Глава 19

– Близнецы Коля и Мика? – уточнил добрый джинн, выслушав мой рассказ.

– Верно, – подтвердила я. – Слушай, у тебя же есть серьги-камеры, просмотри запись. Зачем меня по сто раз переспрашивать?

– Приеду домой и внимательно изучу материал, – согласился собеседник. – Но мне интересны твои мысли по поводу встречи с Натальей Михайловной. И есть одна небольшая «засада»: женщина, у которой в ушах подвески, шевелит головой, ходит, поэтому кое-что остается вне зоны видимости аппаратуры.

Я вздохнула.

– Насчет мыслей. Думаю, у Евсюковой были сыновья, один Коля, другой, вероятно, Миша. Хотя возможно, что Мика – это детское прозвище, мальчика на самом деле звали Алексей, Григорий или Иван. Одна моя приятельница для родителей Кутя, а в паспорте у нее стоит Евгения. Двойняшек Наталья родила еще до брака с Виктором Сергеевичем. Сколько лет ей было на момент свадьбы с Гранаткиным?

– Чуть за тридцать, – после небольшой паузы ответил Купер. И добавил: – Но новобрачная впервые оказалась в загсе.

– Чтобы произвести на свет малышей, штамп не нужен, – улыбнулась я. – У Евсюковой во время поступления в интернат не было документов, кроме паспорта, а в нем отметки о браках и разводе отсутствуют. Сама Наталья категорически отрицает факт замужества. Виктора Гранаткина она не помнит, про Евсюкова даже не упоминала.

– Бедная сумасшедшая, – пожалел тетку Купер.

– Думаю, дети появились на свет от любовника, – продолжала я. – Классическая история: женатый мужчина заводит отношения с юной девушкой, а когда та беременеет, исчезает с ее горизонта. У Белки есть любимое выражение: «Я не я, и лошадь не моя». Очень подходит к ситуации. Наталья мимоходом обронила фразу, что ее выгнала из дома мать, пришлось какое-то время жить у подруги, Нины Сергеевны Сергеевой. Причем данные Сергеевой и ее адрес Евсюкова помнит назубок по сию пору. Знаешь, как, на мой взгляд, обстояло дело?

– Выкладывай, – велел Купер.

Я встала и начала ходить по столовой.

– Как я уже сказала, Наташу в молодости, лет в семнадцать, обманул зрелый мужчина, который клялся ей в любви, а когда она объявила о своей беременности, сбежал. Евсюкова – впрочем, не знаю, какая у нее девичья фамилия, – не сделала аборт, на свет появились два мальчика. Мать девушки решила, что дочь навлекла на семью позор, и выставила ее вон. Та осталась без помощи с двумя младенцами на руках. Каким-то образом Наталье удалось несколько лет растить малышей, но потом она не выдержала трудностей и сдала Колю в детдом. Судя по росту ребенка, который Евсюкова по моей просьбе показала рукой, ему тогда было не больше пяти. Мика остался с мамой. Молодой женщине пришлось сделать выбор, кого из мальчиков отдать в приют. Николай постоянно капризничал, просил компота, поэтому мать решила оставить при себе Мику. Что случилось дальше с детьми, понятия не имею. Наталья Михайловна неоднократно повторяла, что Коля резал ее ножом, и на руках у нее действительно видны шрамы. Но все, что сообщила бывшая жена Гранаткина, не стыкуется. Как Коля мог приходить к матери и травмировать ее? Неужели Виктор Сергеевич, сотрудник милиции, не заметил на теле супруги ран? Почему Гранаткин не забил тревогу? И где девочка Таня? Наталья Михайловна отрицает ее существование, но бывший муж утверждает, что у него есть дочь. По какой причине несчастная сумасшедшая осталась одна-одинешенька? Где сейчас Мика, который любит мать?

– У Евсюковой шиза, вот и весь ответ, – вздохнул Купер. – Сыновья – плод ее нездоровой фантазии. Извини, что заставил зря скататься в приют. Уже говорил, старуха не любит мужчин, надеялся, что она будет откровенна с тобой.

– Твой расчет оправдался, – кивнула я, – Наталья Михайловна приветливо приняла меня. Вот только о Татьяне ничего разузнать не удалось.

Мы еще поболтали около часа, потом Купер стал прощаться.

– Послушай, – сказала я, когда мы вышли в холл, – ты же все можешь.

– Вовсе нет, – не согласился гость, – есть бездна неприятностей, с которыми я не способен справиться: цунами, тайфун, землетрясение, кризис в мировой экономике.

– Помоги Наталье Михайловне, – попросила я.

Купер начал зашнуровывать ботинки.

– К сожалению, это как раз тот случай, когда мои руки коротки. В заведении, где сейчас живет Евсюкова, прекрасные врачи, но даже самый умный профессор не сможет вернуть больной разум.

– Понимаю, ее не вылечить, – продолжала я, – но ведь можно постараться отыскать Мику, попросить его встретиться с матерью. Да, Наталья Михайловна больна, но она очень страдает от отсутствия сына.

Купер замер, потом выпрямился.

– Дорогая Степа-Кисточка, понимаю, тебе жаль безумную. Но даже если допустить, что близнецы не плод ее фантазии, а реально существующие люди, то как найти парня? Имени-отчества и года его рождения мы не знаем, а это базовая инфа для поиска.

Я схватила его за руку.

– Пожалуйста, постарайся! Заплачу тебе гонорар сполна!

Купер сел на диванчик, стоявший между вешалкой и ботиночницей.

– Кисточка, мои услуги стоят очень дорого, но для друзей я работаю бесплатно. Знай я, как выйти на след Мики, выполнил бы это для тебя даром. Но в данном случае история тупиковая. Черный ящик. Ни малейшего намека на ниточку, на паутинку, на соринку-молекулу, которая способна указать путь.

– А вот и нет! – ажитировалась я. – Наталья рожала детей в больнице, где-то в архивах есть ее медкарта, там небось указаны личные данные, имена детей.

Купер протяжно вздохнул.

– Кисточка, этому Мике сейчас лет под сорок. Знаешь, сколько раз роддома Москвы подвергались разным переделкам? Одни открывались, другие закрывались.

– Где-то существует архив меддокументов, – сопротивлялась я.

– Оно так, – согласился Куп, – но ведь в архивах частенько случается, что карту потеряли, ее сгрызли крысы, разразился потоп, уничтоживший документы. И кто сказал, что мальчики появились на свет в столичной больнице?

Я растерялась.

– Ну… я так подумала. Евсюкова же москвичка, где ей рожать?

Купер встал.

– Имен детей в роддоме не знают, там указывается лишь пол ребенка и вес-рост. Женщина, приехав домой, идет в загс, регистрирует младенца, только тогда появляется имя. И кстати, с родами по-разному бывает. Если принять во внимание твою версию про любовника и злую мать, то Наталья могла прибегнуть к услугам частной акушерки.

Я молча слушала Того Кто Все Может. Похоже, Куперу просто неохота искать Мику. А мне почему-то кажется, что встреча с любимым сыном может сделать Евсюкову счастливой.

– И мы понятия не имеем, по какой причине сумасшедшая осталась одна, – рассуждал Купер. – И вообще, Мика мог умереть.

– Ему не девяносто лет! – вскипела я.

Гость взял с консоли брошенные там ключи от своей машины.

– Авиакатастрофа, дорожно-транспортное происшествие, тяжелая болезнь – это лишь три причины, по которым молодые люди уходят на тот свет. Извини меня за доставленные хлопоты и переживания. Хотел помочь умирающему Виктору.

– Понимаю, – вздохнула я.

Когда Купер ушел, я порылась в телефонной книжке, нашла контакт Игоря Сергеевича Якименко и набрала номер.

– Номер не существует, – ответил равнодушный голос.

Повторив попытку несколько раз и не добившись положительного результата, я положила телефон на тумбочку и, расстроенно вздохнув, отправилась в ванную. Ну вот, давно не общалась со следователем, а он за это время успел поменять номер. И как его теперь найти? Якименко занимается поиском особо опасных преступников, в социальных сетях его нет. Я не знаю ни адреса Игоря, ни его домашний, ни служебный телефон, был лишь сотовый. Да, надежда на то, что Якименко поможет отыскать Колю и Мику, растаяла, как эскимо на горячей сковородке.

Я приняла душ, заварила фруктовый чай, легла на диван, взяла в руки пульт, но вспомнила, что в доме случилась беда с антенной, и расстроилась еще больше. Очень люблю вечером смотреть разные сериалы, в основном детективные. Хотя ведь есть Интернет, надо взять ноутбук…

Встав, я открыла свою сумку. В глаза бросилась коробочка с диском, полученная от Нинель Федоровны, старушки, которую съемочная бригада приняла в поликлинике за талантливую актрису. Меня охватило любопытство. Вроде она утверждала: главная героиня носила такие же серьги, как те, что дал мне Купер. Может, посмотреть кино? Если не понравится, выключу.

Я вставила диск в DVD-плеер, устроилась поудобнее и включила его. Экран замерцал, раздался мужской голос:

– Этот документальный многосерийный фильм рассказывает о тяжких преступлениях, о следователях, которые, имея на руках все улики, не смогли поймать убийц, о преступниках, избежавших наказания из-за несовершенства судебной системы, о побегах из мест заключений тех, кому нельзя оставаться на свободе. Создатели использовали архивные материалы, оперативную видеосъемку. Ряд сцен реконструирован с помощью актеров. Лицам до восемнадцати лет, беременным и людям с повышенной эмоциональностью смотреть ленту не рекомендуется. Серия «Кровавые серьги», восемнадцатая, заключительная».

Экран снова мигнул, появилось крупное изображение подвесок, как две капли воды похожих на те, что я сегодня целый день таскала в ушах. Потом диктор начал читать текст:

– Десятого июля две тысячи четвертого года Екатерине Сизовой исполнилось семнадцать лет, и мама рано утром вручила ей подарок.

Тем временем на экране телевизора появилась картинка: симпатичная девушка, размахивая сумочкой, шагает по проспекту, в небе светит солнце, прохожие в яркой летней одежде, ничто не предвещает беды.

Я смотрела на актрису, изображавшую Екатерину, и удивлялась: почему Нинель Федоровна приняла меня за Сизову? Ну да, у нас обеих классическая прическа каре, но на том сходство завершается. Если исполнительницу подбирали, пытаясь добиться внешнего сходства с реальным человеком, то незнакомая мне девушка была выше меня, весила примерно на десять кило больше и обладала яркой приметой: довольно крупной родинкой на подбородке. Кроме того, волосы Сизовой имели цвет спелого каштана, а я светло-русая.

– Серьги, которые мать передала дочери, являлись семейной реликвией, – вещал дальше голос, – они принадлежали прапрабабушке Кати и, по преданию, приносили той, кто ими обладает, семейное счастье. Но в случае с Екатериной примета не сработала.

Перед моим взором вновь оказались подвески, и я невольно вздрогнула. Не особо внимательно изучала серьги-камеры, наверное, есть много мелочей, отличающих собственность Сизовой от бижутерии, в которой я сегодня щеголяла. Но кажется, что они идентичны: ярко-фиолетовые камни, оправа из потрепанных жизнью ангелочков…

– Ювелирные изделия стоили дорого, – неслось из телевизора. – В них были сине-фиолетовые, редкие и поэтому крайне ценные сапфиры.

Мне неожиданно стало холодно, я сделала большой глоток горячего чая. Вот вам и основное различие между оригиналом и копией: в моих ушах сегодня висели красивые стекляшки.

А фильм шел дальше. Мужчина, читавший за кадром текст, продолжал рассказ:

– Когда Екатерина не вернулась домой, родители подумали, что дочь стала жертвой грабителя, и начали обзванивать больницы, затем обратились в милицию. Почему разрешили юной девушке выйти на улицу с драгоценностями, стоившими много тысяч рублей? Ответ прост: мать предупредила именинницу, что подвески нельзя выносить из дома, а та не послушалась. Катя, собиравшаяся пойти в кафе с приятелями, очень хотела похвастаться подарком и надела серьги.

Тело Екатерины было найдено четырнадцатого июля в небольшом пруду. Следствие установило:

Семья Сизовых из-за того, что отец был в командировке и только-только вернулся, намеревалась масштабно отмечать день рождения дочери через неделю. Десятого июля две тысячи четвертого года была суббота, в кафе толпилось много молодежи. Компания Сизовой поела мороженое, выпила безалкогольные коктейли, погуляла в парке, сходила в кино, а около полуночи очутилась в клубе «Рука». В подобных ночных заведениях всегда царит полумрак, но «Рука» в этом смысле была рекордсменом. Лампочки еле-еле мерцали, обслуга передвигалась с помощью точечных фонариков, гости бродили и танцевали почти в потемках. Относительно яркий свет горел только в туалетах. Ну и, как водится, в клубе во всю мощь орала музыка, а алкоголь лился рекой. Однако друзья Сизовой утверждали, что они пили исключительно смеси из соков и пиво, а Катя вообще принципиально не употребляла спиртное, так как ее старший брат Виктор, запойный пьяница, умер от белой горячки.

«Катюша очень любит родителей, – в один голос твердили хорошо знавшие девушку люди. – Виктор, которому едва исполнилось двадцать пять, глушил водку бутылками и принес семье много горя. Катя поклялась никогда не прикасаться даже к пиву. И держала обещание».

Что именно случилось в клубе, никто точно сообщить не смог. Две девушки из компании Сизовой танцевали со своими мальчиками, а Катя и еще три одиннадцатиклассницы разбрелись по залу. В районе двух часов ночи ребята решили уходить. Сотовые телефоны тогда были далеко не у всех, но у Кати он имелся, причем довольно дорогой. Одна из девочек начала вызывать Сизову, но та не отвечала на звонки. И в конце концов компания отправилась по домам без нее. Ребята вернулись в родные пенаты около шести утра, а Катя так и не появилась. С кем она проводила время, никто не знал. Клуб не записывал имен посетителей, фейсконтроль там был слабый, не пускали лишь откровенно пьяных и неадекватных людей, на несовершеннолетних детей, решивших повеселиться, внимания не обратили. С кем ушла Катя? Этот вопрос остался без ответа.

После обнаружения трупа Сизовой у следователя возникла версия ограбления, ведь из ушей девушки исчезли те самые антикварные серьги. Вырисовывалась обычная история: несмотря на полумрак в клубе, кто-то мог увидеть драгоценности, правильно оценить их стоимость, выманить Катю на улицу, чтобы заполучить подвески. Но внимательно изучив вещи жертвы, которые убийца просто бросил на берегу пруда, дознаватель понял, что ошибается. При Екатерине была недешевая сумочка, в которой лежали сотовый телефон и кошелек с деньгами, а разве грабитель оставит рубли и мобильник? Кроме того, на пальце девушки было кольцо с бриллиантом, на шее висели две золотые цепочки с кулонами, и эти вещи остались на месте. Следователь подумал, что преступника интересовали только серьги, и стал тщательно изучать родственников погибшей.

На девятый день после смерти Кати ее мать, Ольга Ивановна, нашла на лестнице у своей квартиры коробку. Соседи, дети и учителя из школы, где училась Екатерина, – все переживали гибель одиннадцатиклассницы. Под дверь Сизовых клали цветы, плюшевые игрушки, приносили собственноручно испеченное печенье, то есть люди пытались хоть как-то утешить членов семьи. Ольга Ивановна, решив, что в посылке очередной презент, откинула крышку… Внутри оказался кусок чего-то страшного, кровавого, из него торчало обручальное кольцо, и записка: «Она замужем за смертью, не жди ее назад. Никогда». Несчастную мать увезли на «Скорой» с инфарктом.

Следователь понял, что имеет дело с маньяком, и решил выяснить, не было ли ранее в Москве подобных преступлений, не посылал ли кто таких «презентов» родителям жертв.

Кстати, экспертиза никакой информации из полученной Ольгой Ивановной посылки выжать не сумела. Ужасное содержимое оказалось свиной печенью, кольцо – золотым. Коробку не отправляли почтой – штемпеля не было, отпечатков пальцев на ней не нашли.

Буквально через день дознаватель уже знал, что два месяца назад погибла двадцатилетняя Евгения Реутова. Девушка происходила из богатой семьи и внешне всегда напоминала новогоднюю елку: пальцы ее рук унизывали кольца, запястья украшали браслеты, шею – золотые цепочки. Все осталось цело, включая сумочку, где лежало портмоне с валютой, но в ушах отсутствовали серьги. Подвески являлись дешевой бижутерией, которую Жене подарил не обеспеченный папа, а любимый человек, бедный студент. Но вот что интересно: Реутова, как и Сизова, была убита после посещения клуба «Рука».

Как только выявилась связь между этими преступлениями, оба дела попали к следователю Сергею Петровичу Митрофанову, который начал распутывать тугой клубок.

Митрофанов изучил другие случаи и нашел еще три похожих. Все погибшие были молоды (самой старшей исполнилось двадцать три года), имели темные волосы длиной до плеч и обладали крепким телосложением. Жертвы происходили из разных семей. Одна, как Евгения Реутова, была дочерью состоятельных родителей, две другие жили с мамами и не могли себе позволить роскошные украшения. У всех убийца забрал только серьги. В первом случае это оказались маленькие золотые пусеты с натуральными камнями, в двух других – грошовая пластмассовая дребедень из разряда так называемых прикольных аксессуаров – подвески в виде куколок и кожаных ленточек с приклеенными бусинками, болтавшихся на кольцах.

Сергей Петрович сразу понял: он имеет дело с серийным маньяком, который в качестве сувениров забирает серьги. Следов сексуального насилия на телах не нашли, но патологоанатом установил, что бедняжек мучили – наносили им удары ножом, и они в конце концов погибали от потери крови. К сожалению, никаких улик эксперт обнаружить не смог, ведь тела были найдены в пруду, а вода смывает все следы. Преступник хотел быть хитрым, однако бросал все трупы в один водоем, вещи же несчастных оставлял на берегу.

Митрофанов решил не сдаваться. Он тщательно опросил знакомых погибших и, выяснив, что все девушки исчезли в клубе «Рука», скрупулезно изучил помещение злачного места. Сергей Петрович понял, как действовал преступник. Мерзавец знакомился с девушками, а потом уводил их через служебный выход, где не было никакой охраны.

Но не надо думать, что в заведение мог беспрепятственно попасть любой человек, знавший про служебный выход. Дверь закрывалась на кодовый замок, комбинацию цифр знали лишь служащие, да и то не все. Следователь затребовал список всех, кто когда-либо работал в «Руке», и обратил внимание на Олега Кораблева, диджея…

Мне почему-то стало очень холодно, прямо затрясло всю в ознобе, кончики пальцев онемели. Я нажала кнопку «пауза» и пошла на кухню.