Глава 18
Никогда еще он так не радовался тому, что дом полон голосов, как сегодня. Родители вернулись – веселые, загорелые, отдохнувшие, с подарками. И даже на стукачество бабы Нюры не обратили никакого внимания, когда та наболтала им прямо у подъезда о том, что Вовка прогуливал школу и все время вокруг него крутились какие-то сомнительные личности.
– Разберемся, Анна Иванна, – пообещал отец и, кажется, тут же забыл о своем обещании.
Во всяком случае, уже три часа прошло, как они вошли в квартиру, а он ни гу-гу. Мать так вообще прослезилась, обнаружив тщательно прибранную квартиру и приготовленный Вовкой праздничный обед.
– Сыночек! – ахнула она, увидев салат и запеченную в духовке курицу с картошкой. – Это все ты?!
– Я.
Мать кинулась его целовать. Он сдержанно улыбался, стараясь казаться взрослым и авторитетным, но рот настырно разъезжался в счастливой улыбке. Родители дома! Теперь ему нечего бояться странных шорохов по ночам. Незачем оставлять включенным свет в ванной, потому что темнота его начала угнетать с некоторых пор. Незачем осматривать улицу с балкона прежде, чем выйти из дома.
Родители дома! Это классно!
– Ма, а я ведь и правда вчера и позавчера в школу не ходил, – признался он за обедом. – Убирался, мыл все, даже постирал и погладил.
– А ты вообще-то ходил? – удивились родители. – Ты же нам условие поставил перед отъездом, что мы летим, ты в школу не ходишь.
– Ходил, – признался Вовка, правда, не сказал, по какой причине. – И даже хорошие оценки заработал.
– Нет, мать, ну, молодец! И курица… – Отец щелкнул пальцем по хрустящей корочке на курином крылышке. – Выше всяких похвал. Мать так не умеет, Вовка. Здорово. Молодец!
– И убрал, и постирал, и погладил, и приготовил, – перечисляла мать с лукавой улыбкой и вдруг добавила: – Вот курить бы еще бросил, тогда вообще молодец.
– Это точно, – крякнул досадливо отец.
– Вы… Вы знали? – Вовкины щеки густо покраснели.
– А то! Все твои тайники на балконе обшарили давно. Все знали. Решили не говорить, думали, перерастет. Не дурак же совсем здоровье гробить, – пробубнил отец с набитым ртом. – Не бросил?
– Бросил, – честно признался Вовка. – Надоело. Изо рта вонь, в голове бухает.
– Ну вот, мать, я же говорил, перерастет. А ты плакать!
Отец улыбался так тепло, мать так нежно гладила его по голове, и от этого было так щемяще здорово, что он едва не прослушал самую главную новость, которую ему сообщили родители.
– Что, что, что вы мне решили подарить?!
Он вытаращился на родителей, боясь, что это лишь сон, что сейчас проснется, и обещанный новенький компьютер, который они собираются поехать сейчас покупать, так и останется мечтой.
– Мы так решили. Загадали, когда на отдыхе были, что если не подведешь нас, купим. Если подведешь, то ни хрена не получишь. Для начала дневник все же покажи…
Оценками родители остались довольны, тут же принялись планировать его дальнейшее обучение. Спорили, шумели, хохотали, подсчитывали. За компьютером поехали сразу после семейного обеда. Долго выбирали, долго бродили потом по гипермаркету, зашли в кафетерий и просидели там почти час, шумно празднуя возвращение и обмывая покупку бесконечными чашками кофе и безалкогольными коктейлями.
Так было здорово, так беззаботно, весело, как не было с детства, когда он еще совсем маленьким цеплялся за материнский подол и просился с отцом, едва тот собирался выйти из дома. Потом подрос, с чего-то стал называть своих родителей родаками, считать их немодными, несовременными, почти ненужными. А с ними так здорово!..
Домой вернулись под вечер. Мать сразу принялась что-то стряпать на кухне, отец привычно уткнулся в телевизор, звонил кому-то, хвалился. Вовка с новеньким компом скрылся в своей комнате – изучать, устанавливать программы. Через час запахло пирогами, мать зычно позвала пить чай. И только они расселись за столом – счастливые, улыбающиеся, довольные друг другом, как в дверь позвонили.
Плохой звонок, тут же ёкнуло у Вовки в желудке. Так звонит беда, догнала тут же первую еще одна мерзкая мысль.
– Сидите, я открою.
Отец поддернул спортивные штаны и пошел в прихожую. Послышался звук открываемой двери. Потом сдержанный разговор двух мужчин, одним из которых был отец. Затем – странно – женский плач. И отец закричал:
– Вовка, иди сюда!
Мать тоже пошла.
В прихожей стояли Ромкины родители – зареванная мать, отец с серым лицом – и еще какой-то дядька.
– Это вот их участковый, сынок, – ткнул пальцем в сторону дядьки отец. – Ромка не ночевал две ночи дома. Ты не знаешь…
– Что-о? – Он попятился, наткнулся спиной на что-то мягкое, сообразил, что это мать, обернулся на нее беспомощно и спросил слабым голосом: – Как не ночевал?
– Нам сказали, что вас видели позавчера после школы, – заплакала Ромкина мать. – Вы вместе ушли.
– Ну да, вместе. – Вовка судорожно сглотнул, беспомощно оглядывая лица взрослых. – Ко мне поехали. Посидели немного, чая попили с колбасой и сыром, потом в гаражи пошли. После он уехал.
– В гаражи зачем пошли? – сразу прицепился участковый.
– Так это… Нож я там посеял. Искали. Мужики еще там пили, па, один из соседнего подъезда, тебя знает.
– Нашел? – спокойно, без нервов, спросил отец.
– Нет. Мужики тоже не видали.
– Рома во сколько ушел? – деревянным каким-то голосом спросил Ромкин отец.
– Я не помню. Светло еще было. Рано. Мы вернулись с гаражей, Ромка сумку свою забрал и ушел на остановку.
– И все, Вова, все? Больше ничего не было точно?! – ощетинился сразу участковый, рассматривая Вовку как потенциального правонарушителя.
– Ничего. – Он замотал головой. – Четырех еще не было, кажется, как он ушел. Нас еще это… тетя Нюра видала. Она может подтвердить.
Они все ушли. И в квартире сразу стало тихо и пасмурно, будто чужая беда вынесла из дома всю радость и свет. Вовка спрятался в своей комнате, смотрел невидящими глазами в новенький монитор и силился вспомнить все слова, которыми они обменялись с Ромкой при прощании.
Как?! Как так могло быть, что он не ночевал дома?! Две ночи! Ромка с ним даже и часа по городу не захотел бродить, сославшись на проблемы с матерью. Куда он мог подеваться?! Куда?! Ромка, Ромка…
Вовка сильно вздрогнул, когда дверь его комнаты распахнулась и вошел отец. Сел на край его кровати, скинув ноги сына в тапках на пол. Помолчал, потом глянул нехорошо, тут же достал что-то из кармана спортивных штанов и спросил:
– Не этот ножик в гаражах искал, сынок?
– Этот! – Вовка побледнел, сел прямо, убрал с коленок комп на стул рядом с кроватью. – А где ты его нашел?
– Там, где он не терялся, – хмыкнул отец, глядя на сына настороженно и тревожно. – В твоей куртке, сынок. Ты это… Давай все мне расскажи и порешаем вместе как мужики. Идет?
На сунувшуюся в комнату мать отец так рявкнул, что она тут же, не успев войти, скрылась за дверью, плотно ее прикрыв.
– Ну, Володя, давай кайся. – Отец обхватил голову руками, поставив локти на коленки. – Где ты повздорил с Ромкой? Что между вами произошло?
– Па, ты чё, дурак?! – Вовка подскочил на месте от возмущения, ловко увернулся от подзатыльника, отбежал подальше от отца к письменному столу, сел на стул. – Ромка уехал, сто процентов. Куда подевался, не знаю! Но у нас с ним все было тип-топ, не сомневайся!
– Уже лучше. – Отец шумно выдохнул, надув щеки. – Ну, а в гаражах что делали?
– С мужиками я общался.
– На предмет?! – вытаращился отец.
– Тачку надо было одну разыскать, на пустыре…
– Какая тачка? – спросил отец.
– Которая увезла одного хмыря, которого я из квартиры оттащил на пустырь.
– К-какого хмыря?! Зачем оттащил?! – Загорелое лицо отца сделалось серым.
– Потому что я думал, что убил его гаечным ключом, па, – жалобным голосом признался Вовка. – Мне было так страшно, что я не помню, как волок его туда, на пустырь.
– Убил? – Отец ахнул и впервые за всю свою жизнь схватился за сердце. – Как убил?! За что?!
– За то, что он на меня с заточкой полез.
– С заточкой… Полез… – странным эхом отозвался голос отца в Вовкиной комнате. – Почему?
– Потому что я видел, как кто-то убитую следачку шманал. Думаю, это был он.
– О господи! Володя! Какую следачку? Кто убил?
Голос отца напоминал шипение сдувающегося воздушного шарика. Взгляд его стал как у безумного.
– Кто убил? Хороший вопрос! Следователь Харламов тоже хотел бы на него ответ получить. – Вовка немного успокоился, главное он уже сказал, оставались подробности. – Хороший мужик этот Харламов. Я у него ночевал два дня. Боялся домой идти. После того как я этого хмыря на пустырь оттащил, я к нему сразу поехал в отдел. Мы с ним приехали сюда, сунулись на пустырь, а трупа-то и нет. Его потом нашли за городом с огнестрелом. Так что я не причем. Я его, получается, и не убил вовсе. Так Харламов сказал.
– О господи! Сынок… – Отец открыл рот, чтобы что-то добавить, но губы дрожали, наконец он еле выдавил: – Черт нас дернул оставить тебя одного, сынок! А теперь, давай рассказывай все с самого начала…
