Глава 3
Древности – остатки истории, случайно спасшиеся при кораблекрушении времени.
Фрэнсис Бэкон. О пользе и успехе знания
На следующий день после моего разговора с Винди мы получили приглашения на банкет и аукцион. На той неделе она позвонила еще раз:
– Чейз, я хотела тебе сообщить, что завтра вечером мы устраиваем прием. Будут важные персоны.
– Хорошо.
– Назначено на восемь. Мы бы хотели видеть вас с Алексом. Заодно сможете взглянуть на товар.
– Весьма любезно с твоей стороны.
Алексу нравились подобные мероприятия, особенно с бесплатной едой и напитками. Каждый раз он заполучал одного-двух новых клиентов.
– Спасибо, Винди, – сказала я. – Поговорю с боссом. Скорее всего, мы придем.
И тут она меня удивила:
– Отлично. Без «Рэйнбоу» было бы совсем не то. Приходите минут за пятнадцать-двадцать, ладно? Я встречу вас в своем офисе. Кстати, мне понадобится дата твоего рождения. И дата рождения Алекса.
– Зачем?
– Для службы безопасности.
– Службы безопасности?
– Да.
– Думаешь, мы можем украсть артефакты?
– Нет, конечно. – Винди приподняла брови. – Да вы бы и не стали пытаться, – улыбнулась она. – Дело в другом. Но я не могу об этом говорить.
– Почему?
Брови ее вновь взлетели.
– Этого я тоже не могу сказать.
История с «Полярисом», естественно, давно перестала быть новостью: она случилась задолго до моего рождения. С тех пор вокруг нее создалась фантастическая аура. Казалось, будто некая сверхъестественная сила проникла на корабль до того, как тот успел подать сигнал тревоги, смогла отключить искина и похитила людей для целей, известных только ей, – трудно было предположить что-то иное. Все это слишком напоминало сказку, вымысел, не имеющий ничего общего с реальностью. О том, что могло случиться на борту «Поляриса», я имела не больше понятия, чем любой другой человек. Но события в том виде, как они были представлены в отчете, плохо поддавались объяснению. Я была убеждена, что в отчете чего-то не хватает или, наоборот, в него что-то добавили, – не спрашивайте меня, что именно.
После того как Винди рассказала мне об аукционе, я изучила происшествие подробнее. Кроме исчезновения людей с корабля, была еще одна странность: когда на «Полярисе» оказался Мигель Альварес, искин не работал. Корабль нисколько не пострадал, гиперсветовая связь действовала, все системы функционировали – кроме искина. Как заявил Альварес на слушаниях, казалось, будто его просто выключили. Проверка показала, что искин перестал функционировать через несколько минут после отправки последнего сообщения: «Стартуем в ближайшее время».
Алекс тоже заинтересовался всем этим. Обычно его воодушевляла лишь возможность заработать, но с «Полярисом» было иначе. Он заметил, что после отключения искина потенциальные дознаватели лишились единственного свидетеля, и ему тут же захотелось выяснить, как это было сделано. Как вообще отключают искинов?
– Самый простой способ – сообщила я, – приказать ему отключиться.
– Такое возможно?
– Конечно. Так делают постоянно. Искин записывает все, что происходит на мостике, в трюме, машинном отделении и, возможно, еще в одном-двух помещениях. Если кому-то хочется поговорить на мостике, не оставляя записи, он приказывает искину отключиться.
– А как его включают обратно?
– Иногда с помощью кодового слова, иногда посредством обычного выключателя. – Мы стояли на крыльце возле офиса «Рэйнбоу», расположенного на первом этаже загородного дома Алекса. По листьям деревьев стучал холодный неприятный дождь. – Но на «Полярисе» случилось нечто иное.
– Откуда ты знаешь?
– Если искину велят деактивироваться, он сохраняет запись о получении такого приказа. Искин «Поляриса», включенный через несколько минут после появления Альвареса, не помнил о подобном приказе. Значит, кто-то отключил его вручную.
– Есть другие варианты? Что еще могло случиться?
– Отказ питания. На кораблях должны иметься резервные источники энергии, но это правило соблюдается не всегда. В тысяча триста шестьдесят пятом, наверное, было то же самое. Но отказа не случалось – когда «Пероновский» добрался до «Поляриса», энергопитание работало.
– И как же ты это объяснишь?
– Кто-то отключил искина, отсоединив одну из цепей, а потом подключил обратно. И когда «Пероновский» нашел «Полярис», все было на месте.
– Хочешь сказать, что, если подключить цепь обратно, искин не запустится автоматически?
– Нет. Нужно воспользоваться выключателем.
– Зачем посторонней силе такие проблемы?
– Приверженцы этой теории говорят, что посторонняя сила отключила искина при помощи какого-то поля.
– Это возможно?
– Полагаю, возможно все, при наличии соответствующих технологий.
Найдя «Полярис», «Пероновский» трое суток оставался рядом с ним, но так ничего и не обнаружил. Несколько недель спустя прибыл спасательный корабль, доставивший «Полярис» домой. Тщательное обследование ничего не прояснило, после чего разведка законсервировала «Полярис». В 1368 году его продали фонду «Эвергрин», который сменил название корабля на «Шейла Клермо».
Я поговорила с Саболом Кассемом из университета Трегера на островах Восходящего Солнца. Кассем исследовал это происшествие и защитил по нему докторскую диссертацию.
– Судя по архивным данным, – рассказал он, – люди на борту «Клермо» чувствовали себя «неуютно» – плохо спали, слышали голоса. Ходили слухи, что электроника взбунтовалась, что Мадлен Инглиш и пассажиры каким-то образом были заключены в управляющие модули. На корабле путешествовал Марион Хорн – еще до того, как стал знаменитым архитектором. Он клялся, что ему всегда казалось, будто за ним наблюдает «некто страждущий», и добавлял: «Я знаю, каково это».
Кассем сидел на скамейке перед мраморным фасадом с высеченной на нем надписью: «ИСТИНА, МУДРОСТЬ, СОЧУВСТВИЕ».
– Самое знаменитое – или шокирующее – заявление сделал Эверт Клауд, король рекламы и один из главных спонсоров «Эвергрина», – улыбнувшись, продолжил он. – Клауд утверждал, что видел призрак Чека Боланда: тот стоял возле челнока. Призрак якобы умолял Клауда, чтобы тот помог им бежать с «Поляриса».
Я пересказала наш разговор Алексу. Радости его не было предела.
– Отличные истории, – сказал он. – Благодаря им стоимость вещей только вырастет.
Кстати, Шейла Клермо была дочерью Маккинли Клермо, с давних пор руководившего экологической деятельностью «Эвергрина». В четырнадцать лет она стала жертвой несчастного случая, катаясь на лыжах.
Джейкоб, искин Алекса, собрал историю Мэдди Инглиш в фотографиях. Мадлен в шесть лет, с мороженым, на трехколесном велосипеде. В тринадцать: на ступенях школы стоит весь ее восьмой класс. Первый бойфренд. Первые лыжи. Восемнадцатилетняя Мэдди участвует в шахматном турнире. Джейкоб даже нашел неполную запись пьесы «Десперадо», где старшеклассница Мэдди играла Табиту, – увы, та слишком рьяно предавалась любви.
Он показал мне фотографии Мэдди в летном училище, а затем в Ко-Ли, где она получила специальность пилота сверхсветовых кораблей. На десятках фото, сделанных во время выпуска, она гордо стояла рядом с родителями, очень похожая на свою мать, праздновала окончание учебы вместе с другими выпускниками, в последний раз смотрела на учебную станцию перед отлетом домой.
Все это было мне хорошо знакомо. Я сама училась в Ко-Ли: за семьдесят с лишним лет после Мэдди он сильно изменился, но многое оставалось прежним. Подвергаясь испытаниям, ты понимал, на что ты способен и кто ты такой.
С тех пор прошло пятнадцать лет, но я и сейчас помню, как непрерывно бурчала во время учебы. Две трети моего класса отсеялись – средний показатель по школе. Инструкторы порой доводили нас до белого каления. Но я поняла, кто я такая и чего можно от меня ожидать.
Может, это прозвучит глупо, но, если бы я не закончила КоЛи, я была бы другим человеком. Подозреваю, что Мэдди придерживалась того же мнения о себе.
На одной фотографии из Ко-Ли она стояла рядом с мужчиной средних лет перед залом Паскаля, где устраивали большую часть симуляций. Мужчина был очень похож на Уркварта!
– В подростковом возрасте, – сообщил Джейкоб, – она доставляла родителям немало проблем. Она ненавидела школу, никого не слушалась, пару раз сбегала из дома и связалась с неподходящей компанией. Ее несколько раз арестовывали. Родители ничего не могли с ней поделать. Уркварт познакомился с ней, посетив колонию для несовершеннолетних. Уже шли разговоры о частичной реконструкции личности. Видимо, девушка произвела на Уркварта впечатление, и он убедил власти передать ему ответственность за нее. Он взвалил на себя нелегкую ношу, но в итоге Мэдди закончила школу, а затем Уркварт устроил ее в Ко-Ли.
Джейкоб показал мне видеоклип: Мэдди на корабельном мостике дает интервью для шоу, которое демонстрировалось в Аэрокосмическом музее имени Беррингера. «Я всем обязана ему, – сказала она. – Не появись он в моей жизни, одному Богу ведомо, что бы со мной стало».
Департамент планетарной разведки и астрономических исследований представлял собой полусамостоятельное агентство, которое на четверть финансировалось правительством и на три четверти – за счет частных пожертвований. В эпоху, когда болезни редки, подавляющее большинство детей имеют обоих родителей и все хорошо питаются, возможностей помогать другим остается немного. Между тем людей, желающих делать это, по-прежнему хватает. Что ж, по крайней мере, можно с надеждой смотреть в будущее. Дело в том, однако, что в подобных обстоятельствах много средств выделяется на нужды детских спортивных секций и исследовательских организаций. Но ни одна из них не пользуется такой известностью, не овеяна такой романтикой, как разведка с ее экспедициями в неизведанные края. В одной лишь туманности Дамы-под-Вуалью десятки тысяч звезд, так что хватит надолго – судя по истории последних тысячелетий, до конца времен. Попытки проникнуть в неведомое лишь подогревают воображение: никогда не знаешь, что удастся найти. Вдруг это будет Аурелия, легендарная затерянная цивилизация?
Разведкой управлял совет директоров, представляющий интересы десятка политических комитетов, академического сообщества и нескольких богатых спонсоров. Председатель, как и директор, был политическим назначенцем, сменявшимся каждые два года. Он (или она) теоретически имел научную подготовку, но занимался в основном политическими вопросами.
Здания, где размещалось высшее руководство разведки, занимали шесть лучших акров земли на севере столицы, вытянувшись вдоль берега Наракобо. Оперативный центр находился на середине континента, но именно высшее руководство принимало политические решения, давало добро на экспедиции и определяло, куда они должны отправиться. Именно в этих зданиях набирали технический персонал для космических кораблей, именно туда приходили ученые, чтобы отстаивать свои предложения относительно очередной миссии. Здесь же располагался отдел по связям с общественностью, где работала Винди. Он и устраивал аукцион.
В свои нынешние роскошные помещения штаб-квартира разведки переехала около трех лет назад из обшарпанного каменного здания в центре города. Алексу хотелось думать, что это как-то было связано с возросшим интересом к старинному наследию, после того как он разобрался с открытиями Кристофера Сима. На самом же деле к власти пришла другая политическая партия, которая уже дала разные обещания, – а чем еще можно похвастаться, как не новым строительством?
Но я никогда не скажу ему об этом.
Вняв просьбе, мы явились на пятнадцать минут раньше. В офис Винди нас проводил настоящий человек: обычно такое поручение давали аватару, если речь не шла о важной персоне. Винди была в вечернем платье, белом с золотым шитьем.
Надо заметить, что Алекс всегда умел выбирать одежду для таких случаев. Да и я, без ложной скромности, выглядела не хуже – черное шелковое платье с открытыми плечами, высокие каблуки и ровно столько обнаженной кожи, чтобы вызвать восхищенные ком ментарии.
Понимающе улыбнувшись, Винди отпустила шутку насчет возможности поохотиться этим вечером, а затем превратилась в саму невинность, пока Алекс ласкал ее взглядом и отпускал комплименты по поводу ее красоты.
Офис освещала единственная настольная лампа. Винди могла бы включить свет, но не стала: в полумраке все выглядит намного экзотичнее.
– Кому достанется прибыль? – спросил Алекс, когда мы расположились в креслах. – От аукциона?
– Не нам, – ответила Винди.
– Почему? Куда она пойдет?
– Разведку финансирует Совет.
– Это понятно. Но «Полярис» – дитя разведки. Это ваше оборудование, ваша экспедиция. И в любом случае бо́льшая часть находок поступает от частных лиц.
Винди послала за напитками.
– Ты же знаешь, как выходит с правительством, – сказала она. – В конечном счете они присваивают все.
Алекс вздохнул:
– Итак, почему мы собрались? Кто к нам приехал?
Винди зловеще улыбнулась:
– Маджа.
Алекс ошеломленно уставился на нее. Я тоже.
– Это же настоящий головорез, – сказала я и сразу получила в ответ предупреждающий взгляд: мол, не поднимай волну.
Маджа был правителем Коррим-Маса, независимой горной теократии на другой стороне планеты, где из поколения в поколение ничего не менялось, что бы ни происходило вокруг. Коррим-Мас упорно отказывался вступить в Конфедерацию, главным образом потому, что никак не мог считаться демократическим государством.
Жители его верили, что конец света неминуем и что утверждение, будто человечество возникло на другой планете, – ложь. Они отрицали существование «немых», настаивая, что инопланетян нет, а если есть, то они не могут читать мысли. Жили они сравнительно неплохо, правда время от времени граждане исчезали, и никто никогда не критиковал правительство. То было самое старое непрерывно существующее государство на Окраине. Правили им самодержцы, сменявшие друг друга: народ, судя по всему, был не способен взять власть в свои руки. После свержения очередной династии ее место всякий раз занимала новая банда гангстеров.
– Маджа – Главагосударства, – сказала Винди, сделала паузу, но ответа не дождалась и продолжила: – Он скоро прибудет, и его проводят в директорские апартаменты «Проктор юнион». Там соберутся все гости, включая нас. Если он будет не против, мы подойдем к нему и поприветствуем.
– Весьма любезно с его стороны, – заметила я. – А если он будет против?
Алекс снова дал понять, что пора сменить тему.
– При чем здесь мы? – спросил он. – Он собирается взглянуть на артефакты?
– Да. И еще показаться на приеме, устроенном разведкой.
Я заметила, что маджа, по моему мнению, не верит в существование космических кораблей.
– Придется тебе самой спросить его об этом, – улыбнулась Винди, нисколько не обидевшись. Я достаточно хорошо ее знала: сама она не стала бы касаться этой темы, будь у нее такая возможность. Но Винди всегда отличалась лояльностью к начальству и любила свою работу. – Он слышал о тебе, Алекс. Когда директор сказал, что ты придешь, он попросил представить тебя ему.
Принесли напитки – «Морскую пену» для Алекса, красное вино для Винди и «Темный карго» для меня. Винди подняла бокал.
– За корпорацию «Рэйнбоу», – сказала она. – За ее постоянные усилия в поисках истины.
Слова эти звучали несколько высокопарно, но мы ей подыграли. Все равно нам требовалось сменить тему. Выпив коктейль, я захотела добавки, но сомневалась, стоит ли напиваться перед встречей с самым кровожадным человеком на планете. Впрочем, бюрократические ритуалы решили все за меня – прибыла вторая порция. На этот раз тост произнесла я:
– За пассажиров и капитана «Поляриса», где бы они ни были.
Алекс выпил и встал, разглядывая свой бокал:
– Надо полагать, мы сдались? Делаются ли сейчас попытки выяснить, что там случилось?
– Нет, – сквозь зубы проговорила Винди. – Практически нет. Есть специальная комиссия, но толку от нее мало. Они зашевелятся, только если появится что-то новое. Время от времени кто-нибудь пишет книгу или устраивает шоу. Но скоординированной деятельности нет. В конце концов, Алекс, это было слишком давно. – Она поставила бокал. – Когда это случилось, туда, к Дельте Карпис, послали весь флот. Они искали повсюду. Проверили все, что можно, в радиусе нескольких световых лет.
– И никаких результатов?
– Ни малейших.
– Никаких следов? – в свою очередь спросила я. – Вообще?
– Нет. Ничего так и не нашли. – Винди взглянула на браслет. – Пора идти. Он уже здесь.
Она встала и открыла перед нами дверь. Я поколебалась.
– Не уверена, что мне хочется общаться с этим типом, – сказала я.
Алекс уже стоял, поправляя пиджак:
– Тебе вовсе незачем с ним любезничать, дорогая. Вряд ли мы его заинтересуем.
Винди задержалась на пороге:
– Понимаю твои чувства, Чейз. Прости. Мне следовало вас предупредить, но с нас взяли подписку о неразглашении. Слишком многие хотели бы убить его. Маджу. – (Посмотрев в окно, я увидела, как садятся два скиммера.) – Но я буду вам благодарна, если вы придете. С вами будет веселее. – Она улыбнулась. – И потом, часто ли ты встречаешься с настоящими диктаторами?
– Тоже верно. – Я посмотрела на Алекса.
– Все это в интересах дипломатии и науки, – сказал он, мягко подталкивая меня.