51. Браво, Чарли, фиг поймешь

Дворик в доме Льва был такой же, как прежде: высокие глухие стены, мощеные дорожки, несколько клумб. Флинн вышла сюда с Коннером, оставив других на кухне, где Лев готовил им кофе. Высокая блондинка – надо понимать, миссис Лев – была там, но при их появлении сразу вышла, злобно глянув на Недертона. Оссиан и Тлен рассказали Льву, что надо будет купить губернатора, причем у Флинн было чувство, что для них добыть деньги не проблема, однако они говорят так, будто проблема. Потом отрапортуют, что справились. Она сама так делала на работе. Льва, судя по виду, разговор не радовал.

Небо было тусклее, чем когда они летали над Чипсайдом. Как матовая плошка для микроволновки.

– Это будущее, Флинн? – спросил Коннер.

– Постарайся себя не изводить. Никто из нас не сошел с ума, и мы оба думаем, что это оно.

– Я думал, что схожу с ума, потом Мейкон пришел и надел мне на голову ту штуковину. Открыл глаза и увидел тебя. Только ты – не ты. Разве не сумасшествие?

– Не хмурься. Слишком жутко выглядит.

– Допустим, чувак слышит голоса. И ты телепортируешь его на Венеру. Будет ли он по-прежнему слышать голоса или будет думать, что спятил, потому что рассекает по Венере?

– Ты слышал голоса?

– Типа пытался. Просто для разнообразия.

– Черт, Коннер. Не веди себя так.

– Я и не веду, сейчас. А кто они все такие? – Он обернулся на стеклянную дверь кухни.

– Высокий – Лев. Ты в периферали его брата. Он взял ее на время.

– Четырехглазка?

– Тлен. Они с Оссианом шестерки у Льва. Или айтишники. И еще Уилф Недертон. Сказал, из отдела по работе с персоналом, но компания, в которой он служит, по большей части воображаемая.

– Ты знаешь, что им надо?

– Довольно смутно, даже если все, что мне рассказали, правда.

– С чего это началось? – спросил Коннер.

– Недертон облажался.

– На него похоже. – Коннер глянул на нее. – Хочешь, я их урою?

– Нет! – Она ущипнула его за руку – все равно что щипнуть камень. – Хочешь вернуться к себе на диван? Я могу позвонить Мейкону.

– Мне нечем тебя отблагодарить. Просто первое, что пришло в голову.

– Не за что благодарить. Я очнулась здесь, подумала, – она тронула лицо, – и вспомнила о тебе. Может, мы еще оба об этом пожалеем.

– В будущем или где, но у меня есть пальцы. Просто скажи, чего делать, чего не делать.

Бляшка Тлен.

– Эдвард, – сказал ее голос.

Новая бляшка рядом, желтая, с двумя красными наггетсами, одним над другим:

– Флинн? Мейкон меня соединил. – Только голос, без картинки.

– Что случилось?

– В трейлере, с тобой.

– Где Мейкон?

– У Коннера. Мне не очень удобно тебе говорить…

– Что такое?

– Кажись, тебе надо по-маленькому.

– Что?!

– Ты ерзаешь. Здесь.

Флинн представила Эдварда в китайском кресле, как тот смотрит на нее лежащую.

– Ты хочешь, чтобы я вернулась?

– На минутку.

– Не отключайся. Тлен!

– Да? – спросила Тлен.

– Мне нужно на минутку вернуться. Это можно устроить?

– Конечно. Возвращайся в дом, мы найдем, где тебя усадить.

– Ты слышал, Эдвард?

– О’кей. Спасибо, – сказал он.

Бляшка с двумя наггетсами исчезла.

– Пошли назад в дом, – обратилась Флинн к Коннеру. – Мне надо на минутку в трейлер.

– Зачем?

– Эдвард думает, что мне нужно пописать.

Широкоскулое лицо обернулось к ней.

– Да, он за тебя этого сделать не может. – Коннер зашагал к дому. – Впрочем, буду иметь в виду.

– Что?

– Для следующего раза возьму катетер из «тарантула».

– Сюда, – сказала Тлен, когда они вошли в кухню. – Можешь устроиться в галерее.

Она поставила чашку кофе и шагнула к двери, Флинн за ней, Коннер позади. Налево в широкий коридор, потом направо, в огромную комнату.

– Она слишком велика для дома, – заметила Флинн.

– Зал продолжается в два соседних дома, – объяснила Тлен.

– Фальшивые Пикассо? – спросила Флинн. Она помнила некоторые из картин по старшим классам.

– Если фальшивые, кое-кому придется несладко. Садись сюда. – Тлен указала на старинного вида мраморную скамью. – Ты уже привыкла к переходам, так что теоретически тебе довольно вдохнуть, закрыть глаза, выдохнуть, открыть.

– Зачем закрывать глаза?

– Некоторым переходные ощущения неприятны. Мистер Пенске может посидеть с тобой.

– Коннер, – сказал он. – Я и собирался.

Флинн села. Через джинсы периферали чувствовался холодный мрамор. Прямо перед нею висели две картины, которые она видела на экранах сколько себя помнит.

– Готово, – сказала она, вдохнула и закрыла глаза.

– Поехали, – произнесла Тлен.

Флинн выдохнула и открыла глаза. Чувство было такое, будто она упала на спину, но без настоящего движения. Вазелиново-светящийся потолок «Эйрстрима» нависал слишком низко.

Эдвард был прав. Ей хотелось пи́сать.

– Погоди, – сказал он, видя, что она начала садиться, – дай сниму эту штуку.

На глазу у него была виза. Он снял с Флинн венчик Белоснежки.

– Бертон здесь? – спросила она, садясь окончательно. В голове плыло.

– У Коннера, вместе с Мейконом.

– Дженис?

– В доме, сидит с твоей матерью.

Флинн неуверенно встала:

– Ладно, сейчас вернусь.

На пути к выходу ее немного повело. Открыв дверь, она первым делом услышала выстрелы. Короткую автоматную очередь, потом два отдельных. Не близко, но и не далеко.

– Черт. – Флинн обернулась к Эдварду.

Его свободный от визы глаз округлился.

– Кто дежурит?

– Я не успеваю следить, – ответил он. – Несколько человек.

– Выясни, что там, – сказала она и вышла наружу.

Прислушалась. Гудение насекомых. Плеск ручья. Ветер в древесных кронах. Добежала до сортира. Дверная пружина скрипнула, закрываясь. Флинн спустила джинсы, села в темноте, в целой вселенной от Пикассо. В последний момент вспомнила сыпануть в отверстие опилок.

Пружина на двери теперь скрипнула иначе. В свете от трейлера пронеслись четыре дрона с наклейками из бирюзового скотча.

– Кто стрелял? – спросила она Эдварда, вбегая в «Эйрстрим».

– Кто-то был на вашем участке.

– Был?

– Вроде да, но они орут на своем диком армейском жаргоне: чарли, браво – фиг поймешь. Твой брат в курсе. Едет сюда.

– Наверняка это гребаное Законодательное собрание, – сказала Флинн, садясь на кровать. – Давай. – Она указала на сахарную корону.

– Что ты собираешься делать? – спросил Эдвард.

– Вернусь туда. Попытаюсь выбить денег. Пусть Бертон мне туда звякнет. Тлен его соединит. Если не дозвонишься ему, скажи Мейкону.

– Коннер там нормально?

– Вот уж с ним, по крайности, все ясно. Нормально, наверное, чересчур сильно сказано.

Эдвард провел холодной соленой мазью по ее лбу, опустил корону. Помог Флинн лечь.

Она вдохнула, закрыла глаза.