35. Свалка в его дворе

Коннер жил на Грейвли-роуд, за «Джиммис». В старших классах парочки ездили сюда тискаться – на Грейвли было удобно припарковать машину. Когда Леон свернул – надо понимать, к дому Коннера, – Флинн попыталась вспомнить, бывала ли хоть когда-нибудь здесь, в дальнем конце Грейвли. Последний отрезок дороги казался незнакомым, хотя такое непримечательное место недолго и забыть. Однако Флинн вроде бы не помнила, что на Грейвли-роуд есть дома так далеко. По большей части тут был саженый лес и разгороженные участки, на которых никто не стал строиться, и они заросли бурьяном.

Одноэтажный дом Коннера был не такой старый, как у них, но в куда худшем состоянии. Его давно не подновляли, и там, где краска облупилась, дерево стало серым. Он стоял в стороне от дороги; газон перед крыльцом давно превратился в свалку металлолома, затянутую вьюнками. Старый высокий трактор, одна сплошная ржавчина, ни следа краски, трейлер поменьше, чем у Бертона, на полностью спущенных шинах, кухонные плиты и холодильники – целая экспозиция по истории бытовой техники, и большой армейский квадрокоптер, размером с «тарантул» Коннера, на четырех бетонных плитах. Чтобы такой запускать, нужно особое разрешение, и его еще не всякому дадут.

«Тарантул» стоял на дальнем конце подъездной дороги, у дома. Позади трайка, рядом с длинной тонкой штуковиной, возились Эдвард и Мейкон. Их ящики с инструментами были разложены тут же на голубой клеенке.

Как только Леон затормозил, Флинн выпрыгнула из машины и подошла к ним. Ей хотелось узнать, что там на змеевидном щупальце, которое она видела на стоянке перед «Джиммис».

– Привет, – сказал Мейкон, выпрямляясь. Они с Эдвардом были в синих латексных перчатках и без виз.

– Что делаете? – Флинн оглядела механизм на конце манипулятора и ничего не поняла.

– Да вот, помогаем с трайком. – Мейкон указал на механизм. – Захват для заправочного пистолета. Для Коннера – большое подспорье на бензоколонке.

– Это вы ему новое ставите?

– Нет. – Мейкон выразительно глянул на нее. – Сняли вместе с манипулятором, чтобы починить. Он что-то барахлил.

– Теперь не будет, – спокойно добавил Эдвард.

Оба понимали, что она знает: ей врут в глаза. Флинн догадывалась, что так и положено себя вести, когда твой знакомый кого-то убил, а ты не хочешь, чтобы его посадили. Они излагают ту версию, которую ты сможешь честно всем пересказывать.

– А что на нем такое черное? – спросила Флинн.

На захвате не было ничего черного, но она надеялась, что Эдвард с Мейконом это исправят.

– Похоже, резиновое напыление, – сказал Эдвард. – Как для багажного коврика.

Они сняли ружье, или что там было, и поставили захват. Теперь оно в ящике с инструментами, а может, кто-нибудь из Бертоновых ребят его забрал.

– Надеюсь, не будет больше ломаться, – сказала Флинн. – Бертон здесь?

– В доме, – ответил Мейкон. – Вообще-то, нам надо просканировать тебе голову. Лазером.

– Чего?

– Измерить тебе голову, – объяснил Эдвард. – Обруч, который мы печатаем, не гибкий. Для контакта нужно плотное прилегание.

– И для комфорта, – ободряюще добавил Мейкон.

– Мою голову?

– Обруч для тебя, – сказал Мейкон. – Спроси Тлен.

– Кто такая Тлен?

– Женщина из «Сольветры». Техконсультант. Постоянно нам названивает. Жутко дотошная.

– Вы тоже, – сказала Флинн.

– Мы ладим.

– Хорошо, – ответила она, хотя не видела в происходящем ничего хорошего.

– Поздравляем, – сказал Мейкон подошедшему Леону. – Говорят, ты теперь мультимиллионер.

– Вы молодцы – делаете вид, будто нисколько не завидуете. – Леон вытащил из-под спутанных вьюнков выцветший ящик с полинялой надписью «ДИНАМИТ ДЛЯ ПРОХОДКИ ТРАНШЕЙ». – Надо выставить на eBay. – Он внимательно прочел мелкий шрифт, прежде чем сесть на ящик. – Коллекционная штука. Люблю смотреть на работающих.

– Это почему? – спросил Мейкон.

– У вас красиво получается. Профессионально. Залюбуешься.

Флинн поднялась по ступеням в дом и открыла сетчатую дверь в деревянной раме, старше динамитного ящика. В кухне было относительно чисто, но, видимо, оттого, что ею почти не пользовались. Флинн прошла в гостиную. Бертон устроился на продавленном диване с коричнево-бежевой цветочной обивкой, Коннер очень прямо сидел в кресле. Когда он встал, Флинн поняла, что это не кресло.

Коннер был пристегнут липучками к протезу, который купила ему В. А. С этой штукой он походил на персонажа аниме: щиколотки шире ляжек. И только когда Коннер двинулся вперед, Флинн поняла, отчего он не любит свой протез.

– Сестренка, – сказал Коннер, широко ухмыляясь. Он был свежевыбрит и выглядел на удивление в здравом уме.

– Привет, Коннер, – ответила она и глянула на Бертона, гадая, будет ли разговор с ним таким же, как недавний с Мейконом и Эдвардом. – Видела Мейкона перед домом.

– Мы позвали их починить трайк, – сказал Бертон. – У Коннера были проблемы с заправкой.

– В прошлый раз ты не был такой веселый, – заметила Флинн Коннеру.

Тот улыбнулся еще шире:

– За твоего братца переживал. Боялся, безбаши его не выпустят. Пива? – Он левой рукой с двумя оставшимися пальцами указал в сторону кухни. – «Ред булл»?

– Нет, спасибо.

В. А. пересадила бы ему палец с ноги на место большого на руке, будь у него пальцы на ногах. Он и теперь мог бы получить донорский, если бы записался в очередь и подождал. Наверное, и правую ступню ему бы со временем трансплантировали. А вот правую руку и левую ногу – нет, поскольку культи слишком короткие. Что-то такое насчет минимальной длины собственных нервов. И внезапно Флинн поняла: то, что произошло у него с головой, куда хуже. Вот сейчас он вполне умиротворенный, почти что счастливый, оттого что убил четырех незнакомцев. У нее защипало в глазах, и она быстро села на диван – на противоположный от Бертона конец.

– Они и правда не скупятся, – сказал Бертон.

– Знаю, – ответила Флинн. – Приехала сюда с обладателем шести миллионов.

– Не только это. Они готовят кое-что получше.

– О чем ты?

– Прислали сегодня чувака из Клэнтона, с деньгами.

– Откуда ты знаешь, что они не лепилы, Бертон?

– Чувак – адвокат.

– У лепил есть адвокаты.

– Я буду пиво, – сказал Бертон.

Протез переместил Коннера на кухню к холодильнику, новому и блестящему. Когда Коннер взялся за ручку двумя пальцами, послышался комариный писк маленького сервопривода. Сейчас Флинн заметила, что у протеза есть собственный большой палец. Коннер открыл холодильник, достал пиво, повернул плечо протеза так, чтобы толкнуть дверцу, и проковылял обратно к Бертону. Похоже, у протеза была только одна походка. Коннер приставил горлышко бутылки к чему-то, что было бы правым бицепсом, останься у него правая рука, дернул, и крышка отскочила. Флинн увидела приклеенную к черному пластику ржавую открывалку. Крышка упала на голый виниловый пол и закатилась под диван. Коннер улыбнулся Флинн и вручил Бертону бутылку.

– Все отлично, – сказал Бертон и глотнул пива. – Я уверен, что они не лепилы и не безбаши. Думаю, все дело в игре. И они хотят, чтобы ты туда вернулась. Им нужна Легкий Лед. Вот почему они заказали Мейкону интерфейс.

– К чертям их игру, – ответила Флинн.

– Твои игровые активы здорово подскочили в цене. Из-за этого и приезжал клэнтонский чувак. – Бертон отпил еще, глянул на уровень пива в бутылке, хотел вроде бы добавить что-то еще, но не стал.

– Ты согласился от моего имени?

– Это было их условие. Только ты.

– Хоть бы меня сперва спросил.

– Нам нужны деньги на аптеку. Мы не знаем, надолго ли фишка поперла. Так что надо работать и откладывать сколько сможем, а дальше будет видно. Я решил, что ты не откажешься.

– Ну, наверное, да.

Протез сел на корточки, вновь превратившись в кресло.

– Слазь с дивана, – сказал Коннер. – Посиди со мной.

– Мы готовы измерить тебе голову, – объявил Мейкон из дверей кухни. Он показал что-то ядовито-оранжевое, из тонких палочек и ободка, больше похожее на мегамартовский аксессуар для стрельбы из лука, чем на лазер. – Сядешь на тахту?

– Пойдем на крыльцо, – ответила Флинн. Когда Леон подъезжал, она заметила там красное пластмассовое кресло, старое и выцветшее, а ей непременно требовалось отсюда выйти. – Я как-нибудь с тобой посижу, Коннер, но сейчас мой братец меня достал.

Коннер широко улыбнулся.

Флинн вышла на крыльцо, смела с кресла спрессованные прошлогодние листья и села лицом к ржавому трактору. Мейкон протянул ей что-то вроде защиты на глаза, которую дают в солярии, только из нержавейки.

– Сильный лазер? – спросила Флинн.

– Нет. По большому счету защита на глаза не нужна, но мы перестрахуемся.

– Много времени займет?

– После того, как все наладим, – минуту или чуть больше.

Флинн надела защиту – сзади там была белая эластичная полоска, – пристроила стальные чашечки на глаза и осталась в кромешной тьме. Мейкон тем временем опустил мягкие ножки своего прибора ей на плечи.

– Когда начнете печатать? – спросила она.

– Схему уже печатаем. Обруч сделаем к вечеру. Ложиться не будем, так что, может, к завтрашнему дню все уже соберем. А теперь не двигайся. И не разговаривай.

Что-то затикало по ободку, сдвигаясь вправо. Флинн мысленно видела свалку во дворе у Коннера, затянутую вьюнками, и воображала, что он не завербовался в морскую пехоту. Допустим, его завернула медкомиссия из-за какой-нибудь незамеченной раньше безобидной болячки. Он остался бы здесь, нашел нелевую работу, женился. Не на ней, точно, и не на Шайлен, но на ком-нибудь. Может, на какой-нибудь девушке из Клэнтона. Завел бы детей. Его жена выполола бы вьюнки, выбросила мусор, посадила газон. Однако Флинн никак не могла в это поверить, хотя и очень старалась.

Лазер тикал уже напротив ее затылка, потом за левым ухом, потом спереди. Мейкон убрал его и снял с глаз Флинн защиту.

Во дворе по-прежнему была свалка.