1069
Шаповал Ю. Україна 20–50-х років. С. 123.
1070
РГАСПИ. Ф. 81. Оп. 3. Д. 132. Л. 59, 60.
1071
Єфремов С. Указ. соч. С. 587.
1072
Что бы он сказал, если бы узнал, что «филологическое дарование» Скрыпника проявится еще раз в 1930 г., только на этот раз подопытным окажется… болгарский язык, для которого нарком просвещения придумает новое правописание (отменено в 1933 г.). Возможно, он бы утвердился в правоте своей характеристики, которую дал наркому – «национал-коммунисту»: «Неглубокий, ограниченный и претенциозный субъект. К тому же, говорят… амбициозный и упертый» (Єфремов С. Указ. соч. С. 482). Конечно, Ефремов имел причины для личной (и взаимной) неприязни. Борьба наркома за коммунизацию Академии наук и против него лично, несомненно, наложила свой отпечаток. Но может, была в его характеристике и доля правды? Во всяком случае, она позволяет взглянуть на личность Н. Скрыпника по-новому, отойти от довольно распространенной тенденции изображать его хотя и коммунистом, но «своим», «национальным», эдаким глубоко интеллигентным Дон Кихотом, боровшимся за украинскую нацию и воевавшим с «ветряными мельницами» великодержавного шовинизма.