Кукла
— 733–12-47? — услышал в трубке деловитый мужской голос Валентин Сапелкин. — Я звоню вам по объявлению. Вы продаете магнитофон?
— Продаю, «Хитачи», новый, в упаковке.
— Сколько стоит?
— Приходите, смотрите, о цене будем говорить на месте, — ответил Валентин. Таких звонков уже было много, и после того, как он называл стоимость аппарата, никто не спрашивал его адреса, а только обещали подумать.
— Вы знаете, я ищу именно «Хитачи», но для того, чтобы смотреть, надо знать цену. Стоит ли мне ехать, заведомо зная, что цена большая, — убежденно говорил мужчина.
— А на какую цену вы ориентируетесь?
— Не более двухсот пятидесяти тысяч.
— Я продаю за триста, — твердо сказал Сапелкин.
Последовала пауза. Валентин уже было хотел положить трубку, но мужчина продолжил разговор:
— Ладно, может, действительно, договоримся… Куда мне приехать и когда? Можно завтра, в первой половине дня?
— Пожалуйста. Ординарная улица 21, квартира 38.
Матрос торгового флота Валентин Сапелкин вот уже три недели был в отпуске. Из плаванья он кое-что привез, но идти продавать на галерею в Гостиный не решился — опасно, сдавать в комиссионный — много потеряешь, да и не верил он комиссионным, наверняка хорошие вещи задешево сбывают своим. Вот продать по объявлению — другое дело. От желающих звонков много, но все хотели скидки. А такой магнитофон в магазине, он видел, стоит четыреста. За триста и не меньше, решил он не уступать никому. В конце концов будет у него два магнитофона: старый «Дживиси» и этот, новый. Зато можно будет переписывать кассеты.
На следующий день, часов в двенадцать, в дверь позвонили. В квартиру вошел высокий худощавый мужчина в куртке «дутыш» с огромными карманами. Он был один. Глаза его приветливо смотрели на хозяина. Улыбнувшись, он сказал:
— Это я вам вчера звонил.
— Вот, смотрите, — пригласил гостя Валентин.
Он поставил коробку на журнальный столик и раскрыл ее. Мужчина, лишь мельком взглянув на видеомагнитофон, удовлетворенно кивнул:
— Вижу, видик новенький.
— Не будете смотреть? — удивился Сапелкин.
— Вы же не на улице продаете, я вам полностью доверяю. Ну, так как, — спросил мужчина, — не договоримся за двести пятьдесят?
— Триста. Меньше не могу. Подумайте сами, какой мне смысл продавать дешевле, если аппарат новый и в магазине продается за четыреста.
— Это верно, я походил по магазинам, видел, — мужчина вздохнул. — Да, понимаете, жену еле уговорил. Мне, говорит, твой видик не нужен. А я хочу, давно мечтал. Вот собрал триста, знал, что не уступите… Ну, что ж…
Покупатель достал из кармана куртки свернутые в тугой рулончик пятитысячные купюры, перехваченные черной резинкой. Валентин снял резинку, распрямил деньги и сосчитал:
— Не хватает пяти тысяч.
— Не может быть, — воскликнул мужчина. Он стал пересчитывать деньги. Их оказалось двести девяносто пять тысяч.
— Ай-я-яй! — заохал он. — Как же это я просчитался?.. Извините, сами понимаете, не стал бы я при общей сумме в триста тысяч экономить пять. Сейчас все будет в порядке.
Мужчина достал бумажник, извлек из него пятитысячную купюру и положил к остальным деньгам.
— Последние деньги отдаю, — удрученно заметил он.
Валентин еще раз пересчитал: все сошлось, ровно триста.
— Можете забирать магнитофон. Вот веревка, сами перевяжете или помочь?
— Нет, нет, спасибо, не надо, я так на руках снесу. Я на машине.
Сапелкин готов был уже проводить гостя, но тот стоял и смотрел на стол с деньгами. Он явно колебался: видно, отдав последние пять тысяч и оставшись вообще без денег, мужчина испытывал серьезные сомнения в необходимости этой покупки.
— Вас что-то смущает? — спокойно спросил Валентин. — Я же не заставляю вас покупать его.
— Все-таки большие деньги… жена у меня, знаете ли, крутая женщина… Если бы двести пятьдесят… нет-нет, — быстро сказал он, увидев протестующий жест Валентина, — …я не прошу уступить. Лучше бы мне еще подумать, а?
— Как хотите, — раздражаясь, сказал Сапелкин, — берите обратно свои деньги.
Мужчина жалко улыбнулся, собрал деньги, аккуратно их сложил, подравнял, стукнув об стол, скрутил в тугой рулончик и, закрепив резинкой, положил в карман.
— Я пойду, — извиняющимся тоном, неуверенно промолвил он. — …Думать…
— Думайте, — пожал плечами Валентин, — но завтра видеомагнитофона уже не будет. Либо я его продам, либо совсем продавать не буду. А может быть, буду продавать дороже. Инфляция идет, надо это иметь в виду.
Мужчина, неуверенно сделав два шага, остановился в дверях комнаты, бросил жадный взгляд на коробку и отчаянно махнул рукой:
— А, была — не была! Пока вы не передумали, пока я созрел для этой покупки, надо брать. А жена… что жена, как-нибудь смирится.
Он решительно подошел к столу, достал знакомый рулончик денег и со стуком положил его перед Валентином.
До этого деньги были дважды пересчитаны, и Валентин скорее инстинктивно, чем осознанно, потянулся к ним. Но мужчина отвлек его:
— Помогите мне взять под руку коробку.
Валентин проводил гостя до дверей, предупредив его о том, что порог высокий, можно споткнуться. Прощаясь с ним, Сапелкин увидел, как с верхнего этажа по лестнице спускалась девушка. Покупатель уже пошел вниз, и Валентин хотел закрыть дверь, но девушка, оказавшаяся на площадке, посмотрела на номер его и соседней квартиры и мило улыбнулась:
— Вы не подскажете, где живет Бобров Станислав? Я не запомнила номер квартиры: то ли сорок третья, то ли семьдесят третья.
— На этой лестнице такого нет. Может, на другой? Я здесь такого не знаю.
— Извините, посмотрю в другой парадной.
Валентин посмотрел ей вслед. Стройные, очень красивые ноги. Высокая, с длинными волосами, девушка, стуча каблучками, медленно шла по ступенькам.
Он вернулся в комнату, поднял упавшую веревку, положил ее на столик, подошел к окну и рассеянно посмотрел во двор. Девушка садилась в такси. Почему-то она не пошла дальше искать своего Станислава, вяло подумал Валентин.
Он взял в руки рулончик денег, снял резинку и развернул его. Газетные полоски посыпались из рук.
Валентин выбежал из квартиры, не закрыв за собой дверь. Такси, фыркнув сизым клубочком дыма, скрылось за углом. Ни мужчины-«покупателя», ни его соучастницы, теперь он это понял, нигде не было…
