Сегодня вряд ли кого-то можно удивить сообщением о том, что разведка для прикрытия своей деятельности использует редакции газет, журналов, различных информационных агентств. Впрочем, тут нет ничего нового. Известный во всем мире писатель и журналист Даниэль Дефо, автор любимой миллионами читателей книги «Жизнь и удивительные приключения Робинзона Крузо», был главой секретной разведывательной службы Англии. Напомню, Дефо возглавил её в начале XVIII века. С тех пор многое изменилось. Но разведка не отказалась от журналистской «крыши». И думается, верно поступила. Вряд ли какая другая профессия может так надежно и умело замаскировать разведчика, дать ему свободу передвижения, возможность общения с различными людьми, не вызывая при этом подозрений.

Именно журналистика помогла великому разведчику XX века Рихарду Зорге проникнуть в Японию и впервые создать там уникальную по своим возможностям, нелегальную резидентуру. Сам Зорге был хорошо знаком с послом Германии в Японии Оттом, с которым сошелся, когда тот служил еще помощником военного атташе. А сотрудник резидентуры Ходзуми Одзаки находился в дружеских отношениях с принцем Коноэ. Отсюда и развединформация самого высокого уровня.

Потомственный английский аристократ Ким Филби, из знаменитой «кембриджской пятерки», работавший на советскую разведку с 1935 года, тоже был журналистом, корреспондентом ведущей газеты Соединенного Королевства «Таймс». Он трудился военным корреспондентом в период гражданской войны в Испании, потом на фронтах Второй мировой до падения Франции в 1940 году. А когда вернулся в Лондон, его пригласили в английскую разведку. Так что и здесь профессия журналиста сыграла огромную роль.

Есть примеры и совсем недавнего прошлого. Журналист-международник, востоковед, корреспондент газеты «Правда» Евгений Максимович Примаков в 1991 году возглавил службу Внешней разведки России. По свидетельству многих разведчиков, с которыми мне приходилось встречаться, он, по-существу, спас СВР от разрушения и уничтожения.

Это примеры, так сказать, самого высокого порядка, когда журналисты возглавляли национальные спецслужбы или под «редакционной крышей» обретали известность, получали признание. Однако большинство из них работали в безвестности и секрете, и имена их до сих пор являются тайной за семью печатями. Некоторые фамилии разведчиков иногда всплывают в отдельных публикациях, но должного внимания к ним нет. Они несправедливо забыты. И потому хотелось бы вспомнить о них. Не только как о людях в высшей степени достойных, много совершивших во благо России, но и об офицерах разведки, стоявших у истоков создания нового «крышевого» направления. Речь, как вы догадываетесь, идет о работе под прикрытием корреспондентских должностей печатных изданий.

В числе первых таких «корреспондентов» следует назвать поручика Виктора Машкова. Родился он на Кубани, окончил Павловское военное училище, служил в самом южном гарнизоне империи в крепости Карс.

Доподлинно неизвестно, как и когда Машков заинтересовался Абиссинией. Однако занимался историей этой страны Виктор Федорович глубоко и серьезно. Как офицер, он изучал, прежде всего, военные камапнии на территории Абиссинии: интервенцию англичан в 1867–1868 годах, боевые действия итальянцев в 1885–1887 годах.

Долгими вечерами во время службы в крепости засиживался он за книгами и картами. Сослуживцы уже привыкли, не звали подпоручика в свою компанию: знали — не пойдет.

В 1887 году Виктор Машков прибыл в Санкт-Петербург и подал военному министру Петру Ванновскому докладную записку. В ней он анализировал политическое и военное положение в Абиссинии, а также убеждал руководство военного ведомства в важности установления межгосударственных отношений России с этой страной.

Офицер предлагал свои услуги и план проникновения в Абиссинию в качестве частного лица.

Ответа на записку Машков не дождался и возвратился в Карс. Дело в том, что министр иностранных дел Гире отнесся к его инициативе весьма прохладно.

Первая неудача не смутила Машкова. На следующий год молодой провинциальный офицер вновь приехал в столицу и продолжил «штурм» военного ведомства, убеждая чиновников в своей правоте. И таки добился своего. В декабре 1888 года его принял военный министр. А через несколько дней доклад Ванновского уже находился у государя. Петр Семенович поддержал инициативу Машкова.

24 декабря высочайшее соизволение на поездку в Абиссинию было получено. Виктор Федорович был уволен в запас, Генштаб выплатил ему командировочные в сумме двух тысяч рублей.

Теперь, когда служебные и финансовые проблемы оказались решенными, возникал естественный вопрос: под какой «крышей» двинуть в дальнюю дорогу, в неизведанную страну? Если под видом купца, то надо снаряжать торговый караван. Прикинуться ученым или дипломатом, и того хуже, следует организовывать экспедицию. Для этого у молодого офицера не было ни опыта, ни финансовых возможностей. И тогда пришла вполне здравая мысль: договориться с какой-либо из газет и поехать в Абиссинию с удостоверением корреспондента. Выбрали популярную в то время столичную газету «Новое время». Она издавалась уже двадцать лет, ее хорошо знали как в России, так и за рубежом.

Военное ведомство договорилось с издателем А. Сувориным, которому принадлежала газета, и Машков был снабжен всеми необходимыми документами.

В феврале 1889 года Виктор Федорович прибыл в порт Обок на берегу Красного моря. Дальше его путь лежал через пустыню. Вскоре Машков и его спутники достигли Харара. А дальше дорога была закрыта: требовалось разрешение императора, да к тому же закончились деньги.

Машкову пришлось писать в Петербург, начальнику Военноученого комитета генералу А. Боголюбову, просить денег и оружия. Генерал обратился к военному министру, однако тот не поддержал просьбу офицера. Оставалось одно — самому добывать деньги, чтобы продолжить путешествие. Поручик деньги достал и продолжил путь.

Приехав, явился в императорский дворец без подарков. Однако Менелик II словно и не заметил этого, приняв русского офицера с почетом. Машков гостил у императора Абиссинии почти месяц.

В обратный путь негус передал посланнику письмо к российскому царю и подарки.

По возвращении в Петербург Александр III лично принял поручика, который вручил ему письмо и подарки Менелика II. После аудиенции императора, офицер из опального путешественника превратился в героя: получил орден Владимира 4-й степени, стал членом Русского географического общества. И, конечно же, газета «Новое время» опубликовала цикл его очерков об Абиссинии.

В 1891–1892 годах Виктор Машков совершил второе путешествие в Абиссинию. Эту экспедицию готовили уже три ведомства — военное, Министерство иностранных дел и Синод. И каждое из них поставило перед Виктором Федоровичем свои задачи.

Но главное, о чем беспокоились в Петербурге, — Италия сделала громкое заявление, якобы Абиссиния является ее протекторатом. Англия и Германия признали итальянский протекторат. Правда, его не признал абиссинский император, о чем и сообщил в личной беседе посланцу России. И это было, пожалуй, самым важным достижением миссии Машкова.

По возвращении его вновь принял император, а потом и наследник престола. Еженедельник «Новое время» напечатал несколько новых очерков Виктора Федоровича, которые назывались «В стране черных христиан».

В последующие годы подобный метод «крышевого» прикрытия получит свое дальнейшее развитие. Толчок к этому даст Англобурская война, начавшаяся в 1899 году.

Разумеется, свои взоры русская военная разведка в конце XIX века обращает на Южную Африку неспроста. На то есть объективные причины. На рубеже веков разворачивается бескомпромиссное противостояние великих держав за передел колоний. Одной из первых подобных войн, позже получившей название войны нового типа, станет Англо-бурская война. Она начнется в октябре 1899 года с объявления бурскими Южно-Африканскими республиками Трансвааль и Оранжевой боевых действий против Великобритании. И если для Британии это было расширение своих имперских амбиций, то для буров стоял вопрос существования независимых республик.

Русский Генштаб проявил большой интерес к данному театру военных действий и направил в Южную Африку своих агентов: подполковника Павла Стаховича к английским войскам, а к частям буров — подполковника Василия Ромейко-Гурко. Однако, как известно, Британия не признавала независимость этих республик и чинила всяческие препятствия нашему военному агенту. Ромейко-Гурко, оказавшись в лагере англичан, по сути, стал их «пленником».

Помимо официальных агентов Военно-ученый комитет позаботился об отправке в Южную Африку так называемых тайных агентов — офицеров-добровольцев под прикрытием. В частности, поехать на войну по собственному желанию вызвался поручик 117-го Ярославского пехотного полка Алексей Едрихин.

В октябре 1899 года он написал докладную записку Его превосходительству начальнику Военно-ученого комитета генерал-лейтенанту Сологубу: «Желаю отправиться в Южную Африку, чтобы лично следить за ходом англо-трансваальской войны».

Судя по всему, докладная записка поручика пришлась очень кстати. Примечательно и то, что Алексей Ефимович обратился именно к начальнику Военно-ученого комитета, в ведении которого находилась разведка. И она крайне нуждалась в сведениях с южно-африканского театра военных действий.

Кто же он такой, поручик Едрихин?

Известно, что Алексей Ефимович родился в многодетной семье солдата, и в детстве, юности не смог получить достойного образования. В 17 лет подался на военную службу, вольноопределяющимся в 120-й Серпуховской пехотный полк.

Он упорно занимается самообразованием, и в 1886 году сумел поступить в Виленское военное училище. Но уровень образования все-таки сказывался на результатах учебы. Окончив училище по второму разряду, он не получает производство в офицеры, а лишь чин подпрапорщика. Два года Едрихин служит достойно и старательно, и наконец, производится в подпоручики. Такая задержка на старте карьеры не вселяет оптимизма, но Алексей упорно идет вперед.

В 1892 году офицер удостоен медали «За спасение погибавших». Доподлинно неизвестно, за что конкретно получил Едрихин эту награду. Но поскольку ее вручали тем, кто спасал утопающих или гибнущих на пожаре, можно сделать вывод: Алексей Ефимович совершил подвиг в мирное время и сохранил чью-то жизнь.

Годы службы в гарнизоне он не разменял на кутежи и карточные игры. Упорно работает над собой, готовится к поступлению в Академию Генерального штаба. Однако поступить в это высшее военное учебное заведение очень трудно. Достаточно сказать, что кандидаты должны были выдержать 12 экзаменов, из них два — по иностранных языкам. Тем не менее поручик Едрихин принят в Академию Генерального штаба.

Успешно осваивает сложную учебную программу. Окончив 2 курса, выполняет письменные работы за дополнительный курс. Казалось бы, еще год — и исполнится его мечта, он станет офицером Генерального штаба. Но Алексей Ефимович неожиданно подает рапорт и убывает к прежнему месту службы.

Однако это только на первый взгляд поступок Едрихина неожиданен. В откомандировании нет ничего необычного. Еще не раз в своей жизни он будет не только откомандировываться, но и увольняться с военной службы, а через определенное время вновь возвращаться в строй. Правда, уже в более высоком звании и, нередко, отмеченный орденом.

Сегодня с уверенностью можно сказать: Алексей Ефимович выполнял ответственные задания русской военной разведки. И первое из них в 1899 году, когда был зачислен в запас по армейской пехоте. Кстати говоря, все эти мероприятия по увольнению в запас, есть не что иное, как прикрытие разведывательной деятельности офицера.

Итак, получив полную поддержку Военно-ученого комитета, Алексей Едрихин отправляется в Южную Африку. Официально он корреспондент популярной газеты «Новое время».

Поручик оказался весьма талантливым журналистом: несколько месяцев, с февраля Цо июнь 1900 года газета публикует его очерки из Южной Африки. Они интересны не только экзотикой далекого Трансвааля, но и глубоким проникновением в тему войны, анализом ее причин, новым взглядом на Российскую империю через призму зарубежного опыта.

В одной из своих статей, опубликованных в газете «Новое время» в феврале 1900 года, Алексей Ефимович пишет: «…Наша нравственность и… моральная сила очень высока, физически мы богатыри, наше православное пьянство, менее ужасно, чем у других народов, наша лень, не так велика, как мы говорим, наше невежество вещь поправимая при нашем здравом рассудке».

Так что редакция газеты была вполне довольна своим корреспондентом. А как Генеральный штаб? Ведь не ради репортажей в «Новом времени» отправлял он своего офицера на войну.

Несмотря на то, что Едрихин пробыл на фронте не долго, около двух месяцев, и из-за болезни был вынужден покинуть страну, военный министр А. Куропаткин в докладе императору Николаю II отзывается о нем как о дельном офицере. Более того, министр лично принимает Едрихина, беседует с ним. А накануне этой беседы Алексей Ефимович получает чин штабс-капитана. Разумеется, он вновь принят на службу.

А через несколько месяцев Едрихин вновь подает в отставку. Пока не найдены документы, дающие ответ на вопрос, чем занимался штабс-капитан с 1901 по 1902 год, но косвенно можно утверждать: он не грел плечи на печи. Ибо в ноябре 1903 года Едрихин вызван из запаса и назначен на опять-таки неожиданную должность — помощником военного атташе в Китай. Так что возможно, в эти два года он осваивал восточные языки или находился в командировке по линии разведки.

Нет сомнения, что и в Китае Алексей Ефимович занимался разведработой. Об этом говорит его служебная записка, датированная 1906 годом. Называется она «Сведения о переустройстве вооруженных сил Китая».

Остается только добавить, что в 1907 году Едрихин официально сменит фамилию и станет Вандамом. Этим литературным псевдонимом он подписывал свои журналистские работы еще со времен Англо-бурской войны.

Алексей Ефимович Вандам в дальнейшем будет командовать полком, штабом дивизии. Получит чин генерал-майора. Напишет несколько книг, которые с полным основанием можно отнести к военно-стратегическим военным трудам.

В период войны в Южной Африке военное ведомство получало ценные разведсведения и от тайного военного агента, работавшего так же под журналистским прикрытием подполковника Евгения Максимова.

Евгений Яковлевич родился в семье русского морского офицера. Учился в Технологическом институте, потом на юридическом факультете Санкт-Петербургского университета. Из него мог бы получиться блестящий юрист, но Максимов мечтал о военной карьере. Сдав экзамен на офицерский чин, он поступает на службу в гвардейский кирасирский полк. Однако по семейным обстоятельствам Максимов уволился из гвардии, служил в корпусе жандармов. Принимал участие во многих военных экспедициях в Сербии, Болгарии, Туркестане, Абиссинии.

Когда началась война в Южной Африке, Евгений Яковлевич обратился в редакции нескольких газет, чтобы поехать на фронт военным корреспондентом. Однако бурские республики были где-то далеко, и поначалу российская пресса не придала значения этой войне. Максимову отказали. И тогда он обратился в Военно-ученый комитет, предложил послать его в Южную Африку корреспондентом «Военного сборника».

Разведчики поддержали Максимова и согласились отправить его в качестве официального военного корреспондента. Но не тут-то было. Англия по этому поводу заявила протест, и Евгений Яковлевич вынужден был вернуться на полдороги из Одессы в Петербург.

Он все равно поехал в Южную Африку, но уже как частное лицо, корреспондент нескольких российских газет. О том, что Максимов занимался разведцеятельностью, сомнений нет. Достаточно сказать, что он имел собственный секретный шифр и направлял донесения в Военно-ученый комитет Соллогубу.

Евгений Яковлевич не только собирал разведывательные сведения и писал статьи в газеты, но и храбро сражался на стороне буров. Он возглавлял так называемый Иностранный легион — отряд добровольцев из разных стран, потом командовал Голландским корпусом. Участвовал в боях. Был тяжело ранен пулей в голову.

В мае 1900 года за храбрость и умение руководить войсками Евгений Максимов удостоился в войсках буров высокого звания фехт-генерала, то есть боевого генерала. Он стал вторым иностранцем, удостоенным этого почетного звания.

Евгений Яковлевич Максимов с началом Русско-японской войны ушел добровольцем на фронт. Погиб в сражении под Мукденом в октябре 1904 года.

Вот такими были наши первые военные разведчики, работавшие под журналистской «крышей». В XX веке военная разведка будет достаточно широко использовать этот метод прикрытия. Но об этом наш рассказ впереди.