Глава 1

Антуанетта Бакс наблюдала за представителем полиции, который появился в шлюзе. Робот целиком состоял из черных бронированных плоскостей с подчеркнуто острыми краями и напоминал абстрактную скульптуру, сооруженную из большого количества разобранных ножниц. От представителя полиции исходил смертельный холод — он прибыл сюда на одном из трех открытых куттеров, которые сейчас прицепились к кораблю Антуанетты. Иней цвета детской неожиданности, образованный замерзшими частичками ракетного топлива, оседал на черной броне, украшая ее очаровательными завитушками и спиральками.

— Отойдите, пожалуйста, — предупредил робот. — Физический контакт нежелателен.

Понятно. Пары топлива токсичны. Пропуская представителя полиции, Антуанетта опустила щиток гермошлема.

— Не представляю, что вы надеетесь обнаружить, — проговорила она, следуя за ним на безопасном расстоянии.

— И я не представляю, пока не обнаружу.

Он уже настроился на частоту радиопередатчика ее скафандра!

— Эй, посмотрите внимательно. Я не промышляю контрабандой. Мне слишком дорога жизнь.

— Все они так говорят.

— И зачем мне, по-вашему, везти в хоспис Айдлвилд контрабанду? Там обитают богомольные чудики, которые помешаны на аскетизме, а не маньяки-контрабандисты.

— Вы так много знаете о контрабандистах?

— Я никогда не говорила…

— И даже не думали. Дело в том, что идет война, мисс Бакс. Должен сказать, мы ни для кого не делаем никаких исключений.

Представитель полиции умолк и изогнулся. Со всех сочленений посыпались крупные хлопья желтоватого льда. Тело представителя полиции напоминало черное яйцо с множеством конечностей, манипуляторов и оружия, расположенных по экватору. Он был слишком мал, чтобы внутри мог помещаться оператор — да и не был для этого предназначен. Зато для электроники, которая позволяла поддерживать связь с пилотом, места хватало. Сам пилот сейчас находился снаружи, в одном из трех куттеров, лишенный всех ненужных органов и погруженный в канистру, снабженную системой жизнеобеспечения.

— Если хотите, можете связаться с хосписом, — предложила Антуанетта.

— Мы уже отправили запрос. Но в подобных ситуациях кое-кто хотел бы быть абсолютно уверенным, что груз на борту. Вы согласны?

— Я соглашусь с чем угодно, только бы вы покинули мой корабль.

— М-м-м. А почему вы так торопитесь?

— Потому что у меня слякоть… извините, замороженный пассажир. И кое-кому очень не понравится, если он растает.

— Я очень хочу взглянуть на вашего пассажира. Это возможно?

— Вам трудно отказать, не так ли?

Чего-то подобного она ожидала, поэтому и надела вакуумный скафандр еще до появления представителя.

— Хорошо. Это займет не больше минуты, а затем вы сможете продолжать путь, — робот выдержал паузу. — Конечно, при условии, что других нарушений не будет.

— Сюда, пожалуйста.

Антуанетта обернулась и нажала большим пальцем на панель, открывая потайной вход в лаз, ведущий в главный грузовой отсек «Штормовой Птицы». Пропуская представителя полиции вперед, она твердо решила, что будет говорить добровольно, но мало что скажет — если вообще станет что-нибудь рассказывать. Возможно, она покажется убийственно упрямой, но если слишком активно делиться информацией, это будет выглядеть еще более подозрительно. Милиция Феррисвильского Конвента не пользовалась популярностью, особенно с тех пор, как начала заниматься гражданскими делами.

— А у вас неплохой корабль, Антуанетта.

— Для вас я мисс Бакс. Не припомню, чтобы мы называли друг друга по имени.

— Хорошо, мисс Бакс. Но мое мнение таково: ваш корабль внешне кажется неприметным. При этом он, судя по всему, в прекрасном состоянии и пригоден для межзвездных перелетов. Корабль с такими данными можно было бы выгодно использовать для совершенно легальных торговых рейсов даже в эти смутные времена.

— И тогда у меня не было бы повода заниматься контрабандой, так?

— Нет, но меня удивляет, что вы отказываетесь от своей выгоды и служите на побегушках в хосписе. Конечно, Орден Ледяных Нищенствующих — влиятельная организация, но не настолько… — представитель выдержал выразительную паузу. — Признайтесь, это наводит на размышления. Обычно спящих везут в Айлдвилд по другому маршруту, а по этому люди покидают хоспис. Перевозка замороженного тела в окрестностях Айлдвилда — само по себе странное явление: большинство «отогревается» еще до того, как покинуть хоспис.

— Задавать вопросы не входит в мои обязанности.

— Понимаю. Зато в мои, до некоторой степени — входит. Мы уже добрались?

В настоящий момент в грузовом отсеке не было воздуха, и им пришлось пройти туда через шлюз. Антуанетта включила свет. Ничего похожего на груз — зато огромное помещение было забито стеллажами — трехмерными рамами, на которых обычно помещались грузовые поддоны и контейнеры-«стручки». Антуанетта протискивалась сквозь эту кристаллическую решетку, а впереди двигался представитель полиции, цепляясь за перекладины и стойки на манер тарантула.

— Однако вы не обманули. Вы действительно летите порожняком. Здесь нет ни одного контейнера.

— Это не преступление.

— Я такого и не говорил. Однако это очень странно. Похоже, Нищенствующие неплохо вам заплатили, раз вы позволили себе такой рейс.

— Правила устанавливают они, а не я.

— Чем дальше, тем интереснее.

Конечно, полицейский прав. Каждому известно: в хосписе заботятся обо всех спящих, которых выгружают с прибывших звездолетов. В том числе о малоимущих, раненых, временно потерявших память. Нищенствующие «отогревали» их, оказывали медицинскую помощь и проводили реабилитацию, присматривали за ними — пока состояние не позволяло путешественникам покинуть хоспис. В крайнем случае, у спящих в минимальном объеме восстанавливались функции организма и психики. Некоторые из тех, к кому так не вернулась память, оставались в хосписе и после определенной подготовки вступали в Орден. Но прием спящих с борта звездолетов никогда не превращался в рутинную операцию.

— Ну хорошо, — проговорила Антуанетта, — Они сообщили мне, что произошла ошибка. Путаница в документах в процессе выгрузки. В общем, одного из спящих вместо другого доставили в хоспис и начали обследовать, но еще не «отогрели», хотя его следовало переправить в замороженном состоянии в Город Бездны и «отогреть» там.

— Странно, — прокомментировал представитель полиции.

— Похоже, парень не любил космические путешествия. Да… такая пурга поднялась! Когда они забили тревогу, спящий был уже на полпути к Йеллоустоуну. В общем, бардак… Хоспис вознамерился вернуть все на свои места, пока ситуация не стала еще хуже. Они наняли меня. Я обнаружила парня у Ржавого Обода… и теперь тороплюсь вернуться в Айлдвилд.

— Но к чему такая спешка? Если тело заморожено, можно не сомневаться…

— Его саркофагу место только в музее. К тому же последнее время его явно и бросали, и кантовали. Плюс ко всему, семьи начали задавать каверзные вопросы. Чем быстрее этих замороженных кукол поменяют местами, тем лучше.

— Как я понял, Нищенствующие желают сохранить происшествие в тайне. До сих пор у хосписа была безупречная репутация, и если что-то выплывет наружу…

— Ага.

Антуанетта позволила себе чуть-чуть расслабиться. Ситуация скользкая, но можно убедить полицию немного сбавить обороты.

— Теперь, когда картина в общем ясна… Как насчет того, чтобы меня отпустить? Вы же не хотите сказать, что вам плевать на Хоспис?

— Конечно, нет. Но после того как мы проделали такой путь, будет стыдно не взглянуть на пассажира. Вы не находите?

— О да, — с чувством произнесла Антуанетта. — Вне всякого сомнения!

Они подошли к саркофагу. Это была обычная, ничем не примечательная криогенная камера, установленная у дальней стенки грузового отсека — матово-серебристая, с прямоугольником из дымчатого стекла на верхней стенке — смотровым окошком. Ниже располагалась утопленная в крышку контрольная панель с кнопками, рычагами и индикаторами. Она была прикрыта таким же дымчатым экраном, за которым ползали, вспыхивая и угасая, туманные треки.

— Странное место для саркофага, — произнес представитель полиции. — Слишком близко к корме.

— А по-моему, ничего странного. Рядом с запасным выходом. Его быстро погрузили и еще быстрее выгрузят, если что.

— Звучит правдоподобно. Вы не возражаете, если я посмотрю поближе?

— На здоровье.

Робот приблизился к саркофагу примерно на метр. Несколько конечностей с сенсорами протянулись в сторону камеры и замерли, не касаясь ее. Полицейские действовали осторожно: они опасались причинить ущерб собственности Хосписа или человеку в саркофаге.

— Вы говорили, что этот человек недавно поступил в Айдлвилд.

— Я знаю только то, что мне сообщили в хосписе.

Робот задумчиво постучал по крышке одной из конечностей.

— Странно. За последнее время сюда не прибыло ни одного крупного судна. Сообщения о войне уже достигли самых дальних систем, и сейчас Йеллоустоун уже не столь притягателен, как прежде.

Антуанетта пожала плечами.

— Если это вас так волнует, свяжитесь с хосписом. У меня на борту «слякоть», и они хотят получить ее обратно. Это все, что мне известно.

Робот задумчиво поводил конечностью в миллиметре от окошка. Судя по всему, манипулятор был снабжен видеокамерой.

— Так… это определенно человек, — произнес он с таким видом, как будто сообщал Антуанетте очень важную новость, — к тому же… в состоянии глубокой криогенной заморозки. Не возражаете, если я открою панель и ознакомлюсь с показаниями приборов? Если есть какая-то проблема, я, возможно, смогу вызвать эскорт, который вдвое быстрее доставит вас в хоспис…

Прежде чем она успела придумать благовидную причину для отказа, представитель полиции уже откинул дымчатое стекло с панели, усеянной кнопками, датчикам и маленькими дисплеями. Робот оперся на крышку и принялся водить черным сканирующим глазком взад и вперед по дисплею.

Антуанетта наблюдала за этим и чувствовала, что покрывается холодным потом. Показания приборов выглядели вполне убедительно. Но тот, кто достаточно хорошо разбирается в технологиях «холодного сна», сразу заподозрит неладное. Во всяком случае, когда со спящим все в порядке, приборы так себя не ведут. И если подозрения возникнут, будет достаточно уделить чуть больше внимания некоторым скрытым показателям — и правда станет очевидной.

Представитель полиции скрупулезно считывал информацию, затем выпрямился. Похоже, результаты осмотра его удовлетворили. Антуанетта на миг закрыла глаза — и тут же пожалела об этом.

Треклятая машина снова тянула свои лапы к панели. На этот раз конечность была снабжена изящным манипулятором.

— На вашем месте я бы не трогала…

Но он уже вводил команду. По дисплеям зазмеились голубые, как молнии, кривые диаграмм.

— Так быть не должно, — сказал представитель полиции.

— Что?

— Как будто спящий уже мер…

— Прошу прощения, Маленькая Мисс! — прогремел незнакомый голос.

Антуанетта чуть слышно выругалась. Сто раз говорила Тварю, чтобы он сидел тихо, пока она общается с полицией. Но он просто проигнорировал приказ.

— Что такое, Тварь?

— Входящее сообщение, Маленькая Мисс, адресованное лично вам. Пункт отправки — хоспис Айдлвилд.

Робот резко выпрямился.

— Что это за голос? Я думал… вы сказали, что вы одна.

— Так и есть, — отозвалась Антуанетта. — Это просто Тварь. Субличность моего корабля.

— Хорошо, тогда прикажите ему заткнуться! А сообщение из хосписа адресовано не вам. Это ответ на запрос, который я направил ранее.

— Сообщение, Маленькая Мисс? — снова прогремел бестелесный голос корабля.

Антуанетта улыбнулась

— Валяй.

Полицейский замер. В этот момент Тварь спроецировал сообщение на щиток шлема Антуанетты таким образом, что казалось, будто Нищенствующая стоит посередине грузового отсека. Скорее всего, оператор в куттере «видит» ту же картинку.

Эта Сестра Ордена Ледяных Нищенствующих принадлежала к числу Новых Достопочтенных. При виде по-настоящему старого человека Антуанетта, как всегда, испытала легкое потрясение. Пожилая дама с накрахмаленным апостольником на голове, в традиционном облачении Нищенствующих, украшенном снежинками — символом Ордена. Морщинистые, покрытые вздувшимися венами руки были спокойно скрещены на груди.

— Я прошу прощения за задержку с ответом, — произнесла она. — У нас снова проблемы с сетью — думаю, вы в курсе. Теперь формальности. Меня зовут сестра Амелия, и я намерена подтвердить, что тело… индивидуум в состоянии «холодного сна»… который поручен заботам мисс Бакс, является временной и очень ценной собственностью хосписа Айдлвилд и Святого Ордена Ледяных Нищенствующих. Мисс Бакс любезно согласилась обеспечить его скорейшее возвращение…

— Но там мертвое тело, — осторожно проговорил представитель полиции.

— …и мы будем весьма благодарны, если полиция воздержится от вмешательства. Мы уже не первый раз пользуемся услугами мисс Бакс и вполне удовлетворены тем, как она выполняет наши поручения, — Сестра улыбнулась. — Я не сомневаюсь: Феррисвильский Конвент понимает, насколько важна осторожность в подобных ситуациях… В конце концов, нам необходимо заботиться о безупречности нашей репутации.

Сообщение закончилось. Вспышка — и Сестра исчезла.

— Видите, я говорила вам только правду, — пожала плечами Антуанетта.

Робот вытянул манипулятор в ее сторону. На ее конце тускло поблескивал глазок сенсора.

— Здесь что-то не так. Согласно медицинским показателям, человек в саркофаге мертв.

— Послушайте, я же говорила, что этот старый сундук пора выбрасывать. Что-то сбоит в диагностике, вот и все. Или вы держите меня за идиотку, которая перевозит труп в криогенной камере?

— Я с вами не согласен.

— Может быть. Но вам придется со мной согласиться, правда? Слышали, что сказала почтенная Сестра? Я обеспечиваю его скорейшее возвращение. Если не ошибаюсь, она выразилась именно так. Вам не кажется, что это вполне официальная формулировка?

— Не знаю, чего вы добиваетесь, — проговорил робот. — Но, чтобы убедиться полностью, я должен осмотреть содержимое саркофага.

Девушка улыбнулась.

— Отлично. Благодарю вас, желаю приятно провести день. А теперь марш с моего корабля!

После того, как полицейские убрались, корабль лег на прежний курс. Пусть все думают, что «Штормовая Птица» в самом деле направляется в хоспис Айдлвилд. Ровно час спустя Антуанетта повернула — так резко, что корпус корабля застонал. Сколько горючего она сожгла на этом вираже, лучше было не думать. Еще час — и «Штормовая Птица», покинув Йеллоустоун и пояс его спутников, оказалась далеко за пределами территории, которая официально числилась под юрисдикцией Феррисвильского Конвента. Полиция даже не пыталась поймать ее, но это нисколько не удивило Антуанетту. Очевидно, они решили поберечь топливо. К тому же на эту область пространства власть Конвента не распространялась. Более того, здесь начиналась зона боевых действий, где каждый получал неограниченные шансы и тысячу способов закончить свое существование. Одним словом, овчинка не стоила выделки.

Окрыленная, Антуанетта составила сообщение с благодарностью, которое тайно отправила в хоспис. Она выражала признательность за их участие и пообещала оказать ответную услугу, если Айдлвилду понадобится помощь — в подобных ситуациях ее отец всегда поступал именно так.

От сестры Амелии пришел ответ.

«Бог вам в помощь и удачи в вашем деле, Антуанетта. Джим очень гордился бы вами».

Надеюсь, она знала, подумала девушка.

Следующие десять дней прошли почти без приключений. Корабль вел себя превосходно — никаких намеков на технические неполадки, тем более на необходимость произвести ремонт. Однажды, на расстоянии предельной чувствительности радаров, появились слабые, еле заметные пятнышки — скорее всего, пара баньши: неясные, точно иероглифы, нарисованные секретными чернилами. На всякий случай Антуанетта приготовилась припугнуть их. Однако после виртуозного маневра в ее исполнении баньши поняли, что взять на абордаж «Штормовую Птицу» будет непросто, и снова ушли в тень. Наверно, на поиски новой жертвы, которая позволит себя обчистить. Во всяком случае, Антуанетта их больше не видела.

В общем, ей даже не пришлось толком поволноваться. На корабле опять стало нечего делать. Оставалось только есть и спать; впрочем, спать Антуанетта старалась так мало, как только могла. Каждый раз ей снился один и тот же сон, что не могло не беспокоить. Раз за разом она попадала в плен к «паукам» — они похищали ее с лайнера, который носился по Ржавому Ободу от одной «карусели» к другой. Они увозили Антуанетту на одну из своих баз-комет на краю системы, раскалывали ей череп и погружали отвратительные сверкающие инструменты в серую мякоть мозга. Затем, когда Антуанетта сама почти превращалась в «паука», когда от ее собственных воспоминаний почти ничего не оставалось, а мозг был нашпигован имплантатами, которые превращали ее в часть их коллективного разума, появлялись «зомби». Точно пчелиный рой, клин их боевых звездолетов обрушивался на комету. Штопорные капсулы на огромной скорости впивались в лед, растапливая его и достигая центральных помещений, похожих на кроличий садок. Здесь из капсулы извергались толпы доблестных вояк в багровой броне. Десантники мчались по лабиринтам туннелей, отстреливая «пауков» с гуманной аккуратностью солдат, приученных не тратить даром ни одной флекетты, ни одной пули, ни одного шага во время атаки.

Симпатичный молодой «зомби» — судя по всему, новобранец — вытаскивал Антуанетту из камеры, где «пауки» проводили допросы и идеологическую обработку. Он удалял из ее мозга имплантаты, заново собирал ее череп, накладывал швы и, наконец, погружал ее в восстановительную кому — перед долгим путешествием в госпиталь для гражданских, который находился во внутренних районах системы. И пока шел процесс замораживания, держал Антуанетту за руку.

События повторялись с чертовской точностью. Похоже, «зомби» заразили Антуанетту сном-пропагандой. Несмотря на выполнение всех рекомендаций, ей так и не удавалось полностью вычиститься. По правде сказать, не очень-то и хотелось.

Однажды она получила передышку. Вместо «пауков» и «зомби» Антуанетте всю ночь снился отец. Это был печальный сон.

Она знала, что сны-пропаганда содержат массу преувеличений. Правда, дело касалось только деталей. Людям, которых угораздило стать пленниками Конджойнеров, мягко говоря, не повезло. Впрочем, Антуанетта не сомневалась: пребывание в плену у Демархистов тоже не напоминало воскресные посиделки.

Сейчас пространство, где то и дело вспыхивали сражения, оставалось в стороне, хотя формально корабль еще находился в зоне боевых действий. Антуанетта строила траекторию полета так, чтобы обогнуть основные фронты. То и дело она наблюдала яркие вспышки — на расстоянии многих светочасов отсюда шло сражение. Эти беззвучные сполохи были лишь слабым отблеском исполинских залпов, которые их породили, и Антуанетте ничего не стоило обманывать себя, воображая, будто война уже закончилась, и она летит в межпланетном пространстве по обычному маршруту. Впрочем, она была не слишком далека от истины. Нейтральные обозреватели в один голос утверждали, что война близится к концу, «зомби» теряют позиции. На протяжении последнего месяца «пауки» одерживали победу за победой и продвигались к Йеллоустоуну.

Но даже если исход уже ясен, война продолжается. Так что лучше не расслабляться, если есть желание уцелеть. Видимо, именно так надо трактовать сон-пропаганду.

Антуанетта думала об этом, приближаясь к Мандариновой Грезе — самой большой планете системы Эпсилон Эридана. Она мчалась во всю прыть, двигатели «Штормовой Птицы» работали на предельной мощности. Газовый гигант типа земного Юпитера — зловещая бледно-оранжевая масса, словно беременная гравитацией — по мере приближения превращалась из диска в шар. Вокруг нее по всем орбитам болтались спутники-перехватчики, и три из них, немного напоминающие маяки, уже окружили ее корабль, бомбардируя эфир угрожающими посланиями.

«Это Спорное Пространство. Вы вторглись…»

— Маленькая Мисс… вы уверены? При всем уважении, следует отметить, что это неправильная траектория для постановки на орбиту.

Антуанетта скорчила гримасу — именно такой получалась улыбка на полной скорости.

— Я знаю, Тварь, но у меня на это самая веская причина. Мы не ложимся на орбиту, мы собираемся войти в атмосферу.

— В атмосферу, Маленькая Мисс?

— Именно.

Она почти услышала звук движущихся шестеренок — как будто заработала антикварная счетная машинка, которую впервые за века очистили от пыли и повернули ручку.

Субстрат, вмещающий Тваря, помещался в охлажденном цилиндре размером примерно с гермошлем. Антуанетта видела его только два раза. Оба раза это происходило при разборке носовой части корабля. Отец в бронированных перчатках извлекал субстрат из штатного хранилища, и оба смотрели на этот цилиндр почти с благоговением.

— Вы сказали — туда? — повторил Тварь.

— Я понимаю, это нельзя назвать обычным штатным маневром.

— Вы абсолютно уверены, Маленькая Мисс?

Антуанетта полезла в карман своей рубашки и достала оттуда клочок бумаги — овальный, с потрепанный и ободранный по краям, зато украшенный вычурным рисунком, который был сделан золотом и серебром. Она указала пальцем на лоскуток, словно это был могущественный талисман.

— Да, — сказала Антуанетта, — более чем когда-либо в чем-либо была уверена.

— Очень хорошо, Маленькая Мисс.

Похоже, Тварь понял, что спор ни к чему не приведет, и начал подготовку к полету в атмосфере.

Схема на командной панели позволяла видеть, как всевозможные скобы и антенны втягиваются внутрь. Это продолжалось несколько минут. Теперь корпус «Штормовой Птицы» стал выглядеть чуть более обтекаемым. Остались кое-какие выпуклости, но им ничего не сделается. А вот доковые крепления и иглы убрать невозможно, так что их, вероятней всего, оторвет в атмосфере. Ничего страшного. «Штормовая птица» переживет, если потеряет несколько перышек.

— Теперь слушай, — торопливо произнесла она. — Где-то у тебя в мозгах есть программы для входа корабля в атмосферу. Отец однажды говорил мне про них, так что не притворяйся, будто никогда о таком не слышал.

— Необходимо в срочном порядке установить необходимые компоненты.

— Хорошо.

Антуанетта почувствовала, что настроение поднимается.

— Тем не менее, можно поинтересоваться, почему вы ни разу не говорили об этом маршруте?

— Если бы ты знал о моих планах заранее, ты всю дорогу занимался бы тем, что меня отговаривал.

— Может быть.

— Не принимай так близко к сердцу. Я просто прагматик.

— Как пожелаете, Маленькая Мисс, — Тварь выдержал паузу — достаточно длинную, чтобы Антуанетта почувствовала всю тяжесть своей вины. — Программы установлены. При всем уважении к вам необходимо заметить, что последний раз они использовались шестьдесят три года назад и с тех пор профиль корпуса судна претерпел некоторые изменения, которые могут ограничить способность к…

— Отлично. Я уверена, что ты сымпровизируешь.

Очень непростая задача — заставить корабль скользнуть из вакуума в атмосферу газового гиганта, хотя бы в верхние ее слои. Даже если у звездолета такая надежная броня и прекрасная аэродинамика, как у «Штормовой Птицы». В лучшем случае, такое испытание закончится серьезными повреждениями обшивки, с которыми судно все-таки сможет доползти домой, до анклавов Ржавого Обода. В худшем — ему больше никогда не выйти в открытый космос.

Ни тот, ни другой вариант Антуанетту не устраивал.

Ладно, подумала она. Одно утешает: если корабль разобьется, ей лично, по крайней мере, не придется сообщать плохую новость Ксавьеру.

Слабое утешение.

И тут из панели донесся приглушенный перезвон.

— Тварь… — сказала девушка. — Это было то, о чем я подумала?

— Весьма вероятно, Маленькая Мисс. Радарный контакт на расстоянии восемнадцати тысяч кликов. Три градуса от прямого курса, два градуса к северу от эклиптики.

— Мать твою… Ты уверен, что это не маяк или орудийная платформа?

— Объект слишком велик.

Антуанетте не потребовалось производить в уме расчеты, чтобы понять, что это значит. Там, между ее звездолетом и газовым гигантом, находится еще один корабль.

— Что ты можешь о нем сказать?

— Двигается медленно, Маленькая Мисс, курс точно в атмосферу. Скорость корабля не больше, чем у нашего — пару кликов в секунду, угол траектории вхождения немного острее, но они, судя по всему, намерены совершить тот же маневр, что и мы.

— Похоже на «зомби», ты не находишь? — живо отозвалась Антуанетта, надеясь убедить себя в обратном.

— Можно не гадать, Маленькая Мисс. Корабль только что связался с нами по «плотному лучу». Протокол послания от Демархистов, совершенно точно.

— «Плотный луч»? Какого черта?

— Предполагается, что вы это выясните.

Пользоваться «плотным лучом» для связи на небольших расстояниях — это самый настоящий выпендреж. По обычному радио связь была бы не хуже, а кораблю «зомби» не понадобилось бы наводить лазер на движущуюся цель.

— Подтверди как-нибудь, — приказала она. — Мы можем ответить им по «плотному»?

— Нет, Маленькая Мисс. Придется выдвигать устройство, которое будет очень проблематично убрать обратно.

— Выдвигай. Только не забудь потом втащить его назад.

Она услышала, как механизмы выдвинули одну из антенн в вакуум открытого космоса. Последовали частые щелчки — корабли обменивались посланиями. И вдруг перед Антуанеттой появилось лицо женщины, которая выглядела еще более усталой и изможденной, чем она сама — оказывается, такое возможно.

— Приветствую, — сказала Антуанетта. — Вы меня видите?

Женщина ответила красноречивым кивком. Ее губы были плотно сжаты, словно пытались сдержать переполняющую ее ярость, готовую вот-вот выплеснуться наружу.

— Да, я вас вижу.

— Я не ожидала, что кого-нибудь здесь встречу, — произнесла Антуанетта. — И решила, что будет неплохо ответить так же, плотным лучом.

— Вы могли не беспокоиться.

— Не беспокоиться? — эхом отозвалась Антуанетта.

— Да. После того, как ваш радар уже обнаружил нас, — женщина наклонилась, чтобы посмотреть на что-то внизу, и ее бритая голова блеснула синевой. Она выглядела немногим старше Антуанетты, но точно определить возраст «зомби» невозможно.

— Хм… и в этом вся проблема?

— Да, когда пытаешься от чего-то спрятаться. Я не знаю, зачем вы сюда прилетели и, честно говоря, меня это не волнует. Надеюсь, вы откажетесь от своих планов, что бы ни задумали. Эта планета находится в Спорном Пространстве. Так что я имею полное право взорвать вас, не дожидаясь, пока вы отреагируете.

— У меня никогда не было разногласий с зом… с Демархистами, — сказала Антуанетта.

— Рада слышать. А теперь разворачивайтесь.

Антуанетта снова бросила взгляд на клочок бумаги, который недавно достала из кармана рубахи. На нем был изображен человек в допотопном скафандре с гофрированными соединениями на локтях и коленях. Человек держал бутылку и внимательно ее разглядывал. Кольцо на его шее, где должен присоединятся шлем, напоминало разломанный эллипс из сверкающего серебра. Глядя на бутылку, в которой светилась золотистая жидкость, человек улыбался. Нет, подумала Антуанетта. Пора проявить характер.

— Я не поверну, — сказала она. — Честное слово, я не собираюсь поживиться на вашей планете. Я даже близко не подлечу ни к вашим очистительным заводам, ни к чему-нибудь еще. Я даже не открою ни один всасывающий шлюз. Мне надо просто войти в атмосферу. Войти и выйти. И больше вы меня не увидите.

— Отлично, — ответила женщина. — Я очень рада. На самом деле, проблема вовсе не во мне.

— Не в вас?

— Нет, — женщина сочувственно улыбнулась. — За вами следует еще один корабль. Думаю, вы его еще не заметили.

— За нами?

Женщина кивнула.

— У вас на хвосте «пауки».

И Антуанетта поняла, что настоящие проблемы только начались.