10. Бар «Менады»

Угловая забегаловка в крытой галерее 1830 года постройки на нижнем ярусе Ковент-Гардена ориентировалась, вероятно, на туристов. Глядя на единственную официантку-митикоиду, Недертон невольно ждал, что сейчас она ощетинится оптическими прицелами. Большая, почти аутентичная с виду вывеска над барной стойкой, перед которой помещались четыре табурета, изображала, надо полагать, менад, целую толпу. Недертон (он сидел в отдельном кабинете за темно-бордовым бархатным занавесом) ни разу не видел в «Менадах» посетителей, оттого и назначил здесь встречу.

Тяжелый бархатный занавес чуть отодвинулся, и на Недертона глянул карий детский глаз под светлой челкой.

– Рейни? – спросил Недертон, хотя ничуть не сомневался, что это она.

– Извини, – ответила девочка, проскальзывая внутрь. – Ничего взрослого не было. В опере идет что-то популярное, и всё поблизости разобрали.

Он представил, как она лежит сейчас в своей длинной торонтской квартире, на мостике через авеню, соединяющем наискосок две старые высотки. С обручем на голове, который обманывает нервную систему, заставляя воспринимать движения прокатной периферали как собственный сон.

– Насмотрелась я на митикоид. – По виду ей было лет десять, если не меньше; внешность самая невыразительная, как обычно у прокаток. – Наблюдала ту, с мобиля, пока она охраняла Даэдру. Мерзость. Когда им надо, бегают, как пауки.

Она с хмурым видом села напротив Недертона.

– А где Даэдра? – спросил он.

– Неизвестно. Ее правительство выслало какое-то воздушное судно, но, разумеется, не позволило снимать эвакуацию. Мобилю приказали отойти подальше.

– Но ты все равно могла наблюдать?

– Эвакуацию – нет, все остальное – да. Главарь лежал ничком, все остальные были порублены в фарш. Больше никто из мусорщиков не появился, так что обошлось без новых жертв. Теоретически для нас это хорошо, если рассчитывать на продолжение проекта.

– Ваша спутница чего-нибудь желает, сэр? – спросила митикоида из-за бархатного занавеса.

– Нет, – отвечал Недертон.

Глупо переводить виски на перифераль. Даже такой паршивый, как в этом баре.

– Вообще-то, он мне дядя! – громко объявила Рейни.

– Ты сама предложила встретиться так, – напомнил Недертон и отпил глоток самого дешевого виски в баре – по вкусу ровно такого же, как самый дорогой, который он попробовал, покуда ждал.

– Ситуация – говно, – сказала она, вскидывая детскую ручонку. – Много говна наброшено на много больших вентиляторов.

Насколько можно было понять, Рейни работала на канадское правительство, хотя оно, конечно, герметически изолировало себя от всякой ответственности за ее действия. Вопиюще простое положение, на взгляд Недертона. Очень может быть, что Рейни даже представляла, хотя бы в общих чертах, кому именно подчиняется.

– Нельзя конкретнее? – спросил он.

– Саудовцы вышли из проекта.

Этого он ждал.

– Сингапур, – продолжала она. – Шесть наших самых больших НПО…

– Вышли?

Девочка кивнула:

– Франция, Германия…

– Кто остался? – спросил Недертон.

– Соединенные Штаты. И фракция в правительстве Новой Зеландии.

Еще глоток виски – язычок огня лизнул его язык.

Она склонила голову набок:

– Считают, что это заказное убийство.

– Бред.

– Нам так сказали.

– Кому «нам»?

– Не спрашивай.

– Я не верю.

– Уилф, – сказала девочка, подаваясь вперед, – это была мокруха. Кто-то использовал нас, чтобы убрать его, а заодно и свиту.

– При положительном исходе Даэдра получала значительный процент. Да и в любом случае то, что произошло, дорого ей обойдется.

– Самооборона, Уилф. Самая простая отмазка. Мы с тобой знаем, что она хотела их спровоцировать. Ей нужен был предлог, чтобы прибегнуть к самообороне.

– Но ведь послом изначально планировалась она? Когда ты подключилась, она уже была в проекте? Ведь так?

Девочка кивнула.

– Потом ты наняла меня. Так кто пригласил Даэдру?

– Твои вопросы, – произнесла девочка, четко выделяя каждое слово, – показывают, что ты неверно понимаешь наше положение. Ни ты, ни я не можем себе позволить интересоваться ответами. Мы пропустим удар по своей профессиональной репутации, Уилф. Но это… – Она не договорила.

Он глянул в безмятежные глаза прокатки и закончил за нее:

– …безопаснее, чем подставиться под удар другого плана?

– Мы не знаем, – спокойно ответила девочка, – и не хотим знать.

Недертон посмотрел на стакан с виски.

– Ее прикрывали какой-то системой гиперзвукового вооружения, верно? Чем-то орбитальным, готовым к немедленному пуску?

– Обычная практика. Однако мы даже говорить об этом сейчас не будем. Всё позади. Ты понял? Для тебя и для меня тут надо поставить точку. Прямо сейчас.

Недертон глянул на нее.

– Могло быть хуже, – сказала девочка.

– Куда уж хуже?

– Ты по-прежнему сидишь здесь. Я дома, в теплой пижамке. Мы живы. И скоро, насколько я понимаю, будем искать работу. Пусть так и останется, ладно?

Он кивнул.

– Все было бы чуть менее сложно, если бы ты с нею не спал. Впрочем, это было недолго. И уже кончилось. Ведь кончилось же, Уилф?

– Разумеется.

– Ты не оставил у нее свою зубную щетку? Потому что нам обоим нужно, чтобы у тебя не было решительно никаких поводов встречаться или даже звонить.

И тут он вспомнил.

Но это поправимо. Незачем говорить Рейни.

Недертон потянулся к виски.