118. Мужик с балкона

Это был не Коннер. Не Коннер. Перифераль. Вещь, принадлежащая брату Льва. Павел. Уилф называл ее Павлом. И еще учителем танцев. И Коннер действовал сознательно. С ним все хорошо. Лежит сейчас на белой кровати рядом с Бертоном и кроет себя последними словами, что промахнулся. И все равно ведь с пятьдесят шестого этажа отвесно попал почти в цель. Уж точно метил он не в рободевушку.

Флинн знала, что все видела, могла бы пересказать события, но вот как видела – не помнила. Наверное, это было то же, что в надувной палатке, где их прогоняли через рамки. Типа наркоза перед операцией. Вроде не спишь, но ничего не помнишь.

А теперь они еще и разогнали свой Чипсайд.

Уилф тянул шею, разглядывая что-то впереди. Теперь и она это увидела. Как раздавленный каменный ананас в черных железных шипах. Явно строился, чтобы напугать людей до потери пульса. Странно, что в «Нейшнл географиках» ни разу не было фотки. Должно быть, дико популярное туристское место.

Тут дверцы машины одновременно открылись, и рободевушки вывели их с Уилфом наружу, держа, чтобы не попытались убежать.

Никто их не встречал. Вообще никого больше не было, только она, Уилф, Даэдра, мужик с балкона и две рободевушки. Лица у обеих были забрызганы кровью периферали – будто роботская кожная болезнь. Одна держала за локоть Флинн, другая – Уилфа.

Через ворота, напомнившие ей баптистское аниме про ад. Бертону и Леону понравились там падшие женщины, они сказали, классные телки.

В холод и полумрак. Решетки на дверях, выкрашенные белой краской, из-под которой проступала ржавчина. Плиты на полу, как дорожки в каком-то неправильном саду. Тусклые лампы, словно глаза огромных больных животных. Крохотные окошки, темные, будто сразу за ними стена. По узкой каменной лестнице, цепочкой. Флинн вспомнилось начало одного эпизода в «Чудесах науки», когда исследователи паранормальных явлений отправились в такое место, где люди много страдали и умирали. А может, просто такой ужасный фэншуй, который втягивает дурную энергетику, как черная дыра. Хотя, судя по виду, скорее все-таки страдали и умирали.

В конце лестницы Флинн обернулась на рободевушку и увидела, что та выпустила по щекам еще пару паучьих глаз, чтобы внимательнее за ней следить. И Даэдра, и мужик с балкона молчали. У Даэдры лицо было такое, будто ей до смерти скучно. Они миновали открытый двор под догорающим ненастным небом и вошли во что-то вроде узкого доисторического меговского атриума: четыре этажа камер, свод из маленьких стеклянных окошек в металлическом переплете. Там, где они шли, загорался свет – узкие полосы под решетками в дверях камер. Флинн догадывалась, что все это современное. Рободевушки подвели их к двум беленым каменным креслам – совсем простым, как из детских кубиков, только гораздо больше, – и усадили. Лицом в одну сторону, на расстоянии примерно шесть футов друг от друга. Что-то жесткое коснулось запястий, и Флинн, опустив глаза, увидела, что прикована к каменным подлокотникам ржавыми железными наручниками, отполированными до бурого там, где соприкасаются с руками, будто они тут уже сто лет. От этого у нее возникло чувство, что сейчас войдет Пиккет. После всего, что произошло, она бы нисколько не удивилась.

Сквозь ткань платья камень был очень холодным.

– Мы кое-кого ждем. – Мужик с балкона обращался к ней. Он, видимо, вполне оправился от того, что хотел сделать с ним Коннер. По крайней мере физически.

– Зачем? – спросила она, не рассчитывая на ответ.

– Он хочет видеть, как ты умрешь, – сказал мужик с балкона, внимательно наблюдая за ее лицом. – Не твоя перифераль. Ты. И очень скоро. Там, где ты сейчас, в собственном теле, при атаке дронов. Ваша штаб-квартира окружена правительственными силами безопасности. Атака начнется с минуты на минуту.

– Кто он? – спросила Флинн. Ничего другого ей в голову не пришло.

– Лондонский поминарий, – ответила Даэдра. – Он вынужден был задержаться, чтобы выслушать мое похвальное слово.

– Кому?

– Аэлите, – сказала Даэдра.

Флинн вспомнила перифераль и смущенную актрису.

– Вам не удалось сорвать наш праздник, если такова была ваша цель, – продолжала Даэдра.

– Мы просто хотели вас увидеть.

– Правда? – Даэдра шагнула ближе.

Флинн перевела взгляд с нее на мужчину и будто вновь оказалась перед балконом пятьдесят седьмого этажа, когда этот гад поцеловал женщину в ушко. «Сюрприз», – сказал он. Точно сказал. И Флинн увидела, как голова эсэсовца разлетается от выстрела – кровавый туман вперемешку с горизонтально летящим снегом. Только это все были пиксели, не настоящая Франция. Мужик с балкона смотрел на нее так, будто они одни в целом свете и для него нет ничего важнее. И он не был каким-то там флоридским бухгалтером.

«Сохраняй спокойствие», – проскрежетало в костях – не голос, а ветер над холодным сухим кряжем. Флинн передернуло.

Мужик улыбнулся, думая, что напугал ее своим взглядом.

Флинн глянула на Уилфа, не зная, что сказать, потом снова на чувака с балкона.

– Тебе не обязательно убивать всех, – сказала она.

– Вот как? – Ее слова его явно позабавили.

– Все дело во мне. Я видела, как ты запер ее на балконе.

– Именно.

– Больше никто не видел.

Он поднял брови.

– Допустим, я вернусь. Выйду наружу, на парковку. Тогда тебе незачем будет убивать всех.

Он, видимо, удивился. Нахмурился, как будто обдумывает предложение. Поднял брови и с улыбкой сказал:

– Нет.

– Почему?

– Потому что ты у нас в руках. Там и здесь. Скоро тебя убьют, и очень дорогая игрушка, в которой ты сейчас, останется мне на память об этом нелепом эпизоде.

– Ты – грязный подонок, – сказал Уилф. Не сердито, а так, будто только сейчас это понял и удивляется своему открытию.

– Ты забываешь, что присутствуешь здесь не виртуально, – бодро сказал мужчина Уилфу. – В отличие от своей подружки, ты можешь умереть здесь. И умрешь. Я оставлю тебя с этими устройствами, поручив им избить тебя почти до смерти, вылечить с помощью «медичи», избить снова. Откачать. И так столько раз, сколько получится.

Флинн видела, как Уилф невольно покосился на рободевушек. И как те выпустили еще по два паучьих глаза, глядя на него в упор.