Адвокат
Соучредитель товарищества с ограниченной ответственностью «Аура» Лариса Витальевна Самарина уже две недели не находила себе места. Все валилось из рук, работать не могла. Преуспевающая, состоятельная женщина, предприимчивая и напористая, она оказалась в катастрофическом положении. Ее единственный сын, восемнадцатилетний Валерий пошалил: угнал автомашину. Сейчас он под следствием, возбуждено уголовное дело. Ее визиты в следственное отделение райотдела милиции ни к чему не привели. Следователь, молоденький лейтенант, осадил ее, когда она сначала требовала, а потом попросила, с намеком на благодарность, прекратить дело. Нет, этот мальчишка точно засудит ее сына, думала она, скоро, говорит, закончит следствие и передаст дело в районный суд.
А там суд, судимость. Боже мой! Вся жизнь поломана.
— Горюете? Вам плохо? Вам помочь? — услышала она тихий мужской голос.
К ней склонился плотный брюнет, за тонкой золотой оправой очков участливо смотрели светло-зеленые глаза. Кожаная куртка источала тонкий, едва уловимый запах «Майды», в руке он держал изящную замшевую папку для документов.
— Муж? — многозначительно кивнул он головой на дверь кабинета следователя.
— Сын, — выдохнула женщина и заплакала.
— Успокойтесь. Какая статья?
— Угон автомашины.
— Ну, это не так страшно. За это не сажают. Сколько лет сыну?
— Восемнадцать. А вы кто? — вопрос Ларисы Витальевны прозвучал довольно резко.
— Я адвокат, Лавров Николай Максимович, не слышали? Веду уголовные дела. Сегодня у старшего следователя Голубевой прекратил дело своего подзащитного, — он показал на соседний кабинет, — так что не все и не всегда плохо. Не надо паниковать. У вас есть адвокат?
Самарина отрицательно покачала головой и безнадежно махнула рукой.
— Что же так?
— Мне уже ничего не поможет. Я поссорилась со следователем.
Сочувствующий взгляд, безупречная внешность, мягкий голос внушили ей такое доверие к этому человеку, что она невольно все ему откровенно рассказала.
— Я пообещала следователю отблагодарить его, а он так разозлился, что теперь никогда не отпустит Валерика.
— Ну, разве так можно?.. Грубо, прямо в лоб, — упрекнул ее Лавров, — это делается тоньше, а в вашем деле и смысла нет так поступать. Я понял, что сын не был судим, не отрицает своей вины, приличные родители — сразу видно. Не посадят его, — уверенно закончил он.
— Ну… наверное. Но судимость-то будет в любом случае. А сын закончил первый курс финансово-экономического. Если бы вы знали, чего мне стоило, чтобы он туда поступил…
— Представляю. Хотя из-за условной судимости его не исключат из института.
— Но зато никакой перспективы в жизни. Любая зарубежная работа для него будет закрыта.
— Времена не те. Впрочем, у вас появился шанс все закончить благополучно. Пойдемте на свежий воздух, там поговорим.
Лавров долго, но весело рассказывал Ларисе Витальевне о случаях из его адвокатской практики. Он шутил, смеялся, и, по его словам, почти все дела заканчивались счастливо: кому-то дали условно, кто-то получил меньше, чем требовал прокурор, а кое-кто и вовсе оправдан. Особенно удачно он вел дела о молодых ребятах, да и суд им сочувствует, ведь у судей такие же, как и у всех, дети.
Этот лучезарный оптимизм Лаврова так вдохновил женщину, что она перестала плакать, печаль в ее глазах исчезла, она улыбнулась раз, другой и как-то посветлела. У нее появилась надежда, она благоговейно смотрела на этого симпатичного, приятного юриста. Заметив ее настроение, адвокат перешел к делу:
— Разумеется, тюрьма вашему сыну не грозит. А чтобы дело было вообще прекращено, необходимы определенные активные действия. Вы уже испортили настроение следователю, исправлять это положение придется через его начальство.
Последовала многозначительная пауза.
Самарина — деловой человек, в своем бизнесе такие намеки понимала хорошо и, не колеблясь, спросила:
— Какие нужны расходы?
— Вы так прямо, право, неловко говорить. Ну, да ладно, я вижу, вы практичны, и прямой вопрос влечет прямой ответ. Сотня тысяч. И чем скорее, тем лучше.
— Завтра будут. Где и когда?
— Здесь же в три часа.
Расследование было закончено. Следователь объявил об этом Валерию Самарину и предложил ему ознакомиться с материалами дела. Тот, быстро пролистав тоненькую папку, удивился:
— Здесь написано, что дело передается в суд.
— А что вас удивляет? Это обычный финал. За преступлением следует наказание, а его назначает только суд. А вот какое — это тоже решает только суд.
— …Да, но адвокат уверил меня, что дело до суда не дойдет…
— Это почему же?
— Ну… так… он объяснил, что мой проступок — это не преступление… вернее, не такое тяжелое преступление, что следователь учитывает возраст, характеристики. Я же полностью раскаялся, признал вину…
Следователь смотрел на этого растерянного, готового разрыдаться мальчишку с явным сочувствием, но тот первый разговор с мамашей, акулой современного бизнеса, держал его в напряжении весь период следствия. Следователь тогда же доложил районному прокурору о прозрачном намеке Самариной. Ситуация возникла довольно двусмысленная. Они решили с прокурором не провоцировать Самарину на дачу взятки, чтобы затем ее разоблачить, потому что пожалели ее. Но и прекратить дело было нельзя, хотя такая возможность в принципе была. В случае прекращения дела Самарина решилась бы либо отблагодарить следователя, либо могла разнести слухи о том, что купить и запугать можно кого угодно. Вспомнив заносчивое и самоуверенное поведение Самариной, следователь довольно жестко произнес:
— Можете передать своей матери, что не все покупается.
Долгая, тягостная пауза давила на обоих, и следователь спросил просто так, чтобы как-то ее прервать:
— А кто у вас адвокат?
— Лавров Николай Максимович.
— Не знаю такого. В какой коллегии он?
— …Я точно не знаю.
Следователь посмотрел алфавитный справочник адвокатуры:
— Такого адвоката в городе нет вообще. Может, он из областной адвокатуры, — предположил он и позвонил в Президиум областной коллегии адвокатов. — И там не знают Лаврова.
На следующий день Самарины уже точно знали, что Лавров — лжеадвокат, никогда и никого не защищал, лицензии на адвокатскую деятельность не имеет и вообще — личность неизвестная и загадочная…