Тимуровец
Пенсионерка Людмила Сергеевна, седоволосая старушка лет семидесяти с хвостиком, расчесывала своего любимого длинношерстного кота Барсика, когда около десяти утра в дверь позвонили. Страдая избыточной полнотой, она тяжело поднялась с кушетки и пошла открывать, думая, что, наверное, соседская Катя забыла что-нибудь и теперь прибежала домой из школы во время переменки.
Но это была не Катя, а маленький, не старше тринадцати лет, востроносенький парнишка с живыми веселыми глазами. Стоя с портфелем в руках, он смотрел снизу вверх на Людмилу Сергеевну.
— Здравствуйте, — поприветствовал он звонким тоненьким голоском.
— Здравствуй, внучек, — ответила бабулька и удивленно спросила: — Тебе чего?
— Мы из этой школы, — кивнул он головой в сторону, — Мы — тимуровцы — ведем учет всех пенсионеров, ветеранов, блокадников, инвалидов. Назначаем шефов, помогаем покупать продукты, убирать квартиру. Гуляем с собачками.
— Ах, вы мои хорошие, — умиленно запричитала Пахомова, — это же надо, в наше-то время, и такие заботливые пацаны есть. Заходи, дружок, проходи. Ой, как надо-то мне помочь… Ноги не ходят. Вот нынче два раза падала, на улице скользко — не убирают. То ли дело было раньше, дворник с утра все соскребет, песочком посыплет…
— Вас как зовут? — деловито спросил мальчик, прервав ее воспоминания.
Они прошли в комнату, старушка присела за круглый столик. Гость с основательностью, не спеша, достал из портфеля большой блокнот, ручку, все это положил перед собой.
— Людмила Сергеевна я. Пахомова. В Ленинграде живу с довоенного времени. И всю блокаду здесь. Работала всю жизнь, вырастила дочку. У нее своя семья. А я так и живу в коммуналке, да мне и лучше. Все-таки соседи иногда в чем помогут. Да похоже, ждут они, когда я комнату освобожу, у них-то на троих всего двадцать метров. В другой раз и не обращаюсь к ним, неудобно…
— Вообще-то мы ведем учет одиноких пенсионеров, — сказал мальчик, но все-таки сделал в блокноте какие-то пометки.
— А я и есть одинокая, — убежденно заметила Людмила Сергеевна. — Разве что Барсик со мной. А без него совсем плохо было бы. Правда, на двоих у нас с ним всего 28 тысяч рублей пенсии.
Кот, услышав свое имя, слабо мяукнул. Паренек подошел к лежащему на старенькой кушетке коту и хотел его погладить, но тот неожиданно ударил его по руке лапой.
— Ах, ты негодник, — закричала на Барсика пенсионерка, — Ты смотри: никогда никого не трогал. Чтой-то с ним? К нам пришли по-людски, помочь, а ты что творишь? Пошел под кровать!
Облизывая царапину, мальчик вернулся к столу и сказал:
— Ну, ладно, мы вас берем на учет.
Он записал адрес, номер телефона, пожелания Людмилы Сергеевны. Закрыл блокнот, но затем его снова раскрыл:
— Чуть не забыл. Нам обязательно нужно записать номер вашего пенсионного удостоверения. У нас порядок, — важно заметил он.
— Господи, конечно, конечно, — подхватилась старушка, — я сейчас…
Она открыла шкаф, из-под стопки белья достала документы.
Мальчик внимательно изучил ее удостоверение, что-то переписал в блокнот. Пахомова положила все обратно.
— Бабушка, у вас так жарко… Можно сырой, холодной водички?
— Сейчас, внучек, сейчас.
Людмила Сергеевна взяла стакан и пошла на кухню.
Слушая медленно удалявшиеся шаги, мальчуган подошел к шкафу, открыл его. Вместе с документами там лежала перехваченная резинкой тонкая пачка денег (где еще может хранить свою пенсию старушка, как не там же, где хранит документы). Прикрыв дверцу шкафа и бросив деньги в портфель, он сел на прежнее место.
Выпив воды, мальчик, прощаясь с хозяйкой, сказал:
— Завтра начнем. После уроков — магазин и уборка в квартире…
