Четвертого февраля 1984 года Виктор и Марьяна, уже давно жившие вместе, зарегистрировали брак. Толчком к этому, как вспоминала Марьяна, послужила именно эпопея Цоя с откосом от армии. Долгое время в ленинградской тусовке ходили всевозможные слухи относительно этого брака, но Виктору и Марьяне это нисколько не мешало.

Инна Николаевна Голубева: «В общем, Витя и Марьяна решили пожениться. Свадьба на носу, а денег не было. И тогда моя мама помогла. Сказала: “Я даю тысячу рублей”. И дала тысячу рублей на свадьбу. Я-то была как церковная крыса, у меня никогда не было денег, естественно. Я сочинила Марьяне туалет, конечно, что-то там юбка, пиджачок… И они с Витей поженились…»

Марьяна Цой: «Мы с Витькой сразу же договорились, что с родителями всё будет чинно и благородно. А основное веселье устроим на следующий день, с друзьями. Цою сшили костюм, мне заказали платье у портнихи. В назначенный час пришли родственники в загс. И тут появился Борис Гребенщиков. В каком-то умопомрачительном виде: на лице концертный грим, на шее романтические тряпочки. Кроме того, он приволок несколько бутылок красного сухого… Словом, “приличной” свадьбы не получилось. А на второй день в нашу маленькую квартиру набилось около сотни гостей. Так мы и поженились. А через год родился Сашка».

Свадьбу отметили довольно шумно. Гости потом рассказывали, как Владимир Липницкий (брат Александра Липницкого) махал ножом и Майк, по словам Александра, «видом своего нежного, только начавшего набухать животика» утихомирил буяна.

Иван Бахурин: «Мы были у них дома на Блюхера на следующий после свадьбы день… Компания была еще та: Цой с Марьяной, естественно, БГ с Людкой, Липницкий, Жанна Агузарова (тогда она была известна как Ивонна Петерс), Каспарян, Миша

Фанштейн с тогдашней подругой Ирой Казанцевой (не к ночи будет помянута), Африка и ваш покорный слуга. Была задумка устроить пьянку, но она провалилась по причине почти полного отсутствия спиртного и средств. В основном пили чай и говорили кто о чем, вернее, ни о чем. Витька угощал желающих маринованным корейским мясом, извлекая его из трехлитровой банки. Давно это было, подробностей не помню. Помню, что ехали с Блюхера на троллейбусе, поздно ночью, и было жутко холодно…»

Инна Николаевна Голубева: «Жили они на съемных квартирах… на Блюхера… Это куда ничего не едет, никакого метро нету. И там был один троллейбус, который ходил раз в полчаса, и больше ничего. До центра доехать было вообще невозможно. И вот они там снимали “однушку”, маленькую такую, маленькую-премаленькую. Я там была один разу них…»

После свадьбы молодая семья занялась организацией быта, разменом квартир и переездом в трехкомнатную квартиру, после чего Цой и Каспарян стали готовиться ко второму фестивалю рок-клуба. Именно тогда, весной 1984 года, у них возникло желание записать новый альбом, благо новых песен было написано предостаточно. И вот, летом, окончательно «стряхнувший» с себя действие медикаментов и, наконец, пришедший в себя после психушки, Цой приступил к работе над альбомом «Начальник Камчатки», который записывался в июне 1984 года в студии Андрея Тропилло с помощью «Аквариума» и приглашенных музыкантов.

Галина Ординова, экс-участница группы «Колибри»: «Понятно, что сегодня музыканты группы “КИНО” вряд ли расскажут, как они всходили на музыкальный олимп, о том, как вершилась судьба группы на кухне у Гребенщикова… Ведь был же еще Титов, которого откомандировали в группу поднять ее музыкальный уровень…»

Галина права. Непосредственно перед записью альбома «Начальник Камчатки» Виктор Цой, мечтавший о полноценном составе группы, обратился с предложением к Александру Титову, бас-гитаристу группы «Аквариум». Александр отнесся к предложению весьма серьезно и после короткого раздумья принял его. Виктор с помощью Бориса Гребенщикова начал переговоры с Андреем Тропилло о записи нового альбома.

Марьяна Цой: «Витя буквально задыхался от обилия незаписанного материала, и это заставило его задать Титу вопрос. Тит отнесся благосклонно. Боб начал переговоры с Тропилло, у которого был записан альбом “45”. Тропилло тоже не возражал. Запись заняла, если мне не изменяет память, не больше трех недель».

Юрий Каспарян: «Когда Витя лежал в “дурке”, он обещал, что скоро будет басист, барабанщик и всё будет хорошо. Всё и вправду получилось неплохо — Саша Титов, его безладовый бас… Он был самым опытным музыкантом из всех нас. Витя прислушивался к его мнению. По возрасту он, конечно, не вписывался, но в остальном всё было нормально, играли, ходили, помню, в одинаковых плащах…»

Вот что говорил сам Виктор Цой о записи нового альбома в интервью журналу «Рокси»: «Будет больше инструментала. Наверно, и сами песни уже другие. Может быть, не такая конкретность текста… Может быть, я сам стал серьезнее, профессиональнее, трудно сказать».

Несмотря на то что постоянного состава группы по-прежнему не было, альбом был записан довольно быстро, буквально за две-три недели.

Юрий Каспарян: «Если, например, говорить о “Начальнике Камчатки”, то материал был готов… Ну, если считать, что песня уже есть и должна быть аранжировка, то песня была готова процентов от 20 до 48, например. Я бы не сказал, что это вне поп-музыки, но ориентировка была на западные вещи. С ориентацией на мировой культурный процесс, скажем так. Там много приглашенных музыкантов было: Трощенков, Губерман руку приложил, Гребенщиков и Фанштейн, Бутман, Курехин. Это даже не было чистым экспериментом. Просто было студийное время, надо было его как-то использовать, ну и материал был. Тогда еще не было Георгия, Титов с нами сотрудничал…»

Александр Титов: «В студии творился полный бардак, и весь альбом записывался достаточно спонтанно. Это был интуитивный подход, абсолютно без репетиций. Материал делался так: мы приходили на студию, и там Цой показывал вещи. И мы прямо в студии пробовали всё слепить. Я свои партии придумывал на ходу, часто в зависимости от того, какой барабанщик сегодня с нами играет…»

Поскольку штатного барабанщика у «КИНО» не было, на барабанах стучали все, кому не лень — то Всеволод Гаккель (ударные в композиции «Генерал»), то Александр Титов (малый барабан в «Транквилизаторе»), то Евгений Губерман и еще некий безымянный ударник, фамилию которого, похоже, сегодня уже не вспомнит никто. По словам музыкантов, участвовавших в записи, в песнях «Троллейбус» и «Каждую ночь» на барабанах играл Петр Трощенков из «Аквариума». Помимо всего этого в альбоме нашлось место и драм-машине, которую программировал Гребенщиков.

Всеволод Гаккель: «На альбоме “Начальник Камчатки” написано, что я играю на барабанах. “Начальник Камчатки” — это было вообще случайное соучастие, обусловленное совместным времяпрепровождением. Не было никакой сверхзадачи. Всё было сиюминутным: “Может, сыграешь?” Нужно было просто сесть и тупо бить в бочку и на офф-бит попадать по малому барабану. Что я как-то элементарно и сделал. Так я сыграл на барабанах в “КИНО”, чем могу гордиться, потому что группа “КИНО” мною уважаема, любима. Но, конечно, это анекдот».

К самому концу записи в студии появился барабанщик группы «Народное ополчение» — Георгий Гурьянов, однако ему осталась лишь роль перкуссиониста в финальной песне альбома «Прогулка романтика», что совершенно не помешало ему буквально через неделю окончательно занять место барабанщика в группе «КИНО». Он оставался им до 1990 года.

Георгий Гурьянов: «До того мы с Цоем просто пересекались время от времени в каких-то общих компаниях, присматривались друг к другу. Ездили в

Москву не раз вместе… Хотя подружились мы с ним не сразу. Сначала он меня абсолютно очаровал песней “Транквилизатор” — впечатлениями от дурдома, где Цой успешно “косил” от армии. Сама идея молодого человека, который готов пойти в дурдом ради того, чтобы не попасть в армию, уже мне кажется выражением крайнего романтизма…

Поэтому когда я встретил Витю на станции метро “Купчино”, то набрался смелости, подошел к нему и сделал предложение. Конкретное предложение. Он меня выслушал молча, а потом позвонил через несколько дней. Так мы стали работать вместе…»

Федор Лавров: «Все разделяли тогда увлечение новым романтизмом. Вернее, не разделяли его и панк. Новая волна — это была музыка того времени. Которая началась с рок-н-ролла “Sex Pistols” и “Ramones”, регги “The Clash”, перешла в авангард “Japan” и “Adam and the Ants”, смешалась с готическим романтизмом “Damned” и “The Cure”, обмазалась синтипопом и растворилась в попсе. Мы не чувствовали себя чужими ни в среде хард-рокеров, ни среди неоромантиков. Особенно в середине восьмидесятых… Георгию очень было интересно на моей студии, я помню, как он говорил, что это как раз та музыка, которая ему дико нравится. Потом он познакомился с Виктором. То есть, когда он еще записывался с нами, его позвали в “КИНО”. Мы же тогда были в подполье, а “КИНО” — в рок-клубе. “Народное ополчение” же не дало ни одного концерта (кроме акустических “квартирников”) до 1987 года, когда группа вступила в рок-клуб. Так что Густав (Георгий Гурьянов. — В. К.) был студийным барабанщиком группы “НО” («Народное ополче-ние». — В. К.). И ему хотелось на сцену. Он восторженно показывал всем наши записи. Причем, я помню, я еще не закончил альбом, а он уже переписал себе треки, которые он наиграл, и убежал с ними. Наверно, прослушивание этих треков и решило его участие в “КИНО”…»

Приход Гурьянова привнес в звучание «КИНО» совершенно новые ноты — некую элитарность, яркость, ощущение праздника. Произошла смена имиджа, подачи, одежды, бэкграунда, антуража. Именно такой человек был нужен группе. Человек, который смог уловить дух времени, ветер перемен и придать группе стильный, модный look.

Чтобы всё это подчеркнуть, Георгий ради сохранения стиля и индивидуальности стал играть стоя. Конечно, у великих барабанщиков рока этого способа игры нет, но некоторые потери в музыкальных возможностях возмещались битом, особым «киношным» драйвом и зрелищностью на сцене. Говорят, что когда Цой приглашал Гурьянова в «КИНО», тот говорил, что он скорее художник, чем барабанщик, и Цой привел следующий аргумент: «Будешь лучшим барабанщиком среди художников и лучшим художником среди барабанщиков». Довод был железным…

Итак, альбом был записан. Своим названием, по воспоминаниям Георгия Гурьянова, он обязан художнику Олегу Котельникову, который после прослушивания альбома сразу придумал десяток названий. «Начальник Камчатки» было одним из предложенных вариантов, по аналогии с «Начальником Чукотки» — названием старого советского фильма про молодого человека, которого послали на Чукотку бороться против капиталистов.

Возникшая ассоциация всем понравилась, и Цой решил сделать ее названием новозаписанного альбома.

«Начальник Камчатки» стал первым электрическим альбомом группы «КИНО». Мнения насчет него разделились. Подпольная рок-пресса посчитала его «несколько занудным», но в то же время констатировала наличие в альбоме пяти несомненных хитов.

Как было отмечено ведущими самиздатовскими журналами, записью альбома «Начальник Камчатки» группа «КИНО» сделала очень важный шаг к своей будущей популярности.

В десятом номере самиздатовского рок-журнала «Рокси» за 1985 год Виктор Цой скажет: «Одно время мне “Начальник” очень не нравился. Очень вялый по звучанию альбом. Но любопытно, что сейчас, по прошествии более года, я замечаю, что такой звук — атмосфера занудства — входит в моду».

Почти то же самое Цой повторит в 1989 году в одном из своих интервью: «“Начальник Камчатки” был электрическим и несколько экспериментальным в области звука и формы. Не могу сказать, что он получился таким, каким мы его хотели видеть по звуку, стилевой направленности, но с точки зрения эксперимента это интересно».

Алексей Рыбин: «На “Начальнике” всё выверено, даже бэк-вокал Каспаряна звучит правильным аккордом. Сохранилась еще Витькина бесшабашность в совокупности с внутренним ощущением звездности своей и всех окружающих его музыкантов — БГ, Курехин, Бутман, Гаккель, Трощен-ков, Тит. Кто же еще, если не они, — тот самый “первый эшелон”, попасть в который Витька всегда стремился. И эта бесшабашность и звездность, помноженная на большой уже концертный опыт и личный опыт сотрудничающих с ним музыкантов, дали отличный результат. “Начальник” — мой любимый альбом “КИНО”, единственный, наверно, слушая который я жалею, что не играл тогда уже вместе с Витькой. Это такой чистый, крутой и смелый эксперимент, равного которому в так называемом русском роке тогда не было. Может быть, и сейчас нет. Один из немногих альбомов, в котором можно не делать скидку на русскую нищету: мол, вот если бы здесь другую гитару, да другие обработки, да хорошие барабаны, вот тогда бы… Ничего подобного здесь нет. “Начальник” — отчаянно смелая запись. Тропилло здесь, конечно, тоже проявил себя…»

После выхода альбома «Начальник Камчатки» многие музыканты и официальные лица Ленинградского рок-клуба, музыкальные критики и прочие стали относиться к творчеству группы «КИНО» серьезнее.

Нина Барановская, администратор рок-клуба: «Всерьез я к Цою стала относиться только после “Начальника Камчатки”. Меня очень удивил этот альбом, особенно то, что его сделал такой еще очень молодой человек. Я до сих пор считаю, что это самый петербургский альбом в истории нашей отечественной рок-музыки. И никто, наверно, меня в этом никогда не разубедит».

Еще в марте 1984 года в Ленинград приехала американка Джоанна Стингрей — молодая певица, которая впоследствии сыграла огромную роль в популяризации русского рока на Западе.

Джоанна Стингрей: «Я тогда провела в Москве три дня и никого здесь не знала, по-русски не говорила. Люди вокруг грустные, погода грустная, холодно, одежда у всех серая, темно. И я подумала: ой, какая страна невеселая, я больше сюда не приеду. А потом я поехала в Ленинград. И у меня была задача: найти Гребенщикова. Я его нашла. Он сразу меня повел на какой-то подпольный концерт. Там играл Курехин. И на третий день, в Ленинграде, всё, что я подумала о России в Москве, полностью перевернулось. Я поняла, что на улицах была одна жизнь, а за дверями, в квартирах, — совсем другая. И это для меня стало настоящим открытием, настоящей фантастикой!»

Поскольку Джоанну интересовало абсолютно всё, что касалось русского рока, она через Бориса Гребенщикова и Сергея Бугаева познакомилась с группой «КИНО» и активно начала помогать рок-музыкантам. Благодаря ее усилиям группа «КИНО» вскоре стала самой модной группой Ленинграда.

Георгий Гурьянов: «У нас была постоянная вечеринка. И всё делалось для того, чтобы вечеринка была еще роскошнее. Не верите? Как хотите. Была классная атрибутика, красивые девчонки, элегантные костюмы, модные штучки, хорошие напитки. И это не было каким-либо противопоставлением системе или еще чему-то. Это было просто желание хорошо проводить время, жить так, как хочется… Это же был Советский Союз…

Потом еще высокая миссия довлела… Когда я смотрел на себя в зеркало, я видел отражение pop-star… Мы были богами вечеринок. Конечно. Еще мы хотели быть international… Говорили по-английски, общались с корреспондентами… Я помню интервью Каспаряна: “Ай лав Джоанна ве-ри мач…” И смех такой здоровый… Или вот это: “А вы всегда пишете песни, когда вы пьяный?” — “Да я вообще не пью! Я пью только на вечеринках или когда встречаюсь с тобой…”

И мы всё это время находились под влиянием Бориса Гребенщикова, Высоцкого, Окуджавы и прочих…»