75. Исходные

За попытку сфабить спрут-кос безбаши тебе руки оторвут. Хуже, чем за печать деталей для превращения винтовки в автомат, хуже, чем за лепку большей части наркотиков. Флинн не ожидала увидеть такой костюм, кроме как на экране, и уж тем более не думала когда-нибудь такой надеть.

На задворках у Пиккета было неестественно тихо. Флинн все ждала, что сейчас поднимется крик, стрельба, завоет сигнализация. Ничего. Только хруст гравия под колесами квадроцикла. Электрического, такого нового, что еще чувствовался запах. Куплен, наверное, на часть выигрыша в лотерею или на клэнтонские деньги. Такой мощный, что, поставь на него грейдерный отвал, выровнял бы дорогу как нечего делать. Через фабричные багажные крепления протянули канат, чтобы удобнее держаться. Колеса скелетные, непневматические: на гравии были как у горного велосипеда, а как только Бертон свернул с дороги – расширились. По траве они шуршали уже совсем тихо.

– Мейкон? – спросила Флинн, не уверенная, что он ее слышит.

– Здесь, – отозвался комар в ухе. – Погоди, вытащим тебя, поговорим.

Флинн не видела, куда они едут. Ее комбинезон – та часть, через которую предполагалось смотреть, – почти упирался в спину Бертона, и оба спрут-коса без остановки пытались эмулировать друг друга. От мельтешения искаженных шестиугольников рябило в глазах и голова шла кругом. В «Чудесах науки» такое показывали. Наконец Бертон затормозил, выключил мотор, спрыгнул с квадроцикла. Дернул липучку у себя, потом ухватился за костюм Флинн возле шеи, потянул с хрустом. Ночной воздух в лицо. Бертон стиснул ее руку у плеча, шепнул: «Легкий Лед». Флинн едва слышала его через затычки. Вынула одну, левую, на оранжевом шнурке.

– Не вытаскивай, – сказал Бертон. – Может быть громко.

Вталкивая затычку обратно, Флинн повернула голову и увидела за спиной Бертона, в тени металлической будки, Коннера в анимешном протезе с щиколотками шире ляжек.

Нет, не Коннера. Торс и обе руки были такие, будто в полартековские ползунки напихали пластилина, комками. И – как заметила она, подойдя ближе, – для полной бредовости нацепили на место головы резиновую маску президента Гонсалес; знаменитые шрамы от прыщей – кратеры на широких скулах. Флинн заглянула в прорези глаз. Ничего.

Из-за протеза, держа буллпап под мышкой, вышел Карлос весь в черном: черная лыжная шапка до бровей, на глазах черные контактные линзы ночного зрения. У Бертона под расстегнутым спрут-косом тоже все было черное.

– Нужен твой кос для нашего приятеля, – сказал Карлос.

Флинн дала костюму съехать на землю и вышагнула из него. Мельтешение шестиугольников сразу исчезло, сменилось травой. Карлос поднял спрут-кос, расстегнул молнии с липучками и повесил его на высокий рюкзак за спиной у протеза. Бертон пристроил свой спереди, так что маска Гонсалес теперь смотрела между незастегнутыми полами. Бертон и Карлос, хрустя липучками, принялись соединять комбинезоны между собой так, чтобы не было взаимной эмуляции с мельтешением. По спрут-материи пробегали черные вихри – отражение их черной одежды, но, едва Бертон с Карлосом закончили и отступили в сторону, протез полностью слился с тенью за будкой.

– Пошел! – скомандовал Бертон кому-то, кого здесь не было.

Протез шагнул из тени. Только маска и ноги ниже щиколоток, а между ними будто пустота. Как сбой в глючной игре. Где-то на костюме по-прежнему была кровь охранника с поводком, но Флинн уже не помнила его лица. Протез сделал второй шаг, третий. Та же походка, какой Коннер подходил к холодильнику, но вся фигура наклонена вперед под весом рюкзака. Шлеп-шлеп, косолапо, к гравию. Теперь Флинн уже не видела маску. Протез шкандыбал назад, к залитому светом прожекторов уродливому дому Пиккета.

– Что вы делаете? – спросила Флинн у Бертона.

Тот поднял палец к губам, залез на квадроцикл, сделал ей знак, чтобы села за ним. Карлос устроился позади Флинн, ухватился за канат, и Бертон покатил по траве, прочь от гравийной дороги.

У Пиккета, оказывается, было поле для гольфа, с гаражами для машинок. Выглянула луна. Колеса тихо шуршали по ровной земле, покрытой не то полимером, не то генно-модифицированным газоном. Енот застыл в темноте, только его голова поворачивалась, провожая квадроцикл взглядом.

За полем для гольфа начался подъем: некошеный луг с редкими тропами, коровьими или лошадиными. Флинн различила впереди что-то белое, потом поняла, что это все та же ограда, на другом отрезке дороги. Когда они подъехали ближе, две фигуры в черном подбежали, подняли секцию и сдвинули ее в сторону. Бертон, не сбавляя скорости, выкатил через дыру на асфальтовую дорогу, которую округ на деньги Пиккета содержал в таком отличном состоянии, и погнал дальше.

Примерно милей дальше, возле большого белого автомобиля, ждал Томми, в черной куртке и шлеме с эмблемой управы шерифа. Бертон затормозил рядом с ним.

– Флинн, ты как? – спросил Томми.

– Вроде нормально.

– С тобой ничего не сделали? – Он смотрел так, будто хочет увидеть ее насквозь.

– Нет.

По-прежнему глядя внутрь нее:

– Мы отвезем тебя домой.

Бертон спрыгнул с квадроцикла, перешел на другую сторону дороги, встал спиной к ним и зажурчал. Флинн тоже слезла. Карлос передвинулся на водительскую часть седла, взялся за руль, завел мотор, развернул квадроцикл и уехал в темноту еще до того, как Бертон закончил пи́сать. Видимо, забрать двух других ребят.

Томми открыл пассажирскую дверцу, и Флинн села в машину. Томми обошел автомобиль, открыл дверцы слева, сел за руль. Бертон плюхнулся за ним, и оба закрыли свои дверцы.

– У тебя правда все нормально, Флинн? – опять спросил Томми, глядя на нее.

Она захлопнула свою дверцу.

Томми завел машину. Некоторое время они ехали в темноте – не туда, куда укатил Карлос, а в противоположную сторону. Потом Томми включил фары.

– Пиккет – мудак, – сказала Флинн.

– Не новость, – ответил Бертон. – Это был Райс?

– Пиккет обещал убить его, если не привезет меня. Сказал, безбаши найдут его где угодно.

– Я так и прикинул, – сказал Бертон.

Флинн не хотелось обсуждать ни Райса, ни то, что они тут затеяли. Говорить с Мейконом через комара тоже не стоило, чтобы не отвлекать Томми от ночной дороги. Так что Флинн просто ехала и ехала. Все недавние события казались сном, но таким, от которого она еще не проснулась.

Машина была уже почти в городе, когда Бертон сказал кому-то, кого здесь не было:

– Давай.

Позади вспух огромный огненный шар, тень от машины протянулась далеко вперед. И только потом до них долетел звук. Флинн подумала, что можно было бы рассчитать мили, как по разнице между молнией и ударом грома.

– Черт, – сказал Томми, сбрасывая скорость. – Что вы такое устроили?

– Иногда лепилы по неосторожности взлетают на воздух, – ответил Бертон с заднего сиденья.

Томми, молча глядя на дорогу, прибавил скорость.

Флинн надеялась, что Райс как отъехал от дома Пиккета, так и не остановился, что он уже где-нибудь в другом штате. Задавать вопросы Бертону не хотелось.

– Хочешь кофе, Флинн? – спросил наконец Томми.

– Спасибо, для меня уже поздновато, – ответила она.

Голос был чужой, какой-то девушки, с которой ничего этого не произошло. И тут Флинн разревелась.