Рэкет
Лениво потягивая пиво, Игорь Панин и Эдик Шаров развалились в глубоких креслах у видика. Под тяжелый рок из магнитофона, заглушавший английский текст, на экране буйствовал Шварценеггер. Бывшие студенты уже три дня кайфовали в квартире Эдика, родители которого уехали на юг. Парни были отчислены из института за прогулы, но в армию пока не попали — до военкомата эти сведения еще не дошли.
Для полного кайфа нужны были деньги. Промысел баксов требовал много времени. Шестерить Шаров и Панов боялись и не хотели, а на свободной охоте добывать деньги очень не просто. Все доходные места схвачены, и поэтому целый день уходил на то, чтобы кинуть какого-нибудь заезжего и самим не нарваться на профессионала. Некоторый опыт уже был: где-то спекульнули, что-то обменяли, кого-то «нагрели». Приличный внешний вид, интеллигентная речь внушали доверие к ним. Студенты, каких много, не лучше и не хуже других.
Родители Эдика и Игоря давно уже, после восьмого класса, перестали интересоваться тем, как живут сыновья. Не пьют, из дома ничего не пропадает, — и слава богу. Устроили парней в вуз, второй курс заканчивают отпрыски, все нормально. Ну, а что чуть ли не каждую неделю меняют одежду, так ребята объяснили, что для разнообразия берут ее друг у друга. Правда, девочки у них очень экстравагантные, шумят, курят все, но в чужом доме ночевать не остаются, бардака не устраивают. Тоже студентки, вроде… Главное — без наркотиков и без пьянки особой. Кто не был молод, кто не имел компаний?.. Перемелется, перебесится. Семья будет, своих детей заведут, и все образуется. Время такое, жизнь такая, одним словом, современная. Никого и ничем не удивишь. У Игоря все было победней и попроще. Отец живет с другой, мать пашет на двух работах. Воля и характер у Панова покрепче, чем у приятеля, не так сладко и тепло в жизни, чтобы можно было, надеясь на кого-то, расслабиться.
Друзья смотрели уже вторую серию «Терминатора», когда зазвонил телефон.
— Эдик? — Это я! — услышал Шаров веселый, как всегда, голос Вероники, — Чем занят?
— Кайфуем с Игорем.
— А где предки?
— В Сочах.
— Я подскочу? Или у вас комплект? — засмеялась девушка.
— Давай, Вика, мы одни.
Через полчаса тонконогая, высокая Вероника, стриженая «под мальчишку», уже сидела у журнального столика, изящно стряхивая пепел шикарной сигареты «Супер Ленгдт».
— Откуда? — удивился Эдик, кивнув на золотистую пачку.
— Да, один лабух угостил, — небрежно ответила девушка.
— Три бакса, как минимум, — уверенно оценил Игорь, — красиво живешь, девочка.
— Неужели я стою треху, — скокетничала она и засмеялась, — подарок это и только. И тотчас деловито спросила: — Какие планы на сегодня?
— Как видишь, сидим на мели, — ухмыльнулся Эдик, — А у тебя есть предложения?
— Можно провернуть одно дельце. Звонил мне из Астрахани двоюродный брат. Хочет икру продать. Пятьсот банок по три куска.
— Полтора лимона, — оживился Игорь, — а сколько просит себе?
— Лимон, если взять всю партию.
— Эд, по-моему, подойдет, — Игорь посмотрел на Эдика. Тот кивнул, соглашаясь, но опять засомневался.
— Возни много. Либо продавать, либо оптом сбыть. — Он замолчал, а затем задумчиво добавил: — У меня идея: черт с ней, с икрой, но кинуть кого-нибудь на этом можно красиво. Вика, сможешь организовать звонок из Астрахани?
— Сколько угодно. Брат звонит с работы, на халяву. А что за идея?
— Надо найти клиента. Икра — ходовой товар, да еще свежачок. У торгашей везде с просрочкой. Но дело не в этом. Твой брат звонит клиенту, который будет посредником. Посредник за комиссионные, допустим десять процентов, находит покупателя. Этим покупателем будешь ты, Игорь. Я тебя нашел и порекомендовал клиенту. Потом объявляется астраханский продавец и говорит, что товар направлен, а ты, покупатель, говоришь, что товар не получил. Значит, товар остался либо у меня, либо у клиента. Во всяком случае клиента можно тряхануть.
— Это слишком рискованно, — возразил Игорь. — Полтора лимона — это крупная сумма, и клиент может просто заявить куда надо. Он-то ничего фактически от сделки не имеет. Вот если бы он сидел на крючке и получил бы что-нибудь заранее, тогда другое дело.
— Да, ты, пожалуй, прав, — согласился Эдик, — Тогда другой вариант: ты — покупатель, заранее уже оплатил пятьсот тысяч продавцу, как бы уплатил и посреднику — клиенту еще сто пятьдесят тысяч комиссионных, но уже в натуре.
Потом берем клиента за горло: сделка не состоялась, пусть возвращает комиссионные и то, что ты уплатил. И включаем счетчик за задержку.
— Ребята, это же рэкет, — воскликнула Вероника, — я боюсь!
— Твое дело десятое, — успокоил ее Эдик, — ты вообще нигде не участвуешь. Хотя тебе, наверное, нужно будет подтвердить клиенту, что икра ушла из Астрахани. Не боись. Посредник будет под прессом и не пикнет.
Игорь одобрительно кивнул, но неуверенно заметил:
— Да, но где взять сто пятьдесят тысяч, чтобы дать клиенту?
— Вообще-то, комиссионные получают после совершения сделки, — согласился Шаров, — поэтому возьмем третий вариант. Комиссионные не платим, сделка состоялась, но товар исчез. Посредник виноват в любом случае и пусть разбирается с Астраханью, но твой аванс возвращает. И опять же заработает счетчик.
— А если он все-таки упрется и не будет платить?
— Два-три амбала всегда найдутся. Они знают, что и как надо делать в таких случаях.
— Ладно, это лучше всего, — согласился Игорь. — Осталось такого клиента найти…
Эдуард уже был готов обсудить и эту тему. Сказал, что есть у него один знакомый. Вместе учились в школе и в институте. Вася Соловьев. Вот уж действительно, Вася — Петин брат. Тюха, маменькин сынок. Родители работали за границей. Большая квартира, «Волга», гараж, баксы. Но Вася хочет иметь свои, не раз говорил, что хочет заняться бизнесом…
Высокий девятнадцатилетний блондин с розовыми щеками, Вася Соловьев, вышел из института и в дверях столкнулся с Эдуардом Шаровым.
— Привет, что-то тебя давно не видно, как ты? — спросил он Эдика.
— Взял академический, хочу съездить куда-нибудь, заработать… А ты как?
— Да ничего, все путем. А куда поедешь?
— Да, там видно будет, — уклонился от ответа Шаров и сказал: — Слушай, есть возможность навара. Продать партию икры, астраханской. Высший сорт, — причмокнул он.
— А много?
— Для начала пятьсот банок.
— Железная, стеклянная?
— Стекло, то, что надо! Зернистая. Самый дефицит! Даже интурист такую любит.
— Эдик, дай займусь этим делом, — загорелся Вася.
— А справишься? Оборот-то — полтора лимона. Игра стоит свеч. Навар хороший, процентов десять.
— Пятнадцать.
— Ну, это ты сам договаривайся.
— А с кем?
— Тебе позвонят из Астрахани. А я потом дам телефон парня, который может купить. У него связи в торговле, ему всю партию сбыть туда — не проблема.
— А ты чего сам не хочешь? — спросил Вася.
— Я же говорю тебе, некогда. Уезжаю. Ну, пока.
На следующий вечер в квартире Соловьевых раздалась пронзительная телефонная трель междугородного звонка. Мать Василия, Ирина Ивановна, энергичная, привлекательная женщина, сняла трубку:
— Это, наверное, брат из Минска… Алло.
— Можно Василия?
— Откуда вы звоните?
— Его нет дома?
Ирина Ивановна хотела было сказать что-то резкое, но передумала и позвала сына.
— Я слушаю.
— Василий, это из Астрахани. Меня зовут Николай. Мне твой номер дал Эдуард. Я правильно понял, что ты берешься реализовать икру?
— В принципе — да, но так быстро я звонка не ждал. Мне надо узнать, что и как…
— Количество и цена?
— Да, да.
— 500 банок по три тысячи штука. Черная, зернистая, осетровая. Вес одной банки сто двадцать граммов. Что еще?
Ирина Ивановна стояла рядом. Вася говорил односложно, не желая посвящать ее в свои дела.
— Мне нужно день-два для выяснения… Думаю… реально. Условия?
— Понимаю, — Николай сделал паузу. — Мне за товар лимон, остальное делите с Эдуардом. Он, кстати, как мы условились, вносит аванс пятьсот тысяч.
— Хорошо. Звоните.
— Вася, что это за звонок? — спросила мать, — «Да… да… хорошо…» — что за разговор?
— Мама, это мои дела. Ничего плохого.
— У тебя учеба главное, и никакие дела не должны мешать!
— Я знаю, ма, все в порядке…
К вечеру все прояснилось. Позвонил Эдик, дал номер телефона Игоря, сказав, что это покупатель. Василий с ним связался, обговорил все условия. Цена Игоря, конечно, устроила, сказал, что берет оптом всю партию икры. Эдик подтвердил, что пятьсот тысяч вышлет завтра телеграфом в Астрахань, а с Василием договорились, что эту сумму Шаров получит обратно после реализации икры. Вырученные пятьсот тысяч договорились поделить: триста тысяч Эдику, а двести — Василию.
Через два дня из Астрахани позвонил Николай и сообщил, что деньги от Эдика получил, икру Игорю отправил с попутной машиной через знакомого шофера. Прошла неделя. Вечером Васе позвонила девушка, представилась как сестра Николая. Взволнованным голосом она сообщила, что по просьбе брата из Астрахани связалась с Игорем, чтобы узнать, получил ли он товар, и выяснила, что тот никакой икры не получал.
— Я не знаю. Товар должен прийти прямо к нему, — объяснил ей Вася.
— Но ведь ты договаривался с Николаем и Игорем, — настаивала она, — ты диспетчер, так давай, разбирайся!
Обеспокоенный таким оборотом, Вася позвонил Эдуарду:
— Эдик, привет, мне звонила сестра Николая. Говорит, что Игорь не получил икру.
— А ты с кем договаривался?
— Как ты рекомендовал, с Игорем! Он же твой знакомый.
— С чего ты взял, что он мой знакомый. Просто я видел объявление, что он хотел бы оптом купить дефицитный товар. Вот и все знакомство.
Васе стало нехорошо. А румянец на щеках разгорелся еще сильнее.
— Ты, Вася, не крути, — нажимал Эдуард, — скажи прямо, сам решил продать товар подороже?!
— Да ты что! — возмутился Вася, — машина-то пошла не ко мне, а к нему!
— Ничего не знаю. Это твои дела. Ищи ее. Хотя я думаю, ты знаешь, где икра…
Два дня ушли на телефонные разговоры по кругу Вася — Игорь, Эдик — Вася. Несколько раз звонила сестра астраханского Николая. Сам Николай уже не звонил, и это тревожило Василия больше всего. Номер телефона, который тот ему дал, не отвечал.
Игорь, Эдик и сестра Николая нажимали на Васю, говорили, что не верят ни одному его слову, обвиняя в том, что либо он провернул сделку самостоятельно, сорвав солидный куш, либо товар куда-то уплыл и сделка не состоялась опять же по его вине. Как бы там ни было, требование было одно — вернуть Эдуарду пятьсот тысяч, которые он внес в качестве аванса за икру неизвестному Николаю.
Соловьев не знал, что делать. Он не чувствовал за собой никакой вины, хотя и понимал, что все связи осуществлялись через него, как через посредника. Он даже не догадался потребовать от Шарова квитанцию телеграфа о перечислении денег. Впрочем, от вымогательства его бы это не спасло, потому что заработал бы второй вариант — обвинение в срыве заманчивой и выгодной операции с икрой, опять же по его вине, поскольку он четко не договорился, где и когда произойдет передача товара.
Школьный и институтский приятель — Эдик, звонил каждые два часа. Мать Соловьева пару раз поинтересовалась, в чем дело и почему ему так необходим Вася, но разъяснений не последовало.
Вася нервничал, ему казалось, что положение абсолютно безвыходное. Он дважды встречался с Эдиком, но тот каждый раз все более жестко требовал возвратить деньги.
— Инфляция идет, — говорил он. — Ты учитывай, что курс растет каждый день. Сколько баксов я мог купить две недели назад, а сколько сейчас? То-то! Сам понимаешь.
— Что же мне делать? — спрашивал Вася растерянно.
— Знаешь что, ведь твои предки работали за границей, доллары у них есть наверняка. Давай триста, купим товар, обернем капитал. Вернешь обратно и со мной рассчитаешься. На все уйдет дней пять, не больше.
Соловьев решил, что это выход. Он знал, где дома лежит валюта. В течение недели она скорее всего никому не понадобится.
Прошло десять дней, и Эдик сообщил по телефону, что этой суммы не хватает:
— Чтобы покрыть долг и вернуть деньги предкам, нужно еще двести.
— Больше нет, — прошептал Вася в трубку.
— Найдешь, — с угрозой в голосе сказал Эдик. Соловьев бросил трубку.
Через некоторое время ему позвонили вновь:
— Алло, Василий, — это был незнакомый густой бас. — С Эдом рассчитаться нужно срочно. Даем один день. Сам знаешь, как это бывает.
В трубке раздался полупьяный смех, потом бас посерьезнел:
— Видел в кино, как в бочке с цементом люди уходят под воду? Но это тебе не грозит. Папашина «Волга» нас вполне устроит. Так что думай, Вася, думай, но не долго… счетчик тикает.
Ирина Ивановна поняла, что с сыном творится что-то неладное. Как это бывало не раз, она заставила его все рассказать. Пораженная признанием сына, она не потеряла самообладания и стала действовать энергично и грамотно. За руку свела сына в главное Управление внутренних дел. Там все сразу поняли и быстро разработали план разоблачения вымогателей. Инициативу на себя взяла мать Василия. Очередной звонок Эдика не застал ее врасплох. Она знала, что бесполезно обращаться к его родителям, и стала действовать напрямую. Она сообщила, что все знает, что долларов у нее больше нет, но что с долгом сына в двести тысяч рублей она рассчитается сама и договорилась о встрече — в тот же день, вечером, во дворе ее дома.
Номера купюр были переписаны в милиции. Пачки были подготовлены специально — сверху пятитысячные, внутри бумага.
В назначенное время во двор медленно въехали две автомашины. В «Москвиче» сидели Эдик, Игорь и девица. В «Жигулях» — трое плотных молодых парней в тренировочных костюмах, с короткими стрижками и прыщавыми, сытыми физиономиями. В момент передачи Ириной Ивановной денег Эдику во двор влетели «уазик» и «Волга». Восемь ОМОНовцев с автоматами мгновенно окружили рэкетиров. Те покорно легли лицами на капоты и багажники автомобилей…
