую и неуклюжую тень. Та колыхалась перед идущим враскачку свиньей, словно плохо управляемая марионетка. Он сильно замерз: это был особый внутренний холод; вроде живого существа, которому впору иметь имя. Может, это он и есть, конец, о котором столько раз предупреждали Скорпиона? Как ни крути, он всего лишь свинья; ему ли ждать от жизни приятных сюрпризов? Хорошо уже то, что он оставил в этом мире немало своих отметин, поглубже, чем у других.
Он прибавил шагу. Вскоре три длинные тени окружили его короткую. Все четверо ни о чем не говорили, лишь задумчиво шагали и думали о своем трудном пути. Еще через несколько минут земля содрогнулась – словно огромный кулак гневно ударил Хелу, – но и тогда они не замедлили поступь.
А потом самый маленький из идущих споткнулся, и трое других кинулись, чтобы его подхватить.
После этого Скорпион почти ничего не помнил.
